Теперь уже Маэс бросился первым. Без предупреждения. Прыгнул и впился, как волк в добычу. Сармат завопил, рванулся обратно. Его товарищ попытался огреть Маэса палкойно на нём уже повис Лик.
А дальше были только вопли и бесполезная борьба в полумраке. Несколько мгновенийи вот ночные гости, потеряв палки и колпаки, стремглав несутся в воротам, сверкая задом сквозь разодранные плащи, а волки бегут за ними. Дом переполошился, в окнах, похожих на норки, появляются головы сонных жильцовно сарматы уже выбежали из дворика и улепётываюлм переулками, а неврийцы из ворот провожали их торжествующим воем.
Со всех сторон, из закутков и переходов, грянули аплодисменты и крики радости.
Усталые волк раскланялись, как умели, и побежали обратно в нору.
Интересно, эти сарматы вернутся?..
Лик подумал над этим вопросом, повертел его в голове и решил, что спросит Маэса. Потом, утром. Когда человеческое тело снова вернётся к нему.
Всёутром!
Утром.
Утром
Часть II. Городские забавы
Глава 7. Пандарий, трагедия
20
Наутро Лик всё равно чувствовал себя измотанным. Казалось, у него нет сил даже на метаморфозу.
Не лучше ли остаться в волчьем виде? Хотя бы на один день. Он всё равно больше не на царской службе.
Вставай, Маэс уже вернулся в человеческий облик и успел умыться, Становись человеком! Солнце в небе, пора развлекаться.
Лик поднялся на лапы. Стоять на лапах было очень удобно. Так, наверное, чувствует себя домашний пёс, вроде тех черноголовых овчарок, которых он встречал по дороге. И это ощущение ему даже нравилось.
Но он всё-таки подчинился. Опытных друзей надо слушаться.
Завтрак отличался от ужина только тем, что вместо вина Маэс налил воду. Лик не возражал. Живут же обычные дикие волки без вина и отлично себя чувствуют.
Скажи, ты когда-нибудь смотрел трагедию? спросил Маэс.
Нет. Я слышал, в Новой Столице однажды пытались её поставить.
И как?
Никто не мог понять, что это такое и зачем нужно. Поэтому трагедию поставили, но только для царя. Для царя сойдёт любая редкость, особенно непонятная.
Значит, пошли смотреть. Увидишь царское зрелище. Хотя на самом деле ононародное!
С утра дом выглядел ещё заброшеннейно и ещё уютней. Незнакомые, пряно пахнущие цветы прорастали сквозь трещины в стенах.
Подожди, Лик пытался возражать на ходу, Мне надо найти командиров и предложить мои услуги. Я же пришёл наниматься в солдаты.
Поживёшь пока у меня. И ты всё равно не знаешь, куда идти.
На главной улице уже гомонила утренняя толпа. Морской бриз приятно холодил ещё красную от метаморфозы кожу и нёс ароматы выпечки с торговой площади.
Но они пошли в другую сторону, к огромному полукруглому сооружению. Сначала Лик подумал, что это храм под открытым небом, только круглый и без колонн. Но когда они оказались внутри, там не было ни статуй, ни следов жертвоприношений. Только круглая арена, похожа на ристалище, где объезжают коней, и сидения в несколько десятков рядов, похожие на ступени для исполинов.
В театре уже было многолюдно. Горожане занимали места, не переставая жевать жареное мясо в лепёшках и обмениваться новостями.
А где же трагедия? спросил Лик.
Трагедия будет вон там, Маэс указал на арену, Идём, скифы сидят не здесь.
Они уселись слева от входа. Вокруг них и правда хватало рыжих голов, а в разговорах то и дело проскакивали знакомые словечки.
На другой стороне виднелись головы в знакомых красных колпаков. Интересно, скоро ли начнётся побоище? Лик предположил что трагедияэто священная драка между зрителями и прикинул, как ему ловчее выскочить на арену. После ночной победы он не собирался оставить проклятым сарматам ни одного шанса.
Наконец, театр заполнился. Кажется, что собрался весь город. Только сцена оставалась пустой, словно участок вокруг священного меча.
