На нее вышли оба посла, вставшие по краям друг напротив друга человек с начинающей захватывать голову проседью напротив стройного эльфа с волосами цвета вороньего крыла. Эльф был в несколько раз старше человека, но выглядел на десятилетие младше. Темный бархатный дублет посла Лоркона был расшит невидимыми для сидящих на последних лавках серебристыми и золотистыми нитями в цвет символа Союзных Земель. Из-за своей одежды, скрадывающей падающий на нее свет, мужчина противопоставлялся эльфийскому послу, чья кремовая мантия словно слегка отражала лучи. Суровое выражение лица эльфа из КиэнДарра нисколько не смягчилось, когда он поднялся на сцену и поклонился своему человеческому коллеге, дежурно поклонившемуся в ответ.
Посол Лоркона оглянулся через плечо и коротко кивнул стоящему возле сцены рядом с ним Жорну Крастофу, поднесшему пятерню к виску при взгляде вельможи. Вертикальная морщина между густыми бровями эльфийского посла пропала на секунду, когда он увидел улыбнувшуюся ему леди Лориэль. Вслед за послами на подмостки поднялся и Наунан, вставший между ними. Смотритель недолго наблюдал за тем, как последние взошедшие по лестнице беседки люди рассаживаются по лавкам, после чего он прокашлялся и под негромкие шепотки толпы начал свою приветственную речь.
Дорогие друзья, жители Лесной Заставы и наши гости! Я рад видеть вас всех здесь в этот день, одинаково важный для земель республики и земель эльфов. Сегодня мы празднуем День Единения, восхваляя дружбу наших народов, их храбрость, жертвенность
Хэнк развернулся в сторону не прекращавших шептаться мужчин на скамье позади себя, всем видом показывая, что им стоит побольше внимания уделить вещающему для них смотрителю. Это возымело действие лишний шум тут же прекратился. Как и Ален, мужчины полагали, что с горами лучше не ссориться.
чтобы почтить их память, мы устраиваем традиционные чтения летописей, относившихся к Темному Периоду. Мы пригласили достопочтенных послов из Лоркона и КиэнДарра, Наунан поочередно развернулся к каждому из них, чтобы они оказали нам эту честь. Господин Гилберт Данас и господин Риндартис из рода Весенней Росы уже долгие годы поддерживают эту традицию, как и, в случае господина Данаса, пара поколений послов Лоркона до него.
Среди сидящих на лавках стали слышны тихие смешки, исходившие в основном от эльфов. Гилберт Данас натянуто улыбнулся толпе, показывая, что понимает иронию. Риндартис, остававшийся до этого сурово-невозмутимым, с нескрываемым раздражением возвел глаза к крыше беседки.
Не буду более утомлять вас своим присутствием на сцене, проговорил Наунан, и дам слово путникам, проделавшим ради нас долгий путь от двух столиц.
В беседке неожиданно громко загрохотали аплодисменты, не стихающие пару десятков секунд, пока послы принимали от Наунана древнюю книгу в темном кожаном переплете. Оба посла что-то негромко обсудили между собой, после чего книга осталась в руках у Риндартиса, который, еще сильнее вздернув подбородок, начал читать оттуда отрывок звучным, но хрипловатым голосом:
Весной очередного года правления тирана, убийцы эльфов и захватчика их земель
На последнем слове в беседке стало темно.
Вместе с тем стало и очень тихо. Посол эльфов прекратил чтение, а толпа, некоторое время не понимавшая, что произошло, смиренно молчала.
Первым очнулся Наунан, который тихо велел стражникам вновь зажечь факелы, вызвав движение с двух сторон от лавок, не приведшее к моментальному результату. Люди начинали обеспокоенно шептаться, осознавая, что подобное затмение в развлекательную программу вечера не входило.
Октавия услышала со стороны сидевшего рядом с ней Иоахима ругательства на неизвестном ей языке и слова какого-то заклинания, не произведшие никакого видимого эффекта и повлекшие лишь дополнительный поток тихой брани:
Scheiße, почему не сработало?
В этой тиши выстрелы арбалетов, два вскрика и отвратительное бульканье были слышны особенно громко.
