Ой! Ё! от увиденного Илья заговорил междометиями. Это что же такое?
Дерево, на котором партизанские связные устроили наблюдательный пункт, неожиданно зашевелилось. По здоровенному стволу, на котором была так удобно сидеть, пробежали настоящие мурашки, со скрипом и скрежетом рвавшие столетнюю кору дуба.
А-а-а-а-а-а! прямо перед самым носом второго связного из земли вырвался огромный корень. Б! А-а-а-а-а-а!
Увешанного оружием партизана отшвырнуло в сторону как кутенка. Земля вокруг дуба-исполина стала напоминать кипящее масло: то там то здесь вспухал и сразу же лопался земляной нарыв, из которого во все стороны лезли осьминожьи щупальцы. Партизан с силой растирал лицо грязными руками, надеясь что это все ему мерещиться, но безумие продолжалось Лес, еще недавно казавшийся ему таким надежным и спокойным пристанищем, ожил! Все вокруг неговысоченные стволы осин, узловатые фигуры дубов, раскидистый орешникшевелилось, раскачивалось, дышало. Это было немыслимо и в тоже время грандиозно!
Боже мой, боже мой! откуда-то из-за спины шатающей походкой вылез Илья. Боже мой Этого же не может быть! Это все ненастоящее! Серега, этого же не может быть!
Он опустился на колени и с силой схватил напарника за шиворот.
Серега, скажи, что это все мне сниться! ткань десятки раз стиранного и штопанного танкового комбинезона начала жалобно трещать. Это же не правда! Лес не может шевелиться! Лес же просто лес! Такого же не может быть!
В его глазах колыхало такое безумие, что хотелось тихо и незаметно уползти отсюда и где-нибудь спрятаться. Второй партизан попытался осторожно отползти назад, но скрюченные пальцы вцепились в него намертво.
Илья! Илья! он никак не мог разжать «мертвую» хватку. Пора уходить! Это егеря Да отпусти ты наконец!
Вдруг до его уха донесся до боли знакомый звук. «Б! Обстрел! сверкнул бывший танкист, не раз попадавший под раздачу от немецкой артиллерии. Значит, это точно егеря! По нашу душу пришли». К счастью для них первая серия снарядов разорвалась прямо в центре деревни, однако потом досталось и им. Разрывы вставали один за другим, вырывая деревья с корнями и наполняя воздух металлическим осколками. Корни, несколько минут назад извивавшиеся подобно диковинным ползучим гадам, разрывало в клочья.
Хватит! Прекрати! скрюченные пальцы внезапно ослабили хватку и в воздух поднялся визгливый ор. Хвати-и-и-и-т!
Партизан словно слепой начал метаться среди деревьев. Казалось еще минута и его размажет очередным снарядом Его голова, руки были ободраны до мяса, но он не замечал этого и продолжал носиться. Наконец, взрыв, и тело сломанной грудой упало на землю. Второй связной беззвучно плакал
Человек! он поднял перемазанное лицо и настороженно оглянулся. Человек! Ты слышишь меня?!
Его кто-то звал. Даже среди рвущихся снарядов этот голос слышался столь отчетливо будто зовущий находился в самой близости от него.
Все, амба! негромко пробормотал он, переворачиваясь на спину. Обошли все-таки Так и знал. Ну ничего, сейчас я с вами поговорю.
Осторожно потянувшись, он вытянул из-за голенища пару магазинов и положил рядом с собой. Оставалось лишь ждать, пока егеря сделают следующий шаг.
Не бойся меня человек, вновь раздался этот голос. Здесь нет твоих враговони все там Они все исчезли! Ты слышишь меня, человек?
«Никого нет, мозг Сергея лихорадочно работал. Почему ни кого нет?! Кто же это разговаривает со мной?». Он осмотрелся в очередной разлюдей не было. «Может контузия? его взгляд упал на сжимавшие автомат руки. Нет! Не дрожат! Я в полном сознании».
Кто ты? наконец, не выдержал партизан, откладывая в стороны оружие. Выходи, поговорим?! Ну, где же ты? Покажись?
Я здесь, человек, возник словно из ниоткуда голос. Обернись.
О, черт, - ноги Сергея подогнулись; прямо позади него стоял дуб. Дерево Это же дерево! Ты, что дерево? сразу же его начал пробирать совершенно неестественный смех. Де-ре-во! Обычное дерево! Ты не можешь говорить! Ты не можешь двигаться!
Ох! Челюсть медленно поползла вниз! Одновременно стало так дурно, что он вновь зашатался. С дуба спустилась корявая плеть и не сильно, почти по отечески, «приласкала» его по щекам. Раз, и еще раз! Потом она охватила его плечи и ощутимо стала трясти.
Да, хватит, хватит! чуть не заикаясь закричал парень. Хватит! Вот, дурной, я чуть язык не прикусил. Верю я, верю, что ты можешь говорить!
Через пару часов в этой части леса уже ничего не напоминало о недавнем прошествии, хотя вряд ли кто-нибудь смог бы найти следу двух человек в оставшемся после артобстрела буреломе.
Глава 9
Отправив раненного партизана со своим товарищем назад, Андрей решил воспользоваться небольшой передышкой и разобраться в том, что же с ним на самом деле сейчас происходит. За этот день с ним столько всего произошло, что разбираться в этом и копаться в себе можно было бы до скончания века. Вновь, как и много дней назад, когда он впервые очнулся в роли дерева, Андрей стал ощущать, что древесная суть начинает поглощать его, осторожно обходя или давая его человеческие мысли и желания.
Что-то не то! Определенно, что-то не то! чуткое ухо осторожного человека могло бы легко уловить странные слова, неведомо как запутавшиеся в ветвях покореженного огнем дуба. Я становлюсь дубом! Ха-ха-ха-ха! Черт! нижняя ветка, свесившаяся до самой земли, резко хлестанула по земле. Дерьмо!
Какие-то несколько дней назад он впервые ощутил свои корни. Это было какое-то волнообразное движение вниз, в глубину. Сантиметр за сантиметром оживала его корневая система со всеми ее многочисленным разветвлениями икрошечными корешками-волосками. «О! Бь! сводящая с ума паника на мгновение отступила перед нахлынувшей волной восхищения. Да, я же до воды достал! Во-да! Во-да!». Кончики корешков провалились в водоносный слой и жадно присосались к нему. Крошечные струйки воды начали медленно подниматься вверхпо сотням, тысячам тоненьких трубочек она стекалась в одну большую полноводную реку. Это было восхитительное, не передаваемое чувство приобщения к чему-то новому, неизведанному, совершенно иному и непохожему на все то, что он знал раньше.
Его мир в очередной раз потерял целостность, которую он с таким трудом собирал. Осознание себя деревом, живым исполином, забылось словно по мановению волшебной палочки. Теперь Андрей видел и чувствовал себя так, словно его сознание разбилось на сотни маленьких осколков и они разлетелись по дубу по всей его поверхности, с самой макушки и до корней. В одну и ту жеминуту он оказывался в множестве совершенно разных мест и узнавал столько всего, что понять был просто физически не в силах. Вот кусочек его сознания вместе с молекулой воды попал в одно из ответвлений корня и с немыслимой скоростью рванул вверх. Мимо него проносились бесчисленные повороты, закутки и тупички, менялись размеры корневых туннелей, изменялся состав несущейся жидкости. Потом мир вновь рушился и какая-то его часть оказывалась среди огромных зеленых шаров, пронизанных бесконечно ярким солнечным светом. Вокруг все находилось в непрестанном движении от простого к сложному, от одного ко многому, от крошечного к большому. Это был хаос, в котором в то же время все до самой последней частички было подчинено строгим законам жизни.
Андрей жил в новом мире, растворившись в его красочных и не понятных деталях. Его сознание металось по гигантским неизведанным просторам как резиновый мячсейчас оно здесь и полностью погружено в созерцание хлорофилла, а через секунду оно уже в складках и наблюдает за появлением личинок короеда. Время для него потеряло всякое значение, ибо в этом мире оно ничего не означало и ни на что не влияло. Времени совершенно не чего было делать там, где все существовало и умирало в один и тот же миг.
Все закончилось точно также, как и началосьсовершенно внезапно. Вдруг хаос исчез. Тысячи миров свернулись в первоначальную куколку, с которой все и начиналось. Множественные осколки, разбежавшиеся по самым далеким уголкам, вновь притянулись к единому центру и стали одним целым.
О! О! Ба! О! Во! какие-то обрывки слов, междометия вырывались из него и пытались стать связной речью. Ну! Ё! О!
Мир, так быстро ставший привычным или по крайней мере таким, каким он видел его последние недели, показался Андрею пресным, банальным, а вернувшиеся ощущения и чувстванеполными и тусклыми.
Вот это да! наконец-то, ему мысль смогла оформиться в слова и скакание фантастических образов прекратилось. Вот это было
Шок от перехода все еще действовал и оказывал на него какой-то отупляющий эффект. Какое-то время он заново привыкал к своему телу, к своим старым возможностям. Все время что-то ему мешало, казалось каким-то чужим и непривычным, мешковатым. Словно он, подросший мальчишка, вынужден вновь одеть свой старый пиджак, который ему узок в плечах и не сходиться в талии.
Ну как же так? бормотал Андрей, снова и снова пробегаясь по своему телу. Зачем же обратно? Там же было так Так красиво Я хочу обратно! Хочу туда, откуда меня вытурили!
Его уже не обуревали противоречивые чувства; он уже практически забыл, как боялся, что полностью забудет, что это такое быть человеком. Всем своим нутром, которое у него еще оставалось от человека, Андрей желал вернуть назад те безумные мгновения. «Ну еще чуть-чуть, молил он неведомо кого. Мне не нужно много! Я же не прошу вернуть меня в человеческое тело! Мне этого не надо! Нет! Тысячу раз нет! Я хочу вновь бытьвезде и нигде Я хочу туда!». Ему безумно хотелось попробовать еще раз этого наркотикавновь ощутить себя другимсовершенно свободным и ни от кого не зависящим, совершенно раскованным, быстрым Это чувство столь отчетливо охватило его, что он почти полностью потерял контроль над своим теломветви, корни и даже крошечные едва появившиеся листочки начали жить своей жизнью. Дуб, десятки лет неподвижно стоявший у обочины и никого не тревоживший своими проблемами, «сошел с ума». В самый зной, когда не ощущалось ни единого дуновения ветерка, его ветви лупили по воздуху, наполняя округу тяжелым гудением и сотнями сорванных листьев. Здоровенные корневые жгуты лезли из под земли словно взбесившиеся черви в поисках влаги; гибкие, еще хранящие земляную прохладу, они извивались на воздухе и цеплялись за малейшие неровности почвы. Испуганная сорока, свившая неподалеку гнездо, верещала как проклятая
Глава 10
Болота еще не было и в помине, но его первые признаки уже начинались встречаться. Сначала начали исчезать высоченные сосны, прямыми и ровными стволами попиравшие небо. Вместо них появлялись какие-то чахлые, болезненного вида сосенки, своим видом внушавшие жалость. Потом как-то незаметно, то тут то там засверкали небольшие озерца с водой, а следы стали наполняться быстро появлявшейся влагой.
В самом центре болота на небольшой поляне, окруженной со всех сторон труднопроходимой трясиной, расположился крошечный партизанский отряд, состоявший из нескольких десятков бойцовпограничников одной из ближайших разгромленных застав. Этот день, начавшийся для них совершенно так же как и десятки до этого, не предвещал ни чего нового и хорошего. Сразу же, едва рассвело, по еле заметным тропам в лес убежали несколько групп собирать оружие на местах боев. Оставшиеся, в основном тяжелораненые, молча лежали на широким еловых лапах, с отчаянием сжимая бесполезные винтовки в руках. Все патроны, которые они сумели наскрести за время поисков, забрали с собой поисковики.
Серега! Братцы, Серега, идет! вдруг с дальнего поста донесся радостный крик. Встречай его
Раненные оживились. Из палатки, с трудом ковыляя, вылез командирстаршина Голованко. Опираясь на изогнутую клюку, придававшую ему сходство с лешим, бородатый старшина напряженно всматривался в бредущие по подмосткам фигуры. Шли двое, на носилках тащившие еще одного. За плечами у обоих ходячих висели небольшие вещмешки.
Товарищ старшина, докладывает красноармеец, - начал было при виде Голованко докладывать Сергей, но остановился. Поговорить бы нам надо.
Хорошо, пойдем погутарим, раз надо, прогудел он и кивнул на мешки. Только раненного определи и вещи скидывай.
Напарника связного быстро осмотрели и напоили горячим отваром, а потом укрыли тряпьем. Лишь после этого Сергей начал показывать свою добычу. Под восхищенные взгляд своих товарищей на заботливо разложенную рубаху он выложил четыре вороненых автомата и два карабина, накрыв все это богатство несколькими десятками магазинов с патронами.
