Сегодня утром Скал получил еще одно настораживающее известие. Его приятель, входивший в тот самый особый отдел ФСБ, сообщил, что смерть Галанина приписывают неизвестному. Никаких мер по розыску Скалина не предпринимается. Похоже, что несмотря на бесспорную осведомленность и Сомова и Кадышева в вопросе о личности убийцы Галанина, Скала оставили в покое.
И как раз после того, как ему удалось расколоть «грязного босса».
«Удалось ли? Расколол ли я его или же ему приказали расколоться? Если приказали, то чего ради им было отдавать мне двух лучших «механиков»? И пытаться меня убить?»
Доходя в своих размышлениях до этого места, майор неизменно возвращался к вопросу, вертевшемуся в его голове постоянно. Он никак не мог понять, за что его приговорили к смерти. Совершенный им промах был не настолько серьезен, чтобы повлечь за собой ТАКОЕ наказание. А раз смерть Кожухова здесь ни при чем, значит
Значит врезали всем, кто соприкоснулся с «Капеллой». Смирнову, Нилиной, Разину и Скалину. Люди Давыдова хоть и были предупреждены об осторожности, но причину этого Степа им не объяснял. Смирнов и Нилина отделались легче всех, вероятно потому, что когда их допрашивали, они не упомянули о «Капелле», выразив тем самым несерьезное к ней отношение.
Скал стиснул руль. В последнее время он все чаще и чаще замечал, как от гнева темнеет в глазах. За всю свою жизнь майор ни разу не творил себе кумиров и ни разу не создавал себе образ врага. И лишь недавно этот самый образ предстал перед ним во всей красе.
Скал начал медленно и методично бить ладонями по ребристой поверхности руля, не обращая внимания на боль. Он прекратил это занятие только после того, как баранка стала скользкой от крови из разбитых рук. После этого майору немного полегчало.
Черт с ним, пробормотал Скал, тяжело дыша. Со мной играют, это очевидно. Но пока все идет так, как и задумано. Упав в бурную реку, лучше всего экономить силы и потихоньку плыть по течению, пока не подвернется какое-нибудь бревнышко.
Его машина стояла в скверике у небольшого кирпичного дома, являющегося корпусом Клиники 15. Главное зданиепятиэтажный кирпичный куб, возвышалось прямо перед ним.
За этими вылизанными до блеска стенами скрывалась ниточка, ведущая к тем, кто превратил майора в урода, лишил работы и едва не прикончил.
Скал поймал себя на мысли, что почти те же самые мысли приходили к нему в голову в тот проклятый день, когда он, все еще красивый и самоуверенный, стоял перед гримеркой музыканта.
Да, да. Пусть лучше будет безликий музыкант, чем Макс Кретов. Почему-то при мысли об убийстве школьного приятеля все еще неуютно. Музыкантдругое дело. Тут никакого неудобства И потом, к черту его. Смерть пешкиэто ерунда. Мне не нужны фигуры, мне нужен шахматист.
Он глухо захрипел от бессилия и невозможности утолить жажду мести немедленно.
Ничего, ничего. В среду прибудут «механики» и в их компании Скал сможет наворотить черт знает что.
Даже если они часть какой-то непонятной мне игры, поиграем до поры до времени.
И тогда никто не вырвет у меня из-под носа эту сучку, прошептал майор, пристально вглядываясь в здание Клиники15. Я из нее выбью все, что она знает. А потом дойдет черед и до музыканта. Даже если со мной играют, нужно просто понять правила и все.
Послышался шум мотора. Откуда-то сзади вынырнул роскошный спортивный автомобиль, серебристого цвета. Взглянув на номер, майор слегка повернул руль в сторону и нажал на газ, перегородив проезд к больнице. «Тойота» взвизгнула тормозами и слегка ударилась о заднее крыло. Из серебряной красавицы после нескольких возмущенных гудков вышел мрачный молодой человек из той породы людей, которым в жизни все далось легко и сразу. Шевельнув губами в беззвучном ругательстве он направился к досадной помехе.
Может быть вы все-таки освободите дорогу? с трудом сдерживая раздражение спросил мужчина, постучав костяшками пальцев по крыше машины майора. Мне как бы на работу пора.
Скажите, доктор, донеслось до него снизу, у вас мобильник с собой?
Что?
Врач с негодующим возгласом наклонился и заглянул в стекло машины.
Скал повернул к нему улыбающееся лицо.
Вы не поверите, дорогой мой. Чертовски нужен мобильник.
* * *
Главврач Клиники 15, так во всяком случае было написано в его документах, рассеяно нажал кнопку на пульте.
Семен Андреевич, почти неискаженный голос секретарши полился из динамика ровной, официальной волной. Горский звонил.
Кто? вяло поинтересовался главврач и добавил с неким раздраженным оправданием в голосе. Я же не обязан помнить весь персонал.
На самом то деле он помнил. И секретарша знала, что он помнит, но тем не менее беспрекословно уточнила. В те минуты, когда у него болела голова, постепенно она начинала болеть и у всех остальных.
Это тот молодой, поступивший два месяца назад, у которого серебристая «Тойота».
«Особая женская приметамашина мужика.»
Ну, ну. И что с ним?
Сказал, что попал в небольшую аварию и задерживается.
Невелика потеря, буркнул главврач и выключил селектор.
Семен Андреевич или просто Эскулап, как прозвали его в туманной молодости коллеги, страдал головными болями с тех пор, как пришлось на полном ходу спрыгнуть с БТРа во время заварухи в Чехословакии. Ни рентген, ни другие, ультрасовременные методы диагностики не выявляли причины этих неприятных спазм. Тем не менее, они появлялись регулярно раз в два месяца и на сей раз отличались особенной силой. Сам главврач объяснял их так: раз я вожусь по ходу службы с колдунами и ведьмами, то это у меня ни что иное, как профессиональная болезнь. Такая же непонятная как и профессия.
В дверь постучали. Поскольку без доклада к Эскулапу мог входить только один человек, то и подавать голос, разрешающий проникнуть в кабинет не стоило. Главврач был благодарен судьбе за это. Говорить очень не хотелось.
На пороге бесшумно возник Василий. Массирующий затылок Эскулап молча указал на кресло. Его длинные пепельно-бледные пальцы продолжали ерошить роскошную седую шевелюру во время всего разговора.
Опять боли? внимательно глядя на резко обозначившиеся на лбу главврача морщины спросил Мальцев. Не стоило тебе так долго работать вчера.
Да брось, Эскулап сморщился еще сильнее. Ты же знаешь, эти боли не поддаются объяснению. И работа тут ни при чем Наверное.
Василий пожал плечами и потянулся к лежащему на столе портсигару.
Кури, кури, проворчал главврач, в ответ на вопросительный взгляд. Хуже не будет.
Отличные сигары. Каждый раз не могу удержаться.
Эскулап шумно втянул носом воздух и плавно обмяк в кресле, утопив голову в мягкой спинке. Такой нехитрый прием, как ни странно, притуплял боль.
Не думаю, что ты пришел покурить, глядя в потолок не по возрасту ясными глазами сказал главврач. Так что можешь выкладывать, с чем явился.
Начинай ты. Ведь не я ее увидел первым.
Эскулап усмехнулся. С высоты своих 65 лет он нередко забывал, что молодые еще могут думать, будто старики менее проницательны чем они.
Ты увидел ее еще в ресторане, мягко сказал главврач, когда изображал из себя официанта. Как ты там оказался?
Люди Кадышева проводили там задержание очередного «клиента». Им нужен был еще один официант в зале. Полковник послал меня. Естественно, по моей просьбе. Непосредственно в событиях я не участвовал, просто наблюдал издалека.
Ну да, съязвил Эскулап. Кто же кроме тебя мог бы справиться с этой ролью.
Мы вышли на нее несколько дней назад, ровно сказал Василий, стряхивая пепел в хрустальный ковшик. Одна из наших «ведьм» оказалась рядом с ней в кафе.
Хороший потенциал?
Василий кивнул.
Настолько хороший, что этим решил заняться ты сам?
Восемь единиц.
Эскулап присвистнул. За всю историю существования Клиники 15 к ним попал только один человек с таким потенциалом. Но он был поражен церебральным параличом, а потому ничего толкового от него не добились.
Тогда понимаю, задумчиво произнес главврач, забыв о головной боли. Я исследовал только ее сознание, поэтому Но неважно. Что-нибудь еще?
Похоже, что ее потенциал находится в активном использовании.
Уверен?
Судя по показаниям людей Давыдова. Они были абсолютно уверены, что она и ее сообщник мертвы. Сердце не билось, зрачки не реагировали на свет, а это означает если не полный, то по крайней мере частичный контроль над внутренними органами. Даже если он и частичный, это уже означает активное использование.
Эскулап выпустил кольцо дыма, поплывшее к потолку. За годы практики он усвоил несколько положений, которые теперь принимались как аксиомы. Мало у кого есть экстрасенсорный потенциал, еще у меньшего числа из этих немногих он высок и уж вовсе ничтожное количество из этих экстраординарных способны активно его использовать. «Ведьмы», то есть агенты, способные улавливать особую ауру, тратят несколько лет, чтобы в толпе обнаружить подлинного носителя, который зачастую и сам не подозревает о своих способностях.
А тут сразу два случая, произнес он вслух.
Василий кивнул. Он думал о том же самом.
Что ж, Эскулап удивленно посмотрел на дымящуюся в руке сигару, совершено не представляя, как она оказалась у него в руке и тут же положил ее на край пепельницы. Сейчас я тебе подкину еще пищу для размышления.
Вряд ли ты меня чем-то удивишь, Василий поджал губы и покачал головой. Подумай сам, ведь мне пришлось собирать себя по кусочкам после того, как произошла эта чертова катастрофа. И вот как только все уже почти улеглось он улыбнулся, Илонка вернулась. Черт! Когда я увидел ее тут Она же просто воскресла из мертвых.
Это точно.
Услышав мрачный голос Эскулапа, Василий недоуменно взглянул на него. Главврач рывком поднялся с кресла и подошел к окну. Мальцев положил локоть на стол, примяв лежащую возле портсигара газету.
Что случилось?
Плечи Эскулапа приподнялись и остались в таком положении. Василий хорошо знал, что означает этот жест. Главврач собирается с мыслями. И до определенного момента ничего не скажет. Вот когда плечи опустятся
Когда ты увидел ее в ресторане, ты узнал ее? отрывисто спросил главврач.
Нет. И ничего удивительного, она же была в парике и
Плюс там был твой заклятый друг Скалин, прервал его Эскулап, бросив едкий взгляд из-за плеча. Двое профессиональных солдат не сумели узнать школьную приятельницу из-за парика?
Какого черта ты ходишь вокруг да около?
Высокий аристократичный лоб Мальцева не собрался в морщины даже тогда, когда он нахмурился.
У нее раздвоение личности, сказал Эскулап, барабаня пальцами по стеклу. За окном прыгала синица, выхватывая из кормушки семечки. Она помнит о катастрофе и это переломный момент. После этого ее сознание расслаивается. Вот почему ты ее не узнал. Когда начинает доминировать другая личность, меняется все. Поведение, походка, голос и даже черты лица. Причем если у нее действительно активно используемый потенциал, то она может создать себе какое угодно лицо даже безо всякого грима.
То, что ты мне говоришь, это аксиома. Не пичкай меня прописными истинами. И раздвоение личности, не такая уж редкость, стараясь подавить растущую тревогу сказал Василий. Может быть травма мозга?
Эскулап, целиком занятый собственными мыслями, не обратил на эту реплику внимания.
Когда я сказал, что ее сознание расслаивается, я не совсем точно выразился. Оно просто заменяется другим. До крушения поезда она Илона Ленс, послеГарпия. Совершенно другая личность, со своими привычками, своим характером, как я уже сказал даже со своей внешностью. Плюс набор специфических умений, включающий в себя знания, необходимые профессиональному убийце.
Эскулап повернулся к Мальцеву лицом и тяжело опустился на подоконник.
