Ну что, Кевин хочешь на свободу из этой сраной мясорубки?
Секунда другая и новый медленный кивок.
Хорошо. улыбнулся я. Хорошо Есть одно важное условиетеперь ты временно под моим командованием. Все мои приказы выполнять беспрекословно. Как выберемсяя тебя отпущу, если не захочешь остаться. Что скажешь?
Кивок.
Тогда приступаем. буркнул я. Зови сюда всех, Кевин. Каждого зомбака! Пусть тащат топоры, веревки, тросы и все, чем можно разжечь огонь сразу во многих местах. Не знаю, чему там тебя научил папа Элвис а я научу тебя, как устраивать отвлекающие массовые огненные диверсии и массовые побеги голодных зомби. Готов учиться?
На этот раз кивок последовал без задержки.
Хорошо. Приступай. удовлетворенно произнес я, смело поворачиваясь к Кевину спиной. Так а теперь мне бы надо отыскать где-нибудь живого и сговорчивого гонца чтобы знали, где нас встречать
Затянутый пеленой серого дыма, исходящего из десятков мест сразу, сверху Зомбилэнд казался чем-то таинственным и даже мистическим. Но я бросил на него лишь один взгляд и продолжил перебирать руками, быстро спуская вниз трос с привязанными сурверами и добычей. Мимо меня один за другим, по соседним веревкам, что достигали только до середины стены, быстро спускались беглые зомби, направляемые разумом Кевина, что спустился одним из первых и уже успел спрятаться.
Время
Время
Вой сирены подстегнул меня, заставил перевалиться через стену и рухнуть вниз. Пролетев немалое расстояние, я схватился за трос и заскользил по нему, чувствуя, как дрожит от напряжения многожильная стальная струна. Последнюю часть пути снова пролетел и рухнул рядом с уже тронувшимся прочь багги. Глянув на сгрудившихся на платформе бойцов, я махнул рукой Роксуувози. А сам, развернувшись, посмотрел на оставшихся Рэка и Каппу и приглашающе указал рукойжрать подано.
Когда через несколько минут сюда примчались поднятые системой герои из Уголька, они увидели обычную для этих краев картинугерои умело отбиваются от злобных и голодных зомбаков. Швырнув нескольких тварей, я переместил их за изгиб стены, и мы попали в поле зрения ближайшего к поселению столбу со стальным грибом. Теперь нас видела и система.
Бой с вышедшими из-под контроля Кевина зомби закончился быстро. Стряхнув с выдвижного клинка кровь, я повел стволом модифицированного игстрела и прострелил башку грызущего мою ногу гнилого ушлепка. И неспешно зашагал к городу.
Лид! А еще потрахаться можно? А то я прямо не досыта. заторопился за мной Рэк, закидывая за спину дробовик.
Через час всем быть на Шлюхе. ответил я.
Мне хватит! Каппа! Идем? Перехватим чуток счастья!
Счастья? повторил Каппа и скорбно покачал головой внутри стального шлема экза. Ты ищешь моллюсков на сухом поле.
Чего? Я че-то тебя не понял, раскосый Опять умничаешь?
Крохотен огонек в большом фонаре
Пошел нахер!
Через час. повторил я, устало ворочая шеей.
На базу, командир?
На базу.
А оттуда да?
Да. кивнул я. Да
Зашипел передатчик:
Командир?
Слушаю тебя, Рокс.
Ждем в условленном месте. Верно?
Да.
Гости пялятся на океан и плачут. Просят самогона. Дать?
Дать.
А тот тот забрал жареную курицу и медленно ее жрет по крохотному кусочку смакует с хрустом аж дрожь берет.
Не мешайте.
Принято. Ждем вас. И прихватите с собой еще пару жареных куриц
Глава третья
От побережья Шлюхе пришлось отойти подальше.
Причина? Она простаникто из наших пассажиров не захотел покидать палубы.
Бывшие сурверы вытянулись во весь рост на нескольких одеялах. Их вражда была забытапо крайней мере, сейчас. Они даже не разговаривали. Просто лежали с подоткнутыми под голову подушками, пили кофе, щедро заправленный сахаром, молоком, наркотой и бурбоном. И не отрывали глаз от проплывающего мимо далекого берега, от пенистых серых волн, от редких островков, обжитых тюленями и чайками. Старики не дышали воздухомони им затягивались глубоко-глубоко, будто пытаясь всосать в себя весь морской соленый запах. А затянувшись, долго не выпускали из себя воздух свободы.
