Шквальный огонь продолжался с минуту, до тех пор, пока уже ни одно тело в грязи не подавало признаков жизни.
Я точно так же, как и все остальные сделал попытку выбраться из кабины, чтобы через мгновение завалиться мешком у переднего колеса.
Наступила тишина, вряд ли нападавшие оставят свои рубежи в полном составе, для этого нужно быть полными идиотами, но часть людей сейчас точно появится, чтобы проверить свою работу.
В образовавшейся паузе было слышно, как Тузик издаёт жалобные звуки в кузове машины и кто-то внутри тихонько шикнул на него. Это невольно вызвало у меня улыбку, которую я тут же попытался спрятать. Не хватало ещё проколоться из-за такой мелочи.
Вскоре послышались голосапроверяющие наконец-то решились выйти наружу и осмотреть свои трофеи.
С того момента, как мы приняли зелёную пыль, прошло как минимум три минуты, может, даже чуть больше. Вскоре её действие закончится, но у каждого сейчас в кулаке зажато ещё по дозе.
Был Пёс, да весь вышел, услышал я знакомый голос прямо над собой, после чего заработал болезненного пинка по рёбрам.
Больших усилий стоило не застонать и не схватиться за ушибленное место.
Тут что-то не так, Пакля? видимо, кто-то всё же уловил подвох.
Что там может быть не так? крикнула она. Проверь машины.
Почему крови нет? прилетел ответ от наблюдательного типа, и это означало только одно: пришло время действовать!
Я резко втянул в себя воздух из трубочки, зажатой в ладони и уже давно находившейся у моего рта, не менее быстро перевернулся на спину с зажатым в руках пистолетом-пулемётом от Беретты. Стрелять пришлось вдумчиво, по ногам, потому как Пакля нужна была живая. Разговорить её будет не так просто, но у нас есть аргумент.
Именно он в следующее мгновение вылетел из дверей броневика, который теперь уже точно больше никуда не поедет. Он стремительной тенью скользнул в ближайшее здание, из которого только что ударили пулемёты.
До сего момента они молчали, не понимая, как нужно поступать в сложившейся ситуации. Ведь на линии их огня внезапно оказались свои, которых уже разбирали на части совсем недавно казавшиеся мертвецами враги. Но нам эта пауза была на руку и, вообще, всё прошло именно так, как я полагал.
В движение пришла вторая часть нашего хитрого плана, а именно дополнительные люди, которых нанял Сейф. Они покинули форт на два часа раньше, пока наш водитель под отборные маты начальника делал вид, что сломалась одна из машин.
И сейчас они точно знали, в каких местах расположились огневые точки противника. Мало того, все пулемёты остались без защиты. Те, кто обеспечивал им прикрытие и подносил короба со сменными лентами, сейчас умирали от наших пуль на улице. Они опадали, будто спелые яблоки, с уставших удерживать их вес веток.
Точки погасли одна за другой в считаные секунды и большинство из них не убиты, а просто оглушены, ведь нам ещё нужно кому-то задать целую кучу вопросов.
Вторая часть операции прогремела эхом по улицам Мешка и закончилась, даже не успев как следует начаться. Казалось, длилась она не более двух-трёх секунд, как всё было кончено.
Пленных пеленали дольше, чем жгли патроны. Но через некоторое время я с улыбкой наблюдал перед собой двенадцать человек. Все они, кроме Пакли, смотрели на нас затравленным взглядом, даже не пытаясь скрыть свой страх. И только доблестная командирша плевалась проклятиями и шипела на меня, словно дикая кошка.
Её лицо мгновенно изменилось, когда у моих ног сел Тузик, который с чавканьем облизывал свою морду, убирая с неё кровь и ошмётки её людей.
Хороший мальчик, потрепал я его за чешуйчатую холку.
Для этого мне даже пришлось согнуть и приподнять свою руку.
Здравствуй, Пакля, неужели ты не рада меня видеть? усмехнулся я, глядя на то, как она быстро сменилась в лице.
Я тебе, сука, очко пальцем порву, отойдя от шока, тут же разъярилась она.
Чем-то они были похожи с Сейфом, по характеру, само собой. Возможно, из них получилась бы идеальная пара, если бы они, конечно, не застрелили бы друг друга в первый же день.
