Понимаю. Но мне, знаешь, не страшно начать снизу. Я не боюсь никакой работы, так даже лучше. Я своё имя заработаю сама, и никто не скажет, что мне всё досталось просто так.
Раздался звонок. Через пару минут в коридоре появилась Ева. Она швырнула на стол брошюру Правдорба и плюхнулась на диван.
Ну и как вам такое?
Давай по порядку, сказала Агнесса, разворачивая журнал.
Этот гад пишет, что мой отец заплатил за родословную! выпалила Ева.
Разве это не правда? спросила Валя, тоже заглядывая в журнал.
Правда. Для шутки заказал герб и типа генеалогическое древо, хихикнула Ева. А маме понравилось, и она всем растрепала. Но откуда Правдоруб-то об этом узнал?
Брось, об этом все знают.
А зачем тогда писать, раз все знают?
На то он и Правдоруб, пробормотала Агнесса, просматривая страницы. О, да здесь не только о тебе.
А о ком ещё? Ева заинтересованно заглянула в журнал через плечо Агнессы.
Об Астре. Ты разве не видела?
Нет, я только о себе прочитала. Что пишет?
Всё то же, сказала Валя, водя пальцем по странице. Никакого древнего клана МакГрайвов не существует бла-бла-бла сколько они заплатили и кого хотят обмануть. Ну и что?
Действительно, согласилась Агнесса. Из того, что всем давно известно, сенсацию не сделаешь. Это нужно только для затравки и чтобы место занять. А вот это уже серьёзно.
Агнесса показала подругам разворот журнала, на котором красовалась фотография Москвиной-Котовой. Портрет Изольды Петровны, взятый с официального сайта Гимназии, поместили в эзотерические декорации со сверкающими звёздами, рунами и свечами. Статья называлась «Учитель вышел в астрал» и рассказывала об увлечении Москвиной спиритизмом. Якобы время от времени она устраивала у себя дома столоверчения и приглашала студентов поучаствовать.
Подумаешь, хмыкнула Ева. Каждый сходит с ума по-своему. А Москвина вообще со сдвигом.
В том-то и дело, заметила Валя. Если её будут проверять и выяснят, что это правда, ей грозит куча проверок у психиатра. А когда проверяющие знают, что искать
Обязательно находят, закончила Агнесса.
Правдоруб в конце статьи опубликовал адрес ссылки, где предлагал посмотреть видео с «сеанса». Ева тут же отыскала ролик и положила планшет на стол. На экране сквозь шуршащую пену темноты проступали чьи-то головы. Из-за них слышался глубокий голос, похожий на голос Москвиной-Котовой, задающий вопросы вроде «Здесь есть кто-нибудь?». Потом духа поприветствовали, свечки, стоявшие на столе, мутно заиграли пламенем. Оператор в сеансе, похоже, не участвовал, стоял в сторонке. Далее вообще ничего не было слышно, потом раздался стук, кто-то слабо вскрикнул, и видео оборвалось.
Всего-то? разочарованно произнесла Валя.
То есть, ей светит Ева замолчала, подняв брови.
В лучшем случае выговор, в худшемотстранение и клиника. Агнесса постукивала ручкой по столу. Если бы дело касалось кого-то другого, то и говорить было бы не о чем. Но Москвинаучитель, а с них особый спрос. Особенно сейчас.
Может, он хочет выжить отсюда всех педагогов? предположила Валя.
По-моему, это псих, заявила Ева.
Кто бы сомневался. Но псих, знающий, что делает, сказала Агнесса. В каждом журнале две или три откровенно бредовые статьи или такие, как здесь, которыми никого не удивишь. И одна провокационная. Каждый раз точное попадание при минимуме затрат.
Как он к Котовой-то попал? задумчиво спросила Валя. Вряд ли она вешает приглашения на доску объявлений.
Но тогда выходит, глаза Евы округлились. Выходит, это кто-то из своих?
А то как же, кивнула Агнесса. Слишком уж хорошо осведомлён.
Со звонком девочки отправились на занятие по истории искусств, которое не состоялось из-за отсутствия преподавателя. Изольда Петровна внезапно почувствовала недомогание и ушла. Телефон молчал, и никто не имел понятия, где её искать.
Всем преподавателям было поручено выяснить, не знал ли кто-то из учеников, куда исчезла Москвина-Котова. Все расспросы ни к чему не привели, и прибывший очередной Инспектор отправился к ней домой в микрорайон «Лабиринт», кварталы которого были построены в авангардном стилеразноуровневые этажи, витые конструкции, заползающие друг на друга крыши.
Когда Истомин впервые побывал в «Лабиринте», он машинально отметил, что здесь хорошо смотрелась бы Москвина-Котова, и только потом узнал, что именно здесь она и проживала.
Её увлечения спиритизмом и сопутствующими материями тоже не были тайной. Поговаривали даже об особом, собранном ею кружке, в который приглашались только избранные студенты, обладающие «даром», «особыми способностями» или хотя бы банальной «повышенной восприимчивостью».
Истомину Котова по-своему нравилась, и статья Правдоруба его расстроила. С другой стороны, каждый раз, держа в руках очередной пасквиль, он ощущал мелкую дрожь, будто играл в русскую рулеткуожидание увидеть своё имя на страницах разгоняло пульс и держало в напряжении, пока все статьи не были просмотрены. Тогда наступало облегчение от того, что мишенью на этот раз стал кто-то другой. Это выматывало нервы и сеяло вражду и подозрительность, из-за чего все недоверчиво косились друг на друга и даже переставали общаться.
Во время дежурства Истомин размышлял о том, удалось ли Инспектору найти Котову, и как раз в этот момент в дверь комнаты тихо постучали.
Можно? из-за двери показалась Соня.
Можно, вздохнул Истомин. Вы сегодня без подруги?
Она Соня мялась на пороге. Я только хотела узнать, нет ли новостей об Изольде Петровне.
Я не в курсе.
А. Ну тогда
О, ты уже здесь, мимо Сони в комнату протиснулась Дина и уселась на диван. Привет! кивнула она Истомину, который в ответ отвернулся, чтобы не показывать недовольства.
Соня вздохнула и тоже вошла, устроившись рядом с подругой.
Про Котову не слыхать? спросила Дина, ни к кому конкретно не обращаясь.
Нет, тихо ответила Соня.
Да найдётся она, не переживай, Дина хлопнула подругу по плечу и, обращаясь к Истомину картинно понизила голос:Сонечка от Котовой без ума. Даже на её сеансах
Дина!
Да брось, все всё знают.
Она отличный педагог, заявила Соня.
Разумеется, отличный, картинно согласилась Дина. У неё же такие передовые методы преподавания. Знаете, как она учит? обратилась она Истомину со смешком. Концепция эмоционального и чувственного восприятия. Недавно задала нам эссенадо написать, какие чувства вызывает у нас «Чёрный квадрат». Я написала, что хочу жрать каждый раз, как его вижу.
Дина! Соня даже хлопнула подругу по колену.
Что? Это правда.
И какой балл вам поставили? с улыбкой спросил Истомин.
Мне плевать на баллы, равнодушно сказала Дина. Кстати, Сонь, а ду́хи не предупреждали вас, что на Котову нацелился Правдоруб?
Соня почти плакала. Истомину стало её жаль.
Да что ты расстраиваешься? Дина обняла подругу за плечи. Вон, тут про этих деланных аристократок написано, как думаешь, будут они плакать?
Их же не лишат лицензии за купленные титулы, всхлипнула Соня.
А зря. Надо бы. Все эти Долгих, Мак-кто-то-там, Русаковы.
Про Русакову там ничего не было, сказала Соня, вытирая глаза кулаком.
Тоже зря. А, ну да. Ты же её фанатка.
Она хорошо пишет. И потом, все знают, что род на самом деле дворянский.
Двести лет прошло, дворян давно уж нет. А эти всё кичатся своей типа голубой кровью, а кому похвастаться нечемте выдумывают.
А вы не выдумываете? спросил Истомин, стараясь, чтобы голос звучал как можно мягче, хотя очень хотелось влепить Дине подзатыльник.
В смысле? Дина смотрела на него выпученными глазами. Модные очки в толстой ядовито-зелёной оправе делали взгляд глуповатым.
В смысле, поддержала валеолога Соня, ты сама и не Ашкинази, и не Ростова, и даже не Леопольдина.
Ну и что, пожала плечами не-Леопольдина. Да, я себе придумала псевдоним, но я же не кричу, что у меня какие-то предки-аристократы.
А как вас по-настоящему зовут? спросил Истомин. Многие студенты свои работы подписывали вымышленными именами.
Карина.
Почему вы решили сменить имя? Оно хорошо звучит.
Не хочу, чтобы мне хоть что-то напоминало о нашем РП. Дина фыркнула. Ненавижу это место. Одно быдло, которому плевать на всё, что дальше их носа. Спалить бы их всех.
Ну зачем ты так, с упрёком сказала Соня.
А затем! Ненавижу эту дыру! Чтоб она провалилась!
Вы злитесь на тех, кто живёт в вашем родном посёлке, сказал Истомин, еле сдерживаясь, чтобы не наговорить резкостей. И злитесь на тех, кто учится с вами здесь.
Ненавижу и тех, и других. Посёлоквыгребная яма, люди там слишком тупые, чтобы сбежать. А здесь одни уроды с раздутым самомнением. Бездарности, которым родители покупают славу.
А стипендиаты? спросила Соня.
Ну, с этими ещё можно о чём-то поговорить.
У Дины запиликал коммуникатор, и она, быстро попрощавшись, вскочила и убежала. Соня тоже поднялась.
Вы не думайте про Дину Она вообще-то ничего.
Да, Истомин улыбнулся, ожидая, когда его оставят в одиночестве. Почему-то после общения с Диной всегда хотелось вымыть руки.
Я пойду. Соня всё мялась. Спокойной ночи.
И вам. Истомин выжидающее смотрел на Соню, которая всё переминалась с ноги на ногу, как будто хотела что-то сказать.
В конце концов, она, кажется, решилась и даже сделала судорожный вдох, будто собираясь что-то выпалить, но потом одёрнула себя и убежала.
Глава 15
Близился апрель, но снег не торопился сходить. Погода стояла холодная и пасмурная. Приближались экзамены. После десятого курса студентам предстояло сдать Единые выпускные экзамены общеобразовательного стандарта и пройти испытания для поступления на университетские ступени. Так что многие отложили свои кастинги-съёмки-концерты и проводили в Гимназии больше времени, чем дома.
Как успехи? спросила Ева Астру после занятий, когда ребята собрались в библиотеке за длинным столом с двумя скамьями по обеим сторонам.
Какие успехи? последние десять минут Астра смотрела в пространство.
Ну, твоей маме удалось что-нибудь выяснить про этого Правдоруба?
Пару дней назад Правдоруб, до этого молчавший почти три недели, разбросал по Гимназии новый выпуск. Итогом стали: срыв Грибницкого прямо на лекции, тяжёлая депрессия Тони, закончившаяся попыткой самоубийства, и публичная истерика Арнольда.
Последствия статей в свою очередь привели к очередным проверкам в Гимназии. В телешоу шутили, что скоро в Гимназии появятся штатные Инспекторы.
Нет, вздохнула Астра. Пока ничего.
Ты из-за этого такая грустная? спросил Хуберт, выглядывая из-за огромного фолианта с пьесами Шекспира.
Нет. Вообще-то Астра задумчиво разглядывала свои ногти. Никита сделал мне предложение.
Ух ты! Поздравляю! улыбнулся Хуберт.
Ева взвизгнула и прижала ладони ко рту. Библиотекарь грозно выглянул из-за стеллажа.
Простите, шёпотом сказал Ева, часто размахивая руками у лица, чтобы не заплакать. Когда свадьба?
После экзаменов, сказала Астра, остановившимся взглядом глядя в никуда.
Что-то ты, кажется, не особенно счастлива, осторожно предположила Валя.
Повисло молчание.
Кто пойдёт со мной навестить Тоню и Грибницкого? спросила Агнесса.
Все, сбросив оцепенение, зашевелились.
Как там старик? спросил Хуберт, теперь делавший цветные закладки в томе литературной критики.
Уже лучше, сказала Агнесса, складывая свои книги в аккуратную стопку.
Не понимаю, чего это он так, проговорила Лиза, потягиваясь после долгого сидения за столом. Все знали, что жена младше его на тридцать лет, и что она была его студенткой, и что дети у них искусственные.
Они не искусственные, сказала Валя. Искусственное оплодотворение
Да-да, можешь не продолжать, замахал руками Хуберт.
Я думаю, дело не в конкретной статье, а в ситуации в целом, Агнесса описала руками шар. