И вы только сейчас мне об этом рассказываете?
Когда, если не сейчас? Вы ведь нас покидаете.
Нет, я еду в Центр.
Желаете увидеть плоды своих деяний? ирония не скрыла проступившую в голосе настоятельницы тревогу.
Напротив, не желаю видеть эти самые плоды.
Вы понимаете, чем рискуете? Почему вы не торопитесь туда, куда десять лет стремились всем сердцем? Память подала признаки жизни?
Не могу похвастаться. Но у двадцати человек без меня нет будущего.
Госпожа Авила едва заметно поморщилась.
У них никогда не было будущего без вас. Я говорила, что это тупик.
А есть пути, которые не заканчиваются тупиками? Если нет, лучше я сам выберу, в котором застрять.
Тогда прощайте, госпожа Авила подала ему руку и тут же спросила: Что у вас с ладонью?
Открывал двери между мирами, засмеялся он. Кровью.
Чересчур, покачала она головой. Но символично. О многом говорит.
Можно подумать, вы эту дверь открыли бы словом, он улыбнулся ей так же, как при свете трикирия в овальной зале, и зашагал к юго-восточному углу.
Мыслью! донеслось ему вслед.
Пустая платформа сияла металлом. Рельсы, замыкающиеся полукругом с одного края, за другим убегали вдаль, вливаясь в ослепительную паутину и запутываясь вокруг кольев домов.
Обманчиво лёгкие, непрерывные балки, шпалы, будто нарисованные заточенным карандашом, изящные и прямые опорные столбы. Транспортная система не воровала площадь Агломерацииона парила в сотне метров над землёй.
Кампари подошёл к пункту связи, собираясь ввести командорский пароль, когда в поле зрения появилась слепая морда белоснежного поезда. Тем лучше: связаться с Центром можно и из вагона. Он дождался, пока сверкающая глянцевыми боками змея объедет платформу, и запрыгнул в беззвучно разъехавшиеся двери. Вагон был пуст: никто, кроме него, не покидал восточную окраину в это время суток. Большинство граждан уже работали или сидели за партами.
Кампари сел ближе к проходу и коснулся уснувшего экрана, встроенного в спинку кресла. За окном проносилось непрозрачное небо. Внутри огромная скорость не ощущалась, как и резкое торможение перед станциями. Менять Линии командору не приходилось: 26-я шла через Центр. Четырнадцать минути он на месте.
Первое сообщение на его имя пришло в седьмом часу утраиз Отдела Экологии: «Зафиксированы химические соединения неизвестного происхождения Угроза здоровью населения Подобное явление наблюдалось 14о мая такого-то года Отчёт в Медицинский Совет отправлен».
Около восьми написала Валентина, судя по всему, уже навестив экологов: «Такое же заражение воздуха случилось десять лет назадименно в тот день, когда настоятельница признала, что в монастыре живёт человек без присвоенного номера, то есть ты. Немедленно выйди на связь».
Потом в Центре очнулся Фестусего неофициальный заместительи сообщения посыпались градом.
8:07. Фестус. «Контролёры пытались заблокировать наши коды».
Кампари невольно улыбнулся.
Проблему кодов, находящихся во власти Отдела Внутреннего Контроля, он решил, едва заняв командорское кресло. Связисты Центра бессильно разводили руками, зато госпожа Авила не устояла перед искушением поломать голову над практической задачей, хотя и предупредила: «Противоборство двух равных сил в одном котле всегда заканчивается взрывом». Она прибыла в Центр последним поездом, уехала первым, а Кампари всю ночь мерил шагами зал у неё за спиной и гадал, заметит ли Отдел Внутреннего Контроля подмену алгоритмов.
Они заметили только теперь.
8:09. Валентина. «Негодяй! Ты давно это спланировал?».
8:10. Валентина. «Где ты? Срочно свяжись со мной».
8:15. Фестус. «У контролёров новый начальник. Догадайтесь, кто».
8:19. Валентина. «Прикажи своим людям сдать оружие. Где ты?».
8:21. Фестус. «Контролёры потребовали сдать оружие. Высылают к нам отряд. Ждём только вас, командор».
8:22. Фестус. «Командор, а с небом-то что?».
Кампари набрал код Фестуса и застучал по экрану: «Перекройте движение на 26-й и 27-й Линиях, от Центра до конечных на востоке. Отправьте пятёрку старших на конечную 61-й и доложите о любых изменениях ландшафта. Только мне. Пауни слова. На разведкуне больше десяти минут. Предупредите, что все Линии могут быть заблокированы до их возвращения».
8:26. Валентина. «Кампари, ты охренел блокировать Линии? Там застряли мои люди!».
Удержать перекосившую лицо улыбку не получилось. Раз «её люди» застряли на закрытых Линиях, они направлялись в монастырь. Пусть теперь посидят и остынут.
Он набрал код Валентины: «Поздравляю с повышением».
Она не заставила себя ждать: «Прикажи своей армии дождаться моего отряда и сдаться. Где бы ты ни был, поторопись к нам. Не в Центр».
Конечно. Прямо в Отдел Внутреннего Контроля, безоружный и в одиночестве. К слову, что-то её отряд не торопится. От контролёров до Центра один перегон по третьей Линии и двапо девятой. Минутное дело.
Валентина: «Не вздумай явиться в Центр. Ты понял меня?».
Кампари: «Вот ещё. Не люблю пересадки».
Валентина: «Послушай меня хоть раз. К нам. Только не в Центр».
Что ж она так настаивает?
Кампари снова набрал код Фестуса: «Эвакуируйте Центр. Живущим на 26-й и 27-й рекомендуйте ехать к знакомым».
Фестус: «Понял».
Ну ещё бы ты не понял.
«Эвакуируйте Центр». Не только буквальное руководство к действию, но и сигнал. Начало того, что должно было произойти через полгода, не раньше. Сам виноват: понесло же ночью в подвалы. Аномалия с небом перепугала всех, и вот результат: Валентина официально за рулём.
Кампари: «Контролёры ещё не у вас?».
«Два поезда со стороны Отдела прошло», ответил Фестус. «У нас никто не высаживался».
Интересно. Выслать отряд, взять под контроль пункт управления Линиямиэто логично. Но тогда где они? Дорожные сумки собирают, что ли?
Он выскочил из вагона в толпу. Обычно в это время многоуровневая развязка пустовала, но сейчас рядовые служащие Центра утрамбовывались в отбывающие поезда, не оглядываясь, не задавая вопросов. Большинство избегало встречаться с Кампари глазами, некоторые, напротив, ловили его взгляд и улыбалисьвзволнованно, радостно. Непуганые заговорщики.
Он нырнул в лифт и через несколько секунд шагнул на крышу. Фестус оторвался от пункта связи и просиял:
Всех, кого надо, вывели, командор. Наконец-то война с контролёрами?
Кампари через силу улыбнулся в ответ:
К этому всё идёт.
VI
Время тянется, как слюнявая жвачка. Я бешусь, названиваю недоступному абоненту, параллельно черчу пыточные орудия на партахпока выходит средне, но я совершенствуюсь. При этом звонок с седьмого урока будто вырывает меня из глубокого и беспокойного сна. В упор не помню, что происходило на занятиях: они слиплись в одну бесконечную секунду. Забавно.
Спасибо, Кампари, с тобой не соскучишься, даже если факты требуют сказать «без тебя».
На самом деле мой друг может пропасть и на более долгий срок, чем полдня. Обычно один из нас в курсе, где зависает второй, но, разумеется, мы не докладываем друг другу о каждом шаге.
Однако у меня с утра сердце не на месте, а к трём часам становится совсем плохо: даже ловлю себя на чувстве вины. Сижу тут с телефоном в руке, а мне, возможно, следует быть совсем в другом месте. Нервы сдают, что ли? Неправдоподобно. Тот факт, что я люблю бить стёкла и поджигать петарды в помещениях, ещё не повод отказать мне в душевном здоровье. Псих у насКампари, ясама уравновешенность.
Предлагать Даше выбор бесполезно, только лишний стресс, поэтому я веду её в Кофе-Хаус. Погулять вдоль бульвара мы успеем и после, а начать разговор в закутке за декоративной колонной ей будет удобней, чем на улице.
Здесь посредственный кофе и такие же десерты, но весь класс время от времени заруливает в Кофе-Хаус «посидеть», потому что находится он вплотную к школе. Сетевые кафе приманивают вездесущностью: открыть дверь под вывеской, которую видел тысячу раз, робкому человеку легче, чем нырнуть в неизвестный притон.
Пар, поднимающийся от чашки с чаем, идёт заплаканным глазам, но вот Даша решительно вздыхает, и я настраиваюсь воспринимать информацию.
Он именно не отвечает на звонки? Игнорит?
Нет, он недоступен. То есть либо сеть не ловит, либо телефон выключил. А что?
Моя собеседница теперь выглядит ещё озабоченней, чем в классе. На лице прям-таки отражается внутренняя борьба.
Мы вчера виделись.
Девочка, со мной-то Кампари не держит язык за зубами. Ты думаешь, я не в курсе?
Гуляли.
А вот этонежданчик. Вообще, Кампаритот ещё любитель мерить землю шагами, но в одиночестве или, на худой конец, со мной.
Где гуляли? спрашиваю я, просто чтобы прервать затянувшееся молчание.
Вдоль Яузы.
Ничего себе. Прогулки по набережной. Никак романтика? Растёшь над собой? Нет, не может быть. Это не романтика, а шило в одном месте.
С ним это бывает: западёт в голову локация или маршрут, и он не успокоится, пока не окажется там снова. Похоже, свидание вчера превратилось в досадную помеху, и Кампари, ничтоже сумняшеся, потащил голодную до любви барышню по застрявшему в голове пути. Как пить дать, на каблуках. Сдерживаюсь, чтобы уголки губ не задёргались. Из мелодрамы история превращается в комедию.
Сколько километров вы прошли? я заливаю рвущийся наружу хохот огромным глотком кофе и закашливаюсь.
Не знаю, она нервно пожимает плечами. Встретились в центре, как договаривались, недалеко от Китай-Города, ну и пошли. Разговаривали. Он очень внимательно меня слушал.
То есть почти всё время молчал.
Наверное, долго шли, был уже совсем вечер, когда он решил свернуть. Он так уверенно пошёл от берега. Я решила, что он живёт где-то рядом. Я плохо знаю тот район. Но мы прошли мимо метро, и я поняла, что живёт он совсем не там. Он свернул во дворы, потом на площадь. Почти бежаля за ним не поспевала. Я устала, а он, кажется, нет. Потом он остановился перед каким-то зданием. Никогда раньше его не видела.
Ты запомнила, какое метро вы прошли? спрашиваю я как можно мягче, когда она делает паузу.
Конечно, я же потом оттуда домой ехала. Электрозаводская.
А здание было в неоготическом стиле, из тёмно-красного кирпича?
Из красного, подтверждает она, и я по глазам вижу, что зря сказал слово «неоготический».
Башенки, стрельчатые окна над коваными воротами. А прочие окна просто очень большие.
Моя собеседница кивает.
Так это и есть электрозавод. Тот самый, в честь которого метро назвали.
Непохоже, чтоб он работал.
Старое здание. Сам завод сейчас рядомбежевый куб через улицу.
Объяснение я выдаю на автопилоте. Теперь хоть ясно, куда он её тащил: старые раны открылись.
Началось это осенью. Ясным сентябрьским утром мой лучший друг, любитель рельсов и аварийных домов, схватил меня за плечи и заявил: «Я вчера такое видел! Такое!». Оказалось, он всего лишь электрозавод откопал.
Ну да, здание впечатляет: сбокуиндустриальная романтика, с фасадакрепость. Но Кампари утверждал, что там рядомрельсы, узкая одноколейка, которая заворачивает прямо под ворота, и «от этой картинки башню сносит». Электрозавод я себе представлял, но никаких рельсов не помнил. Естественно, мы решили в тот же день отправиться туда и разрешить спор на месте.
Одноколейка действительно обнаружилась: невзрачная, заросшая, пересекающая улицу в нескольких метрах от фасада и уходящая на частную территорию под другие, вполне современные ворота.
Я никогда не видел у Кампари такого лица. Очевидность говорила против его свидетельств, но память явно подсказывала другое.
Друг мой, а в каком состоянии ты вчера здесь гулял? поинтересовался я.
Чтоб вы понимали, вопрос был не праздный. Этот человек никогда не брезговал химическими средствами расширения рамок реальности. Я самне ханжа и не стрейтэйджер. Нас обоих постоянно тянет на приключения. Но если мне девушки, с которыми я парой слов перекинулся, подсовывают в карман номера телефонов, ему в благодарность за протянутую зажигалку предлагают поделиться плюшкой. И я не о выпечке. Сила притяжения в действии.
Не гулял, а пробегал мимо.
То есть боковое зрение могло тебя обмануть?
Нет. Я замер и уставился прямо сюда. На эти ворота.
Позже мы сошлись на том, что от бега кислород поступал в мозг слишком активно, и в спортивной эйфории воображение Кампари приукрасило действительную картину. Так себе объяснение. Я по глазам видел, что Кампари не может отделаться от чёткого образа в памяти, даже когда говорит: «Похоже, приглючилось».
Конечно, мы залезли внутрь, когда охранник на проходной зазевался. Не пропадать же такой красоте лишь потому, что в неё не впадают жалкие рельсы?
За стенами царила восхитительная разруха, а помещения вразнобой заняли фирмы-однодневки, пекарни, ритуальные услуги и арт-студии. Это место так и не стало нашей излюбленной штаб-квартирой. Чтобы обосноваться, нам требуется тотальное запустение. Посему мы забыли про электрозавод. Верней, как выясняется, я забыл.
Сволочь ты, а не лучший друг, Кампари. Задумал вылазку, и без меня?
Там рядом какие-то пути, продолжает Даша. Узкие, наверное, трамвайные. Почему-то в одну сторону. Он спросил: «Ты видишь то же, что и я?» и, кажется, на них смотрел.
Так. Совсем интересно.
Обещаешь не смеяться надо мной?
И в мыслях не было, говорю я с лицом пионера.
Я спросила, что я должна увидеть, но, по-моему, он меня не слушал. Он прыгнул на эти пути и побежал по ним, а потом Обещаешь не смеяться? Я потеряла его из виду. Он был прямо передо мной, но я не знаю, куда он делся. Я его звала, ходила туда-сюда. Везде посмотрела. Потом позвонила, но он был недоступен. А ведь телефон у него был с собой, он при мне отвечал на какие-то смс.
А охранник на проходной? Он ничего не заметил?
Проходная была заперта. Было поздно, уже темнело. Там никого не было. Мы были одни.
И проходная, и ворота были заперты? То есть просто войти внутрь он не мог?
Даша отрицательно качает головой. Уверен, в чём-то она ошиблась: не растворился же он. А Кампари хорош: заставил девушку возвращаться домой в одиночестве ради Ради чего? Хуже то, что я собираюсь сделать то же самое.
Я боюсь, что с ним что-то случилось. Но не знаю, как и кому такое рассказывать, подытоживает Даша.
Я смеюсь, чтобы успокоить её.
Не инопланетяне же его похитили. Наверняка это всёслучайность, недопонимание. Но я вынужден просить тебя об одолжении. Не могла бы ты позвонить Кампари домой, на городской, и попросить его к телефону?
Мне нужно выяснить, не возвращался ли он к себе со вчерашнего вечера. Привлекать Дашу к расследованиюнекрасиво, но его родители знают мой голос. А что, если он «ночевал у меня»? Он априори «ночует у меня», если не является домой без предупреждения. Подставить его из-за того, что я поддался паникепоследнее дело.
Результат я вижу по Дашиному лицу. «Дома нет. Когда будетне знаю. С вечера не звонил».
Его мама говорит, что он у тебя, Даша распахивает глаза.
Это шифр, отвечаю я и залпом допиваю остывший кофе. Слушай, глупый вопрос, но Одноколейка, в смысле, рельсы эти, они куда упирались?
Даша смотрит непонимающе. Я чувствую себя полным придурком.
Они шли под кованные ворота или мимо?
Я не обратила внимания.
Ну конечно. Целого Кампари потеряла, какие уж тут рельсы.
Поскольку отделаться от девушки мне не позволяют ни совесть, ни инстинкт, я провожаю Дашу домой и только потом еду на Электрозаводскую. К недоделанному шедевру промышленной архитектуры подхожу уже после пяти. Всё на месте: рельсы идут мимо, охранник дремлет на посту.
Здороваюсь, желаю хорошего вечера с самой положительной из моих улыбок. Вежливо интересуюсь, не находил ли вчера кто-нибудь мою куртку? А то потеплело внезапно, вот я без неё и ускакал. Для верности сыплю деталями насчёт куртки: чёрная такая, из потёртой замши, на язычке молнии подвеска. Короче, рассказываю про то, в чём мог быть Кампари.
Куртки никто не находил. Охранник вообще расслабленнепохоже, чтобы за последние сутки имели место какие-то инциденты. Впрочем, мой визит его раздражает: «Раньше надо было вспоминать, я собираюсь закрывать проходную».
Но мне только туда и обратно, я мигом!
А где ты был? спрашивает дозорный для проформы.