Сказав это, Кирито какое-то время сомневался, стоит ли продолжать, беспокоясь за Ронье с Тейзой.
"...... Простите, я собираюсь вспомнить кое-что плохое... но вы же обе помните, да? Последние моменты жизни Райоса Антиноса..."
Услышав это имя, сидящие рядом Ронье и Тейза мгновенно застыли.
Они никогда не смогли бы забыть это. Райос Антинос был элитным мечником-стажёром в то время когда они были камердинерами Кирито и Юдзио. Он ужасно обращался со своим камердинером Френикой, и когда Ронье с Тейзой попытались пресечь это, он практически изнасиловал их, прикрываясь правом аристократического наказания, данного знати.
В последний момент Кирито и Юдзио ворвались в комнату и этих двоих, но при этом Райос, которому Кирито отрубил обе руки, умер так странно, что их била дрожь, стоило этому воспоминанию прийти на ум.
Он не потерял всю Жизнь от массивного кровотечения. Вместо этого, он испустил жуткий крик, даже не похожий на человеческий, затем упал на пол, в этот миг его душа распалась... и он умер. В последовавшей за тем Войне с Внешним Миром, им с Ронье пришлось неоднократно присутствовать при смертях как людей так и суб-людей, но подобной смерти им больше видеть не приходилось.
Когда эти двое начали сильно дрожать, Кирито и Асуна, сидящие напротив, одновременно наклонились и потянули руки Ронье и Тейзы на середину стола, и затем накрыли их своими ладонями. Руки двоих, что пришли в этот мир из Реального Мира, были теплее, чем у кого бы то ни было, и холод, окутавший Ронье, быстро растворился.
Спасибо большое, промолчав эти слова, она просто кивнула, и тогда те двое с улыбками вернули кивок и уселись обратно. Глубоко вдохнув, Ронье снова спросила:
"....... Есть ли какая-то связь между последними моментами элитного мечника-стажёра Антиноса и Синтезис Ричуал...?"
Кирито тут же замотал головой.
"Нет, прямой связи нет. Но...... люди, живущие в Подмирье, могут закончить как Райос, если их разум подвергается экстремальным нагрузкам."
"Э"
Ронье и Тейза распахнули глаза, но Кирито снова быстро замахал руками:
"Вам двоим нечего беспокоиться, с вами всё в порядке, ведь этот феномен происходит только с теми, кто ограничен закостеневшими скрепами."
"Закостеневшими...... скрепами?"
"Ага, в тот раз Райос положил на чаши весов свою Жизнь против Индекса Табу. Для Райоса, буквально сотканного из самодовольства, его существование должно было цениться превыше всего на свете. Но при этом Индекс Табуэто абсолютный закон, который нельзя нарушить, что бы не случилось. Нарушить Индекс Табу или покориться Индексу Табу и умереть... ни один из вариантов не был приемлемым, и душа Райоса разрушилась."
Когда Кирито умолк, у Асуны, которая уже слышала эту историю раньше, на лице отразились обида и страх. Кирито продолжил, слегка прикоснувшись к лежащей на столе руке Асуны:
"А ещё есть история, что я слышал от Фанатио, дескать в битве за защиту Великих Восточных Врат даже бывший вождь гигантов потерял рассудок и издал такой же крик, как и Райос. Гиганты стремятся поддерживать свою силу духа, уверяя себя, что они являются сильнейшими изо всех рас... Я думаю, что в тот миг, когда этот стереотип был готов рухнуть, он и сошёл с ума. Проблема в том, что... возможно, для некоторых Рыцарей Целостности, вера в то, что они были призваны из мира богов, может в равной степени являться основой их душ."
Ронье, ежедневно наблюдавшую силу и благородство Рыцарей Целостности каждый день, ввергли в полное совершенное недоумение опасения Кирито.
Конечно, тот факт, что всё про "Синтезис Ричуал"это враньё, тот факт, что Первосвященник Администратор обманывала Рыцарей Целостности, был бы для них страшным ударом.
Но рыцари, бесстрашные, не зависящие ни от кого кроме самих себя, они смогут это пережить. Они не такие, как Райос Антинос, они не дадут своим душам разрушиться.
Или это ей так хотелось бы? Даже став учеником рыцаря, Ронье продолжала с радостью ощущать наплыв искреннего уважения и восхищения Рыцарями Целостности, в том числе, при ежедневных разговорах про Инкарнацию и при обучении Навыкам Мечника и Священному Искусству. Для неё они были абсолютной сущностью, которой ничего не способно навредитьтак она их воспринимала, но было ли это так на самом деле...?
Ронье, глубоко опечаленная, услышала дрожащий голос Асуны:
"Эй, Кирито-кун. Я тут подумала... Индекс Табу абсолютен для жителей Мира Людей, так ведь? То есть стоит попытаться его нарушить, и твоя душа разрушится."
"А... не совсем. Обычно, перед тем, как душа разрушится, активируется «печать правого глаза», и она не позволит продолжать думать о нарушении.... Причина, почему печать не активировалась для Райоса, была в том, что он и не пытался ничего нарушить, а действовал в полной уверенности в своей правоте, и я думаю, из-за этого он и зациклился выбирая между жизнью и Индексом и одновременно пытаясь защитить и Индекс Табу, и свою Жизнь."
"Сенпай, что значит «зациклиться»?"
Это Тейза прервала объяснения. Кирито ответил со слегка смущённым выражением лица:
"Хоть я и стараюсь, иногда англ... священные слова проскакивают. Зациклиться значит идти по кольцу, или подобной фигуре, в том смысле, что действие 'никогда не закончится' или 'повторяется'...... Норм объяснил?"
Кирито глянул на Асуну, которая улыбнулась и кивнула:
"Я полагаю, хорошо, есть и другие подобные значения."1
"Угу, угу, большое спасибо!"
Поблагодарив их, Тейза достала из отделения на своей униформена священном языке, вроде как, называющегося "по́кет"меленькую квадратную книжечку из листов белой конопляной бумаги, стянутых пряжей и угольную ручку. Она быстро пролистала страницы, заполненные меленькими буквами, и достигнув чистой страницы, записала значение слова "зациклится".
"Пог... погоди, Тейза, что это?"
"Хе-хе, я достала бумажные обрезки в отделе управления и сделала её. Если я запишу вот так, то уже не забуду священные слова, которым нас научили."
"Т-тайно, такую штуку..."
Ронье слегка запаниковала, удивившись неожиданной сообразительности и старанию Тейзы, которая должна была бы ненавидеть учёбу ещё больше, чем она сама. Она пихнула свою лучшую подругу в бок и прошептала:
"Пожалуйста, расскажи мне потом как такую сделать."
"Ху-ху-ху, знаешь, мне иногда приходит мысль, а не съесть ли медовый пирог из павильона «Гарцующий Олень»."
"Я поняла, само собой..."
Кирито, наблюдавший за этим диалогом, откинулся на спинку и заметил:
"Да, я надеюсь, что система позволит нам увеличить производство белой конопли. Я теперь думаю собирать три урожая или даже пять."
"При том, что даже десятка и близко не будет достаточно."
внезапно добавила Асуна.
"В идеале, все в Мире Людей...... нет, во всём Подмирье, должны иметь возможность свободно использовать такие блокноты и угольные ручки."
"Было бы здорово, случись такое..."
сказала Тейза, похоже, внезапно осознавшая все прелести учёбы, уставившись в свой блокнот:
"Пергамент так дорог, что дети низших классов вроде нас с Ронье писали с помощью растворимых чернил из листьев лотоса, потом смывали и использовали снова и снова. Обычная бумага, получающаяся когда обмолотят белонитную траву, дешёвая, но её Жизнь истощается всего за неделю и она рассыпается.... Я думаю, все дети будут рады учиться если эта белая бумага станет доступной бесплатно."
"Ну, или по крайней мере сделать столько учебников, сколько получится..."
Ронье уверенно кивнула после этих слов Асуны.
Довольно долго Кирито летал по Миру Людей, пытаясь найти материал для производства бумаги, который совмещал бы в себе долговечность пергамента и доступность обычной бумаги. Наконец, он нашёл белоснежную коноплю, чисто-белое растение, растущее только в скалистых горах северо-западной части Северной Империи. Листья и стебли мелко нарезают и варят в большой кастрюле, и когда масса приготовится, её разливают тонким слоем по плоской поверхности, и прежде чем её Жизнь начнёт уменьшатся, сушат с помощью термальных и воздушных элементов чтобы изменить её состояние с низкопрочной пластины на долговечную ткань, а затем, в качестве финиша, многократно разглаживают, проходясь по поверхности большой скалкойтак делают эту белую бумагу.
Она была намного дешевле пергамента, на всего шестьдесят ценов которого уходила целая овца, а долговечность её могла сравниться с таковой у пергамента, но она требовала намного больше усилий, чем обычная бумага, которая получалась, когда стебли белонитной травы переплетали крест-накрест, а затем били молотом, да и материал, снежно-белая конопля, не был доступен вокруг центральной столицы. В то время на производственной территории в скалистых горах уже были созданы поля снежно-белой конопли, а в Центории подготовлены четыре мануфактуры, и для жителей центральной столицы запустили продажу, но она всё равно стоила дороже, чем обычная бумага. Даже будучи новичком во всём этом, Ронье понимала, насколько сложно будет сделать это дешёвым продуктом, чтобы им пользовались как дети Тёмной Территории, так и Мира Людей.
Однако, для Кирито и Асуны массовое производство белой конопляной бумаги не было конечной целью. Они, казалось, хотели сделать большое количество учебников, объясняющих язык, математику, и техники изучения Священного Искусства Мира Людей.
"...... если такие учебники станут доступны каждому, дети смогут учиться в любое время..."
продолжила Тейза слова Ронье.
"Говорят, даже на книжку по начальному Священному искусству у сноровистого мастера уходит месяц. И конечно, это очень дорого...... Мой отец купил такой учебник, поскольку Священное Искусство было вступительным экзаменом в Академии Искусства Меча, но всё же получилось купить только раннюю копию, в которой, к огромному сожалению, символы уже потеряли свою форму. И всё равно она была моим сокровищем."
На самом деле, Ронье прошла через то же.
Высококлассные книги в Мире Людей, копии, выполненные тем же "шрифтом аксиом", какой использовался в Индексе Табу, оценивались более чем в 1 миллион широв, и аристократы низших классов не могли их себе позволить, не говоря уже про обычных людей. Так называемые "быстрые копии" учебников, получавшиеся когда неопытный ремесленник ошибался в форме символов, ценились значительно ниже, но это всё равно была элитная покупка.
"Да, этим можно заняться. И тогда, однажды..."
сказал Кирито, улыбаясь, потом прервался и тяжко вздохнул:
"...... Массовое производство учебников будет во много раз тяжелее, чем самой белой конопляной бумаги, но что же, мы терпеливо будем этим заниматься, потому что у нас достаточно времени..."
"...Именно так."
кивнула Асуна с хитрой ухмылкой:
"Так что, Кирито-кун, значит на вступительных в Академии Искусства Меча проверяли не только навыки обращения с мечом, но и знание Священного Искусства."
"А, это, я был среди двенадцати лучших, вот...... хотел бы я сказать. Но меня учил Священному Искусству Юдзио, ревностно следящий, чтобы я учил только то, что следует."
Услышав это, Тейза улыбнулась и засмеялась. Однако, в её смехе чувствовались, помимо радости, и другие эмоции, и Ронье только слегка приоткрыла рот, но ни слова не смогла сказать.
Асуна с сочувствующей улыбкой посмотрела на видимое за колоннами синее небо и по её лицу пронеслась тень досады.
"Ладно, вы обе наверное проголодались. Давайте пообедаем, поможете принести?"
Конечно, Кирито подскочил одновременно с поднявшимися Ронье и Тейзой. С тех самых дней, когда она была его камердинером, Ронье всегда твердила "Позвольте мне это сделать" в подобных обстоятельствах, но даже пусть и так, Кирито не сидел без дела, ожидая пока его обслужат. Сенпай совсем не изменился... подумала она, идя позади Асуны, в то время как Тейза вытащила ручку и блокнот и спросила:
"Так, Асуна-сама, «блокнот» это какой-то вид книги для записей?"
Грррэто Ронье не смогла ничего с собой поделать и сжала кулаки.
Одним этажом ниже "Наблюдательного поста Утренней Звезды", на девяносто четвёртом этаже Собора, располагалась кухня, не столь просторная, как большая кухня на десятом этаже, но удобная и достойно оснащённая.
Как только Асуна открыла двойные двери, Ронье окутал сладкий запах мёда и аромат расплавленного сыра, и её желудок резко сжался.
Вдоль трёх стен кухни, обладавшей мраморным полом и белым потолком, расположились несколько высоких буфетов, подчёркивающих её яркость разнообразием плотно втиснутых ингредиентов и цветных вазочек и бутылочек. На последней стене была полка с кухонной утварью и большая печь; широкий рабочий стол белого дерева располагался в центре обширного помещения.
Когда четверо зашли в кухню, худая фигура за рабочим столом подняла голову.
Это была молодая женщина, облачённая в поварской китель без единого пятнышка и цилиндрический колпак поверх коротких волос. Если точнее, её можно было описать как 'очень молодую'.
Сидевшая на стуле и точившая кухонный нож девушка поднялась и окинула взглядом Ронье и остальных. Коротко поклонившись Асуне, она сказала:
"Асуна-сама, я оставила его завёрнутым в печи, чтобы не остыло. Салат и хлеб тоже готовы."
"Спасибо, Хана, прости, что я опоздала."
