Монсеньор, это долгая история.
Долгая история, говоришь? До воскресной мессы я свободен. Епископ подошел и уселся в кресле. Слуга принес ему две подушки, а под ноги поставил скамеечку. Ну, рассказывай, сказал епископ. За что барон заплатил тебе семь цехинов?
Глава первая
А где мост? спросил солдат.
Так нету, ответил мужик вежливо и с недоумением, мол: «Что ж вы, господин, не видите, что моста нет?»
Был. Я три года назад здесь проезжал.
Так был. Да, был. Только вот дожди с февраля месяца как пошли, так и идут. А в апреле его и смыло. И севернее мост тоже смыло.
А лодка где-нибудь тут есть?
А как же! Есть лодка, есть. У местного мельника. Только маленькая она, вас перевезет, а коня не перевезет.
Солдат посмотрел в воду. Течение было очень быстрым, переплыть с конем нереально.
И мост строить никто не собирается?
Никто не собирается, заверил мужик, связывая мокрый хворост в пучок. А кому собираться? Старый граф еще зимой помер. Да, схоронили. А молодому графу не до этого.
Воюет?
Не-е, паскудствует празднует, гуляет.
Понятно, солдат немного помолчал, а там, за рекой, какой-то город был.
Почему был? Есть. Байренгоф. Стоит город, стоит. Только вам туда ехать не надо.
А что?
А чума там.
Чума?
Ага, мрут людишки, полгорода осталось от былого.
Неужто столько померло?
Кто помер, кто разбежался. Язваодно слово.
Язваэто беда, согласился солдат.
Язваэто полбеды.
А что ж еще?
Дезертиры.
Вот как?
Ага, ага, лютуют. Мы на тот берег даже не суемся. И хорошо, что мосты паводком смыло, и вы, господин, подумайте хорошенько, прежде чем туда лезть. А вам куда нужно?
В Лютцоф.
В Лютцоф? Мужик задумался. Это я не знаю, где такое.
А что ж дезертиров никто не ловит?
Я ж вам говорю, старый граф помер, а молодому только пятнадцать годов, не до того ему.
Ясно, а все-таки как мне попасть на тот берег?
Три мили вверх по реке пороги. Вода там быстрая, но конь у вас добрый, пройдет. Только вот убьют вас там.
Думаешь?
Ага, думаю. Обязательно убьют. Меч у вас дорогой, конь у вас дорогой, что ж не убить-то? Там и за простого мужицкого конька убивают. А за вашего красавца и подавно убьют. Да что там конь, за один ваш плащ с мехом убьют или за сапоги.
Какие мрачные перспективы.
Чего? не понял мужик.
Ничего, ответил солдат. Страшно, но мне нужно в Лютцоф. Придется ехать.
Ну, храни вас Бог.
И тебя, друг.
Дождь, дождь, дождь. Некогда мелкая рекаполноводна. Даже на порогах вода доходила коню почти до брюха. Медленно, с трудом солдат перебрался на другой берег и повернул на север. Ехать в чумной город не было резона, тем более встречаться с дезертирами. Уж кто-кто, а солдат прекрасно знал, что из себя представляют эти парни.
Дорога сразу за рекой ушла в лес. Стена деревьев справа и справа, а сама дорога больше походила на обмелевшее русло небольшой реки. И дождь.
Добрый плащ, который он захватил как-то после одного небольшого сражения в обозе побежденных, полностью промок. С капюшона за шиворот то и дело скатывались капли. Спина и плечи стали зябнуть, рукастарая его больначала ныть. Но ни крова, ни тепла даже не предвиделось.
Эх, найти бы хоть что-нибудь дотемна, сам себе сказал солдат.
Ему очень не хотелось ночевать в мокром лесу.
Тут можно сгинуть, брат, сказал он коню. Исчезнуть, как будто и не было. Два-три дезертира с арбалетоми все. Даже костей не найдут. Да и кто искать-то будет?
Конь не отвечал, шел шагом спокойным.
Всякое мы повидали, а в такой глуши не были: сколько уже едем, ни единого человека, ни дома, ни следов от копыт или колес, ни кострищ, только лужи.
А день потихоньку полз к закату. Настроение портилось, а тут вдруг конь тихонько всхрапнул. Солдат сразу осадил его и остановился.
Ну, чего ты? Что почуял?
Конь покорно стоял, шевеля ушами. Солдат послушал, вгляделся вдаль, даже стянул с головы мокрый капюшонничего, только мокрый лес и дождь. Пустил коня шагом вперед. Он знал, что тот просто так храпеть не будет, это был добрый боевой конь. И тут до солдата долетел едва уловимый запах. Это был дым, тяжелый дым от сырых дров. Где-то неподалеку были люди. Только что это были за люди?
Солдат решил не спешить и, несмотря на непрекращающийся дождь, капюшон не надевал. В нем было плохо слышно. Проехав еще немного, он уже не сомневался, что кто-то хотел согреться в этом сыром лесу. А еще он почувствовал сладковатый и тошнотворный запах. Запах войны, который не сулил ничего хорошего. Поэтому солдат снял с луки седла шлем с подшлемником, надел его, затем вытащил меч и опустил его вниз, к ноге, под плащ. Он похлопал коня по шее и тихо сказал:
Поехали тихонечко, и не вздумай храпеть. Если что, вернемся к порогам.
Но, проехав немного и приглядевшись, он понял, что возвращаться не придется. На развилке дороги стояла виселица с двумя повешенными, а в десяти шагах от нее дымил костер. У костра сидели два солдата. Нанизав на палки большие морковки, они их жарили. Именно этот сладкий запах жареной моркови солдат перепутал с вонью разлагающихся трупов.
Рядом, на треноге из палок, висел щит с гербом. Белое поле из верхнего угла в нижнийширокая голубая полоса. На полосе черная орлиная лапа. Солдат помнил сотню гербов и еще пару сотен мог узнать, но этого он никогда не видел. Герб успокоил его. Гербэто всегда порядок. Не останавливая коня, он вложил меч в ножны и снял шлем. Солдат был уверен, что перед ним не дезертиры и не мародеры. Ни те, ни другие никогда не будут носить чьих-либо гербов.
Увидев его, люди вскочили с земли, похватали копья, надели шлемы и двинулись к нему. Это были простые, немолодые уже стражники какого-нибудь мелкого дворянина в поношенных, засаленных стеганках и старых сапогах. Шлемы и наконечники копий они давно не чистили.
Стой, дальше хода нет, сурово сказал один из них. Он был повыше и, наверное, поэтому был старшим. Именем барона фон Рютте я запрещаю вам ехать дальше.
Это почему еще? спросил солдат.
Далее земли барона фон Рютте, и он велел никого не пускать.
А ты знаешь, что говорит дорожное уложение Фердинанда Святого о прохождении через владения?
Нет, честно признался стражник.
А сказано там так: «А кто препятствовать будет проходу через земли свои купцу, монаху или другому доброму человеку или требовать мзду за проход через земли свои у купца, монаха или другого доброго человекатого считать разбойником, несмотря на титул». У тебя есть титул?
Нет у меня никакого титула, и про уложения я ничего не знаю. Только вот с юга чумные сюда прут да дезертиры. Вон. Он кивнул на виселицу. Эти тоже без разрешения пройти хотели.
Так это ты их повесил?
Коннетабль приказал, мы повесили.
Не похожи они на дезертиров. Обыкновенные мужики.
Не знаю, мы их схватили, приехал коннетабль и приказал повесить для наглядности. Мы и повесили.
Суровый у вас коннетабль.
Суровый, так что мы вас не пустим.
Неужели? Солдат посмотрел на него пристально. Перед ним встала дилемма: повздорить с местным бароном либо в ночи возвращаться к реке. Ну уж нет, сказал он, извини, брат-солдат.
Быстрым движением он схватил копье ближайшего, а каблуком сапога ударил его точно в лоб. Тот выпустил оружие и плашмя упал в мокрую траву, а солдат ловко перевернул копье древком вверх и с размаху врезал им по шлему второго стражника так, что аж древко треснуло. Второй охнул и сел рядом со своим старшим.
Поеду посмотрю на вашего коннетабля, сказал он, отбрасывая сломанное копье в сторону и пришпоривая коня.
Мы ему обо всем доложим! заорал вслед старший солдат.
Лес сменился болотом, а дороганеглубокой канавой. Умный конь не хотел идти в воду, аккуратно шел по обочине, и вскоре в дымке мелкого дождя появилось поселение. А еще дальше за нимпочти размытый, сливающийся с серым небом замок. «Может, зря я отлупил этих олухов, подумал солдат, барон может взбеситься, а с другой стороны, что мне еще оставалось делать, не возвращаться же, в самом деле, к порогам. Надо проскочить быстренько его земли, переночевать где-нибудь в тихом месте у любого мужика, отогреться, высушиться, а на рассвете ехать дальше». Но он понимал, что такое вряд ли возможно. В таких забытых богом медвежьих углах даже торговец нитками будет событием.
У околицы деревни пара тощих коров грызли какой-то кустарник. Ветер доносил запах дыма, навоза, квашеной капусты. Домаубогие хибары. Много заброшенных. Провалившиеся крыши, падающие заборы, пустые окна, дома без людей, как и везде. В одном из дворов солдат увидел босого мужика, тот деревянными вилами ворошил гнилое сено у забора. Занятие его было бессмысленным, но мужик старался. Еще не старый, широкоплечий, с крепкими руками и усталым лицом.
Эй, окликнул его солдат. У тебя переночевать можно? Я дам тебе крейцер.
У меня? удивился мужик. У меня негде, господин. У меня шестеро детей, и скотину я дома держу. Вы не выспитесь.
Скотину дома? Летом?
Дожди, господин, скотина болеет. Держу дома, чтобы хоть чуть отогрелась.
Как называется ваша деревня?
Малая Рютте, господин.
Рютте, ну конечно, произнес солдат. Я смотрю, у вас даже кирхи нет.
У нас нет, а в Большой Рютте есть. Там и кирха есть, и коновал, и кузнец. А у нас только харчевня для поденщиков да для прочей голытьбы.
Ясно, сказал солдат. А Большая Рютте там? Солдат указал в сторону замка.
Ага, кивнул мужик. В миле от замка.
Ясно.
Он тронул коня и поехал по деревенской дороге.
Господин! кричал мужик, выбегая со двора на улицу. Так ежели соизволите, я освобожу вам лавку у очага, а скотину загоню на ночь в хлев.
Солдат не ответил и продолжал ехать дальше.
Всего за полкрейцера! кричал мужик вслед.
Лужи, ветхие заборы, кривые хибары; почти безлюдная улица закончилась площадью, главной постройкой которой было большое приземистое бревенчатое зданиеперед ним вокруг огромной лужи толпился народ. Там была пара телег, на которых сидели бабы и дети. Они мокли под дождем, но не уходили. Чего-то ждали. Солдат сразу заметил два наконечника копья над головами людей. Вздохнул. Он сразу понял, что тихонько проскользнуть и найти неприметный теплый ночлег ему не удастся.
Так и получилось. Расталкивая простолюдинов, из толпы вышел человек в добротных, отлично вычищенных доспехах. У него не было ни плюмажа, ни цветов местного барона, ни герба, но манера себя вести выдавала в нем главного. Он уверенно направился к солдату и за несколько шагов заговорил:
Сударь, мне нужна ваша помощь.
Это был совсем мальчишка, лет шестнадцати.
Я надеюсь на ваше благородство и понимание, продолжил он, подходя ближе.
Чем я могу вам помочь? сухо спросил солдат.
Меня зовут Хельмут Рутт, я коннетабль барона фон Рютте. Прошу у вас рыцарского одолжения.
Меня зовут Яро Фолькоф.
Как? переспросил мальчишка.
Яро Фолькоф, повторил солдат. И я не рыцарь.
Вот как? Тон мальчишки сразу изменился. Тогда почему ты разговариваешь со мной сидя на лошади, когда я стою перед тобой пеший? Ты ведь не граф, не курфюрст и не князь церкви.
Солдат молча слез с коня, потянулся, размял ноги и спросил:
Что вам нужно?
Мальчишка, бесцеремонно разглядывая его, вопроса не слышал.
Если ты не рыцарь, то откуда у тебя такой меч? Коннетабль ткнул пальцем в эфес меча солдата. Откуда такой конь, шлем?
Этот меч мне подарил герцог Биофр де Приньи за то, что я вытащил его из свалки в сражении у озера Боло и тем самым спас от плена или смерти. А коня мне выдали по штатному расписанию в гвардии его сына, герцога Альбера де Приньи.
Юный, почти мальчишка, коннетабль молчал, выпучив глаза. Все сказанное солдатом произвело на него огромное впечатление.
Еще вопросы у вас есть или я могу ехать?
У озера Боло У озера Боло вы дрались со свеями?
Да.
Я слышал, свеи непобедимы.
У озера Боло они были разбиты.
Так вы гвардеец?
Да, я был правофланговый карпорал, охрана штандарта и глашатай Его Высочества Биофра, графа де Фре, графаа де Ганши, герцога де Приньи и потом его сына Альбера де Приньи.
Вы, наверное, были во многих сражениях и битвах? спросил мальчишка с придыханием и благоговением.
Сражений и битв в моей жизни было больше, чем мне хотелось бы, сухо ответил солдат. Мне не хотелось бы отнимать время у столь занятой особы. Поэтому я, наверное, поеду. Если у вас, конечно, больше нет вопросов.
Вопросов у меня к вам тысяча, но я хочу задать вам их после дела. Я прошу вас быть моим гостем. Но сначала нам нужно будет уладить один вопрос. И надеюсь, вы мне с ним поможете.
Господин коннетабль начал было солдат.
Дело пустячное, сказал коннетабль, но по тону было ясно, что он так не думает. Тон был почти умоляющий. Три дезертира буйствуют в харчевне, второй день пьянствуют. Имеют дочку трактирщика и еще одну бабенку. Замужнюю. Мальчишка посмеялся, но солдат почувствовал фальшь в этом смехе. Мужики волнуются, а я не могу допустить, чтобы они волновались, барон будет недоволен.
Друг мой, я после ранения, я еще плохо хожу, ответил солдат. Из меня не бог весть какой помощник. Так что извините, но
Коннетабль схватил его за руку, заглянул в глаза и произнес:
Я дам вам денег.
Денег? Солдат удивился.
Что, думаете, у меня нет? У меня есть деньги.
Да дело не в деньгах. Я
У меня есть марка.
Марка?
Имперская марка, я вам ее отдам, если вы мне поможете. Давайте отойдем, за лошадь встанем.
Видимо, он не хотел, чтобы его люди и деревенские мужики это видели. Отойдя за коня, коннетабль сунул руку под кирасу и достал кошель. Там была всего одна монета. Крупная, толстая, черная от старости, серебряная имперская марка.
Вот, держите. Он сунул ее солдату в ладонь.
То есть за то, чтобы скрутить трех дезертиров, вы готовы заплатить кучу серебра? спросил солдат.
Да, просто ответил коннетабль и так посмотрел на солдата, что тому стало его жалко. Это был не суровый коннетабль, опора лендлорда, закон феода, это был испуганный мальчишка, которому нужно решать взрослую задачу.
Ладно, сухо произнес солдат. Я вам помогу, только давайте без вранья. Что за люди в харчевне?
Не знаю, ответил мальчишка. Я их не видел, но у них хорошие лошади.
Вот как? Дезертиры на хороших лошадях. И сколько же их?
В конюшне четыре лошади.
Вы же сказали, что дезертиров трое?
Мальчишка не ответил.
Ладно, пойдемте посмотрим.
Коннетабль чуть ли не подпрыгнул от радости и пошел впереди него, звякая доспехами. И еще издали крикнул двум своим людям:
Воины, этот рыцарь нам поможет!
Люди коннетабля заметно воспряли, а народ, особенно дети, загалдели.
Вон оно как, рыцарь! Настоящий!
Солдат поморщилсяему все это не нравилось, но когда он дошел с коннетаблем до конюшни, ситуация стала казаться еще хуже.
Это их лошади? Солдат указал на лошадей.
Они, ответил коннетабль.
Послушайте, коннетабль, а вы знаете, что любая из этих лошадей стоит дороже всей вашей харчевни? Берите этих лошадей, отгоните их в замок, барон вам только спасибо скажет. И пусть они потом эту харчевню хоть сожгут.
Я боюсь, что они сожгут всю деревню, ответил коннетабль.
Так заколотите дверь сами и подожгите ее.
Нельзя. Мальчишка стал еще печальнее. Там две молодые женщины. Мужики меня возненавидят.
О, так вы волнуетесь о женщинах? А на южной дороге вы приказали повесить двоих мужиков за просто так.
Так они же чумные. Пришли из чумных мест.
А, чумные, тогда понятно
Мне барон приказал вешать всех, кто придет с той стороны, ну вот я
Да понятно, прервал его солдат. Вы мне вот что скажите: вы видели этих, он кивнул на лошадей, их хозяев?
Угу, кивнул молодой человек.
И что, страшные?
Угу.
Ясно.
Ну так что, поможете? почти жалобно спросил коннетабль.
Видите эти кольца на уздечке? Солдат подошел к лошади, ткнул пальцем в уздечку.
Да.
Это кольца для украшений, сюда вставляют ленты цвета своего полка, так ламбрийцы украшают своих коней перед боем.
Ламбрийцы? упавшим голосом спросил коннетабль.
Да, ламбрийцы, знаете, кто это?
Наемники.
Самые дорогие и самые лучшие наемники на свете. Их там четверо?
Да, я видел четверых, когда они въезжали в деревню.