Придётся прекратить охоту и сбор грибов, ягод. Живём-то мы посреди заповедника, в котором всё это запрещено.
Ну а я уволок упирающегося всеми лапами Шарика в дом, где залил рану на его ноге перекисью и замотал мхом, взявшись за учебник. Пора подучить формы, и первой в списке стояла: «Исцеление I ступени».
* * *
Кукареку! Кукареку! надрывался под моими окнами сбежавший от соседей петух. Зараза этакая, засунул я голову под подушку.
КУКАРЕКУ!!! Запрыгнул он на окно со стороны улицы, заглядывая одним глазом в комнату.
В суп отправлю, пообещал я, вставая. Спать при таком шуме невозможно. Часы показывали семь ноль-ноль.
Настенька, дочка нашего повара и соседа, весело помахала мне рукой за стеклом и утащила нахохлившегося от негодования петуха домой, жалобно кричал он на своём языке. Мстит мне пернатый за то, что пнул его. Да и не специально я! Споткнулся просто.
Гад! Натянул я тёплый вязаный свитер, пахнущий мамой, штаны, тапочки и пошел на запах яичницы.
И тут шум за окном изменился. Раздались выстрелы. ВЗРЫВ! Подпрыгнул дом до основания.
Что за?..
Глава 6
Семён?! Пригнись! сбили меня с ног, повалив на пол. Не высовывайся, потребовал от меня Жук, оставив на попечении Бориса, пока сам подполз к окну и выглянул на улицу.
Там шла пальба. Что-то горело и трещало. Слышны крики боли. Просьбы о помощи.
Гав! Гав!
Заглядывал в то же окно Шарик, которому стало любопытно. Хвост так и вилял из стороны в сторону.
Бэтээр из гранатомёта подорвали, пояснял для нас с Борькой Жук, не давая подняться. Бандюки какие-то. Не знаю, на что они надеются, тревожно озирал он поле боя.
Снайпер с севера, заработала рация на поясе Бориса. В подлеске паскуда хоронится, зашипела она, съедая последние слова Сергеича. Петро, Василь, снимите его. Отдал он команду, когда связь восстановилась. Ждём
Стрельба почти стихла. Бандиты, получив сильный отпор, попрятались по канавам. Наши же залегли где придётся.
Готово, командир, послышалось из рации голосом Василя.
Мы с Борькой не выдержали и на пару подползли к другому окну, пока Жук обещал обрушить на наши головы все кары небесные.
Но интересно же!
Из-за занавесок в других домах, как и мы, выглядывали любопытные лица мужиков, отгоняли их от окон испуганные и растерянные жёны.
Вперёд! Увидел я, как наёмники мелкими перебежками пошли на бандитов. Дмитрий, залёгший в сторонке, не давал им и головы поднять, работая пулемётом.
Я думал, мужики хотят взять пленников, «языков», а они просто подобрались на дистанцию броска и закидали татей гранатами, не дав тем и шанса.
Бух! Бух! Бух! вздыбилась земля, а потом тишина.
Жук велел нам оставаться в доме, а сам ушел помогать своим, прочёсывали они близлежащие окрестности, собирали трупы и ходили по домам, проверяя, все ли живы.
Заноси! пинком открыл дверь в дом один из наёмников.
Вздрогнувший Борис чуть не застрелил их при входе.
Без пострадавших не обошлось, внесли к нам с улицы трёх каторжан с ранениями разной тяжести. Хорошо хоть не детей или женщин, выдохнул я с облегчением.
Семён, справишься? быстро спросил Сергеич и, не задерживаясь, покинул дом. Его вопрос не предполагал отрицательного ответа.
Ну, понеслась, помог мне рыжий срезать с раненых и кричащих от боли людей одежду, открыв страшные раны.
Да держи ты его! прикрикнул я зло на Борьку. Чего смотришь?
А-а-а! вопил один из них особенно сильно, срывая голос и раздирая себя руками, не даваясь.
Шлёп! дал я пощёчину Борису, выведя того из ступора.
Двум каторжникам относительно повезло. Простые пулевые раны в ноге у одного и две в руке у другого. А вот третий мужик был страшно обожжен. Видимо, проходил как раз рядом с БТР, когда её подорвали из гранатомета, посекло его ещё и осколками в придачу. Это он так страшно кричал и отбивался от нас.
«Сон», произнёс я название формы вслух, так как легче её вспомнить и воспроизвести, погрузил всех трёх раненых в дрёму, из которой сами они выберутся лишь через сутки, даже если их тут сейчас будут резать. Лучше всякого наркоза они перестали кричать и дёргаться.
Закатав рукава, я принялся за дело. «Очистка раны» вышли из отверстия в руке у каторжника запёкшаяся кровь и пуля, «обеззараживание» убил я всех микробов, «исцеление» закрылась дырка от пули тонкой кожицей.
Положи мох сверху и забинтуй, отдал я команду Борису и перешёл к следующему пациенту. Там всё повторилось в точности. А вот третий мой больной заставил меня попотеть, наложил я на него «обеззараживание» и «регенерацию тканей», форму II ступени. За конспирацию я не боялся. Других кудесников рядом нет.
Заматывать в бинты невезучего мужичка мы не стали. Просто обложили его всего целебным мхом, перенеся на матрас, застеленный чистыми простынями. Двух других каторжников уложили рядом. Матрасов в запасе целая кладовка, как и постельного белья, превратилась наша кухня в палату больнички.
Даже запахи те же.
Выживут?
Эти точно, указал я рукой на раненых от пуль. А вот обгорелец не знаю покачал я головой, отгоняя Шарика от лужи крови на полу. Точнее, поправился я, выживет-то он без вопросов. Только вот я не уверен, насколько хорошо на нём нарастёт новая кожа, замолчал я, обдумывая дальнейшие действия. Придётся подержать его несколько дней во сне.
Зачем?
Боль должна быть жуткая, а наркоза у нас нет. Пусть лучше так.
Понял, повернулись мы с ним на шум с улицы.
Сергеич с отрядом вернулся, поймали они попытавшегося сбежать главаря шайки бандитов. И судя по всему, провели с ним полевой допрос, истекал он кровью.
Глаза у него смотрели в разные стороны.
Надо подлечить, чтоб не сдох, кинули его на пол у моих ног. Я уже позвонил следователю из Сибирска, сообщив, что тут у нас новая проблемка, и описал ситуацию. Он сказал, что уже садится на вертолёт в составе опергруппы и будет у нас через два часа вместе с врачом.
Хорошо, чуть подлатал я этого безумного мужика, с вожделением смотрящего на обгорелого каторжанина, ворочающегося во сне.
Руки у меня были по локоть в крови, ведь почти все целительские формы требовали их наложения на пациента.
Пойду, умоюсь, устало сказал я, скрывшись в ванной, где включил на полную холодную воду и засунул под струю голову, прогоняя из башки крики боли, стоны и кровь. Это для меня слишком.
Сперва расстрелы каторжан, потом мужик в лесу, теперь это. Суровая же в Сибири жизнь. Не такого я ожидал, отправляясь сюда. Не такого
Прости, мама, смотрел я на себя в зеркало, поглаживая сплетённый ею для меня белый свитер, весь в красных пятнах. Не сберёг, не был я уверен, что удастся его отстирать.
* * *
Следователь, как и обещал, прибыл через два часа и пробыл у нас три дня, вынюхивая и расследуя все обстоятельства дела. Точнее двух. Смерть неизвестного в лесу и нападение бандитов.
Так вы, Семён, говорите, что наткнулась на неизвестного случайно? Так? сидел он напротив меня, прожигая взглядом и пытаясь запугать.
Ему только лампы на столе не хватало, чтобы направить её мне в глаза. Надоел хуже редьки кисло отвечал я на вопросы по пятому кругу.
Так, Афанасий Игоревич.
Кхм-кхм, прокашлялся он, поиграв бровями, и отпустил меня барским жестом.
Ну что за идиот? Ведь знает же, что я из княжеского рода и не подсуден перед милицией. Я даже мог не отвечать на его вопросы и просто проигнорировать, но он, видимо, посчитал, что я его опасаюсь.
Чувствую, ничего он не накопает. Только время наше потратит. Точнее уже потратил, не сделал я за эти дни ничего полезного.
Надеюсь, не все следователи в Сибирске такие дуболомы. Хотя какое мне до них дело?
Как я и думал, всё расследование оказалось фарсом. Ни следователь, ни его команда даже в лес не отправились, хотя мы и предлагали им показать место первого преступления.
Нет! упёрлись они рогом. Здесь и так всё ясно. Этого грибника в лесу убила банда Косого, сбежавшая из колонии. Их ловушка. Расследование окончено, увезли они с собой все трупы и оружие нападавших, как и хозяина Шарика. Провожал он вертолёт взглядом, пока тот не скрылся за горизонтом.
* * *
Ну что скажете, Анна Михайловна? обратился к старшему лейтенанту медицинской службы полковник Пономарёв. Как вам мальчик?
Наивен, глуповат и не несёт никакой угрозы.
Тогда и устранять его нет никакой необходимости. Не хватало нам ещё здесь ищеек рода Смирновых, шастающих по лесу, как у себя дома, задумчиво пожевал он краешек усов. Свободны, выпроводил он женщину, принимая у себя следующего посетителя. Следователя Сибирска и своего племянника.
Полковник разбирался в людях куда хуже, чем сам считал, и не заметил, что Анна Михайловна соврала, скрыв, что Семён имеет не нулевую, как записано в его документах, ступень, а первую, дала она ему пару советов по медицине, когда долечивала пострадавших.
Виноватой она себя не считала. Это такая мелочь, право слово. И конечно, виной тому не то, что у неё самой есть сын того же возраста.
* * *
К вам «аптекарь», Людмила Ильинична, с поклоном зашел в кабинет хозяйки слуга.
Впусти, отмахнулась та от него, вчитываясь в доклад одного из преданных лично ей людей, отправленных в Сибирь приглядывать за мальчишкой. Уцелел, везучий поганец! раздражённо закрыла она файл на компьютере. Ничего Не долго тебе осталось. Люди, посланные за твоей головой, не бандиты, а профессионалы. На этот раз не выкрутишься, ждала она звонка от наёмника, поглядывая на телефон. Уже скоро
В то время тот, кого называли не иначе как «аптекарь», выкладывал на стол склянки с ядами, противоядиями и афродизиаками, старался он не прислушиваться к тому, что бормочет женщина. От греха.
Это убери, обратила она на него внимание, указав пальчиком с длинным, окрашенным в ядовито-красный цвет ногтем на невзрачный бутылёк. Больше блокиратор Филатова мне не понадобится, улыбнулась она с предвкушающей улыбкой.
«Аптекарь» осторожно протянул трясущуюся руку, боясь, как бы Людмила Ильинична, внимательно наблюдающая за ним, не цапнула его своими коготками, окрашенными лаком его производства, что полностью подавляют волю человека, убрал он блокиратор в саквояж, стараясь не думать, почему этой «змее» больше не нужно средство, не дающее раскачать средоточие выше нулевой ступени.
И кому она его подливала, интересно?
Личные покои императора Российской империи. Вечер
Чего замолчал, Володя? Докладывай, не обращай внимания, приказал одиозный лидер страны, наклонившись вперёд и шмыгнув носом.
Его сын и наследник только закатил глаза, наблюдая, как мама скачет вокруг простудившегося отца, подкладывая горячую картошку в кастрюлю, над которой дышал император Василий III по прозвищу Первый-в-битве.
Видели бы его сейчас подданные, неодобрительно покачал головой Володя. Двадцать первый век на дворе, а отец всё ещё верит в народную медицину.
Как ты и велел, наши аналитики и счетоводы всё высчитали. Предки были правы. Знать мельчает.
Конкретнее! невнятно потребовал император сквозь клубы пара.
Если главы боярских или княжеских родов и их сыновья ещё могут похвастаться четвертой или пятой ступенью, то остальные члены рода так и замирают на второй или третьей, считая, что и так неплохо. Зачем вкалывать, не щадя живота своего, чтобы прыгнуть на ступень выше, когда у них и так всё есть? Сила, власть, богатство
Что по цифрам?
Володя зашуршал бумагами на столе и нашёл нужную.
По последним данным мы имеем: семьдесят три кудесника пятой ступени. Все старше пятидесяти лет. Триста три четвертой. Из них нет никого моложе сорока. Ну и в районе пяти тысяч третьей. Общее число тех, кто достиг первой и второй ступени полмиллиона.
А по противникам?
В Европе дела обстоят не лучше. У наших же главных недоброжелателей всё ровно наоборот. Турция и Китай с каждым днём становятся всё сильней. Провокации на границе участились. Боюсь, дело идёт к войне. Если не сейчас, то через год, два. Не больше пяти.
Как я и предполагал, приподнялся над кастрюлей император, сняв с головы полотенце и передав его молчавшей всё это время жене, стоящей рядом.
И что мы будем делать? с ожиданием уставился на отца сын.