Кевин этот обосновался на корме. Он не снял с себя кучи железа, но оно его, насколько я понял, нисколько не отягощало. Десятки килограмм брони он таскал с потрясающей легкостью. Прижавшись спиной к железной стене, он замер. Жили только его руки, челюсти и глаза. Глаза медленно переползали с островов на берег, затем на волны, потом повторяли этот маршрут. А руки и челюсти были заняты жареными курицами. Рокс не ошибся, когда попросил прихватить еще несколько зажаренных на сковороде птиц. Кевин знал в них толк. И сожрал все пять из тех, что повара в лучшем баре Платформы сумели приготовить за отведенный им час.
Процесс поглощения курятины был одним и тем же. Сначала аккуратно снимался каждый лоскуток жареной кожиснимался мастерски, бережно. Затем от курицы отделялась ее жирная мясистая жопаэтот торчащий огузокчто отправлялся к отложенной коже. Потом тушка расчленялась. И начиналось поглощениевсегда с грудки. Так Кевин двигался от самой сухой куриной части к самым ее сочным кускам. В финале наступала очередь отложенной жопы и кожи. Сначала съедалась жопаочень медленно потому в его рту исчезала жареная похрустывающая кожа, пропитанная жиром и специями. После этого наступала пауза в несколько минут и стальной зомбак брался за следующую курицу. Жрать их он, похоже, был готов бесконечно.
Может, в правильном пожирании жареной курицы есть какая-то особая философия? Или так его научил папа Элвис? Хрен его знает. Жрет и жрет.
Рядом с ним стоял его стальной ящики он знал, что с ним делать в случае чего. Металл толстый, надежный, должен неплохо экранировать. Такие же стояли рядом с сурверами.
Они уже успели побывать внутри этих ящиковдля этого я их и велел прихватить из Зомбилэнда, для этого матерые зомбаки и перли их по прислоненным к стене бревнам и отходящим от них примитивным штурмовым лестницам. Едва погрузившись на багги, еще не добравшись до Тропы, стонущих от боли сурверов и молчаливого рыцаря-зомби запаковали в ящики, прикрыли сверху кучей оружия и всякого барахла, окружили живыми бойцами и таким вот сэндвичем прогнали под всеми сенсорами до условленного места.
На подходах к базе им снова придется повторить этот фокус.
Не знаю, что сделает система, если обнаружит на музейной базе дуэт старперов-сурверов. Может, и оставит их там доживать свой век. Я лично так и собирался поступить. И им там самое местоони же, считай, музейные экспонаты. Пусть себе хранятся в пыли заброшенных музейных заловможет, и порядок там наведут, когда смятые тазовые кости снова позволят им двигаться.
А вот Кевин тут, сука, все очень сложно и непонятно.
Он был нужен мне, чтобы быстро смыться из Зомбилэнда.
Что дальше?
А хрен его знает. У него два варианталибо уйти и попытать счастья в этом мире в одиночку либо остаться и последовать за мной. До тех пор, пока он жрет куриц, а не гоблинову него есть шанс. Жить на базе я его точно не оставлю. Слишком уж непредсказуемый этот Кевин. И слишком живучий. А еще он чем-то похож на меня
Вернувшись на мостик, я уселся на продавленный диван рядом с припавшим к полу экзом. Скрутив крышку с бутылки, в два приема выпил почти литр компота. Поморщилсякисловато. Но вкусно. Глянув на незнакомого мне молодого совсем парнишку, льнущего к старому капитану Сквалыге, что пытался играть в шахматы с Роксом, на этот раз решившим загнать багги на корабль, а не переть долгим опасными тропами, я велел юнцу:
Отнеси по бутылке компота старикам и штуки три таких тому, кто сидит на корме и жрет куриц.
Тому, кто сидит на корме? парнишка испуганно округлил глаза и губы, заломил запястья, прижал их к груди. Он стра-а-ашный
Захлопни пасть, щенок! торопливо встрял Сквалыга, ткнув парнишку кулаком в плечо. И с героем Оди таким голосом больше не разговаривай! Вообще ничего не говорипросто делай! Понял?
А ага
Так давай на камбуз за компотом, раз понял!
Когда разносчик, не глядя на меня, побежал выполнять задание, я устало прикрыл глаза и безразлично поинтересовался:
Новенький?
Кто-то должен греть постель
Не тем ты постель греешь, моряк, крякнул Рокс и двинул вперед ладью. Шах тебе.
Ох ты ж ща вывернемся из этой ситуевины
Оди сыграть не хочешь партийку?
Не. ответил я, не открывая глаз. Как там Кассандра?
Спит в каюте. Та девчонка с расписной рукой там же. Йорка вроде бы?
Ага.
Эта Йорка сначала все пыталась о чем-то с Баском поговорить. Пощечину ему залепила. М-да а Баск ее выслушал, развернулся и ушел. Она разревелась и к Кассандре А ты что скажешь, Оди?
А мне насрать, Рокс, уже проваливаясь в сон, ответил я. Мне насрать.
Любовь земная тебе чужда?
Когда мир гниет и умирает на наших глазах какая, нахер, любовь? Это как в горящем здании устроить дискотеку.
Ну та официанточка на пирсе к тебе так и льнула, провожая. Да и ты вроде бы с ней был не против последние полчаса провести перед отходом Молод ты еще, Оди. Молод. Может, просто не созрел? Ведь говорили вроде бы когда-толюбовь спасет мир.
Бред! фыркнул Сквалыга и хлебнул из граненого стакана водки. Аж бред! Ладно юность упругая может такое говорить ты-то куда, старпер?
Так я в философском смысле
В философском? Да бред! Любви не существует.
Да как же! Без любви и семьи не построишь!
Семьи? Какая к черту семья? Тут бабы не рожают! А семьяэто дети. Если же только двоеон да она то, где тут семья?
Да причем тут дети? Я к тому, что любовьэто в первую очередь уважение! Если ты бабу свою не уважаешьтебе с ней долго не прожить. А если она тебя ни во что не ставит? Тоже все к хренам покатится!
Криво ты как-то поясняешь. Вот я тебя уважаю. И что? У нас, типа, семья?
Ты дерьмо с повидлом не путай, голубок с якорями!..
Дальше я эту ленивую пустую беседу уже не слушал, позволив себе провалиться в неспокойный сон
* * *
Под водой я устроился с удобством, запарковав жопу на торчащей из дна наклонной стальной балке. Метрах в пяти надо мной колыхалась водная поверхность, нет-нет да проплывали на удивление крупные беглые рыбины, плескались с визгом женщины, дети и старики, взбивая смуглыми пятками теплую воду. Некогда это место было вершиной среднего по величине холма. И уже, наверное, как тысячу лет, этот холм был изрезан рукотворными террасами, на которых выращивалась всякая овощная хрень. А может, здесь растили рис. Или высаживали чайные кусты.
Сейчас, во время, когда мир медленно тонет, когда подступающий озлобленный океан жадно глотает сушу километр за километром, пытаясь догнать и уничтожить проворно отступающих муравьишек-людишек, от холма осталось немного.
Над водой возвышалось метров двадцать вершины. Может, чуть больше. Может, чуть меньше. Это мне похрен, а тем невольным почти робинзонам, что пытаются тут выжить, это очень даже важноони готовы целовать каждый оставшийся грамм плодородной почвы. Подобных относительно недавно возникших островков, поднимающихся над затопленной и некогда богатой холмистой долиной ровно семнадцать. Это настоящие острова. А есть и понтонные, состоящие из ржавых цистерн и огромного количества сетчатых мешков, набитых тысячами наполненных воздухом пластиковых бутылок. Конструкция у них примерно одна и та жеплавучая основа стянута сетками и тонкими тросами, сверху постлано немалое количество слоев пластиковых же полотнищ и тонкой жести. По периметру надставлены примерно метровой высоты борта. Получившийся бассейн заполнен еще могущей плодоносить почвой и густо усажен растениями. Климат здесь тропический, урожай собирается круглый год. Штормов в этой окруженной хребтами и горами долине не бывает. Частично эти острова закрыты навесамине все растения любят прямой солнечный свет. На этих навесах и на привязанных к основному мелких плавучих островках и лодках живет население подобного плавучего «рая». Вода здесь солоноватая, растениям не подходит, но спасают опреснители, а солнечные батареи дарят энергию стареньким моторам, что таскают эти убожища по всей долиневедь нельзя же сожрать все выращенное. Часть урожая надо выменять на что-то полезное. Именно выменятьденьги здесь давно не в ходу. Натуральный обмен рулит, а курс арахиса к баклажанам зависит исключительно от голосовых данных и силы убеждения торгующихся.
Изредка с материка прибывают старые катера, что в обмен на свежие продукты всегда готовы предложить кое-какие лекарства и одежду, запчасти к опреснителям и двигателям. Они же скупают рыбуэти геномодифицированные твари водятся в огромных плавучих сетчатых загонах, что медленно двигаются по здешним водам, позволяя водорослям, насекомым и прочей съедобной хрени самой заплывать в пасти быстро жиреющих всеядных обитателей.
На островах настоящихта же ситуация, хотя здесь считается, что жить на настоящей суше уже невыгодно. Пусть рост уровня воды замедлился, и теперь океан наступает лишь по паре сантиметров в год, все равно рано или поздно холм утонет. Где будут жить внуки? Поэтому жители земляных куч старательно собирают всякий годный хлам, чтобы однажды соорудить понтонный остров, мешками перетаскать на него родную землицу и пуститься в вечный круговой заплыв. А почему нет? Живут же соседи так!
И правдаживут. Причем по меркам здешних обитателей они живут неплохо. Они готовы так жить вечно. Готовы рожать в этих условиях детей. Готовы здесь умирать и уходить рыбе на кормпредварительно посетив их ритуальную мясорубку, конечно. Разве не вышибает трогательную слезу созерцание того, как помершую бабулю живенько так перемалывает в фарш здоровенная мясокрошилка, чтобы красным дождем пролить останки в бурлящую от перевозбужденных рыбин воду садка? Это ведь так мило настоящий круговорот жизни
Да. Они готовы жить так вечно.
И боятся только двух вещейтого, что вода поднимется еще выше, сокращая их территории и открывая дорогу штормам, что пока не могут сюда пробраться из-за стоящей на их пути невысокой гряды. И того, что в их дела будут мешаться ублюдочные внешникипод каковыми они воспринимают всех чужаков до единого, не делая различий между скорбно вопящими о великом потопе христианскими пасторами, посланцами от организаций по правам детей, требующих сейчас же отдать отпрысков в школу, и страховыми агентами, обещающими немедленные щедрые выплаты Но это еще мелочь. А вот когда сюда приходят государственные или корпорационные силы тогда жди настоящей беды.
Именно это и случилосьв затопленную долину явились силы реально монструозной, мать ее, корпорации. Новый благотворительный проект, спонсируемый этими дельцами и, вот уж редкость, действительно направленный на благо человечества. Не на благо здешних жителей, но на благо человечества. И кто здесь не человек, а гнида недостойная сего светлого звания?
Не то чтобы корпорации понадобилась вся долина. Нет. Для начала они нацелились на несколько бывших холмов, что еще торчали над водой. И тот, у чьего ушедшего под воду склона я притаился, был первым на очереди. Несколько крохотных дронов усердно собирали для меня информацию и проецировали ее на внутреннюю сторону забрала Ночной Гадюки. Я видел и слышал все, что происходило вокруг. И ничуть не удивился, когда веселое купание прямо надо мной внезапно прекратилось. Еще бы им не прекратить плескаться, когда над островком, утыканном сваями с поставленными на ним жилыми и техническими навесами, зависла здоровенная гондола огромного корпорационного дирижабля, что бросила зловещую тень не только на островок, но и на прибрежные воды.
Я сидел тихо, давая возможность колыхающейся надо мной маскировочной умной сети делать свое дело. Корпоративные безопасники не идеальны, но службу свое знают неплохо. Не стану предоставлять им лишние шансы.
На отделившейся от пассажирской гондолы платформе стояло трое. Все мужчины. Все средних лет. Все в дико выглядящих в этой местности дорогих деловых костюмах. Одинаковые галстуки. Одинаково уверенное выражение лиц. Такие, как они, всегда появляются незадолго до прибытия первых бульдозеров, что сокрушат и разровняют здешний уклад жизни. Такие, как они, нужны лишь для одной функциидать понять всему миру, что пославшая их корпорация действует цивилизованно. Ведь мы не дикари. Мы не захватчики. Мы забираем на законных основаниях