После беглого осмотра, связав по рукам и ногам ремнями, утащил её в ванную комнату, где бросил в ванну. Проверил одежду, но ничего не нашёлни оружия, ни документов, ни личных вещей. Если нечто подобное у неё было, то явилась ко мне Ишкуина без них.
Немного подумав, я прошёлся по номеру, на всякий случай осмотрев его. Нет, никаких искривлений реальности и бесконечных комнат. Я даже выглянул в коридор на наш этаж, чтоб проверить. Прошёл по нему, дошёл до лифтов, после чего вернулся обратно. После этого сходил к барной стойке, которая служила в номере и кухней, где взял тесак, нож для колки люда и обычный. Посмотрим, насколько она у нас живучая. Вернулся в ванную комнату и
Ты уже приготовил для меня развлечения!радостно пискнула Ишкуина, совсем не показывая даже капельки страха.Колокольчик, ты лучший! Такая чуткость, такая любовь! Иди, выеби меня, сучонок!
Я молча смотрел на довольную рожу вполне себе живой Ишкуины.
Блять кажется, меня не обманули
Разочарование, которое я почувствовал, не сравнить с какой-то внутренней обидой, будто всё нутро кричало: ТАК НЕ ЧЕСТНО!!! Нет, серьёзно, это читерство. Эта мразь её даже убить нельзя. Не сказать, что я был прямо очень сильно удивлён, но всё равно странное чувство присутствовало. Это как фокусты знаешь, что всё это ловкость рук, но всё равно немного охреневаешь, глядя на него и силясь понять, как такое возможно. Одно дело знать, а другоевидеть. И пусть удивления я не показал, внутри чувствовал смятение.
Передо мной был тот самый фокус, о котором я знал, но который для меня был противоестественен.
Меня аж перекосило от её довольного вида. Эта сволочь лежала в ванной совершенно живая со здоровым цветом лица. И голова была под правильным углом. Единственное, что сильно выделялосьсиняки на шее, но и те уже были жёлтыми, будто были оставлены несколько дней назад.
Давно не виделись, Ишкуина,прохрипел я, демонстративно взвешивая тесак.
Точно-точно, я же не поздоровалась,показала она мне свой оскал.Здравствуй, мой любимый девственник. В прошлый раз, когда я тебя видела, ты засадил в меня несколько пуль.
Смотрю, не помогло.
Не-а, ни капельки. Тебя разве не учили, что нужно засаживать в девушек? Или будешь повизгивать, как сучка, о том, какой ты обиженный жизнью и мной?
Знаешь, учитывая, что ты в моих руках сейчас, я не такой уж и обиженный жизнью.
Мной не обиженный, я сама тебе себя дарю. Ну что, выебешь меня или пока будем играть в пытки? Девушкам нравится прелюдии. Тебе нравится делать больно женщинам, колокольчик? Кончаешь от этого? А насиловать? Хочешь изнасиловать?
Я бы на твоём месте не радовался так,негромко произнёс я.Ишкуина, ты действительно страха не ведаешь?
Так я же бессмертная. Нахуй страхдаёшь драйв!рассмеялась она.И я смотрю, ты подготовился.
Я же убью тебя,нахмурился я.Ты это понимаешь?
Пожалуйста,оскалилась Ишкуина.Только так, чтоб я больше не воскрешалась, хорошо? Давай, мой гениальный девственник, я верю в тебя.
И ведь действительно, даже капли страха не показала.
Ты настолько веришь в свою бессмертность?спросил я, чувствуя злость.
Конечно,невозмутимо произнесла она.Иначе бы сунулась бы я к тебе? М-м-м да, сунулась,одарила Ишкуина меня безумной улыбкой.Ну давай! Начинай уже. Я обычно не сильно люблю умирать, вернее, попытки умереть, но для тебя готова сделать исключение. Можешь поиграть со мной
Последние слова она произнесла томным голосом.
Я рассматривал голую связанную девушку перед собой, чувствуя какую-то безумную ненависть к этой особе.
А если я не буду тебя убивать, а буду делать больно очень и очень долго?
Думаешь, я боюсь, мой голубок? Думаешь, меня пугает боль? Какой же ты наивный глупый дурачок. Ну, хочешь меня трахнуть, пока я беспомощна? Можешь даже рукой, для тебя я на что угодно готова!
Всё моё «Я» хотело её скорейшей и, желательно, мучительной смерти. Ишкуина меня так выводила, что о жалости не могло быть и речи. Но учитывая тот факт, что убить её будет проблемно, я решил для начала посмотреть, что будет, если воспользоваться классическими методами умерщвления. Убить несколько раз да поглядеть, как будет возвращаться к жизни. Заодно и злость спущу на неё.
Ну так что? Ты ссыкло по жизни или возьмёшь свои трусливые яйки в кулачки да сделаешь, чего хочешь?оскалилась она.Сделать мне больно. Давай же, сучонок, я послушная сучка, обещаю далеко не убегать. Или мне тебя умолять? Или отсо
Нож для колки льда вошёл ей прямо в глаз. Едва заметное сопротивление в виде задней стенки глазницы, хруст, который я как слышу, так и чувствую рукоятью ножа, и он погружается ещё глубже. От такого удара голова Ишкуины ударилась затылком об стенку ванны, а я ещё и навалился, вгоняя нож глубже, пока сама рукоять на одну пятую не утонула в её глазнице. Её тело секунду другую дёргалось в судорогах, после чего затихло.
Из глазницы, в которой торчала деревянная лакированная рукоять, потекла кровь. Оставшийся глаз Ишкуины закатился. Кровь стекала по её щеке, будто она плакала, после чего на грудь и в ванную.
Такой удар не оставит никому шансов. Если и он не возьмёт Ишкуину,а мне уже казалось, что не возьмёт,то я уже и не знаю, что делать. В голову сразу лезли воспоминания о разговоре с Нинг. Если уничтожить тело или сделать так, чтоб оно не смогло восстановиться, её душа просто найдёт новое пристанище, не более. Можно, конечно, и так сделать, но сейчас я хотя бы знаю, как выглядит угроза, а там хрен знает, какой она станет.
Ишкуина пришла в себя где-то минут через десять. Хотя пришла в себяне совсем правильная формулировка. Она вернулась к жизни. Всё это время я внимательно наблюдал за ней и смог лично узреть тот самый момент, когда жизнь вернулась к ней.
Стерва, нежелающая умирать нормально, по-человечески, неожиданно дёрнулась всем телом. Судорожно вздохнула полной грудью, выгибаясь дугой, после чего задёргалась, будто у неё начались судороги. Совсем мелкие, как если бы через её тело пустили ток. Кровь из глазницы потекла обильнее. Я даже не стал вытаскивать нож, чтоб посмотреть, что будет. После мелкой дрожи она расслабилась, будто силы в одночасье покинули её, и живучая дрянь медленно повернула голову в мою сторону.
Здравствуй, сладкий хуй,улыбнулась она своей коронной улыбкой.Я вновь с тобой.
Надо сказать, что смотреть на девушку, у которой из глаза торчит рукоять ножа для колки люда, немного непривычно и противоестественно, если можно так выразиться. И судя по тому, что я видел, Ишкуина была вполне себе жива, хотя, как я могу судить, нож ей мешал.
Знаешь, слишком слабо, дорогуша, слишком. Давай, попробуй ещё раз.
Меня просить лишний раз было не надо. Я одним махом вырвал из её глазницы нож, после чего, словно маньяк, стал остервенело и быстро наносить удары ей в грудь и живот, чувствуя, как хрустят её кости и рвутся мышцы. Признаться честно, я получал от этого удовольствие и выкладывал в каждый удар едва ли не душу, наслаждаясь тем, как длинный стержень втыкается в её беззащитную тушку. Как он пробивает её органы, заставляя Ишкуину вздрагивать и слегка изгибаться, кривясь от болиуж её-то она явно чувствовала.
Я, наверное, нанёс ударов двадцать, прежде чем успокоился, глядя на её истыканное тело. Кровь из ран стекла в ванну, уходя в слив. Она же капала с ножа для колки льда и руки. Весь забрызганный кровью, я хмуро наблюдал за Ишкуиной. К моему удивлению, я даже видел, как медленно затягиваются раны, которые оставил нож. И едва она судорожно вздохнула, набросился с новой силой, не дав ей возможности прийти в себя.
Её ночь только начиналась, и раз уж она сама пришла сюда, грех было не воспользоваться этим. Если не убью, то сорву всю злость и успокою собственную душу. Слишком много позволила она себе, слишком долго я терпел её выходки и слишком многое накопилось.
Я бил ножом как одуревший, срывая злость на Ишкуине и наблюдая за тем, как от боли едва ли не судорогой сводит её лицо. Когда уставал бить ножом, бил её по лицу кулаками. Хватал за волосы и дубасил головой об ванну, пинал, прыгал на ней, ломал ей кости. В какой-то момент у меня в руках оказался тесак, который я заносил над Ишкуиной. Тот с мягким чавканьем входил в её тело, перерубая мышцы и кости.
И за это время Ишкуина не издала ни одного звука.
Глава 245
Забавно, но от этой экзекуции устал первым я. Просто физически устал избивать и кромсать Ишкуину, которая лежала ни жива, ни мертва на дне ванны в собственной крови. Сидел на бортике, тяжело дыша и поглядывая на такую же тяжело дышащую сучку, которая и не думала помирать.
Вся ванная комната была в крови, будто кто-то устроил здесь не просто поножовщину, а самую настоящую бойню. Столько крови не было, даже когда я наказывал провинившихся колуном. Дополнительный эффект к жуткости добавлял белый кафель, на котором кровь выглядела особенно выделяющейся. Всё было забрызгано ею. Красные вертикальные дорожки спускались по стенам и зеркалам, сбегая из клякс. Зеркало был исчерчено вертикальными красными дорожками. На полу виднелись кровавые отпечатки ног и следы, словно кто-то намерено размазал кровь по полу. Где-то в углу лежал окровавленный тесак с ножом.
Что я только ни делал с Ишкуиной. Избивал кулаками, ногами, прыгал на ней, ломая кости, ломал конечности, бил ножами и тесаком, буквально измочаливая её в кашу. Специально пробивал ей сердце и печень. Едва ли не вскрывал тесаком грудь. Ломал ей череп, шею, пробивал мозг ножом для колки льда, то же самое делал и с позвоночником.
Не будь у неё такой регенерации, от неё бы сейчас ничего не осталось. Но нет, Ишкуина лежит на дне ванны, тяжело дыша, будто пробежала кросс. Я ей даже кровь пустилИшкуина вроде и умерла от потери крови, а потом раны заросли, и она очнулась. Было видно, что регенерация для неё проходит не столь приятно, как это выглядит, но у меня была уверенность, что я могу этим заниматься очень долго, и она всё равно останется живой.
Ну как?.. Я хороша, не так ли?..выдохнула Ишкуина, будто я её не убивал, а трахал.Удовлетворён?..
Мне нечего было на это ответить. Я действительно отвёл на ней свою душу. Выплеснул всю ненависть на ней, от чего теперь чувствовал какое-то облегчение и приятное опустошение. Теперь при взгляде на Ишкуину у меня не вспыхивала бесконтрольная ярость, которая мешала думать. Только раздражение. Такое, что я, глядя сейчас на неё, просто от нечего делать воткнул ей в ляжку нож для льда.
Ишкуина дёрнулась, поморщившись. Я знаю, что она чувствует боль, видел это в её глазах, пусть она старается и не подавать виду.
Лучше бы ты мне другое и в иное место воткнул, колокольчик,вздохнула Ишкуина.
Если я не вытащу из тебя нож,я немного покрутил его в ране, заставляя её кривиться,ты не сможешь отрегенерировать?
Знаешь, что бывает с занозой?пропыхтела она, терпя боль.
Её выталкивает в конце концов.
Вот и это заноза, только большая. Лучше выеби меня уже
Не дождёшься, Ишкуина. Лучше ответь на вопрос,я надавил сильнее, заставляя её завошкаться,что будет, если я тебя сожгу?
Я перерожусь. Или вселюсь в какую-нибудь шлюху,просипела Ишкуина.Вытащи из меня нож, дорогой. Моей ягодице больно.
Терпи,надавил я сильнее, заставив её напрячься.То есть тебя не убить, а если уничтожить тело, ты всё равно вернёшься?
Угу.
А если топить?
Возрожусь.
И сколько тонуть ты будешь?
Долго. Решил меня утопить?
Да, пожалуй, так и сделаю,кивнул я, после чего включил воду, наступив ей на грудь ногой.
Ну ты и сраньфыркнула она.Терпеть не могу тонуть.
Часто приходилось?
Ой, в средневековье каждый второй город топил. Трахать боялись, так топить начинали,поморщилась она, после чего улыбнулась.Но если ты от этого кончаешь, то я потерплю.
Зачем я это делаю? Да просто чтоб сделать больно Ишкуине. Как по мне, это святоемучить ту, кто тебя чуть не обнулила. Глаз за глаз, как говорится. К тому же, мне надо было подумать, а у этой дряни рот не закрывался. То ли профессиональная привычка, то ли характер, но она меня знатно достала уже.
Я с интересом наблюдал, как Ишкуина сначала набрала побольше воздуха, терпя, а потом начала тонуть. Дёргалась, морщилась, но не пыталась выбраться, будто смиренно принимала свою судьбу. В конечном итоге, Ишкуина перестала дёргаться, напоследок открыв несколько раз рот, словно рыба, и со слегка удивлённым лицом уставившись в потолок. Как и в прошлые разы, её глаза лишились жизни.