Готовиться, Волоша. Готовиться
Глава 7
А-а-а Открыл я рот, зевая и с усилием разлепив глаза. Чего тебе, Шарик? Три часа ночи на дворе! В туалет, что ли, хочешь?
Он обслюнявил мне всё лицо, пока я вставал и одевался.
На улице было свежо. Морозно, хоть и осень на дворе. Не на юге чай живём, покрыл первый снежок ещё зелёную траву и сковал лужи.
Ну, давай, делай свои дела, и пойдём спать.
Шарик же повёл себя странно. Ухватил меня за штанину и потащил за собой. Стало интересно, чего это он мне показать хочет; вёл он меня преимущественно по задним дворам домов, где ещё не было освещения, и в обход патруля, внимательно всматривающегося и вслушивающегося в ночь.
Привёл он меня к караулке, к открытому окну, где слышались разговоры других патрульных. Отдыхающая смена, подумал я, уже собираясь уходить
Ты уверен? донеслось до меня, сидящего под окном рядом с двигающим ушами Шариком. Семён мог и догадаться. Парень он неглупый.
Уверен, батя, не кипишуй. Он мне доверяет и сразу бы сказал, если что заподозрил.
Оно и к лучшему, узнал я голос Сергеича и Борьки. Мальчик, конечно, молодец, но нам и о себе подумать надобно. Так что просьбу этого следователя мы выполним и постараемся отвадить Семёна от места, где он нашел свою «собачку». Нечего ему там делать. Это на тебе!
А это не предательство нанимателя? с сомнением протянул Боря. Нас же тогда свои не поддержат.
Нет, хмыкнул Сергеич. Мы ведь не собираемся ему вредить, так? Просто выполним небольшую просьбу местных, за что нам пообещали немалый куш и наём на следующий год.
Тогда ладно, согласился с отцом рыжий.
Иуды, раздул я ноздри от гнева и сжал кулаки.
Дальнейшие их разговоры ничего интересного не несли, и мы так же скрытно убрались из-под окон караулки, незаметно проскочив к себе. Из комнаты Жука всё так же раздавался раскатистый храп, был я спокоен. Разделся и прошел в свою комнату, сев на кровать.
Ну и дела Ну и дела Не мог я поверить в услышанное, всё ещё переживая. И их дядя Иван считал честными и преданными наёмниками? Руку пожимал?
Гав, подал голос Шарик.
Отныне нам с отрядом «Мангуст» не по пути. Отработают своё и пусть катятся, сказал я псу по секрету, поглаживая его за ухом. А ты молодец! Спас меня, можно сказать. А то пригрел, понимаешь, змею под боком. А ведь я ещё хотел предложить им продлить контракт. А со временем и в личную дружину взять. Эх-х, тяжело выдохнул я, в который раз разочаровываясь в людях. Ладно, давай спать. Утро вечера мудренее.
Огромный комок меха забрался ко мне, и так в обнимку мы и заснули.
Утром всё было как обычно. Завтрак, зарядка, несколько часов медитаций.
Понять, что меня что-то гложет изнутри, было невозможно. Я ни словом, ни делом не показал изменившееся отношение к отряду Сергеича. Спасибо мачехе, научился я дома играть на публику и лицемерить. Взглянешь на неё или отца хмуро или, не дай боже, зло, сразу отведаешь плетей от нашего палача.
Так что пришлось научиться врать, недоговаривать и улыбаться в лицо врагу. Думал, это осталось в прошлом, в родовом гнезде, но нет, похоже, от этого никуда не деться.
Боря! Такси вызвал? Закончил я пробежку вместе с Шариком и повеселевший вбежал в дом.
Всё наладится. Хватит себя накручивать.
Упал на коврик у дверей и счастливый пёс с высунутым от усталости языком.
Да. В десять утра будут, жевал он бутерброд за столом в компании Жука, чистящего разобранный пистолет ТТ.
Ну и ладушки, скрылся я в ванной, встав под тугие струи горячей воды, смывающие с меня усталость.
В Сибири из-за практически отсутствующих дорог и огромных расстояний между городами и населёнными пунктами такси было воздушное. Вертолёты для тех, кто побогаче, и тихоходные дирижабли для остальных. Железная дорога пока оставалась только в планах.
Пока ждали вертолёта, обдумывал ситуацию, и она мне не нравилась. Доверять Сергеичу и его отряду больше нельзя. Где гарантия, что за крупную сумму он меня не продаст? Нужны свои, верные до гроба люди. Но где их взять? Где?