Затем хожу туда, двигаюсь дальше, нахожу что-то более подходящее, отцепляю старый сон и добавляю новый. Так и исследую. Я прошел множество разнообразных полей сражений, гладиаторских арен и посетил десятки разных мест.
Видел, как сражаются с чудовищами, бьются друг с другом, защищают крепости во время осады. Но я путешествую по калейдоскопу наугад и пока не могу найти какого-то популярного сна, в котором будет сформированное сновидение для захвата.
Ладно, на сегодня хватит. Пошли, посмотрим на танцующих рыбок.
Врум-врум, затрепетал скат.
Этот сон нашелся очень быстро. Когда я только сформировал якорь, то принялся ходить через разные двери в калейдоскоп. И за одной из них нашел сон с рыбками, причем почти сразу. Мне понравилось, и я его привязал к якорю.
Я откинул полог из висящих нитей жемчуга и прошел в полутемный коридор. Это место чем-то напоминало мне океанариумы моего прежнего мира. Идешь в темноте, а на полу голубые отблески воды.
Вокруг меня океан, но главное отличиеникаких стекол. Справа от меня стена воды, а я словно иду по дну, а над головой километровая толща со всеми ее обитателями. Я сунул руку по локоть в воду, да так и пошел.
От меня по воде расходились волны, отчего отсветы на полу начали плясать. Это был хороший, крепкий сон. Я чувствовал прохладу, чувствовал влагу и запах соли. Здесь было спокойно.
Я шел по коридору и когда справа что-то начало светиться, свернул туда. Вода раздвинулась, образуя новый коридор и вскоре я заметил стаю светящихся рыб, что огромным косяком носились из стороны в сторону.
Я остановился, дабы не помешать им и просто наблюдал. Танец завораживал, было в нем что-то древнее, стихийное, неподвластное человеку. Рыбки единым фронтом неслись, сворачивали, закручивали путь по спирали и резко обрушивались к самому дну, чтобы в следующее мгновение все повторилось.
Океан вокруг них светился отблесками лазурных оттенков, а я с наслаждением разглядывал чарующее зрелище.
Врум-врум.
Ага, пошли, поищем.
И мы двинули в сторону, в поисках иных диковинок. Тут встречались разные обитатели и все они были по своему красивыми. Но в этот раз нам повезло и вскоре мы нашли гигантскую черепаху. Самое величественное создание этого сна.
Уверен, черепаха была сформировавшимся сновидением, но ловить ее я считал кощунством. Здесь ее место, здесь она смотрится идеально. Да и зачем она мне наяву? Такая огромная.
Она плыла над головой, мерно двигая ластами. На ее панцире высился небольшой город, с домами, башенками с высоким шпилем. Все вокруг этого миниатюрного города было покрыто лесами мха, а узор на панцире светился изнутри паутиной рек.
Когда черепаха проплывала над нами, все вокруг погрузилось в тень, а по спине прошли мурашки. Я посмотрел в след уплывающему созданию и удивился.
К черепахе неслась стая светящихся рыбок, хотя раньше никто не приближался к королю этого сна. Но в этот раз искрящийся косяк в своем замысловатом танце окутал черепаху, превратившись в лазурный ореол, будто сфера, внутри которой заключено грациозное создание.
А затем черепаха издала такой протяжный стон, что вся вода вокруг задрожала, а по полу пошли трещины. Я бросился в ту сторону, коридор пустоты образовался под моим шагом, раздвигая толщи в стороны.
Черепаха билась в конвульсиях и ревела от боли, а я видел, как светящаяся стая впивалась в нее, пытаясь прокусить шкуру. Рыбы громили дома города на панцире, бились в древнюю защиту, лезли в щели брони, проникая глубже.
Черепаха ревела, пытаясь забиться глубже, втянуть голову, но мелким тварям было все равно. Когда я добежал, сновидение уже коснулось дна, а стоило воде расступиться, как вместе с ней отбросило в стороны и рыб. Но не всех.
Черепаха уже не дышала, из многочисленных мелких ран на шее текла вязкая жижа, похожая на нефть. Она бурлила и пузырилась. Такой же мерзостью были покрыты и руины города на панцире.
Рядом я заметил пару барахтающихся рыб. И ничего общего с танцующей стаей. Теперь они больше походили на каких-то мутировавших пираний. Тело оставалось маленьким, а головы раздуло из-за множества мелких острых зубов, которые торчали наружу, не помещаясь во рту.
Рыбки угасали и били хвостами, их глаза вытекали все той же маслянистой жидкостью, а меня пробрало омерзение лишь от одного их вида.
Правда, они стали гораздо красивее? раздался какой-то слащавый голос за моей спиной.
Я обернулся, выхватывая бесполезные мечи из ножен. Хотя у меня и мечей-то не было до этого момента.
К самой границе воды и пустоты подплыло мерзкое существо, похожее на гигантского осьминога. Даже не подплыло, а подползло, цепляясь сотней мерзких тонких щупалец. Я разглядел на них множество присосок, заполненных острыми зубами, прямо как у рыбок.
Осьминог не покинул воду, вместо этого он открыл круглую пасть, с клубящейся в глубине тьмой и выплюнул целое облако бурлящей нефти. Чернильное пятно пузырилось, будто бы кипело, но постепенно принялось сгущаться, обретая человекоподобную форму.
Длинная, слишком тощая фигура вышла из воды, оставляя за собой шлейф черной жижи, словно плащ, тянущийся за хозяином. Слишком вытянутая, с несоразмерно длинными конечностями, тварь лишь отдаленно напоминала человека.
Что ты такое? прошипел я.
Голова твари, напоминающая одну сплошную маску тошнотворной жижы, вдруг раздалась во все стороны, словно какой-то омерзительный цветок. Черная муть всколыхнулась, превращаясь в огромный ворот плаща, но все мое внимание занимало лицо существа.
Это было мое лицо. Худое, вытянутое, искривленное, но мое. А еще черная жижа тонкими полосами струилась по нему вниз, уходя на шею и спускаясь за воротник. Но если смотреть только на лицо, то струи этой слизи складывались в знакомый узор.
Будто раньше я видел лишь часть картины, которую все называют меткой Шики. А у этого существа она была полной, струилась, извивалась, шевелилась. И все это поверх моего лица.
Хотел посмотреть на тебя, произнесла тварь чавкающим голосом. Ты отказался от моего дара. Но на тебе есть отпечаток моего благословения.
Каждый раз, когда тварь открывала пасть, я видел пеньки черных зубов, а весь его рот был заполнен жижей, стекающей по губам тонкими струйками.
Что ты такое? Почему у тебя мое лицо? меня накрыло волной какого-то иррационального страха.
Я знаю твою душу. Она кажется мне такой близкой, приторно чавкало существо. Но я вижу тебя впервые. Будто бы ты недавно пришел в калейдоскоп снов. Откуда ты взялся?
Из Лира, прошептал я и сам не понял, почему ответил.
Тварь забулькала, отчего маслянистая жижа потекла из глаз и ушей. Это оно так смеется?
У меня мириады имен и лиц. А своего никогда не было. Но есть одно, под которым меня знают даже в Лире. Но ты ведь уже догадался, да?
Ты Архитектор?
А тымой слуга.
Глава 3. В гробу я вас видел. Собственно, в него я и направляюсь
Трактат «О калейдоскопе и его изнанке».
Архитектор, суть есть эгрегор всего темного и мрачного, что может только присниться ловцу или путнику. Сосредоточение абсолютного, чистого зла.
Первые люди, жившие на парящих островах, сражались с этим существом, и сия битва была сутью их жизни. Уничтожение Архитектора избавит мир снов от его темной стороны, ослабит нарастающее влияние кошмаров, подпитываемых страхами и иными отрицательными эмоциями.
В своей борьбе первые из людей решились на мужественный, пусть и отчаянный шаг. Неведомым ритуалом, ныне неподвластным ловцам, они выдернули короля кошмаров из мира снов, придав ему форму наяву.
Призывать подобное чудовище, было связано с великим риском, но сражаться с эгрегором сновидений на его территорииеще более бесполезное занятие. Проявившаяся наяву сущность ослабла, пусть и, имея доступ к миру снов, наяву Архитектор не владеет и десятой частью своей силы.
И тем не менее, одолеть его даже в таком состоянии оказалось не под силу первым людям. По одной из версий, во время битвы большая часть парящих островов рухнула в океан. По иной версии, сам Гипнос разгневался на людей и пробудился.
Ведь призыв эгрегора, пусть и такого, как Архитектор, суть нарушение устоявшегося баланса и калечение мира сноввотчины Гипноса. Потому божество и покарало человечество, спустив их на землю.
Так или иначе, по собранным мною сведениям, битва продолжалась уже на суше, близ древнего города Джу-Агарим, ныне именуемого не иначе, как Проклятый Город. Архитектор поработил жителей того славного места, запятнав их тела и сны Скверной, дабы восстановить свои силы.
И пусть первым людям не удалось уничтожить заразу, они смогли запечатать город непреодолимым барьером, тем самым, лишив Архитектора возможности вернуть свои силы.
Но это существо не было бы столь опасным, если бы его можно было спокойно замуровать таким образом. Все мы знаем, о влиянии Скверны, о случаях появления Архитектора по всему континенту и проявления следов его присутствия.
Даже будучи тенью от тени своего былого могущества, Архитектор все еще представляет величайшую угрозу для всего человечества. Даже будучи запертым на краю ведомой суши, он остается способен отправлять свой фантом, как во сны калейдоскопа, так и проявляясь наяву.
Где бы он ни появился, данное место будет отравлено Скверной его черной души. И каждая пядь пораженной земли, каждое запятнанное существо, будь то человек, али животина, каждый исковерканный сонвсе это делает Архитектора сильнее, распространяя его влияние в обоих мирах.
Потому, первоочередной задачей любого ловца является противодействие распространению Скверны. Лишь путем многовекового, последовательного искоренения следов его деятельности, мы сможем ослабить тварь достаточно, дабы однажды завершить начатое нашими великими предками.
Лишь объединившись в борьбе со злом, мы сможем победить и оставить нашим потомкам лучший мир.
И тут мы подходим к главной проблеме нашей войны. Оскверняя человеческое создание, Архитектор превращает его в безвольную марионетку, одержимую лишь жаждой причинять страдания всему вокруг, распространяя, таким образом, влияние Скверны.
И мы даже не говорим сейчас про лунатизм, что суть зараза во чреве матери. Оскверненные пагубным влиянием Архитектора, они в определенный час становятся проводниками его воли, неся боль и страдания людям во славу своего проклятого господина.
Но есть среди нас и те, кто поддался на хитрые увещевания и посылы темной твари добровольно. Суть и смысл жизни подобных созданийслужить верой и правдой своему повелителю. Цель ихсеять хаос и смерть. Речь здесь о тварях, именуемых Шики.
Убивая ловцов, Шики таким образом искореняют в сознании память о том, кем они были раньше. А в награду за верную службу, Архитектор наделяет их силой убитого, даруя экстаз и блаженство.
Такие существа, однажды убив и распробовав вкус смерти, пережив наслаждение, даруемое чужой силой, отныне уже не способны остановиться. Гипнос Вечноспящий, дабы оградить своих верных избранных от возможной опасности, помечает тварей меткой.
Метка та проявляется, если смотреть на тварь через мир снов, либо если монстр попытается воспользоваться божественным даром наяву.
Считать Шики, как и лунатиковловцами, или не приведи господь, людьми, огромное заблуждение. Пусть эти твари и выглядят, как мы, внутри у них зреет семя Скверны. Сам факт существования подобных тварейпрямая угроза обоим мирам.
Ониверные последователи зла и лучшим решением будетзадушить таких во младенчестве, избавив от лишних страданий самих существ, так и обезопасив их семьи от неминуемой гибели.
* * *
Я захлопнул книжку. Гил-Маго старший, даром, что уже подох, теперь казался мне редкостным говнюком. Хорошо, что мужик со своими домыслами был, не столь популярен, а то я спокойно мог очутиться в мире, где идет полномасштабная охота на ведьм.
Впрочем, она и так идет, но именно на меченых Шики. А я, вроде как лишь предрасположен к получению метки.
Но глобально, не стоит отрицать верность некоторых сведений. То чувство, которое я испытал, было непреодолимым. Я теперь понимаю, почему Шики убивают, вполне возможно дармовая сила сродни наркотику.
Как я выстоял? Да кто его знает. Я прекрасно понимаю, что ничего за просто так не будет, эта истина давно вшита мне в подкорку. Но помнил ли я об этом, когда источник Шинара пытался слиться с моим? Нет.
Врум помог, однозначно, но только ли в этом дело? Он словно сбросил оцепенение, но если бы у меня не было ската, смог бы я сопротивляться?
Ладно, это риторические вопросы, не имеющие значения. Врум со мной, я справился один раз, справлюсь и снова. Проблемы могут возникнуть, если убить ловца с более сильным источником, но будем честны, ловец с сильным источником мне сейчас не по зубам.
А значит, и думать нечего об этом. А вот о другомстоит.
Архитектор сказал, что я отказался от его благословения. Думаю, тут имелась в виду Скверна, та самая черная жижа, которая отравляла все в моем сновидении. Это именно она, у Гил-Маго в трактате хватало рисунков.
Я вспомнил длинную лапу Архитектора, тянущуюся ко мне, и вздрогнул. Я боялся этой твари. Причем без какой-либо причины. Я не боюсь умереть, не боюсь стать Шики, не боюсь даже боли. То есть у Архитектора не было ни одного аргумента, чтобы заставить меня паниковать.
То есть его страх, скорее всего на уровне стороннего внушения или ауры. С этим надо будет что-то делать. Потом.
Пока что стоит не пересекаться с тварью наяву. Во сне он мне ничего не может сделать. И не потому, что это всего лишь сон. В этом мире Архитектор в калейдоскопе куда опаснее Архитектора наяву.
Только вот мой дар крови, пусть и бесполезный во всех аспектах, тут работает на все сто. Я могу проснуться в любой момент, что я и сделал, когда тварь попыталась меня коснуться. Да, дар хорошо сработал на убегание, но он никак не поможет мне при столкновении. Нельзя победить убегая.
А мне больше нравится побеждать.
Итого, что мы имеем. К императору и Отцу Сумрака добавилась еще одна головная боль. Забавно, но боевой факультет и Кая я вообще в расчет не беру. Теперь в сравнении они вообще незначительны по степени угрозы.
Ладно, Отец Сумрака тоже под вопросом, как и Смерть, которого я отношу к той же братии. Эти ребята вроде и не против меня грохнуть, а вроде уже бы грохнули, если бы хотели.
Я вздохнул и откинулся на матрас, разглядывая звезды на небе. Вот че за фигня? Когда я мечтал о приключениях, я имел в виду нечто другое. Какая-то феерическая карусель безумия и хаоса, творящаяся вокруг меня.
Надо бы крышу починить.
Я встал с постели и вышел наружу, оглядел детскую площадку и вздохнул. Вряд ли я сегодня усну после такого. Надо бы с кем-нибудь посоветоваться, но с кем? Привет Бион, я знаю, ты и так меня боишься до усрачки. Кстати, я только что виделся с Архитектором.
Ладно, кто еще остается? Мэйси с виду спокойная и адекватная, но чем она может помочь? Хоуп поймет, оказывается, по мнению ловцов, мы с ним одного поля ягоды. Но он теперь лазурный, да и что ему известно об Архитекторе такого, что могло бы помочь.
Нет, тут нужно идти к магистрам.
Ко мне только что приходил Архитектор, произнес я в пустоту. Надо поговорить.
Ничего не произошло. Сверчки стрекочут.
Ладно, пойду, устрою кровавую баню в квартале у красных. Во имя моего великого господина.
Стена подернулась дымкой и зашевелилась. А нет, это мой старый знакомец подал признаки жизни. Как бы научиться замечать эту мимикрирующую чешуйчато-перепончатую тварь?
И как Кастер вообще умудряется отправлять свое сновидение так далеко? Он же боевого класса, а не разведчика. Или все-таки разведчика?
Ящер вышел через ворота, и я последовал за ним. Вообще-то я рассчитывал, что за мной следит магистр Ки, но наставник даже лучше. С кем еще говорить об Архитекторе, как не с его бывшим слугой?
Через пару минут понял, что идем мы в академию, что странно посреди ночи. Но с другой стороны, где еще ночевать Шики, как не в самом защищенном месте?
Впрочем, до академии мы не дошли. Ящер остановился возле дома в восточном стиле и растворился в воздухе. Ну или опять слился с местностью, я пока не понимаю. А вот два бумажных фонаря над входом меня немного напрягли.
Один светил красным, второй синим. И в этом мире такое сочетание означало вполне однозначное место. Я вошел внутрь и даже не удивился. Какая-то звуконепроницаемая завеса, судя по всему, потому что иначе весь квартал бы слышал это.
К публичным домам я успел привыкнуть, но Веритас конкретно так отстает от академического городка по всем статьям. И по количеству сотрудниц, и по качеству тоже. Видимо, студенты куда более прихотливы в этом плане, нежели имперские солдаты.