Я провел все возможные исследования, сказал он, тщательно подбирая слова, начиная от сканирования мозга и заканчивая гипнозом. Первое показало, что никаких физических повреждений нет, главврач усмехнулся, прямо как у меня а второе вот эту самую подмену сознания. Тем не менее симптомы раздвоения личности стандартные. Илона не подозревает о существовании Гарпии, а та в свою очередь, ничего не знает об Илоне. И вот на этом сходство с классической деперсонализацией заканчивается. У двух личностей, возникших в результате этого заболевания, воспоминания общие. Они воспринимают мир по-разному, и оценку событиям дают каждый свою, но основа то одна. Первая личность считает, что папа хороший, вторая готова его убить, но папа один и тот же человек. В нашем же случае Илона помнит себя до катастрофы, а Гарпияпомнит себя только с момента катастрофы. У Гарпии вообще нет воспоминаний о жизни до крушения, и она думает, что просто потеряла память.
К чему ты клонишь? осторожно спросил Василий.
Эскулап испытующе взглянул в лицо Мальцеву, но сообразив, что перед ним сидит не ребенок, а взрослый мужчина, медлил недолго.
Судя по всему, сказал он, устремив взгляд в сторону. Это раздвоение личности искусственное. Поскольку Илонамирная, законопослушная, стандартная девушка, а Гарпия, повторюсь, убийца с целым набором профессиональных навыков, которые в нормальных условиях должны были бы вырабатываться годами ты понимаешь, о чем я?
Василий похолодел.
То есть
Эскулап взглянул на окаменевшее лицо Мальцева и криво улыбнулся.
Похоже, что сегодня утром ты разговаривал с зомби, друг мой. И зомби этого изготовил кто-то чертовски хороший. Нам такая техника и не снилась. Стирать сознание нам удавалось, конечно. Все эти люди без памяти Эскулап откашлялся, нервно дернув уголком рта. Но, чтобы создать абсолютно новую личность, да еще и с набором умений, это
Главврач некоторое время молчал, подбирая слова.
Это все равно, что найти НЛО, сказал он наконец.
* * *
Мягко урча мотором, серебристая «Тойота» подкатила к стоянке у больницы. Алина Михайловна, приятная седовласая женщина, в свои 55 лет еще не растерявшая красоты и обаяния, краем глаза заметила сверкнувший на солнце бок. Как и все секретарши с многолетним опытом, Алина Михайловна не любила нарушителей дисциплины. И уж совсем не могла терпеть, когда из-за этого опаздывали на работу.
Сергей Горский зашел в вестибюль бодрым шагом молодого специалиста, у которого все еще впереди. Неприязнь Алины Михайловны была к тому же круто замешана на зависти, в чем, собственно, она даже себе не призналась бы. Видя любого молодого специалиста, она всегда вспоминала, что и ей когда-то было только 22 года.
Сергей Антонович, обратилась она к подошедшему с несколько виноватым видом Горскому. Надеюсь вы помните, что у вас сегодня назначена встреча с главврачом?
Молодой врач всплеснул руками.
Что делать, Алина Михайловна, он сел, неловко разводя в стороны полы пальто, чтобы подтянуть брюки. Вы не поверите, перед самой больницей мне перегородил дорогу какой-то сумасшедший. Я стукнул его в заднее крыло, сделал пустяковую вмятину, по его вине, между прочим, а он заставил меня вызвать представителей автосервиса. Мол ему нужно будет получить страховку. Те выезжать на место почему-то отказались, пришлось ехать с ним и подписывать бумаги. Да я б никогда не поехал, Горский снова взмахнул руками и тут же вслед за этим как-то странно сник, но он или инвалид, или
Как всегда внимательно процедив поток слов, Алина Михайловна произнесла фразу, заготовленную заранее.
Меня это, собственно, не касается.
После этого она склонилась над клавиатурой, набирать одну из многочисленных официальных бумаг, оставив очередного провинившегося с удивлением гадать, а действительно, с какой стати он начал оправдываться.
Через минуту секретарша подняла голову и заметила:
Вы бы сходили и сняли пальто, Сергей Антонович, а я пока доложу главврачу.
Ах, да, да, да, спохватился Горский, поспешно поднимаясь и в то же время досадуя на собственную суетливость.
Алина Михайловна слегка фыркнула вслед торопливо шагающему врачу и нажала кнопку на селекторе.
Семен Андреевич, Горский пришел.
Через пять минут пусть заходит.
Вскоре открылась массивная дубовая дверь. На пороге появился Эскулап. Он повернулся к Василию, слегка замешкавшемуся в кабинете, и сказал: