Рано поутру Илья проведал Тучу и для себя решил выезжать уже завтра. А пока он ушёл за околицу, к безымянной речушке, бежавшей вдоль луга. Это место нечаянно напомнило ему о родном крае, там так же бежала речка на окраине села, и был луг, и поля под пашню, и лес. Каждое утро приходил на берег Ильяещё до петухов и вездесущих мальчишек и тщательно исполнял воинское правило, упражняясь с мечом и гоняя по телу могучую внутреннюю силу, называемую его учителем энергией ци. До седьмого пота он неустанно занимался, а после непременно лез полоскаться в холодную воду. Так было и в этот раз.
Выбравшись из воды и обтёршись припасённой тряпицей, Илья подобрал оружие и одежду. Рядом росла, доживая свой век, старая ветла, давно подмываемая паводком и поэтому вывернувшая свои корни подобно шатру, где нынче было уютно и сухо. В этом месте Илья садился слушать извечную тишину, настраивая по созвучию с ней своё внутреннее безмолвие. Этот нерукотворный шатёр из корней ветлы напоминал ему его детскую нору, в которой он любил хорониться от суеты мира, наблюдая в лесу на другом берегу лешего и слушая плеск речных берегинь. Муромец устроился в позе невиданного им никогда цветка лотос, закрыл глаза, но послушать великое безмолвие ему в этот раз не довелосьон услыхал людские голоса. Для мальчишек, приходивших сюда ради своих забав, было слишком рано, и, прислушавшись, Илья понял, что разговаривают взрослые. И было их двое, а голоса эти уже слышал Илья. Это был негромкий и холодный голос эллинского попа Зосимы и смешливый говор его слуги по прозванью Слышко. Удивился Илья: эк пересеклись их дороги!
Негоже было подслушивать чужой разговор, пусть и ненароком, но что-то помешало Муромцу тотчас обнаружить своё тайное присутствие. Зосима и Слышко неторопливо прогуливались берегом, совсем рядом с укрытием Ильи.
стало быть, оголодал ты в Херсонесе? сказал то ли шутейно, то ли всерьёз Зосима, и Слышко отвечал:
Так, чтобы собственные мозоли жеватьбог миловал. Хотя туго пришлось, ваша милость
Ничего. Здесь и откормишься. Село дюже богатое, да и молодуха у хозяина весьма хороша. Только пить хмель запрещаю.
Слушаю, ваша милость
Со стрелой тяжело пришлось?
Свезло мне. Стражников на стене тихо убрал. Да ещё кто-то из осадников очень кстати бродил внизу. Стрелы оброненные собирал, вишь ты. Ну, я с ним весточку передать и решил
Илья вздрогнул и тотчас понял, что собеседник Зосимы не был Слышкой.
Горжусь тобой, сын мой, и господь радуется, глядя на твой смирённый труд во славу его. О том будет тебе особая награда.
По брату я соскучился, ваша милость. Тяжко мне без него
Три дня могу дать вам, Вышеслав. Более не могут ждать дела Господа нашего.
Слышно было, как Вышеслав вздохнул, хоть собеседники уже и отошли от укрытия Ильи на несколько шагов, удаляясь всё дальше. Однако всё, что по воле богов было нужно услышать Илье, было им услышано. Он сидел в своём шатре, и сердце в груди гулко стучало набатом. Он ясно видел бледное лицо мёртвого друга, и теперь ясно ему было, что не те стреляли в него, с кем он по-честному договорился накануне. Не было это нарушенным договором воинов, но выглядело ещё зловеще, ещё вероломнее. Свой убил своего.
2
Илья шёл по селу. Только меч в ножнах был у него за спиной. Люди уже давно поднялись с ночи и вершили свои житейские дела. Гомонила во дворах птица, подавал голоса скот. Пастухи собирали обширное общинное стадо, проходя по улицам и наигрывая зазывную песню на свирелях да рожках, чтоб хозяева выводили своих кормильцев за ворота. С окраин села поднимались в ясное небо дымки от кузниц, доносились первые удары молотов. Повсюду закипала привычная жизнь, охраняемая молчаливыми кумирами, то тут, то там высившихся во дворах. «Надолго ли? думал Илья, невесело поглядывая на деревянных истуканов. Вот уже и сюда добрался тихоня Зосимане для того ли, чтоб начать новой ложью торить путь эллинской вере в божьего сына?»
Долго просидел Муромец в своём нежданном прибрежном укрытии, мучительно думая об услышанном разговоре, вспоминая каждое слово. И когда двинулся в село, хотел одногототчас найти Зосиму и прямо расспросить о корсуньской подлой стреле. Он спрашивал селян об эллинском пришлеце, но село и впрямь было большоеникто ещё не знал о священнике со слугами. Но на ловца и зверь бежитИлья увидел на улице знакомый образ: ему навстречу шёл Мусайлима. Он тоже заметил Илью и приветливо улыбался издали. Муромец почувствовал, что вместо ответной улыбки его лицо искривила невнятная гримасане то боли, не то иного неудовольствия. Подойдя, Мусайлима удивился:
Что это у тебя с лицом? Никак, зубовная хвороба гложет?
Илья вместо ответа сказал:
Нужно потолковать, Мусайлима
Не сомневайся. Ещё бы нам с тобой разговор не держать: аллах как нарочно подгадываеткуда ты, туда и я след в след.
Илья подумал, что это будет кстати: поговорить сперва с Мусайлимой, не ставя о том в известность Зосиму, и быстро зашагал прочь с улицы. Мусайлима последовал за Ильёй, дивясь его торопливости. Муромец миновал главную улицу, свернул на тропку, делившую два соседских огорода, и всё двигался дальше. Мусайлима поспевал за ним.
На краю села, на меже, отделявшей одну пашню от другой, у рябины, росшей тут же, Илья остановился и положил оружие на траву. Подоспевшему Мусайлиме он сказал:
Сядем, и первый опустился на мураву. Всходы ячменя остро подрагивали на лёгком ветру, птицы пели в деревьях недалёкого сада. Мусайлима молчал, ожидая начала разговора.
Прости, что так чудно́ встретил тебя, начал Илья, осторожно вглядываясь в лицо сарацина. Мусайлима только пожал плечами, а Илья продолжал: Давно ли пришёл ты с Зосимой в это село?
Только намедни, ввечеру.
А чего один ходишь? Он ведь тебя для охраны нанял.
Мусайлима махнул рукой:
А Нужна ему моя охрана Только и пригодился ему, когда в Корсунь ехали. Да и то сказать: было бы больше в тот раз степняков, и от меня толку немного вышло бы. А в этом селе он меня и не замечает будто.
Так Брат Слышкин, как егоВышеслав? вас здесь уже ждал?
Да. Ты, выходит, уже знаешь, что у него брат-близнец есть? Зосима-то с собой только одного всюду таскает, Слышко. Другого прячет. Даже князь киевский о нём ничего не знает. А что стряслось-то?! Чего ты хоронишься да на меня волком смотришь? дал волю своим чувствам Мусайлима.
Илья посмотрел сквозь него, жуя губами и о чём-то размышляя.
Чего молчишь? настаивал Мусайлима.
Погоди, осадил его Илья, снова вглядываясь в араба пристально и строго: Коли ты мне друг, Мусайлима, то и ответь по чести: что ты знаешь о стреле, что из Корсуни прилетела с картой потайной?
Мусайлима удивился:
О стреле? Да то же, что и все.
А кто её прислал или ещё что-нибудь знаешь? взгляд Ильи так и сверлил Мусайлиму. Сарацин развёл руками, и в его глазах Муромец не заметил ни дрожи, ни испуга и с изрядным облегчением вздохнул, однако же и потребовал: Поклянись в том своим богом!
Мусайлима встал во весь рост, осенил себя крестным знамением и, подумав немного, вдобавок произнёс:
Ла илаха илла Ллаху ва Мухаммадун расулу Ллахи.
Хорошо, твёрдо произнёс Илья. Я верю тебе, Мусайлима.
Да что случилось-то? снова вопросил Мусайлима, опускаясь на траву. Чего тебе дался мой хозяин? Да, к слову, недолго быть уже мне на его службе. Ухожу скоро. Довольно с меня. Не от кого его охранять. Разве от землепашцев здешних, от их женщин и детей Хожу при нём, как пугало. Только пялятся на меня люди. Поначалу я думал, что они кидаться станут, как узнают, что на их веру Зосима покушается. А они ничего. Мирный люд. У нас бы камнями закидали, неверных-то
А чего это Зосиму в Киеве видно не было?
Послушай, Илья. Ты многие знания о нём мне не приписывай. Он со мной молчун молчуном, ни дать ни взять суфий после молитвы Если он и говорит с кем, так это с братьями. Правда, вдвоём они редко при нём бывают.
Оно и видно, покачал головой Илья. Рано поутру Зосима гулял вдвоём с Вишкой.
Гулял? усмехнулся Мусайлима. С девами гуляют. Только я за хозяином этого не замечал.
Не до смеха мне, Мусайлима, сказал Илья. Я случайно слышал, о чём они говорили. Стрела корсуньскаядело рук Вишки. А прислать её наказалуж как, не знаюсам Зосима.
Быть не может! вскочил Мусайлима. Зосима только и твердил после этого: «Сие есть промысел божий».
Выходит, у вашего бога десницей сам Зосима бывает.
Молчи, неверный! Мусайлима сгрёб Илью за ворот рубахи, силясь поднять, но это оказалось ему не под силу. Илья спокойно наблюдал, а араб тяжело дышал, и в глазах его металось недоверие и гнев. Он отпустил Илью, и, положив ладонь на рукоять своего изогнутого меча, потребовал: Клянись, что не выдумал ничего!
Илья поднялся на ноги, наклонился и, как когда-то у стен Корсуни, вынул меч из ножен, вонзил его в землю и, став на одно колено, произнёс, прижимая ладонь к груди:
Бога Леда призываю я в свидетели, и да минует меня удача в бою, коли я сказал неправду. Я сказал, и Лед меня услышал.
Илья вынул меч из земли, сел и принялся бережно обтирать клинок травой, прежде чем убирать в ножны. Мусайлима сел рядом, опустив голову.
Прости, что назвал тебя невернымнаконец сказал он. Я тоже верю тебе, пусть ты молишься чуждым мне богам, которых и вовсе нет
Цыц, тихо, но твёрдо сказал Илья и Мусайлима примирительно поднял руку:
Не будем о том.
Они помолчали, слушая неторопливый гомон села, которому, казалось, не было никакого дела до тяжких дум Ильи и Мусайлимы.
Примечания
1
Джизьяподушный налог, который платили иноверцы мусульманам в обмен на безопасность и покровительство.
2
Имам-хатибпредстоятель мечети.
3
ИсаИисус.
4
Аксамитбархат.
5
Узорочье (здесь)драгоценные ткани.
6
Рухлото же, что рухлядь: пожитки, движимое имущество.
7
Полянский князь по имени Кий двигался по Непре с юга, от устья к верховьям, поэтому увиденный им справа приток был назван Десной, то есть Правой (десницаправая рука).
8
Шахада (свидетельство): «Нет никакого божества, кроме Аллаха, а МухаммадПосланник Аллаха» (арабск.).