Всё так же придерживая её ногой, чтоб не всплыла, я постарался собраться мыслями. После череды издевательств над несопротивляющейся Ишкуиной мысли были словно песок на ветру. Я был как кот, обожравшийся сметаной, которому ничего теперь не нужно. Я не садист, в конце концов, и не получаю удовольствия от мучений других, если только они не оправданы, но здесь разошёлся не на шутку, наблюдая за болью, которую она пыталась успешно спрятать под своей безумной улыбкой. Но глаза-то не врут. Могу лишь похвалить за выдержку. Зато теперь, когда я выместил на ней всё гнильё внутри меня и буквально отчистился, ненависти, сжигающей изнутри и требующей её крови, не было. Ишкуина мне была противна, да, но не более. Желание мучить её пропало.
И ведь Ишкуина здесь не просто так, могу поклясться. И мне почему-то кажется, что она здесь именно из-за моего плана. Вернее, ради него.
И ради меня.
Я никогда не поверю, что она просто так сюда пришла. Ишкуина как ветеру неё нет особо того, что её бы держало. Когда остальные борются за власть и влияние, она пускает свои способности на удовлетворение своих прихотей и мимолётной страсти, готовая отдать ради них всёот жизни до собственной свободы. И здесь она, собственно, из-за своей страсти. Из-за моей девственности.
Убрав ногу с её груди, я схватил Ишкуину за плечи и вытащил из ванны, перебросив верхнюю часть тела через бортик.
Её голова безвольна свисала вниз. Через несколько минут Ишкуина резко дёрнулась, будто в неё вдохнули жизнь разрядом тока, после чего изо рта потоком, словно под напором, ударила вода. Тяжело закашлявшись, Ишкуину ещё несколько раз вырвало. Её слегка трясло. Видимо, утопление даётся ей куда сложнее, чем всё остальное. Ну что ж, будем иметь ввиду.
Откашлявшись и немного отдышавшись, Ишкуина приподняла ко мне голову. На лице играла довольная, но слабая улыбка.
У тебя на утопленниц встаёт, а? А то сейчас вошло так вошло бы
Боюсь, я не страдаю некрофилией, Ишкуина.
Это ты типа расстроился, колокольчик?усмехнулась Ишкуина, после чего её вновь вырвало.
Зачем ты здесь?полюбопытствовал я.
А то ты не знаешь, сладкийпрохрипела она, закашлявшись.
Хочу услышать это от тебя.
Так вот оно чтозаулыбалась она.Так я вроде и говорила это раньше тебетрахни меня хорошенько!
Нет, я немного о другом
А я об этом.
Почему сейчас припёрлась? Ты знала, что я тебя встречу болью и страданиями, но добровольно пришла.
Что мне, бессмертной, эти секундные пытки, дурашка,засмеялась она невесело.Мне гнобят веками
И не удивительно.
и мне не привыкать. А вот ты ты то, ради чего я могу пойти на многое. Давай же! Я заслужила хороший трах! Ты же отвёл душеньку свою девственную уже, отомстил, возместил убытки, отпел поруганную честь своей бабы. Пора бы и вперёд смотреть.
Зачем ты здесь?
Я же сказала
Я буду повторять этот вопрос до посинения, а ты ничего не получишь, Ишкуина. Так что лучше переходи к делу, если действительно чего-то хочешь,пошёл я на небольшой шантаж.
Но ведь ты действительно знаешь, зачем я здесь,оскалилась Ишкуина, после чего её ещё раз вырвало. Откашлялась, слабо вытерла рот.Ты не идиот, никогда не был им, так как программа не позволяет
Осторожнее, Ишкуина. Ты уже перешла границу в прошлый раз.
Так ты и оплатил сейчас, нет? Сколько раз убил?
За такое тебя запытать мало.
Так пытай, колокольчик,усмехнулась она.Давай, я пришла к тебе же. Делай своё дело
В ответ на это я просто взял и воткнул ей куда-то под лопатку нож для льда. Ишкуина судорожно выдохнула, напрягшись, но так и не издал ни единого звука.
Я могу делать это дело сколько угодно. Меня не сильно трогают твои страдания, хотя, признаться честно, теперь и не доставляют удовольствия. Однако наказание за содеянное может продолжиться, и мы ни к чему не придём.
Ишкуина вздохнула.
Не хочешь со мной потрахаться, дорогуша?