Ударил гонг и началось действие. На сцене показались двое в доспехах и с копьями, в странных высоких сандалиях и с масками на лицах. Лик уже приготовился, что сейчас они начнут священный бой и тот, что выше, проткнёт копьём мелкого, но вместо этого они начали разговаривать.
Тем временем за ними строился ряд загадочных женщин в длинных белых одеждах.
А они скоро сражаться начнут? осведомился Лик у Маэса.
Они уже начали.
Я про сражение.
Это трагедия, здесь сражаться не принято. Они поют и рассказывают. Только в самом конце кого-нибудь могут поразить стрелой, или он сам заколется. А недавно ставили трагедию про царя Эдипатак он в финале вообще глаза себе вырвал.
Ого, ничего себе зрелище! А кто такие вон те девушки в белом?
Это хор. Они поют и поясняют..
А хор заколоться может?
Я пока такого не видел.
Жалко. Я бы посмотрел
Хору нет смысла закалываться. Хорэто как бы мы, зрители. Люди, которым до всего есть дело, хотя на самом деле на всё наплевать.
А зачем этот хор тогда нужен? Мы, зрители, и так есть в театре.
Мы в театре, но мы слов не знаем. Вот хор за нас и говорит.
Лик, озадаченный ролью хора, продолжал следить за событиями. И ему даже начало нравиться.
Это было похоже на историю, какую рассказывают сказители. Только рассказывали её несколько человек, изображая реплики участников. Иногда рассказчики запутывали историю до невозможного, но тогда вступал хор и пропевал. что происходит.
Сначала разговаривали двое, потом добавились ещё несколько воинов в высоких сандалиях. Они часто вставляли незнакомые слова, но общий смысл понемногу стал ясен. Оказалось, эти воины обороняют город от грозной армии неприятеля. И среди защитников города был некий Пандарий, сын ликийского царя.
Появился и сам Пандарий, с огромным позолоченным луком. Лик ожидал, что сейчас он превратиться в волка. Но вместо этого Пандарий принялся расспрашивать воиновпочему остановилась битва? Где же ему проявить доблесть и проверить своё чудесное оружие?
Лик решил, что это тоже важно. А Пандарий, конечно, хоть и ликиец, но настоящий скиф.
Герои объяснили Пандарию, что в лагере осаждающих начались неурядицы. Поэтому решено остановить сражения и, после положенных жертвоприношений, устроить сражение один на один. Пусть сын царя, что правит городом, по имени Гектор сразится на копьях с вождём осаждающих по имени Менелайвот и решиться, кто победил.
Лик ожидал, что сейчас на сцену выйдут Гектор и Менелай и случится смертельная битва. Но вместо этого продолжались споры и разговоры.
Пандарий, потрясая луком, рассказывал о прошлых подвигах. Наконец, появился гонец и сообщил, что сражение закончилось ничем. Менелай сломал свой меч о шлем Гектора и утащил это шлем с собой. Лик решил, что трофей неплох. Гектор же гнался за ним со своим уцелевшим мечом, но не догнал и вернулся в крепость.
Все ушли на военный совет, а возмущённый Пандарий остался. В гневе он дал волю своему красноречию и долго перечислял свои подвиги и приключения. На этом месте невриец чуть было не заскучал. Но тут появилась она.
Это была Меспелла, могучая Луна. Как и положено, в шлеме и с копьём. Она подошла к Пандарию и начала убеждать его вступить в бой. Конечно, даже вместе с дружиной в одиночку он много не навоюет. Но почему бы не подстрелить Менелая из-за стены, когда он подойдёт для очередных переговоров? Лишившись командира, осаждающие поймут, что боги против них и упадут духом.
Лик, разумеется, догадался, в чём хитрость могучей Луны. Раз война замерла и даже в схватке вождей никто не убит, ей не хватает крови. Вот она и разжигает войну заново, чтобы снова напиться алого сока.
Невриец увидел, как могучая Луна подошла ближе и благословляет лунообразный лук, а Пандарий хвастается перед богиней и рассказывает, как он этот лук изготовил.
Вот и Менелай. Он выступает на сцену и зовёт Гектора на бой. Осаждённые отвечают, что Гектор не может выйти к гостям, он занят срочными делами. Менелай отвечает, что знает, что это за делаГектор сейчас на ложе вместе с его, Менелая, супругой!
И в этот момент Пандарий пускает стрелу. Стрела пронзает Менелая. Неужели он сейчас умрёт и всё закончится на самом интересном месте? Нет, Менелай вырывает стрелу и, потрясая ей, кричит, что осаждённые нарушили клятву. Снова начинается склока, все обвиняют друг друга в нарушении клятв и уклонении от битвы. Менелай уходит собирать солдат, а Пандарий советует привести побольшеего луку нужна добыча.
Происходят события, и ещё события, всё новые и новые вестники сообщают о гибели каких-то незнакомцев. Пандарий тоже в этом участвует и стреляет куда-то в пространство.
Потом появился другой герой, юный и незнакомый. Пандерей насмешливо поинтересовался, что это за безродный бродяга с деревянным копьём. Бродяга в ответ заколол его этим копьём, и гордый лучник рухнул на арену.
21
Ну, как тебе? поинтересовался Маэс. Пьеса закончилось, теперь на арене прыгали акробаты и шутили на темы, понятные только коренным горожанам.
Плохо, что он в конце встал, заметил Лик, Я думал, его убьют полностью.
Без шансов. Днём актёров не убивают.
А ночью?
Маэс нахмурился.
Откуда ты знаешь про ночные представление?
Я не знаю. Я просто спросил.
Ночью бывает всякое. Ночное представление ты ещё увидишь
Маэс развернулся и помахал кому-то на верхних рядах. Степенная дама лет тридцати с золотыми серьгами в виде полумесяцев помахала ему в ответ.
А двумя рядами выше помахал в ответ Сагилл. Он восседал на самом верху, едва не задевая небо. Рядом с ним восседала ещё одна, незнакомая Лику девушка.
Если Сагилл был с бритым лицом и в полуженской одежде, то сарматка, которая сидела справа от него, явно хотела проявить мужество. Одета в обшитые мехом куртку и штаны, а сапоги оторочены мехом. Остриженную в кружок голову венчала лисья шапка, обшитая сверкающими самоцветами.
Лик недолюбливал сарматов, но к девушке ощутил симпатию. Благородная лисья шапка, которую носят и скифыэто лучше, чем красные колпаки.
Маэс поднялся на несколько уровней вверх и начал переговариваться с женщиной на местном языке. Лик почуял, что это дело личное и не слушал.
Но даже так он заметил, разговор явно не клеился. Маэс с трудом оторвался от женщины и потащился.к энарею.
Сигилл встретил его ласковым взглядом. Так взирает с постамента статуя божества.
Маэс насмешливо заложил руки за спину и продекламировал на местном языке:
Мальчик с видом девическим,
просьб моих ты не слушаешь
и не знаешь, что душу ты
на вожжах мою держишь.
Интересно, подумал Лик, его тоже мучает какой-то пророчество? Или он просто так издевается?
Приятно слышать, что ты изучаешь поэзию, сказал Сагилл, Если будешь много учитьсястанешь умным. А со временем, даже и здравомыслящем. Тогда я назову тебя не мальчиком, но мужем.
А как ты назовёшь ту прекрасную актрису, что сидит возле тебя? осведомился Маэс, Похоже, она пришла сюда играть царицу племени амазонок. Я вот только не поймуэто Пенфесилея или Ипполита?
Зовут меня Тамара, ответила сарматка на местном наречии, А ваше имя я спрошу, когда вы научитесь вежливости.
Насчёт амазонок ты угадал правильно, заулыбался Сагилл, Сарматы, как ты знаешь, произошли от смеси скифов и амазонок. И благородная Тамара решила возродить древние амазонские традиции.
Он тоже произнёс это по-гераклейски.
Похоже, подумал Лик, здесь, в южных городах,все народы говорят друг с другом по-гераклейски. И скиф с сарматом, и армянин с фракийцемязык у них будет один тот же. Это интересно. Наверное, через несколько лет даже мы с Маэсом будем говорить между собой по-гераклейски.