Потом мы пойдём через тёмный лес с вековыми деревьями и корнями.
Затем я покажу тебе моё море. Именно моё. Оно не такое как у всех. Оно необыкновенное. Я рисовал его для тебя. Смотри, там вдали качается на волне маленькая шлюпка. В ней маленькая девочка и мальчик. Юный капитан ведёт своё судно к горизонту. А там за горизонтом его мечта, его любовь, вера и надежда. Его сказочный мир с карманами полными солнца.
Валерия Гируляе
Я не Маша. Я не могу просто так договориться с парнем чтобы он лишил меня девственности. По-моему, мой отчим отчасти всё же прав. До́лжно это быть как-то по-человечески, что ли. Что меня ждёт в будущем, я как будто бегу по замкнутому кругу. Сегодня на паре было задание, написать рассуждение о своём образе жизни. Ну конечно, мы же будущие журналисты. Типа почти психологи. Вышел небольшой рассказ. Конечно же он обо мне. Вот он:
Теперь, куда бы она ни шла, она была уверена в одном. Жизнь, её жизнь, это вечный путь. И главное, это, нисколько догнать и обогнать. И, не пытаться убежать от своей собаки. А идти. И неважно, что это за путь. Тернистый ли млечный ли?
Не многие понимают, что такое путь. Жизнь, как этот именно путь, как дорогу, как движение. Она, поняла это случайно. Точнее, это самое понимание пришло как наитие, как проклятие, или, как хотите. Она шла по узкой землистой тропинке, извивающейся под её ногами струящейся змейкой. Тропинка раздваивалась и сходилась снова. Прямо как линии на руке, подумала она и улыбнулась. Идти ли тебе прямо, или свернуть, остановиться или вернуться обратно? Каждый решает сам. Но вдруг, далеко впереди она увидела человека с портфелем. Он шёл уверенными размашистыми шагами. Не оглядываясь и не притормаживая. Целью его было, увеличивая темп, но не переходя на бег, догнать идущую впереди него, собаку. Уж так он решил в это утро. Она, тоже приняла эту, непонятно кем придуманную игру, и увеличила темп. Теперь, ей само́й захотелось не только догнать человека с портфелем, но и собаку. Игра началась. Она с небывалой лёгкостью, с каждым уверенным и сильным шагом приближалась к человеку с портфелем, а тот в свою очередь, к собаке. Интересно, подумалось ей, играет ли в эту игру собака, или возможно, она сама и придумала её правила? От этих мыслей настроение улучшалось, и с каждым движением, улыбка принимала уверенное очертание.
Вдруг, собака свернула в сторону. Она явно устала от такого темпа, и склонив голову пропустила вперёд человека с портфелем. Через некоторое время и он, свернул к ближайшей лавочке и утеревшись платком, пыхтя и отдуваясь, сдался.
Она ликовала. Теперь она была ведущей, теперь она диктовала темп. Оглянувшись назад, она заметила вереницу людей, пытавшихся догнать её стремительное движение. Точнее, это были две размытые фигуры, идущие за ней. Она повернулась и решила утроить свой рывок. Пусть попробуют догнать, с язвинкой в голосе прошептала она, и рванула вперёд.
Она шла. Она шла, высоко подняв голову. Лидируя. Но спустя некоторое время, будучи уверенной в том, что она на этом пути первая, вдруг заметила впереди, очерченную фигуру.
Шла фигура, спокойными размашистыми шагами. Её даже это обидело. И пришлось уверенно догонять впереди идущего. И каково же было её удивление, когда, почти догнав незнакомца, она увидела в нём человека с портфелем. Который, в свою очередь, вышагивая, пытался догнать свою собаку. Она остановилась как вкопанная. Обернулась и внимательно посмотрела назад. В горле у неё пересохло, ладони вспотели, ноги подкосились. Вслед за ней, наращивая темп, шла собака. А за собакой, человек с портфелем. А за ним
Facebook. Nyurka hole
нет никого лучше тебя и нет никого хуже.
Мой бог не сидит на облаке. Я не пеку фаллоса подобные булки с имитацией семяизвержения. Не бьюсь головой об стену или пол. Не бубню по утрам мантры, дребезжа рюмочками в серванте. Не медитирую на денежный эгрегор после устранённого венка безбрачия. Не отливаю порчу страшную и сглаз проклятущий. Я не знаю, что по ту сторону могилы, но думаю всех нас ждёт большой сюрприз.
Александр Бринев
Наконец-то она пришла. Такая лёгкая, стройная, воздушная. Моя Маша. Мы заказали с ней тех самых устриц в ресторане. Правда по её выражению лица я так и не понял понравилось ей или нет. Она впервые позволила себя поцеловать. Я протянул ей шикарный букет алых роз, и она чмокнула меня в уголок губ. Мы сидели и болтали ни о чём как вдруг подошёл этот парень в сопровождении своих друзей. Богатенький армянин в модной клетчатой паре смело подошёл к нашему столику и погладив Машу по голове произнёс:
А ты видимо ему сегодня сосёшь, девочка скалолазка!
Не смейте с ней так говорить, я встал, вмешался, как и подобает настоящему кавалеру. На что он отреагировал очень спокойно.
А знаешь почему она скалолазка? Спросил он, улыбаясь, потому что с хера на хер успевает перелазить. Профи. Мразь продажная.
При этом он смачно харкнул ей в лицо. В её прекрасное ангельское лицо.
Я кинулся на него с кулаками. Но его дружки положили меня на холодный кафель ресторана. А он присел на корточки рядом и прошептал мне на ухо.
Знаешь братец, твоя знакомая знатная давалка. Отвёл её в кусты и дал в рот. А потом обоссал и ушёл. Это лучшее что ты можешь для неё сделать. Послушай, моего совета. В рот. В кустах. И после непременно обоссать. Понял?
А ты Агван оказывается мразь, Маша вытерла платочком слизь с лица и нагло улыбнулась, может тебе напомнить, как ты обещал меня в районную клинику на операцию положить? Приличным доктором прикидывался. Разводил малолетку на поебушки с покатушками. Трахал меня в подворотнях как псина поганая. Подъебывался от своей богатенькой черножопой жёнушки. Как я аборт от тебя выскребала. Как по стеночке домой из дешёвой грязной вонючей клиники домой шла по снегу босиком. А по ляжкам кровь текла. Как тебе звонила. Помощи ждала.
Я тебя к родителям в Ереван хотел везти, мразь. Невесту в тебе увидел. В клинику хотел положить, через знакомых ортопедов. Мениск твой поправить, чтобы ножка не болела. Любил тебя Маша. А выскребалась ты не знаю из-под кого. Мало ли их у тебя было есть и будет. Я тогда надышаться на тебя не мог. Прикоснуться боялся. А ты со свиданий на подъебки свои. Мне врала что на закрытых показах элитное бельё демонстрируешь. Шлюха поганая. Таких как ты Машенька нужно сжигать как хлам, ответил молодой армянин и забрав друзей ушёл из ресторана.
Я поднялся. Маша сидела, сложив ногу на ногу и курила.
Ты куришь? Очень глупо и непосредственно спросил я.
Да, и чем-то в жопе колупаю иногда, огрызнулась она и выскочила на улицу.
Я выбежал за ней. Солнце уже село и в аллее у ресторана было сумрачно. Горел небольшой уличный фонарь. Вокруг него летали мотыли и мошки.
Объясни мне Маша, что такое говорил этот парень? Это нелепость. Случайность. Скажи же.
Нет Саша, он прав, уверенно ответила Мария, кстати в этом рестике я раз сто ела этих твоих устриц и сосала хрен в туалете. А ещё меня трахали прямо на том самом столике где ты мне нежные розы дарил. Прикинь?! Депутат местного Законодательного собрания. Пися маленькая, зато не скупился на гешефты. Вот так бывает в жизни, Сашенька.
Что ты такое говоришь, Маша, мой голос задрожал. Скажи, что всё это неправда. Скажи, что ты всё это придумала.
Вчера я не смогла увидится с тобой потому что ездила эскортом с двумя богатенькими арабами, её голос стал наглым и ехидным, они имели меня в задний проход по очереди, сказала Маша и рассмеялась. у одного из них хрен был сорок сантиметров.
Зачем ты так, нежная моя?
И ещё они подарили мне кучу бабла, она пошарила в сумочке, в поиске пачки евро, но вынула оттуда простой самый обычный спичечный коробок. Лицо её побледнело. Руки затряслись.
Что случилось любимая? Спросил я.
Мария Нагибина
Я точно помню, как выбрасывала его в воду. Мысли крутились и крутились в голове. Этот лох что-то бубнил про преданность и несовпадение в судьбе. Что это всё случайность и всё такое. Зачем я вообще с ним связалась? Дура, урок на будущее: имей дело с богатыми и конкретными мужиками и пусть только они имеют тебя. А не вот это вот всё. Нужно немедленно послать его подальше и вычеркнуть из своей жизни. Агван конечно появился не вовремя, свинья. Мог бы просто отвести меня в тубзик и дать за щеку. Типа отомстить. Мудак.
Я люблю тебя, вдруг произнёс Саша и встал предо мной на одно колено. Он достал небольшую атласную коробочку и открыл её.
Да твою же мать, выругалась я, Саша я действительно очень нехорошая девочка. Я сука Саша.
Выходи за меня, он стоял на одном колене и плакал, я люблю тебя Мария Нагибина. Люблю!
Слушай, ответила я, иди ты в жопу.
Он медленно поднялся и выбросил коробочку в кусты. Глаза его стали безмолвно холодными.
Ну зачем ты так, оно же денег наверняка стоило, я попробовала сгладить углы.
Ты правда сука? Голос его стал сухим и чёрствым. До него как будто только что дошло.
Сашенька, хочешь трахнуть меня?
Но он развернулся и ударил меня. Удар пришёлся в левый висок. В глазах потемнело и у упала. Он подошёл ко мне и начал бить меня ногами в живот. В лицо. Сильно бить. Заранее размахиваясь и что-то от удовольствия пришёптывая себе под нос. С каждым ударом я отскакивала в сторону и захлёбывалась от невыносимой боли. Потом он ушёл, но через несколько минут вернулся. На ресторанной кухне он взял огромный хлебный нож.
Не надо Сашенька, пробубнила я почти беззубым ртом, с разбитых, разорванных губ капала кровь. От боли, сковавшей моё тело я не могла даже подняться.
Суке сучья смерть, хладнокровно ответил он и воткнул мне длинное лезвие ножа, пахнувшее хлебом и тёплом, в шею. Кровь хлынула рекой.
Он расстегнул ширинку и начал мочиться на мою голову.
Потом развернулся и ушёл. Я вынула нож из шеи и попыталась рукой заткнуть кровоточащую рану. Вышло плохо. Я теряла кровь. Я умирала. Он сломал мне рёбра. Выбил передние зубы. Кажется, сломал одну из ног. Левый глаз полностью заплыл. Я положила голову на мокрую от крови траву и посмотрела на ночное небо.
«А ведь это всё, подумала я».
Как вдруг вспомнила про этот чёртов коробок. Я пошарила по траве и нащупав сумочку вынула его оттуда. Достав один шарик, я раздавила его и сунула в рот.
«Вспомнить, нужно вспомнить о чём-то хорошем. О счастье промелькнуло в раненой голове».
Но я не могла припомнить ничего приличного. Перед глазами крутилась мать со своими нравоучениями. Какие-то мужики, трясущие своим хреном перед глазами. Жёлтый резиновый цыплёнок в красном тазу в Турции. И эти двое с коробком из ресторана. А ещё Лера со своей стрекозиной любовью и грёбаной заботой. Её отчим прыгал вокруг с книжкой и что-то выкрикивал.
Я сунула раздавленный шарик под язык и улыбнулась разбитым окровавленным ртом. Я честно в последний раз улыбнулась исчезающему миру. Я умерла.
Facebook. Nyurka hol
Если бы я была живой, я бы сказала, что самое опустошающее, это почувствовать себя ненужным, ненужной. Просто в один момент оглянутся вокруг себя и понять, что всём, кто проходит сейчас мимо тебя, на тебя наплевать. На тебя даже наплевать деревьям что растут вдоль дороги, траве что растёт у их корней, собакам что метят их корни, кошкам что сидят на их ветках и небу, которое находится над ними.
Если бы тебя не было, если бы ты не валялся сейчас на этом самом месте и не думал об этом, и не предъявлял претензии деревьям что растут вдоль дороги, траве что растёт у их корней, собакам что метят их корни, кошкам что сидят на их ветках и небу, которое находится над ними, ничего бы наверняка не изменилось.
Всё так же: деревья, что растут вдоль дороги, трава что растёт у их корней, собаки что метят их корни, кошки что сидят на их ветках и небо, которое находится над ними, только без тебя.
Просоленные пустоши Элама
Динь, динь, динь.
Колокольчик навязчиво звонил и звонил. Динь, динь, динь, леска натягивалась струной, рискуя порваться в любую секунду. Но он специально купил на «шроте» самую толстую. Достаточно толстую чтобы оберегать свои границы от непрошенных гостей.
Для этого приходилось мастерить причудливые самодельные системы. Натягивать леску низко над камнями, подвешивать звонкие колокольчики и своевременно реагировать на звон. Иногда опасность была напрасной, леску тревожил лёгкий приземистый ветерок или случайно зашедший в каменную пустошь зверь. Вообще то животные сюда не стремились, побаивались. Да и климат был не подходящий, ветер, камни, жара днём и ноющий холод по ночам. Каменная пустошь простиралась от северной гряды голубых гор до череды солёных озёр, смертельно опасных для редкого путника или зверя.
Специально сюда никто не пойдёт, это край смерти. А все монстры, живущие на дне солёного озера, выбирались оттуда с наступлением тьмы. Но старик в это время закрывался в своей лачуге.
Всегда хотелось одиночества. Элам с древних наречий так и переводился, край одиночества. Разве что мальчишка, что приходил обучаться из соседних деревень, проделывая нелёгкий путь через солёные озёра, иногда скрашивал его.
Динь, динь, динь, звонил колокольчик.
Пришлось вставать и смотреть, что же случилось. Он лениво приподнялся с лежака и приник к устройству. Пустошь была безмолвна.
Что опять за фокусы? он зло сплюнул на каменный пол и снова прильнул к прибору.
Одиночество давно принудило его вести беседы с самим собой. Так он делал и теперь, аккуратно рассматривая пространство в пустоши:
Вот накоплю побольше средств и попрошу мальчика сходить в столицу за надёжными рыболовными крючками. Чтобы блестели на солнце как звёзды в ночном небе.
Динь, динь, динь.
Да что за холера такая, простонал он.
Но, вдруг заметил её. Она усердно махала крыльями и пыталась высвободиться из плена.
Ах ты тварь, зло взвыл он, убирайся с моей земли, верно недобрый знак.
Старик схватил сучковатую палку и побежал к попавшей в ловушку птице. Это был, кажется, буревестник, огромный с небывалыми бело розовыми крыльями. Молодой и сильный, он непонятно как очутился среди его безжизненных земель. Сел и чуть коснулся каменной плоти Элама, как тут же его правая лапа запуталась в сети лесок с колокольчиками. Птица попыталась рвануть в небо, но леска ещё сильнее впилась в него, затянулась сотней смертельных узелков, не давая шансов на жизнь. В дело пошёл мощный клюв, но, чем больше тяжёлый флагман неба пытался вырваться, тем более запутывался.
Старик резво подскочил к птице и начал усердно орудовать своей палкой, как мечом, пытаясь прибить буревестника к солёной земле:
Вот тебе вот, вот, не унимаясь, выкрикивал он и когда попадал по крылу или клюву, восхищённо ликовал и вскидывал своё орудие к небу.
Никто не смеет приходить на мою землю без спроса, зло рычал он, попадая всё точнее и точнее, ненавижу вас всех, убирайтесь с моей земли, убирайтесь.
Птица металась и ничего не могла поделать, её правая лапа совсем запуталась в расставленной ловушке, к тому же при попытке атаковать старика клювом, она получила сильный удар по голове и теперь в глазах у неё потемнело. Она ещё пробовала кричать и сопротивляться, но жёсткий и сокрушительный удар в основание клюва погасил свет. Покачнувшись, она упала к ногам убийцы и более не шевелилась. Колокольчики замолкли.
Вот так, вот так скотина безмозглая, радостно ликовал старик.
Он пнул птицу ногой, убедившись в свой полной победе и тут же отправился обратно в свою лачугу.
Тоже мне гость не прошенный, бубнил себе под нос старик, я всю жизнь энергию копил не для того чтобы гостей встречать. Я участок покупал, чтобы жить счастливо.
Вдруг он остановился.
Счастливо, прошептал он и обернулся.
Птица всё так же безжизненно лежала на просоленной смертью земле.
Если до захода не уберу, они её сожрут. А так, чучело сделаю или зажарю, возликовал старик собственной идее. Он быстро сбегал за последним своим действующим роботом, приобретённым на последней воскресной роботорговле. Проверил заряд и, включив его, направился к месту недавнего сражения.
Зацепив птицу лебёдкой, предварительно обрезав пленительную леску, он загрузил массивную тушу в грузовой блок робота. Крылья пришлось оставить снаружи, они не помещались в грузовом отделении и торчали в разные стороны как огромные паруса воздухопланера лета. Старик видел такие в столице. На подобном виде старомодных системах любят выпендриваться молодые прожигатели энергии. Старик знавал некоторых из них и старался обходить стороной.