Я вновь посмотрел сквозь прозрачный пластик.
Эй, босс. Это Корбек. Просто заскочил проведать Корбек сел рядом с кроватью.
Ну, что сказать? Вообще говорямы его потеряли. Мы потеряли весь этот улей. Но, вы же знаете, что такое победа, да? Люди поддерживают друг друга. Старый добрый дух Таниса. Варл просил меня, спросить вас, если вы умрете, можно он возьмет ваш плащ?
Хе-хе. Ну как, можно? Я думаю, что Баффлз уже вполне подходит на роль командира взвода, но ему слегка не хватает пары мудрых советов. Может быть, вы займетесь им, когда поправитесь и вернетесь к нам?
Ребрифер шипит и вздыхает.
Освобождение идет на полную катушку. Военная техника прошла пригороды вчера вечером и сейчас они готовы двинуться в соляные пустоши, выловить остатки Зоиканцев. Фес меня побери! Титаныэто нечто! Говорят, что здесь еще высадились Адептус АстартесЖелезные Змеи и Имперские Кулаки. Командующий не оставляет врагу ни единого шанса.
Мерно попискивает монитор жизнедеятельности.
Они скучают по тебе, Ибрам. Люди. И я тоже. Ты привел нас к победе, и ты по-праву должен разделить ее с нами. Не умирай, слышишь?
Корбек погрузился в молчание, уставившись в пол.
Знаешь, фес, это не честносказал он, наконецМы победили, но все равно миллионы гражданских продолжают умирать. Жители пригорода, те, кто жил в Башнях, все. Я видел их по дороге сюда. Фес, это разрывает мне сердце. Хочешь знать, о чем я думаю? Я скажу тебе, раз уж
ты меня слушаешь. Я вспоминаю Танис. Да, Танис. Я вспоминаю о миллионах людей, которых мы
потеряли. Моя семья. Мой народ. Мой фесов мир. Я смотрю на эти скорбные и потерянные лица и
вспоминаю Танис. Если бы мы тогда остались, приняли бой и победили, те, кто остались в
живых, наверное, выглядел бы так же. И знаешь что?
Ребрифер продолжает мерно стучать.
Я рад, вот что. Я очень рад, что все обернулось так, как обернулось. Твое решение, Ибрам, оно
было правильным. Я никогда тебе этого раньше не говорил, да и сейчас говорю потому, что, фес
знает, слышишь ты меня или нет. Но я рад, что у нас есть то, что есть. Хорошо, что Танис погиб
быстро, чем получил вот такую победу. Мой народ заслужил это. Не смерть. Быструю смерть. Это
это проклятье, они просто не заслужили такого исхода! Хорошо, что Танис уничтожен, быстро и
окончательно, чем вот такое
Корбек замолк.
Ты знаешь, что я имею в виду. Ты не раз освобождал солдат от боли, я знаю. Лучше, когда все
происходит быстро. Лучше, чем вот так вот.
Корбек встал.
Ну, все, я доложился. Ты вернешься к нам, слышишь? Ты вернешься к нам.
Мы вышли назад, к грузовику и направились туда, где были расквартированы Призраки. Корбек
выглядел притихшим и молчаливым после посещения госпиталя. Он сказал мне, что должен
немного передохнуть. Он передал меня под опеку огромного солдата, которого звали Брэгг.
Вы прошли инструктаж, Ещераз? спросил Корбек. Я не понял, почему Корбек назвал его
«Ещераз».
Да босс, мы патрулируем пригород.
Возьми его на прогулкусказал он Брэггу, указывая на меняПокажи ему, что тут да как. И
присматривай за ним, хорошо?
Сначала меня испугала перспектива быть рядом с Брэггом. Его было слишком много. Но, я быстро
обнаружил, что под обманчивой внешностью огрина скрывается мягкое сердце.
Он выдал мне серую униформу, взамен моего дорогого, синего гражданского костюма, и
аккуратно подогнал лямки моего бронежилета.
Скорее всего, все будет тихо, мистер Туросказал онно нельзя быть слишком осторожным.
Когда нас представляли друг другу, он долго старался запомнить мою фамилию и теперь
произносил ее с уважением. Я понял, что он взял меня под свое крыло.
Люди, выходящие в патруль, собирались в замусоренном помещении заводского цеха.
Брэгг не был старшим. Командовал патрулем немолодой бородатый человек, которого звали
Баффлз. Он был страшно серьезен во всем, как будто хотел что-то кому-то доказать. Как я узнал
позже, он только что получил повышение. Там было еще восемь человек: снайпер Ларкин,
огнеметчик Бростин, разведчик Дойл и пять бойцовДомор, Мило, Фейгор, Яэл и Мактаг. Все
вместе они выглядели как-то нелепо, но действовали с удивительной слаженностью, которая
очевидно была результатом большого совместного опыта.
Заминка у всех случалась только с Ларкином, снайпером, который выглядел худым и нервным, и,
как будто во всем ждал подвоха. Они звали его Ларкс или Псих-Ларкин, что давало мне некоторые
объяснения. Тем не менее, они относились к нему с уважением. Брэгг сказал, что именно Ларкин
дал имя полку, еще в самом начале придумав «Призраков Гаунта». Я попытался поговорить с Ларкиным об этом, но мало чего добился. Рядом с ним я почему-то начинал нервничать. Он излучал, какую-то истерическую энергию и постоянно нянчился со своим ружьем. Через некоторое время, я оставил его в покое во имя своего собственного психического здоровья.
Дойл был симпатичным молодым человеком, приблизительно двадцати пяти лет от роду и выглядел идеальной натурой для героической статуи. Но, он был еще менее общительным, чем Ларкин.
Ну да, онразведчиксказал мне Брэгг так, как будто это все объясняло.
Бростин, провонявший прометеумом, был обычным неотесанным дурнем с чередой глупых и неуместных шуточек. Домор был внимателен и собран. У него были глазные имплантанты, и народ звал его Шогги, я так и не узнал почему. Его лицо и руки были розовыми, от только-только заживших ожогов и это было его первое боевое задание, после ранения. Я спросил, как он был ранен.
Выяснилось, что во время рукопашной схватки с Наследником Асфоделем в его руках взорвался лазган. Я отчаянно пытался разговорить его на эту тему, но он не поддался на уговоры.
Мактаг и Фейгор, им обоим было за тридцать. Мактаг был улыбчивым парнем, с голубой спиральной татуировкой над левым глазом.
Фейгор был совсем другим. Во время осады он был ранен в горло, и его гортань была заменена новеньким имплантантом. Он был худым, злым и, на мой взгляд, самым опасным членом отряда.
Мило был моложе всех, почти мальчишкой. Как мне сказал Брэгг, Мило только что получил звание рядового. До этого времени он был единственным выжившим гражданским лицом с Таниса, и был спасен лично комиссаром-полковником.
Яэл был немногим старше. Его тонкая юношеская фигура, только-только стала обретать очертания зрелого мужчины. Но, в его взгляде было нечто, что говорило, сам он давно уже повзрослел.
Мы выдвинулись к южной окраине. Как сказал Брэггнашим заданием было выкурить остатки разгромленной армии Зоики. Они залегли на дно, сказал он, засели глубоко, словно занозы.
Это меня встревожило, но Брэгг тащил с собой некую разновидность тяжелой автоматической пушки, которая обычно ставится на турель, и я решил держаться рядом с ним.
Мы покинули город через останки ворот имени Иеронимо Зондара. Несколько ключевых сражений были здесь и несколькими километрами к востоку, там, где в массивной, выщербленной стене находились ворота Вейвейр. На этом участке прошли самые ожесточенные бои во всем конфликте.
Только сейчас до меня стал доходить размах боевых действий. Позади нас возвышалась увенчанная башнями громада Вервунхайва, окольцованная тем, что осталось от защитной стены. Передо мной простирались, на сколько хватало глаз пригородные кварталы, горные выработки, заводы и склады, огромный пояс, окружающий громаду улья. Здесь были затяжные бои, беспощадные схватки, улица на улицу, когда солдаты Зоики продвигались к стенам города. Мы прошли мимо останков нескольких зоиканских боевых машин. Это были не только танки и транспортеры, но и странные механизмы, похожие на пауков или ракообразных. Их колоссальные корпуса были покрыты черным нагаром, который оставил огонь, пожравший их изнутри.
Стоял ясный солнечный день, но дымная вуаль придавала свету зеленоватый оттенок, клубы дыма стелились словно туман. Легкий ветерок с южных пустошей поднимал пыль небольшими вихрями. Спидеры, посадочные модули и ревущие имперские перехватчики сновали в небе туда и
сюда, а горизонт на юге озаряли вспышки и сполохи огня. Там, в пустошах, убегающие остатки Зоиканской армии предавались планомерному уничтожению.