Это спорный вопрос, покачал головой я. В данный момент твоя жопа в большей опасности. Как тебе удалось выжить там, в гаражах? Ведь я прекрасно видел, что прозрачный вскрыл тебе глотку.
Пошёл на**й, рявкнула она и попыталась плюнуть в меня.
Тузик, видимо, почувствовал моё настроение и желание порвать её прямо на месте. Он мгновенно переместился к ней и, оскалив зубы, зарычал ей в лицо. Я едва успел крикнуть: «Нельзя», чтобы он остановился.
Надо отдать должное Пакледержалась она гораздо лучше тех наёмников, сербов. Вместо того чтобы побледнеть и затрястись от страха, она точно так же оскалилась и попыталась укусить тварь за морду.
Скорее всего, она сделала это специально, в надежде на то, что Тузик быстро прикончит её, но он у нас очень послушный.
Ладно, посмотрим на то, как ты будешь геройствовать, когда он начнёт глодать твои ноги, ухмыльнулся я после этой выходки. Ребят, пакуйте их и трофеи в машины. Сейф, нас скинь у бункера, дорогу покажу, сами двигайте в форт. Мы подтянемся, как только закончим.
Тебе точно помощь не требуется? уточнил он. С такими людьми, как она, не так-то просто договориться.
Если что, я к тебе Дикого пришлю, немного подумав, ответил я. Не хочу тебя втягивать во всё это дерьмо.
Как скажешь, прихлопнул меня по лопатке тот. Чего встали, мать вашу?! Приказ слышали, или ждёте, когда я его повторю?!
Народ тут же пришёл в движение, даже нанятые на один раз люди и те забегали так, словно не первый день знали суровый нрав командира.
Учись, пока я жив, подмигнул он мне и, насвистывая какую-то мелодию, направился к подъехавшему УАЗу.
Раненый БТР подцепили к живому, который точно так же появился на поле битвы немногим позже. И уже через час о нашем присутствии напоминали лишь останки брошенных Уралов.
Они мало нас интересовали, взамен мы получили точно такие, только в хорошем рабочем состоянии от Пакли и её людей. Глупо было бы, если они вдруг решили бы унести всё честно награбленное в руках.
Хорошенько попинав ногами одного из пулемётчиков, удалось быстро отыскать их автомобили, коих оказалось аж четыре штуки, что собственно и подняло настроение Сейфу. Ему вообще для счастья не так уж много и нужно.
Через некоторое время нас с пленными высадили у бункера, где я со своими товарищами намеревался произвести допрос.
*****
Я на двести процентов уверен, что говорить со мной ты не станешь, спокойным голосом произнёс я, глядя в улыбающееся лицо Пакли, но всё же ради приличия хочу уточнить этот момент.
Тебе чё нужно-то? продолжая давить улыбку, спросила она. Хочешь знать, кто заказчик всего этого безобразия? Так я того не ведаю. Можешь меня хоть на куски порезать, я при всём желании ничего сказать не смогу.
Знаешь, Пакля, я бы поверил тебе, если бы не знал так хорошо, покачал я головой, но что-то мне подсказываетзнаешь ты гораздо больше, чем хочешь показать.
Всё это время я поглаживал Тузика по холке. Видимо, Пакля поняла, что шутить я не намерен и настроен более чем решительно.
Ну давай, герой, покажи мне, как далеко ты готов зайти, улыбка с её лица исчезла без следа и она судорожно сглотнула, закончив фразу.
Осторожно, Тузик, она нужна мне живой, произнёс я, глядя твари прямо в глаза. Можно.
Рычание и влажный хруст утонули в женском крике.
Питомец прекрасно меня понял и вместо того, чтобы броситься ей в лицо, как он это обычно делал, принялся жевать ступню Пакле. Аккуратно, чтобы не дай бог не откусить совсем.
Как только она начала терять сознание от боли, я выплеснул на неё ведро ледяной воды, а Тузик переключил своё внимание на вторую ногу.
Визги, крики, рычание и процедуры по приведению в чувство продлились часа два, прежде чем Пакля отключилась окончательно.
Её пульс едва прощупывался, дыхание стало прерывистым, а лицо начало синеть. Это никак не входило в мои планы, и я решил, что пришло время для микса. Мне не жалко, информация стоит гораздо дороже, надо будеткупим ещё.
Поймав тот момент, когда она делала резкий, прерывистый вдох я с силой выпустил воздух из собственных лёгких, посылая лечебную смесь в её рот.
Некоторое время ничего не происходило, как вдруг тело Пакли выгнулось дугой, а изо рта вырвался сдавленный хрип.
Пришлось ждать, пока она хоть немного оправится, чтобы более или менее привести её в чувство и внятно пообщаться. Примерно часмне показалось этого достаточно. Полное выздоровление мне ни к чему, а для допроса и так сойдёт.
Очередное ведро воды окатило её, но не дало необходимого результата. Я произвёл манипуляции с растиранием ушей, чтобы увеличить приток крови к мозгу, бил по щекам, в общем, старался, как мог.
Нужно было запастись адреналином на такой случай, проявил находчивость Валера.
Чего тогда не прихватил? огрызнулся я, и в этот момент Пакля застонала.
Добавив ещё одно ведро воды, удалось заставить её открыть глаза.
Твою мать, Пёс, едва слышно произнесла он. Не знала, что ты стал таким лютым извращенцем.
Мне повторить экзекуцию? спокойно поинтересовался я. Наверняка тебе понравилось.
Стой, моментально выдохнула она. Кажется, я готова к разговору. Ведь ты же не дашь мне спокойно подохнуть, так?
Постараюсь сделать для этого всё необходимое, подтвердил я её слова. Кто стоит у руля, кто мутит всё это ваше революционное движение?
А ты сам ещё не понял? кое-как приподняв голову, криво ухмыльнулась Пакля.
Ты что, решила, в ребусы со мной поиграть?! прошипел я ей в лицо, приподняв голову за волосы, или ты говоришь, или мы с Тузиком продолжаем процедуру?!
Это всё она, криво усмехнулась та, твоя ненаглядная Метла.
Что?! Что ты несёшь?! я отвесил по её ухмыляющемуся лицу пощёчину. Говори правду, мразь! Кто за этим стоит, сука?!
Это правда, Пёс, еле слышно ответила та и вновь отключилась.
Сука! взорвался я. А ну, очнись, мать твою, открой глаза, падла!
Я набросился на потерявшее сознание тело Пакли и, наверное, хорошо, что Валера присутствовал при допросе. Он мастерски скрутил меня, заломал руки и прижал лицом к стене.
Успокойся, Пёс, крикнул он мне прямо в ухо. Дай ей прийти в себя, и мы повторим процедуру. Сейчас ты делаешь только хуже, уймись.
Всё, отпусти, невнятно пробормотал я, из-за того, что моё лицо было плотно прижато щекой к стене. Я спокоен. В норме.
Точно? переспросил он.
Да, ответил я и окончательно расслабился, чтобы доказать ему это.
Глава 5
И что теперь?
Мы вместе с Валерой вышли из дальней части бункера в основную залу. Тузик остался на охране на случай, если Пакля очнётся и предпримет попытку сбежать. От этой хитрой бестии всего можно ожидать.
Даже несмотря на то, что сейчас день, кто её знает, что там творится у неё в голове. Вполне возможно, что она предпочтёт быструю смерть от клыков и когтей, тем самым подставив под удар нас всех. Вот только с нашим питомцем у неё вряд ли получится шутить, так что пускай присматривает, ему я доверяю.
Ну что? тут же задал ожидаемый вопрос Дикий. Удалось чего выяснить?
Пока нет, намеренно соврал я. Оль, пойдём, поговорим.
Она без лишних вопросов поднялась с места и направилась за мной в другую комнату, коих в любом бункере хватало.
В общей зале остались другие пленные, их очередь ещё не пришла, да и взяли мы их больше на всякий случай, если ничего не удастся вытянуть из их командирши.
Любая информация имеет ценность, даже если они ничего конкретно не знают, из обрывков всегда можно составить картину происходящего.
Кто-то что-то видел, кто-то слышал, всё это можно систематизировать и получить представление о структуре организации. Даже выйти на кого-нибудь из руководящего состава.
Такой пример находился сейчас вместе с нами в бункере: Гайка.
В своё время она удачно указала пальцем на Хана. Хоть она не участвовала во всём этом и даже не состояла в ячейке, а всё же спрятать от неё координатора не получилось.
Да, она не знала его имени, но описать бы смогла, задай я необходимые вопросы. Вот на всё это у меня и был расчёт, когда я велел взять как можно больше людей живыми.
Дверь закрылась за нашей спиной, и мы с Ольгой остались наедине. Вид у неё крайне растерянный, смотрит прямо в глаза, но при этом волнуется. Или не понимает, что сейчас происходит и переживает за меня, или, наоборот, находится очень близко к провалу.
Я верю ей, в спину она не ударит. Даже если сказанное Паклей окажется правдой, то она обязательно мне всё объяснит.
Что-то случилось, я чувствую, она первая начала беседу, пока я всматривался в её лицо.
Да, Оль, кивнул я, Не буду начинать издалека и спрошу прямо. Ты затеяла всю эту игру?
В смысле?! округлила глаза она. И зачем я тогда вместе с тобой тут сижу, под пули лезу, выдумываю разные способы?
Пакля назвала твоё имя, не обращая внимания на оправдания, продолжил я. И она сказала это уверенно, не для того, чтобы позлить меня или внести сомнения в голову.
Ольга отвела взгляд, глубоко вздохнула и уселась прямо на пол.
Я давно должна была тебе сказать, но не хотела, чтобы ты волновался, выдержав паузу, произнесла она. В общем, я не до конца здорова, хотя ты это и сам прекрасно понимаешь, ведь ты не мог не заметить, так?
Так, кивнул я, а внутри всё похолодело, словно чья-то рука проникла в душу и сжала её, сдавила своими ледяными пальцами.
У меня иногда бывают какие-то прозрения, но большинство событий я не помню, между тем продолжила она. Видимо, Боря сделал это специально, чтобы лишь частично вернуть мне воспоминания. И он это не со зла, ведь он оставил мне только хорошее, понимаешь? Если ты сейчас спросишь меня о том, что было плохого в моей жизни, я не вспомню ни единого момента, будто всегда жила в розовых очках. Я понимаю, что так не бывает, это жизнь и невозможно не получить от неё по голове. Хоть раз, но такое обязано случиться.
Вот почему я был уверен, что ты это скажешь? я не спешил слепо довериться её словам.
Головой понималэто действительно может оказаться правдой, всё её безумное поведение как раз подтверждало сказанное. Так, как она действовала в самом начале, после того как Боря помог ей вспомнить меня, можно только при максимальной наивности. Меня это злило, бесило, не оставляло в покое, казалось глупым и безумным.
Но сейчас очень многое встало на место.
Мы все рождаемся с полным отсутствием чувства страха, он является приобретённым рефлексом. Для этого природа специально придумала боль, чтобы мы знали и понимали угрозу жизни и здоровью. Чтобы в таком убедитьсяне нужно далеко ходить, достаточно посмотреть на поведение младенцев.
До определённого возраста они не чувствуют края, их любопытство на порядок превосходит благоразумие и происходит такое до тех пор, пока не станет больно. Достаточно однажды упасть с кровати и в следующий раз к её краю ребёнок станет приближаться с опаской.
Конечно, до полноценного осознания ошибок должно пройти немало времени, но начало закладывается ещё в младенческом возрасте.
Именно маленькую девочку мне напоминала Ольга в своих поступках. Я всё силился понять, почему так? С чего вдруг моя умная рассудительная невеста вдруг стала вести себя беспечно?
А всё просто, в её памяти не осталось и следа от всей той боли, что она получила в жизни. Опыт, тот самый, который мы приобретаем, лишь споткнувшись и разбив нос, его нет. Она словно только что родилась и делает свои первые шаги.
Только я в последнее время выступаю в роли благоразумия, заставляя делать правильный выбор, исходя из личного опыта. И очень хорошо, что у неё достаёт ума прислушиваться.
А ведь там, на площади, когда я поддался на их уговоры, там, где мы все едва не погибли. Именно после того случая, она стала оценивать свои поступки иначе и в первую очередь интересоваться моим мнением. А всего-то и нужно было споткнуться, увидеть ошибку, ощутить боль.
Я уселся на пол рядом с ней и заглянул в глаза. Всего за мгновение в моей голове пронёсся весь этот поток.
Прости меня, хлюпнула носом та, готовая разреветься в любое мгновение. Я не хотела, чтобы ты волновался, ведь я люблю тебя, ты же знаешь?
Ну, конечно, знаю, родная, ответил я. Ведь я тебя тоже люблю.
Наступила пауза, неловкая, давящая.
Что нам со всем этим делать? она отвернула от меня своё лицо, чтобы скрыть выступившие слёзы. Что, если в самом деле во всём этом виновата я?