Мгновение задержки, и в беседке вновь появился свет, являя зрителям источники звуков. Оба капитана стояли на тех же позициях, однако теперь в руках они держали арбалеты, наведенные на послов: арбалет Майны был нацелен на Гилберта Данаса, арбалет Жорна на Риндартиса Весеннюю Росу.
Оба вельможи лежали на сцене. Один болт пронзил горло посла Лоркона насквозь, и тот, задыхаясь в предсмертной агонии, в бесполезной попытке продлить свою жизнь тянул руки к бившему из раны фонтану яркой крови. Второй болт попал послу КиэнДарра прямо в грудину, пробив ее; от места входа болта в грудь посла по бежевой ткани одеяний быстро расползалось багровое пятно, и тяжелое редеющее дыхание Риндартиса свидетельствовало о пробитии легкого и важных сосудов.
Оглушительный женский крик, полный боли и отчаяния, заполнил пространство беседки. Издавшая его леди Лориэль тут же вскочила на сцену и подбежала к Риндартису, склоняясь перед ним на колени.
Хаос и паника захватили толпу после вопля эльфийки, словно снявшего очарование непонимания ситуации. Люди бежали прочь от сцены, прочь из беседки, сметая стоящие на пути лавки, стулья и других зрителей. Плач Лориэль был заглушен детским плачем, криками ужаса и страха, звуками ломаемого дерева и быстрых переругиваний бежавших от опасности жителей.
Смотритель Наунан остолбенело стоял у сцены, и единственное, что он смог еле слышно промолвить, был тихий вскрик «стража!».
Август, бодро распихивая людей рядом с собой, тянул чуть не потерявшегося в потоке Иоахима за рукав на выход. К неудовольствию сэра Бивербрука, его компаньон мало того, что не оказывал никакой поддержки для своего же спасения, так еще и остановился посреди беседки и начал что-то бубнить. Август совершил последнюю попытку увести переводчика и, встав перед ним, чтобы хотя бы гневными жестами убедить его двигаться, увидел знакомую белую вспышку в глазах волшебника, когда тот коснулся магической вязи на рукаве тот произносил заклинание, используя вязь для фокусировки. Вспышка исчезла, но рыцарь знал, что магия не пропала.
Иоахим переводил недоуменный взгляд с одного капитана на второго, явно видя что-то, чего не видят остальные. Арканист проморгался через пару мгновений и дал Августу и подоспевшему к ним Хэнку увести себя, то и дело оглядываясь на покидаемую беседку. Эльфийские стражники впятером навалились на Жорна Крастофа, активно сопротивляющегося их захвату, в то время как пораженная зрелищем Майна Русал покорно вытянула руки перед стражниками-людьми, заковавшими ее в кандалы.
На сцене, положив себе на колени голову затихшего навсегда Риндартиса из рода Весенней Росы, леди Лориэль сотрясалась от тихих рыданий. Смотритель Наунан бессильно наблюдал за тем, как загустевшая кровь из горла мертвого Гилберта Данаса медленно стекает по дереву подмостков.
* * *
Надо валить, уверенно сказал Ален, у меня чувство, что добгом это дело не кончится.
Оно уже не кончилось добром, пробормотала Октавия.
Оно не кончится добгом для нас, уточнил моряк, нервно оглядывая непривычно пустой зал таверны.
Сейчас пятеро иноземцев были единственными ее посетителями. Заказав эля, к которому в итоге никто не притронулся, они просидели в абсолютной тишине долгие полчаса. В течение этого времени тифлингша пыталась найти хоть какое-то уместное начало для разговора, чтобы обсудить увиденное, но шок и невозможность осознать произошедшее не позволяли ей подобрать правильные слова.
В обязанности стражи, несомненно, будет входить допрос всех свидетелей, промолвил Хэнк, мы должны идти навстречу местным представителям закона и рассказать все, что нам известно. Желательно сходить к ним самим в первых рядах.
На всяких гечных суденышках пгавильно говогят не зная бгоду, не суйся в воду.
Август сделал пару быстрых круговых жестов по направлению от себя, завершив фразу проведением большого пальца по шее.
Что он сказал? спросил Ален у Иоахима.
Волшебник ответил не сразу.
«Инициатива наказуема», тихо сказал он, продолжая рассматривать выжженное пятно на столе.
Сэг» Бивегбгук дело говогит! воскликнул Ален. Покосившись на одобрительно кивающего Августа, он поправился: Показывает.
Все пятеро вновь ушли в свои мысли, так и не определившись с дальнейшими планами и не желая быть инициаторами каких-либо действий. Октавия все же пригубила немного мерзкого по вкусу эля, наблюдая, как обе разносчицы испуганно переговариваются с тавернщиком за барной стойкой очевидно, обсуждая события в беседке.
Это не они, внезапно выпалил Иоахим.
Хэнк, также рассеянно наблюдавший за неслышимым разговором разносчиц, переспросил волшебника, о чем тот говорит.
Это не они, повторил тот, это не Крастоф и Русал.
Его соседи по столу недоуменно воззрились на него, будто внезапно увидели перед собой сумасшедшего. Октавия переглянулась с Аленом, опасливо пожавшим плечами. Хэнк тяжело вздохнул:
Господин Иоахим, разумеется, в косвенном плане виноваты не они. Можно обвинять в случившемся местную атмосферу ненависти между эльфами и людьми, однако снимать ответственность с тех, кто непосредственно держал арбалет в голосе полуорка слышался намек на жалость и понимание эмоционального состояния арканиста, однако Иоахим вздернул голову и с некой ожесточенностью прервал Хэнка.
Это не они, с очевидным упрямством отчеканил Зальц, я увидел на них магию школы Очарования. Их кто-то заставил убить послов.
Пораженным собеседникам волшебника нечего было сказать, и тот добавил с мрачным торжеством:
Тьма была определенно магической, потому что мое заклинание вызова магического пламени не сработало. Крастоф абсолютно точно не выглядит как человек, умеющий обращаться с магией. Я не уверен в леди Русал, но след школы Очарования на ней в таком случае сложно объяснить.
Дело еще сильнее пахнет жагеным, заерзал Ален.
Август показал ладонью вверх, а затем на выход из таверны.
Да, я согласен, что надо быстрее забирать вещи и уезжать отсюда, если мы не хотим проблем, кивнул его переводчик.
Если то, что вы говорите, правда, то смотрителю Наунану стоит узнать об этом сейчас же, запротестовал Хэнк, страже нужно как можно быстрее изловить этого преступника, обладающего магическими способностями.
Хэнк, устало обратился к полуорку Зальц, вставая со скамьи, это событие произошло в День Единения, когда в поселении кроме жителей были и приезжие. Я думаю, что в скором времени смотритель сам поймет, что капитаны невиновны, и начнет искать арканиста не среди своих граждан, в которых он уверен, а среди гостей Лесной Заставы.
Хэнк поднял взгляд на Иоахима. Волшебник криво усмехнулся.
Если это не вы, господин Иоахим, то вам нечего бояться. Вы же не виноваты в убийстве. Ваш отъезд вызовет больше вопросов.
Боюсь, если дело политическое, то будет гораздо проще не искать реального убийцу, а обвинить приезжего волшебника, ответил тот, уже направляясь в сторону лестницы на второй этаж, однако дойти до нее ему было не суждено.
Входная дверь таверны распахнулась, впуская внутрь троих стражников в броне с символикой республики. Первый из них, мужчина с пергаментом в руках, прошел пару шагов от входа и, тут же заметив иноземцев, начал в него вчитываться.
Хэнк, Октавия, Ален, после каждого зачитанного имени стражник отвлекался от пергамента, чтобы взглянуть на посетителей таверны, сэр Август Бивербрук из Синего Предела и Иоахим Зальц. Все верно?
Хэнк вновь посмотрел на волшебника, нервно сглотнувшего при упоминании своего имени. Полуорк осторожно кивнул ему.
Все верно, сказала Октавия.
Прошу вас всех пройти вместе с нами. Смотритель Лесной Заставы желает поговорить с вами об стражник запнулся на мгновение, известном инциденте.
А если мы против? с вызовом ответил Ален.
Стражник пожал плечами и глянул назад в сторону выхода из помещения.
В дверном проеме и окнах таверны моряк увидел тени на крыльце. Судя по их количеству и очертаниям вынутых из ножен мечей, к плохому исходу этого разговора стража Лесной Заставы была готова.
Все выезды из поселения тщательно охраняются, из Заставы сложно уехать незамеченными, проследив за направлением взгляда Алена и убедившись, что тот правильно понял ситуацию, проговорил стражник, поэтому в ваших же интересах проследовать с нами.
Двое других вошедших стражников встали по краям выхода, пригласительно освобождая проход на улицу.
Первой поднялась и прошла на крыльцо Октавия; за ней вслед вышел Ален, растирая плечи в притворном ознобе при выходе на вечерний прохладный воздух. Август, покосившись на Иоахима, махнул ему рукой, и тот, сопровождаемый Хэнком, все же сдвинулся с места, обреченно следуя за компаньоном.
Лесная Застава, на территории которой редко происходило что-то необычное в последние десятилетия, если не считать пары дней в году наподобие Дня Единения или празднования сбора урожая, этим вечером была так же тиха. Пятерка иноземцев и конвоирующие их стражники были единственными, кто присутствовал в такой поздний час на улице. Несмотря на кажущееся внешнее спокойствие поселения, множество горящих окон по дороге к ратуше свидетельствовало о том, что провалиться в безмятежный сон сегодня ночью предстоит немногим.
Стражники провели сопровождаемых внутрь невысокого, но длинного здания ратуши, располагающегося неподалеку от ярмарочной площади. Все вместе они пришли по скрадывающему шаги ковру травяного цвета, выложенному в длинном коридоре, пока не дошли до тяжелой парной двери с вырезанным фигурным узором, изображающим семь крепостных башен Лесной Заставы. Один из стражников постучал в дверь и после возгласа «войдите!» распахнул ее.
Смотритель стоял у стеллажа с книгами. Могло показаться, что он внимательно и ожесточенно вглядывается в корешки с названиями, пытаясь отыскать в них какой-то ответ, однако взгляд его был рассеян и направлен внутрь себя, нежели чем к окружающей действительности. Край его рукава был обагрен кровью, уже приобретшей буроватый оттенок; ранее увиденное украшение пропало с головы смотрителя.
После беглого осмотра Октавия заметила пропажу украшение валялось отшвырянным в дальнем углу комнаты.
Оставьте нас наедине, сержант, обратился к стражнику Наунан ровным голосом.
Вы уверены? удивленно спросил тот. Мы не можем оставлять вас в опасности в такой ситуации
Все в порядке, отозвался смотритель, не поворачиваясь в сторону визитеров, останьтесь в коридоре. Если что-то пойдет не так, то я смогу вас уведомить.
Поколебавшись, стражник послушно закрыл за собой дверь, перед этим впустив конвоируемых.
Смотритель наконец развернулся к визитерам. По привычке он попытался сцепить руки перед собой, но, задев ладонью окровавленный рукав, быстро оставил эту затею, застыв в некой неловкой позе с руками по швам.
Меня зовут Алувиэль Наунан. Я являюсь смотрителем этого поселения и отвечаю за его процветание и он сглотнул, безопасность.
Посетители молчали.
Мне доподлинно известно о том, что вы вместе присутствовали в момент убийства послов в беседке и сидели в первых рядах, продолжил он, справившись с чувствами, и я бы хотел опросить вас как свидетелей преступления против дружбы земель республики и земель эльфов.
Вы нас подозгеваете, не спросил, а утвердительно заключил Ален.
Наунан неопределенно покачал головой.
Несомненно, болты, убившие моего дорогого друга Риндартиса и господина Гилберта Данаса, были выпущены из арбалетов Майны и Жорна, капитанов нашей стражи. Я не понимаю причин их помешательства, поэтому пытаюсь выяснить как можно больше чтобы в случае объективных доказательств их вины определить степень наказания.
Хэнк чуть пихнул в бок смотрящего себе под ноги Иоахима. Волшебник сильно покачнулся, не ожидав толчка, но быстро вернул себе равновесие, так ничего и не сказав.
Однако задумчиво проговорил смотритель, чтобы и вам, и мне было легче говорить о произошедшем без лишних подозрений, я попрошу вас об одном одолжении. Не сопротивляйтесь магии, которая сейчас произойдет.