Некоторое время было людно. Беженцы колоннами возвращались в город, толкая перед собой тележки и детские коляски со скарбом.
Встречались пешие патрули Имперской Гвардии. Попадались машины с раненными. И хуже тогокараваны с телами погибших, которые двигались к местам массовых захоронений. Рабочие бригады Муниториума и инженерно-саперные отряды работали, в безнадежной попытке восстановить хоть какой-то порядок в море хаоса. Я вздрогнул от страха, когда громкий взрыв донесся со стороны фабрик, но Брэгг успокоил меня, сказав, что это бригады подрывников сносят полуразрушенные дома, которые опасно оставлять в их теперешнем виде.
Нарменианские танки, оснащенные бульдозерными ножами, сгребали развалины и мертвые тела в сторону от дорог, позволяя легким моторизированным конвоям быстрее передвигаться среди руин. Призраки, и я присоединился к ним, салютовали каждому танку, размахивая руками и поднимая вверх сжатые кулаки. Из отчетов я знал, что танки Гризмунда Нармениана внесли весомый вклад в победу, так же как и Роанцы, Вервун Прим и «временная гвардия» партизан Вервунхайва. Но, леди Часс выразилась совершенно отчетливо. Она хотела чествовать Призраков Гаунта. Я тогда удивился, чем заслужили Призраки такого особого внимания. Наверное, из-за самого Гаунта. В критический момент он принял командование всеми силами на себя и лично добился победы.
Я хотел бы встретится с ним, вместо того, чтобы глазеть на полумертвое тело на больничной койке.
Пригород выглядел ужасно заброшенным. Он был практически стерт в пыль артиллерией и уцелевший дом был большой редкостью.
Земля была одной сплошной мешаниной осколков рокрита и исковерканного металла. Воздух был то жирным от маслянистого дыма, то тяжелым от пыли, поднимавшейся с руин. Были здесь и осколки человеческих костей, белые и чистые. Я думал, что это осколки фарфора, пока не заметил осколок черепа с глазницей.
Жалкие остатки обрушившихся домов покрывали каждый метр грунта.
Я начал чувствовать дурноту. Все это было чудовищно, и подавляло своим размахом. Конечно, умник Колм Корбек послал меня на эту прогулку нарочно. Очевидно, он считал, что это подтолкнет мое воображение.
Во мне росло возмущение. Я и так в полной мере осознавал горе, обрушившееся на Вервунхайв. Не было нужды подстегивать меня.
И всему этому не было конца. Мы пересекли переулок, который был сплошь заполнен телами убитых. Воздух был отравлен вонью разложения и полон мух. Я решил, что Корбек настоящий ублюдок. Чтобы он там не воображал обо мне и моей миссии, мне было не нужно вдохновение такого сорта.
Тут я понял, что Ларкин рыдает. Это зрелище потрясло меня. Я знаю, о чем вы сейчас подумали, но он нисколечко не упал в моих глазах. Я знал, с самого первого момента нашей встречи, что он эмоциональный, легко ранимый человек. Он плакал, но, ни на секунду не отрывался от боевой задачи. Он держал строй и держал под прицелом сектора, за которые отвечал. Казалось, он сам не замечает своих слез.
Но он плакал.
Я видел плачущих женщин. Я видел плачущих детей. Я видел, как рыдают мужчины, в минуты слабости.
Я больше никогда, за все прошедшие шестьдесят лет, не видел, как плачет солдат. Это было самое болезненное зрелище из всех, что я там видел.
Слезы ручейками смывали грязь с его щек. А он был полностью поглощен патрулированием. Вид человека обученного убивать и готового убивать, который оплакивает павшихэто настоящая трагедия.
Ларкин не мог бы ты, нафес, заткнутьсясказал Фейгор.
Я мне что-то попало в глазответил Ларкин. Я хотел вступиться за него, но Фейгор выглядел особенно угрожающе. К тому же у него была лазерная винтовка.
Просто прекрати свое фесово хныканьесказал Фейгор, его голос был ровным и равнодушным, таким, каким его воспроизводил горловой имплантант.
Оставь егосказал Баффлз.
Ну дасказал Мактагмы все будем рыдать, если Гаунт умрет.
Он уже мертвсплюнул Фейгор.
Ничего он не мертв! вмешался ДоморОн серьезно ранен, но не мертв!
Так бы они нам и сказали, если б он умерсказал Фейгор.
Они бы сказали! ответил Домор.
Это имплантанты ослепили тебя, Шогги? спросил БростинМы же просто бедные, никому не нужные солдаты. Они нам ничего не скажут, пока не припрет. Это же вредно для нашего боевого духа!
Думайте что хотитесказал Яэля считаю, они нам скажут.
Гаунт не умерсказал Мило.
Откуда знаешь?
Я навещаю его каждый день. Этим утром он был жив.
Да? сказал Бростина жив ли он сейчас?
Мило не ответил.
Он был жив час назадвмешался я.
Тебя кто спросил? сплюнул Фейгор.
Его имя мистер Туросказал БрэггБудь вежлив.
К фесу вежливостьсказал Фейгор.
Ну-ка все заткнитесьпрошипел Дойл.
Мы укрылись в старой пекарне, одну стену которой разрушило взрывом. Дойл и Фейгор пошли на разведку. Я начал убеждать себя, что совсем не устал.
Эта штука Акт Утешениясказал Мактаг, когда мы приселиДумаете, кто-нибудь на это клюнет?
Только сумасшедшиесказал Яэл.
Я думаю, некоторые из них захотят присоединитьсяне согласился Домор.
Угу, некоторые психи сказал Бростин.
Давай-ка потише там, понятно? вмешался Баффлз.
Бростин понизил голос.
Ты-то был достаточно безумен, чтобы вступить в полк. А эти хайверы, я про них вообще ничего не знаю. Они вообще нам нужны?
Я видел, как они дралисьсказал Дорденвременная гвардия. Они хороши. Я бы гордился, если бы они были среди нас.
Они не Танисцыпроворчал Бростин.
Нет, не Танисцысказал Брэггно я тоже их видел. Они дерутся как черти.
Может быть, но будешь ли ты радоваться, когда они наденут цвета Таниса? Они не с Таниса! Фес бы побрал этот Акт Утешения! Пускай сделают свой полк! Они нифеса не Танисцы!
Я был с Гаунтом, в рейде на Башню, вместе с отрядом временщиковсказал Ларкин неожиданноТы тоже там был, Брэгг. И ты, Шогги. Временная гвардия дала там жару. Этот их командир как там его имя?
Колеасказал Брэгг.
Точно вот он там поработал. Просто одержимый.
Все равно сказал Бростин, ничуть не убежденный.
Вернулись Дойл с Фейгором. Впереди было чисто. Мы двинулись вперед, сквозь руины.
Мне кажется, что тогда я спас несколько жизней. Я смотрел на руины глазом скульптора, взглядом инженера. И сказал Брэггу:
Вон тот проход, впереди. Там упавший кусок бетона. Он выглядит так, как будто его перетащили.
Откуда ты знаешь?
Я пожал плечами.
Ну, я просто знаю, как он должен упасть. А он лежит неправильно. Его, наверное, перетащили.
Брэгг встал как вкопанный. Он бросил камень на упавший кусок и в ответ прогремел взрыв, взметнувший в воздух осколки каменной кладки.
Хорошее начало, мистер Туросказал Фейгор.
Если ты не можешь родить ничего кроме сарказма, Фейгор, лучше заткнисьсказал Домор.
Это был не сарказмсказал Фейгор, с сарказмом.
Заткнисьхором сказало несколько голосов.
Это вот эта штука! Эта штука! продолжал настаивать Фейгор, тыкая в горловой имплантант грязным пальцем. Она делает мой голос саркастичным, даже когда я этого не хочу!
Это было правдой. Скрипящий монотонный звук, который издавал имплантант, делал каждое слово плоским и мертвым. До конца жизни его голос останется саркастичным.
Будь честным. Большую часть времени это сарказмсказал Бростин.
Не всегда!
И как же мы узнаем, когда это сарказм, а когда нет? спросил Яэл.
Может, он будет поднимать руку, когда это настоящий сарказм? предложил Мактаг. Ну, типа сигнал.
А что, неплохая идеявоодушевленно поддержал его Фейгор.
Наступила пауза. Все посмотрели на Фейгора. Медленно, с видимым усилием, он поднял руку.
Я думал, что мы все уже вот-вот лопнем от смеха, даже Фейгор, когда Дойл неожиданно поднял руку и этот жест не имел ничего общего с сарказмом.
Мы сидели в укрытии, и пыль от взрыва мины еще висела в воздухе. Не издав ни звука, Дойл указал на два места в руинах, прямо впереди нас, хотя для меня, они ничем не отличались от остальных. Затем он сделал два быстрых и ловких жеста.