Ужин был сытный: макароны с тушёнкой, чая от пуза и шмат хлеба с ладонь. Макароны и чай я употребил, а хлеб припрятал. Запас карман не тянет.
Пришел в хату, растянулся на раскладушке Думал после стольких событий сразу не засну. Да и обдумать нужно было много чего. Но только голова моя коснулась подушки, я отключился, как перегоревшая лампочка; Хлопи темнота.
И приснилось мне, мое недалёкое прошлое. Как шел я по улице Ленина своего родного города, а навстречу мне сынок генерального директора «Нефтесбыта». Он в тот день в Джеймса Бонда играл: на ходу своего «Гелиента» из травмата по всем встречным-поперечным палил. С управлением не справился и в остановку со всей дури въехал. Крики. Визги. Народ разбегается.
Я обычно ни во что такое не вмешиваюсь. И здесь бы прошёл мимо, как и большинство прохожих. Но от такого беспредела как-то растерялся. А тварь эта, когда из машины своей выползла, стала в мамашу молоденькую целиться. У той на руках грудничок надрывается. Проснулся, наверное, от такого шума. Перепугался. Ну, и переклинило меня. Ствол отобрал и им же по харе уроду этому и зарядил. Раз пять. Мужики оттащили.
Ну, у меня, слава Богу, ума хватило ментов не дожидаться. Правда помогло мне это мало. Установили мою личность за два дня. А когда на третий день взяли, то оказалось, что это не сынок генерального, а я на машине со стволом наголо гонял, не он, а я стрелял по прохожим и покалечил людей на остановке.
А еще чуть позже понял я, что искали меня со всей тщательностью совсем не для того, что бы осудить по всей строгости, так сказать, закона, а лишь для выдачи моей живой еще тушки возмущенному родителю. Я, видишь ты, оказывается, гниде этой челюсть в двух местах сломал.
Передали меня с рук на руки четырем «быкам», им бы ещё по кольцу в нос, и поехали мы к генеральному на дачу. Как понял я из их немногословного рассказа, казнь меня ждала долгая и лютая. Дабы впредь и другим неповадно было.
Спасти меня могло только чудо. И чудо это явилось в виде КАМАЗа на перекрестке у железнодорожного переезда. Как я там Богу душу не отдалдо сих пор не пойму. Водитель, «быки»все в кашу, мужик из "КАМАЗа через лобовое стекло вылетел. А яживой. Это потом оказалось, что и руку сломал и на ребре трещина, и сотрясение. А тогда на чистом адреналине до насыпи добежал и в вагон товарняка, тотещё одно чудо!как раз проходил, на ходу забрался и там только сознание потерял. Двое суток ехал на восток. Очнусь: Где я? Потом услышу: колёса стучат, вагон покачивается, успокоюсь и снова в забытьё. Обнаружили меня аж за Уралом. В больницу поместили. Я оттуда через неделю сбежал. Одежду у соседа по палате украл и сбежал. Прямо загривком почуял, что еще немного и найдут меня. А в том, что ищутне сомневался. Опять товарняк, теперь уже на юг. Прибился к бомжам на городской свалке районного центра. Но там долго не продержался. Законы волчьи. А у меня рука неправильно срослась и ребра болелини кашлянуть, ни чихнуть. Какой из меня боец. Подрабатывал на привокзальном рынке. Бывало и побирался. Воровал. Один раз попался, и это не прибавило мне здоровья. Так еще полгода перекантовался. Зарос, пообносилсяродная мать не узнает. Вот только пить беспробудно, как другие бомжи, не мог. Не лезло.
Местный опер как-то поймал меня на базаре
- Иди, - говорит.сюда, Немой. Тема есть.
Немойэто кличка у меня такая. Я и до неприятностей особо говоруном не слыл. А уж как попал в переплёт, так и вовсе замолчал. Что не скажешь, о том не узнают. Говорил редко и, по возможности, односложно. Сначала трудно приходилось, потом привык.
Ну вот. Подхожу я, а он листовочку протягивает. Глянул - на ней моё фото пятилетней давности. И надпись, мол, разыскивается, особо опасный и так далее. И даже вознаграждение прописано: десять тысяч «гринов».
- Вали отсюда, Немой, - говорит.Денег, что за тебя сулят, мне всё равно не обломится. Начальнички да посредники распилят. А вот коли прознают про тебя, и бычьё сюда съедется по твою душу Мне этот геморрой ни разу не нужен. Так что сутки даю тебе.
Ну, долго уговаривать меня не пришлось. Тем же вечером и свинтил с города. Так и жил: от станции до станции. Когда меня в Вологде на «хазе» полиция замела, я думал: все, отбегался. Достал меня все-таки «генеральный» папаша. Поэтому несказанно удивился, когда в числе таких же, как я бедолаг, был этапирован куда-то на запад сначала в в спецвагоне, а позднее на машине, в кунге которой были такие узкие скамейки.
И снова во сне я выпрыгнул на асфальт, осматриваясь, и снова майор Дятлов приказал нам построится. Потом ухватил меня за ворот и ну давай трясти. Приговаривая:
- Просыпайся! Просыпайся , тебе говорят
Я открыл глаза. В хате стоял полумрак. Надо мной склонился Жора.
- Вставай. Умывайся. Завтракай.коротко приказал он.Через час выходим.
Часть 2. Пять дней в Зоне или мёртвые души кто станет слушать?
День первый
или
сейчас всё пойдёт по-взрослому.
Пока я умывался и завтракал в избе-кашеварне, Жора успел побывать у Ломтя и утвердить маршрут, который они с Комаром вчера все-таки выработали. Как мне потом рассказал Жора, был негласный закон, по которому тройки не должны были вести поиск близко друг от друга. Или совместно, или, чтоб расстояние между ними было не менее трех километров. Во избежание. Хоть с оружием здесь было и туго: по одному «Макарову» и 2 обоймы на тройку, плюс каждому бригадиру по «помповухе», ну и Ломтю, в знак статуса«Калаш», бережёного Бог бережёт. А-то, бывало, и палить друг в друга с перепуга начинали.
До последнего дома шли в разнобой, обходя лужи. Дождь, зарядивший с ночи, моросил и моросил, поэтому мы все трое надели легкие накидки с капюшонами. Меня, кроме накидки, одарили еще большим рюкзаком, в котором хранился наш сухпай на двое суток. Отдельно, в специальных карманах были упакованы четыре, похожие на термосы, керамических контейнера с пружинными крышками. Жора гордо светил пистолетной кобурой на левом боку, Комар был спокоен. На сгибе локтя он нес за ремни три армейские каски. В другой рукедвухметровую ветку.
На околице возвышался деревянный крест, рядом скромно ютилась небольшая деревянная лавочка. Под лавочкой виднелась вскрытая консервная банка, полная окурков.
- Присядем на дорожку, - скомандовал Жора. И специально для меня пояснил: - Обычай.
- Крест этот, - сказал Комар, садясь первым и закуривая.Поставил еще Пахом Таймырский. Настоящий батюшка, не чета нынешним. Все бродяги, что в поиск идут всегда под ним отдыхают. На удачу.
- Это тот, что церковь строить в Ильинцах пытался?спросил Жора. - На исповедь еще зазывал, службы служил какие-то. Как он сгинул?
- Ну почему сразу сгинул, - невесело усмехнулся Комар, протягивая ему каску.Там, в Ильинцах его и нашли. Повесился бедолага
Следующая каска досталась мне.
- Твоё дело, - сказал Комар.Хочешь - надень, хочешь в рюкзаке носи. Хочешь, тут оставь, решать тебе. Тут советы не помогут. Каждый по-своему приноравливается. Одно запомни крепко: в Зоне смерть на каждом шагу. Сдохнуть тут легче, чем на свободе мимо урны плюнуть. Так что слушай внимательно, что будем говорить.
- И ещё, - добавил Жора.Никто с тобой здесь особо возиться не будет. Но и на смерть специально, - он как-то криво усмехнулся и глянул на Комара, - посылать тоже не станет. А кому какая судьбаЗона сама разберёт.
Я надел каску на голову и застегнул ремешок под подбородком. Комар сплюнул, потушил чинарик и бросил его в консервную банку.
- Двинули, - сказал Жора.Идем по дороге. Направление во-он то дерево с двойной кроной. Видишь?
Я кивнул.
- Дойдешьостановишься. Теперь про хворостину: увидишь что она себя неправильно ведёт: ну, там, качается не так или не в ту сторону, или к земле её пригнуло, или еще чтотут же останавливаешься и подзываешь меня. Даже если покажется что, что-то не таксразу останавливайся. Все понял?
Я снова кивнул.
- Ну, тогда топчи дорогу, комбикорм!
Я зашагал первым, метрах в пяти за мной, наш старший, Жора. Былой асфальт раскололся на острова, между которыми расплылись лужи. Он хрустел и ломался по краям. Кое-где торчали набухшие почками ветки кустов и кустики зелени.
- Только не вздумай впереди себя камешки бросать или еще чего, - добавил Комар, который двинулся замыкающим.А-то был тут у нас до тебя один. Он, видишь ты, в книжке читал, что аномалии с помощью железных гаек искать нужно. Ну и получил этой же гайкой да себе по лбу Хорошо, хоть свой лоб подставил, а не чужой
И тут меня на меня накатило такой волной беспричинной паники, что я еле устоял на ногах. И озноб такой, что в глазах потемнело.
- Что, пробрало?услышал я сзади Жорин голос.Это Зона с тобой поздоровалась. Не переживай, по первому разу все пугаются. Привыкнешь со временем
- Ша, - перебил его Комар.Зона. Отставить разговоры не по существу. Идем, смотрим, слушаем. Немой, со щупа глаз чтоб не спускал!
Я кивнул, и мы снова двинулись по когда-то асфальтовой дороге.
Метров через двести хворостину вдруг повело в сторону и вниз. Я тут же остановился, поднял руку вверх, а потом указал на выгнутый дугой щуп.
- Ну вот, - сказал Жора, подходя ко мне.«Плешь комариная» обыкновенная. Что в нее не попади, все в лепёшку. Слева она, в кювете расположилась.
Он взял у меня хворостину и провел ей над правой стороной дороги. Там кончик щупа вел себя нормально. Жора прошёл несколько шагов вперёд и чиркнул ботинком по дороге отметку.
- Правее отметки, - сказал он.
- Понял, - ответил Комар.
- Всё ясно?спросил Жора. Я кивнул, забрал у него хворостину и снова двинулся в путь.
За следующий час у нас на пути попались еще четыре аномалии. Три «плеши», одна из них такая большая, что пришлось сходить с дороги, и «жарка», опалившая мне щуп сантиметров на тридцать.
У съезда вправо под указателем «посёлок Новый мир» мы остановились передохнуть. Закурили.
- Деревня Павловичи, - объявил Жора.Сейчас всё пойдёт по-взрослому.
- Аномалии в лесу быстро выдыхаются, - пояснил Комар.А вот на открытом месте лежат от Выброса до Выбросанамертво. Еще и силу напитывают. Так что теперь особо внимательным будь.
Деревня Павловичи, как оказалось, была группкой в десяток развалюх, заросших дикой малиной по заколоченные окна. В центре небольшой площади торчал перекосившийся журавель колодца. Я было обрадовался. Что сейчас напьемся колодежной водицы, но на подходе нам дорогу преградила сплошная стена аномалий. Чего тут только не было: и «Электра», и «Ребус», и «Карусель», и «Возвратка». Я два щупа в труху извёл, прежде чем дорогу в обход выискал. Причем обломок от второго прута «Возвратка» как-то хитро выплюнула. Мимо меня и прямо Жоре под самую каску да по лбу. И так сильно, что тот упал на пятую точку. На месте удара немедленно вскочила шишка. А когда протискивались между «Ребусом» и «Жаркой», последняя нас с Жорой пропустила, а вот в Комара то ли брызнула, то ли плюнула Короче, прожгло и штаны на его заднице, и само седалище пострадало. Правда, Комар не запаниковал. Несколькими точными движениями потушил горящую ткань. Потом снял штаны, умело смазал наливающийся багрянцем ожог и заклеил его пластырем. Один за другим закурили, переводя дух.
Можно было попробовать подойти к домам с другой стороны, но Жора, посовещавшись с Комаром, постановил идти дальше. В Павловичах, по всем признакам артефакты были, но уж больно мудрёно до них было добраться. Может дальше нам больше повезёт и не придётся блуждать в лабиринте аномалий.
Перекурив, двинулись. Через пару километров впереди показался очередное ответвление вправо и указатель: «деревня Колпаки». Далее виднелась бетонная коробка автобусной остановки.
- Нам туда, - сказал повеселевший Жора, махнув в сторону указателя.Метров сто лесом, потом мосток через речку, и вот ониКолпаки. Там в окрестностях всегда что-то да попадается.
Лес мы преодолели без происшествий. А около моста через широкий ручей нам попался первый артефакт. Он висел над землей, слегка покачиваясь, и выглядел, как слегка мерцающий череп размером с кулак.
Жора, заметивший его первым, взял у меня хворостину, подошел к «черепку» метра на полтора, внимательно посмотрел по сторонам и резким «бейсбольным» ударом отправил находку в близкие кусты, усыпанные крупными почками. Подождал немного, прислушиваясь, и затрещал ветками в поисках добычи.
- Прошу любить и жаловать, - сказал, наконец, Жора, вылезая из кустов.«Медуза», она же«Черепушка».
- Фу, - сказал Комар. Я тоже поморщился. От «Медузы» разило гнилым запахом разложения.
- Ну, воняет, - сказал Жора.От этого она не перестаёт быть артефактом. Или перестаёт?
Комар выругался в полголоса, снял у меня с рюкзака один керамический термос, поместил внутрь «Медузу» и защелкнул крышку. После чего выдохнулвсё это время он старался не дышать.
- Гадость, - сказал он и сплюнул.
- В зачёт пойдёт?спросил Жора.
- А я знаю?пожал плечами Комар.Я таких вонючих не встречал еще.
Далее, мы перешли мостик, обошли две «Карусели», и остановились на околице Колпаков, осматриваясь.
Эта деревня была побольше Павловичей. Но дома в ней были в том же состоянии: обветшалые, осевшие, с черными проёмами пустых окон. Правда, заросли они не в пример меньше. Молодая травка, сухие скелеты прошлогоднего репейника и канареечника кустилась пятнами, пропуская большие проплешины пустой земли.
- Гапон рассказывал, что тут перед последним Выбросом «Перекати-поле» видел, - сказал Комар. - Аномалия такая подвижная. На моток ржавой колючей проволоки похожа. Каталась тут по огородам. Теперь ни черта не вырастет, помяни моё слово.
- Опасная?спросил Жора.
- Кто?не понял Комар. Или сделал вид, что не понял.
- Ну, аномалия эта - «Перекати-поле». Опасная?уточнил Жора.
- А ты как думаешь?вопросом на вопрос ответил Комар. - Если она такое с землёй творит, то от тебя что останется?
От околицы уходила вперёд и терялась за поворотом улица, ограниченная с двух сторон ветхими покосившимися заборами. Мы, не спеша, двинулись дальше, но, пройдя метров десять, остановились. Щуп у меня в руках сильно потянуло вперед, потом он резко крутанулся вокруг своей оси, сдирая кожу у меня с ладони, и с сухим треском раскололся на несколько кусков. Самый дальний обломок подпрыгнул в воздух и рассыпался в труху.
- «Мясорубка», - прокомментировал Комар.Она же «Выжималка» - все, как тряпку, выжмает. Рахмет все мечтал в неё рельсу закинуть.
- Целую рельсу?не поверил Жора.Один? Хрен бы он ее потянул.
- А ты Рахмета видел? Тот еще бугай, - пожал плечами Комар.
Я огляделся в поисках новой хворостины. Слева у остатков палисадника сухая, без листочка, береза.
- И чего?поинтересовался Жора.Выжала бы шпалу?
- Ещё как!гоготнул Комар.Попалась бы матёрая, в такую спираль закрутила бы - хоть на выставку посылай Эй, ты куда?
Это уже мне, как только я сделал лишний шаг в сторону. Я ткнул пальцем в приглянувшуюся мне ветку берёзы.
- Погодь, - сказал Комар и достал из-за пазухи стопку бумажек.Сейчас разведаем.
При ближайшем рассмотрении, бумажки оказались бумажными самолётиками. Комар взял один, разгладил крылья и запустил его в сторону берёзы.
- Пять секундполёт нормальный, - прокомментировал Жора, когда самолетик ткнулся в землю у самого дерева.
- Повезло, что ветра нет, - сказал Комар. И мне: - Видел, как летел? Вот так и иди.
Я сходил к берёзе и выломал себе новый щуп. Подумал, и выломал запасной. Поднял самолетик и запустил его обратно.
- Соображаешь, - похвалил меня Жора, когда я вернулся, опираясь на одну ветку, как на длинный посох.Направление во-о-он тот дом с синими ставнями. Двинули.
Через час мы стояли на центральной площади деревни у развалин сельсовета, а наш инвентарь пополнился еще одним артефактом«Батарейкой». С виду она была точь-в-точь как пружинная рессора от трактора. Тёмно-синего, почти чёрного цвета, она попросту валялась у обочины дороги. Я бы прошёл и не заметил. Комар не прошёл. Правда, оказалась «Батарейка» пустой, то есть разряженной. Как сказал Комар, её бы в «Электру» хотя бы на пару часов, но, как на зло, ни одной в округе не было видно.
«Батарейке» контейнер был не нужен, и её просто так засунули в мой рюкзак.
- Пора закругляться, - сказал Жора, глядя в сереющее небо.Ещё час, полтора и стемнеет.
Пока искали место для ночлега, я израсходовал еще один щуп и получил ушиб левого предплечья. «Карусель» на щуп не отреагировала, активировалась чуть ли не под самыми ногами. Я отскочил, но трухлявой доской меня всё же приложило. Блин, больно. Рука аж онемела.
На ужин расположились во дворе кирпичного дома с флюгером на крыше.
- На счёт костра ты не беспокойся, - поучал меня Комар, попивая из алюминиевой кружки свежезаваренный чай.Зверь на огонь не пойдёт. Наоборотпятым километром обогнёт. А людей тут кроме нас нету. Ближайшая тройка километрах в пяти в Новом Мире шарится должна.