Извинившись, Асуна подошла к большой разогретой печи встроенной в дальнюю стену кухни. Это кухонное приспособление, в котором огонь разводили под плотно закрывающимся коробом, сделанном из камня и кирпича, и позволявшим равномерно разогревать содержимое, называлось "тэнпи" на языке Мира Людей, и чтобы как-то отличать его от "тэнпи", означавшего свет Солуса, чаще его называли "обун" на Общеупотребительном Священном Языке.2
Конечно, "салат" и "хлеб" тоже были общеупотребительными священными словами, так что на этот раз Тейза не полезла за блокнотом.
Надев толстые кожаные рукавицы, Асуна открыла дверцу печи и вытянула наружу большую накрытую крышкой ёмкость. От посудины исходил аромат сыра.
Говоря о том, что представляла из себя эта ёмкость, то это был обычный неглубокий горшок, используемый для запекания нескольких ингредиентов, завернутых в тесто, но вот то, что этот горшок использовали для готовки в печи, было весьма необычным. В основном, печь использовалась для выпекания хлеба. С выражением радостного возбуждения на лице, Асуна передвинула эллиптическую ёмкость на рабочий стол и осторожно убрала крышку.
"Ух ты, чт что это... такое...?"
Той, кто громко вслух удивилась, была Тейза. Ронье тоже вопросительно наклонила голову.
И тогда из горшка показалось что-то, края немного обожжены, белое и тонкое, словно кусок бумаги....
"Ху-ху, это«запекание в бумаге»."
Когда Асуна гордо это провозгласила, Ронье и Тейза, издав вопросительное "Эээ..?", широко открыли глаза.
"Что, бумага, прям бумага-бумага? Белая конопляная бумага......?"
Вице-премьер-мечник с улыбкой кивнула на этот недоверчивый вопрос:
"Я достала немного бумаги, обожжённой во время процесса сушки в мануфактуре Собора и испытала её."
"Но если её запекать в печи, бумага ведь быстро сгорит, разве нет?"
"Сгорела бы, будь это обычная бумага. Я не пробовала с пергаментом, уж слишком он дорог, чтобы в готовке использовать. Но вот белая конопляная бумага, получившая высокую Долговечность, как и ожидалось, достойно выполнила свои обязанности."
Сказав так, Асуна кончиками пальцев вытащила свёрток из белой бумаги. Он издавал сухой хрустящий звук, но не рассыпался. Несмотря на воздействие высокой температуры раскалённой печи, похоже, Жизнь бумаги не снизилась.
Снимая кожаные рукавицы, Асуна продолжала:
"Кухня Мира Людей...... да и в целом Подмирья довольно проста, но она подчиняется строгим законам. Печёшь ли ты или варишь, «пища» не становится «блюдом», если её не разогревать определённое время или больше. Если греть слишком мало, она обретает статус...... она становится «недожаренной» или «с кровью» и если такое съесть, живот разболится, и наоборот, если готовить слишком долго, она становится «сгоревшей» и будет жёсткой и горькой."
"Д-да......."
Это было самое первое, что девочки узнавали от своих матерей, когда те учили их готовить. Слишком скоронедожаришь, а забудешьподгорит, ставь огонь такой как надо и за временем следиони слушали слова Асуны, автоматически вспоминая пословицу из прошлого.
"И единственная проблема в том, что блюдо наиболее вкусно в тот момент, когда оно переходит от «разогреваемого» в «приготовленное», так? Если продолжать разогревать, то чем дальше, тем больше влаги теряется, блюдо становится жёстче, а из тушёных блюд выветривается и вкус ингредиентов. Что касается тушения, то можно, конечно, насытить вкус бульона, долго нагревая на слабом огне, продолжая добавлять ингредиенты, но на это уходит слишком много времени и сил."
"Д-да......."
Ронье снова кивнула, в то время как удивительный вкус «Варёного по-Обсидийски», которое она попробовала в столице Обсидии, практически заполнил её рот, так что она быстро сказала:
"...... но, как это связано с бумагой, используемой в готовке?"
"Ну, сперва я пыталась определить момент, когда блюдо начнёт подгорать, но Хана остановила меня..."
Асуна перевела взгляд, и девушка в белом колпаке произнесла, не меняя выражения лица:
"Это ошибка, которую постоянно совершают и новички, и эксперты. Сотни лет даже умелым шеф-поварам не удавалось определить идеальный момент. Когда-то давно, человека, обладавшего выдающимся навыком определения такого момента, шефа, которого называли гением, рождающимся раз в сотню лет, пригласили в имперский дворец готовить для Императора Норлангарт. И закуска, и суп были шедевральны, но вот основное блюдо, большой стейк из краснорогой коровы, был снят с огня всего за мгновение раньше нужного. У императора, съевшего его, разболелся живот, и, пользуясь правом аристократического суда, он отрубил повару руки."