Откуда это? прохрипел командир, поглаживая сразу же облюбованную машинку. Это же новье! Где взял?
Взгляды скрестились на Сергее, от чего сразу же стало как-то неуютно. Вроде никто никого и ни в чем не обвинял, а ощущение создавалось неприятное. Не прочитать все это партизан просто физически не мог. Выпустив из рук винтовку, он повторил:
Нам бы поговорить с тобой. Об этом (кивок в сторону горы оружия) и о другом, что может нам помочь
Старшина отвернулся и потопал в палатку, в которой через минуту скрылся и Сергей.
Ну?
Ждали нас в селе! сразу же огорошил он новостью. Два броневика и грузовик с солдатами. Человек сорокпятьдесят было. Командир, это были какие-то странные солдаты! Согнали всех жителе в центр деревни и начали жечь дома. Староста тоже был; рядом с семьей стоял.
Дальше что? нетерпеливо перебил его командир. Не телись! Дело говори!
Партизан замолк и странно посмотрел на старшину, словно о чем-то хотел спросить.
Потом напал на них кто-то, неуверенным тоном начал он, отводя глаза в сторону. Мы с Илюхой возле дуба сидели, когда все началось. Стреляли егеря знатно и орали, его голос задрожал. Командир, они страшно кричали! Будто их сжигали живыми.
Ты что бормочешь, боец? Голованко наклонился вперед, всем своим видом выражая нешуточную угрозы. Немцев пожалел? Его короткие, как молоденькие огурчики, пальцы схватили Сергея за шиворот его гимнастерки и сильно тряхнули. Да? Пожалел? Иди на ребят посмотри и послушай, что они рассказывают Или может заставу забыл? Как раненных бензином обивали и поджигали, помнишь? Жалостливый ты наш! Ладно, хватит! Договаривая, что там случилось
Командир, это все дуб! неожиданно глухим голосом заговорил Сергей. Это все дуб, что рос у дороги! Помните, он такой огромный, раскидистый.
Что ты несешь, Сергей? ярость вмиг слетела со старшины. Какой к лешему дуб! Говори, кто напал на егерей? Сколько их и куда они идут? Мы же можем объединиться! Понимаешь?! командир даже забыл про свою рану, воодушевленный неожиданно появившимися перспективами. У нас будет целый отряд. Да, мы здесь такого натворим! Ты видел их? Оружие у них есть?
Он с надеждой смотрел на своего подчиненного, выискивая в его лице хотя бы малейший намек на радостное известие. Однако, Сергей хранил угрюмое молчание, прерываемое тяжелыми вздохами.
Ну?! в нетерпении прогудел он. Рассказывай!
Я же говорю, это чертов дуб все сделал, с трудом выталкивал из себя слова партизан. Дуб! Дуб! Он живой, он может говорить! Понимаешь, командир, он говорил со мной, - его речь разгонялась все сильнее и сильнее, становясь бессвязной и прерывистой. Его корни двигаются по земли, как змеи. Он разговаривал со мной Спрашивал обо мне, обо всем Он дал мне оружие, патроны
Старшина от неожиданности крякнул и нервно зашуршал руками по карманам, пытаясь найти хотя бы несколько крупиц махорки. Курение его всегда успокаивало, но чувствовалось не в этот раз.
Я что слышу, боец? прохрипел Старшина, так и не найди курева. Что это за бред? Тебя контузило? Ты, вообще, понимаешь что происходит? Что ты несешь? Трус! Сбежал! Под трибунал захотел?!
Искривленные болезненные деревья, окружавшие командирскую палатку, медленно зашелестели веками. Темно-зеленые листочки, насквозь проеденные каким-то жучком, густо попадали на землю. Осторожно хрустнул брезентовый край палатки, приоткрывая свое нутро. Рядом зашуршала земля
Прекратить! командир едва сдерживался что бы не закричать в полный голос. Прекратить рассказывать этот бред! Прекратить сеять панику! Забыл, что за это полагается?! Дуб?! Спятил?!
Кто-то легонько коснулся старшины. Что-то гибкое и влажное сомкнулось на его шее. Голованко попытался обернуться, но его приковал к себе взгляд Сергея. Тот ошалело смотрел куда-то ему за плечо и что-то шептал.