Алета слегка отстранилась. Касание быстрых, ловких рук девушки, которых она раньше не замечала, теперь почему-то были неприятны.
Впрочем, скорее всего, Жиаль ни в чем не виновата. Ей сказали докладывать - она докладывала. Сказали собрать госпожу в дорогу - она и собрала... Скажут - подлить яду в вино -она и подольет. Ее дело такое - служить, а хозяйка ее вовсе не Алета, а Цветочек...
Баронесса Шайро-Туан, формально владея не только этим огромным, богатым дворцом но и всей Кайорой, по факту не имела ничего. Даже права узнать заранее, за кого ее сговорили.
Выходит, за Священного Кесара... Владыку огромной державы, почти равной Империи. Шестидесятипятилетнего старика. Его младший сын был почти вдвое старше Алеты. Да уж, счастье. Как бы и впрямь с такого не тронуться.
...О Фиоле Алета знала довольно много, не смотря на то, что учили ее мало и плохо. В основном тому, "что юной девице потребно" - умению держаться в обществе, танцам, музицированию, немного живописи и чуть-чуть, самым основам домашней бухгалтерии. Только чтобы не путать приглашения на балы и счета из лавок.
Но фиольский язык тут, на самой границе Империи, знали все, хотя никто не учил его специально. Он просто как-то сам ложился на память и воспринимался как второй родной.
А зная язык страны будешь знать и ее народ, обычаи, веру.
Алета не обольщалась по поводу того, что ждет ее в браке со Священным Кесаром. Роль красивой куклы у трона, и то, если она отвоюет эту роль.
Наверняка у старого монарха имеются фаворитки, и как только объявят о свадьбе, они немедленно и наперегонки кинуться засылать служанок к знахаркам за ядом.
Сама она Кесару не нужна. Даже как мать наследника не нужна - наследник у правителя уже есть, и "основной" и "запасной", от реанской принцессы, дамы настолько высокородной, что дальше уже просто некуда.
В постель ее супруг и повелитель, конечно, потянет. Просто, чтобы отметиться, раз уж взял. Ну и убедиться заодно, что девица нетронута. А после... да ее кормить будут противозачаточным на завтрак, обед и ужин. Вперемешку с ядами.
Она не нужна ни Фиолю, ни его правителю. Им нужен анеботум, ее проклятое наследство. Металл, позволяющий отливать портальные зеркала, металл, связывающий этот мир сетью тоннелей. Металл, который нес жизнь, развитие и спасение всем... кроме нее. Кроме баронессы Шайро-Туан, которой, волей Святых Древних, принадлежало 90% мировых запасов этого самого анеботума.
Смешно... Она так богата, что могла бы просто купить себе половину этого самого Фиоля вместе с его Священным Кесаром... если не две трети. И у нее не было ни медной горсти, чтобы... чтобы что - сбежать?
Куда? Большое портальное зеркало стерегут, и накануне визита фиольской миссии ее не подпустят к нему даже на полет стрелы, просто на всякий случай.
Конюшня... В принципе, коня она взять может. На прогулку. Но одну ее никто не отпустит, да и убегать из дома в одной амазонке и сапогах для верховой езды, без гроша в кармане и с такой приметной внешностью, как у нее... Да первый же трактирщик сдаст ее дяде.
И хорошо, если дяде, а не бандитом.
Иначе дело закончится тем же Фиолем, только попадет она туда не зеркалом, как невеста правителя, а в трюме, как "груз" для портового борделя.
Да и куда ей бежать? К кому?
Алета перебирала всех знакомых и начинала понимать, что все же была дурочкой. Все эти годы, пока она слушалась бонны и спорила с портнихой по поводу очередного платья для прогулки, дядя с тетей обкладывали ее, как егеря - лисицу.
Все девушки, которым она наносила визиты, были дочерьми тетиных подруг. Все молодые люди, которым она кружила головы, служили под командованием ее дяди.
У нее не было ни эра собственных денег, ни места, куда можно пойти, ни человека, к которому можно обратиться за помощью или, хотя бы, советом.
Конечно, дядя с его цветочком ничуть не сомневались, что афера с ее браком у них выгорит. Росой Лефара ее можно напоить, как только она ступит на землю Фиоля, не дожидаясь церемонии в Храме, а там... что воля, что неволя...
Постель душила ее мягчайшей периной и шелковыми простынями. На краю постели висели довольно скромные четки из очень крупного, сортового жемчуга. Всего - девятнадцать жемчужин, по числу молитв. Полная луна заглядывала в угол окна, отражаясь в миске с водой.
А что, если?.. Анеботум - лунное серебро, лунная дорога - светлое наследие Святых Древних...
Алета прыгнула сразу двумя ногами на каменный пол, стягивая с руки тяжелое статусное кольцо.
Оно было выполнено не из золота, и даже не из платины - а из анеботума. На этом настоял ее отец, когда понял, что получил во владение.
Она с размаху кинула перстень в воду, отмахнулась от брызг. Получится? Услышит? Вспомнит? Захочет помочь?
И, едва вода в миске слегка потемнела, Алета рванулась к ней всем сердцем, всем отчаянием, с молчаливым криком: "Эшери!.."
Шесть лет назад...
- Глубокий реверанс, только чуть ниже, чем перед императором, - шипела тетя, - глаз не поднимать. Вы поняли? Монтрезы, хоть и бедны, как портовые мыши, а все же герцоги. Руку подаете для поцелуя, только если он соизволит принять. И перчатку снимите, горе! Позорите меня перед титулованной родней. Чем вы слушали преподавателя этикета, хотела бы я знать?!
Они стояли в холле, огромном и пустом и девочка с любопытством оглядывала стены, выложенные мозаикой... которую давно пора было подновить и почистить. Каменный пол был весь в выбоинах, словно здесь водили коней, а высокие двери из мореного дуба потемнели, словно их достали из воды.
Впрочем, Алете скорее понравилось. Старинный замок... Не для жизни, для обороны. Фасад без украшений, узкие окна, похожие не бойницы, массивные решетки. Камень, выщербленный временем - и огненными шарами прежних осад. Одно крыло почти просело и, судя по тому, что в окнах не было света - стояло закрытым.
Все это Алета заметила, пока они ехали от портального зала ратуши в наемной карете. В самом замке зеркала не было - у Монтрезов не хватило на него денег...
Но все это было не важно. А важно то, что Монтрезы - герцоги, а она, Шайро-Туан, всего лишь баронесса, хоть и неприлично богатая. Что касается дяди с тетей, они вообще -сопровождающие лица... И никакие деньги этого не изменят.
Тем не менее - родня, хоть и не слишком близкая. Герцог Монтрез приходился баронессе кем-то вроде троюродного дяди, а маркиз Монтрез - кузеном. Почти братом. Брат - это хорошо, но... захочет ли? Протянет ли руку? Согласно неписанным правилам, баронесса первой предложить дружбу маркизу не могла.
Хотя и шипели тетя с дядей всю дорогу, что, скорее всего, Монтрезы пригласили их, чтобы под благовидным предлогом попросить денег. И пока это, вроде, подтверждалось - "благородная бедность" тут просто лезла в глаза, вопияла и просила помощи... Но ведь можно и помочь, почему бы нет. Ей не сложно, а это все же родственники, одна кровь. И боги порадуются...
Девочка так глубоко задумалась, что не заметила, как в холле появились новые лица. И только тычок в спину от тетушки заставил вздрогнуть и почтительно присесть в глубоком реверансе, "лишь чуть меньше, чем перед императором".
Не поднимая глаз, из под ресниц, Алета рассматривала своих родственников.
Герцог... Высокий мужчина с очень прямой осанкой, которая лучше всяких слов говорила -офицер. Ну, это понятно - второй сын, после мятежа оставшийся единственным и вынужденный принять титул. Первый сын - наследник, второй - защитник, третий - жрец. Стандартный расклад для любой аристократической семьи. Если есть девочка, то она идет "довеском", для укрепления связей.
Волосы светло-русые, черты лица тонкие, но какие-то чересчур резкие и властные. Подбородок гладко выбрит и торчит, как личный манифест: "Я - герцог Монтрез, и все будет так, как я хочу. Варианты не рассматриваются". Интересный тип, но - опасный. И, кажется, не слишком приятный в общении.
Герцогиня... Стройная темноволосая женщина с грацией танцовщицы и очень простой, приветливой улыбкой. Самый громкий скандал в среде высшей аристократии: герцог женился на бродячей жрице Змея. Не в наложницы взял и не в фаворитки, что еще как-то поняли бы и простили, а в законные жены. И даже позволил ей родить наследника.
Маркиз... братик... возможно... Алета незаметно, как ей казалось, перевела взгляд на мальчика, почти ровесника. Старше на полтора года. И чуть не упала из "глубокого" реверанса в еще более глубокий обморок. Обошлось, но шок был силен.
Не бывает на свете таких красивых мальчиков! Это обман зрения, колдовство, амулет... косметика, если хотите, но только не природа. Красота матери и "порода", аристократичность отца сплавились воедино и породили юного сильфа. Тонкого, как струна и, в сиянии своих золотых волос прекрасного, как солнечный луч.
Второй тычок привел ее в чувство. Демоны, на спине-то синяк будет, тетушка щиплется как гусыня! Чего ей нужно?
Вынырнув из шока, Алета сообразила, что благополучно прослушала всю официальную часть, и теперь ей нужно подать руку герцогу и маркизу, и еще раз поприветствовать официальную хозяйку замка, уже на правах официальной гости.
Все это она проделала безупречно, ни на йоту не отклоняясь от канона, но на одних рефлексах. Рука герцога была теплой и твердой. Он на миг придержал ее узкую ладошку за самые кончики пальцев, сказал какую-то вежливую банальность и переключился на дядю.
К маркизу Алета шагнула с легким трепетом. И даже осмелилась чуть-чуть, самую малость, поднять взгляд.
Напрасно.
Наследник учтиво принял руку гостьи, повторил вслед за отцом, как он рад приветствовать в родовом замке "прелестную кузину"... и на этом все закончилось.
Гостей передали в руки экономки и целых двух горничных, что было для Монтрезов, видимо, верхом расточительства.
В Шайро-Туане вокруг гостей уже крутилось бы полтора десятка слуг... Но в чужой монастырь со своим уставом не ходят.
К тому же, замок был настолько интересен, что Алета мигом позабыла все обиды, и действительные, и мнимые. Когда тетя называла ее легкомысленной, она не сильно грешила против истины.
Нет, дурочкой хорошенькая баронесса не была, учителя ее хвалили. И умные мысли в "пушистую головку" заглядывали не так, чтобы редко. Просто надолго не задерживались. Скучали в одиночестве...
Вот и сейчас ее быстрый взгляд лишь слегка скользнул по обстановке выделенной комнаты: большая, высокая кровать под старым балдахином, местами выгоревшем на солнце, а кое-где и откровенно потертом, простой медный таз для умывания, два комода, поцарапанное зеркало в очень старой оправе. Зеркало ей понравилось, из-за тусклого, испорченного стекла собственное отражение казалось загадочным - то ли сильфида, то ли фея из детских сказок. Но надолго не задержало.
Взгляд устремился в окно.
А за окном было море. Огромное, цветное, с искрами отраженных солнечных лучей. Живое и дышащее. Алета первый раз увидела море чуть ли не на третий день своей жизни - и полюбила его сразу и навсегда.
Удивительно, как в этом ветреном сердечке могла пустить корни и прорасти такая глубокая и сильная привязанность.
Монтрезы жили у моря и каждый день могли видеть его в окно, гулять по берегу, бегать по узкой полоске земли, наперегонки с волнами, ловить руками пену, собирать камешки. Ну и что с того, что замок стар и разрушается. Зато море - вот оно. Рядом. Интересно, если попросить... хорошо попросить... пообещать вести себя безупречно и даже дошить эти разнесчастные цветы мальвы шелком... и выучить все невыученные молитвы - может быть тогда ее отведут к морю?!!
Алета так замечталась и засмотрелась, что "вернулась", лишь услышав тихий стук. Три частых удара. Два редких. И снова три частых.
Кто это? Где?
Стук повторился и девочка поняла, что идет он от окна. Стучали в старый рассохшийся ставень.
Но как?
Испугаться она и не подумала. Просто подбежала к окну и с любопытством спросила:
- Кто тут?
В ответ прозвучал тихий смешок. И на уровне подоконника появился маркиз Монтрез собственной персоной. Он широко улыбался, в зеленых глазах светилось удовольствие от удачной шутки. Волосы сияли на солнце.
- Как ты это делаешь? - спросила Алета.
- Посмотри, - предложил мальчик.
Алета высунулась в окно и едва не выпала от удивления: маркиз стоял на облачке. Самом настоящем облачке, молочном и пушистом. Только маленьком.
- Ты - маг? - поняла она, - вода или воздух?
- Огонь, - огорошил ее маркиз, - но с воздухом у меня тоже отношения теплые. Мы понимаем друг друга. Вот земля дается плохо, а с водой не выходит вообще.
- Так все правильно! Стихия - антагонист, - кивнула Алета, - так и должно быть.
- Ты тоже маг?
- Не знаю, - она улыбнулась как-то беспомощно, с затаенной грустью, - не дали узнать. Госпоже невместно, -- передразнила она тетю и бонну, сразу обеих.
- А хочешь?
- Ты серьезно?! - удивилась и обрадовалась Алета, - А можно? Как? Ты знаешь? Умеешь? Покажешь?
Мальчик откинул голову и рассмеялся. А потом вдруг предложил:
- Вылезай!
- Как? Сюда? Прямо на облако? А оно выдержит двоих?
- Не знаю. Вот и посмотрим, - налюбовавшись на ее ошарашенное лицо, мальчик пояснил, -должно. Но если не выдержит, я нас слевитирую на землю. У меня сил точно хватит, проверено. Я даже коня могу левитировать.
- Давай руку, - потребовала Алета и, подобрав пышные юбки, вскочила на окно.
Рука маркиза, протянутая ей, показалась тонкой. Слишком тонкой. Чуть ли не тоньше ее руки. Но Алета уже все для себя решила, и, хватаясь за эту хрупкую опору, примерилась, как лучше прыгнуть на облачко, рассчитывая только на свою ловкость.
Клятые юбки! Клятые гвозди!
Алета услышала треск шелка и поняла, что новому платью пришел бесславный конец... но ругать ее не будут. Потому что сама баронесса ненадолго переживет свой туалет. Ее дернуло назад, нога промахнулась мимо "облачка", тело на мгновение сделалось жутко тяжелым и потянуло вниз...
Все?! Вот так?
И тут баронессу рвануло вверх, да так, что чуть руку из плеча не вынесло. Рвануло и прижало к теплому, худому телу кузена.
Девочка перевела дух. И снова изумилась. Тому, что она стоит "на облаке" и не падает. Тому, что кузен успел ее подхватить. И тому, что тоненькая, мальчишеская рука, которая ее держит, словно отлита из стали.
- Не испугалась?
- Немного, - призналась Алета и посмотрела на окно, где сиротливо полоскался на ветру голубой лоскут.
- Влетит?
- Переживу, - девочка пожала плечами, - нужно только снять это безобразие, - она показала на "улику", - скажу, что где-нибудь в парке зацепилась.
- Попросим маму, - решил маркиз, - она зачинит так, что будет как новое. Никому не влетит. Моя младшая сестренка плакать не будет. По крайней мере, пока я рядом.
Алета даже зажмурилась от удовольствия. И прошептала, шалея от собственной смелости.
- Мой господин, а мы можем полететь к морю?
- Как скажешь, моя госпожа. И зови меня Эшери.
Это было лучшее лето в жизни. Когда жизнь сверкала всеми гранями и каждый день был полон до краев, и даже перехлестывал через них... Каждое утро начиналось с моря. Эшери показал ей грот морской феи, который целиком заливало в прилив, и бухту, где потихоньку от герцога разгружались контрабандисты, правда издали, со скал.
Он подарил ей жемчуг для четок. Но не выгреб из герцогской сокровищницы и не купил у ювелира. Он добыл жемчуг в гроте - по одной жемчужине за раз. Он нырял в грот раз за разом, и Алета сходила с ума, потому что каждый раз золотоволосый братик рисковал смертельно. Почти клепсидра!.. Почти полная клепсидра времени требовалась, чтобы вынырнуть на поверхность.
Он показал ей огромный парк в старо-картаэльском стиле - и домик на дереве.
Научил некоторым приемам обороны без оружия. И все же отыскал в сестре крохи магии. Магии воды. Совсем немного.
- Это хорошо, - успокоил он расстроенную Алету, - не нужно в храм идти и с богами договариваться. Как пользоваться - научу. И все же, сдается мне - не так все просто с твоей магией, Алета. В чем дело - понять не могу, амулет фиксирует дар на уровне единицы... Но "чуйка" говорит другое. Есть с тебе какая-то тайна, сестренка. Ладно, поживем - увидим...
А еще - он познакомил ее с двумя мальчишками, горцами из Пьесторры с забавными прозвищами Волк и Обжора.
Парни были еще совсем сопливыми, но уже ловкими и совершенно бесстрашными. И смотрели на кузена Эшери, как на своего сюзерена. Пару дней Алета мучилась сомнениями, а потом просто спросила у мальчишек - и получила ошеломивший ее ответ: "Да, личная вассальная клятва". Маркиз Монтрез собирал свой отряд.
Наивная, но неглупая девочка как-то сразу сообразила, что такие вещи стоит хранить с глубокой тайне. И ничего не сказала, даже самому Эшери.
Последний день был печальным. Алета не плакала, но лишь потому, что рядом было море, дарившее ей спокойствие и силу.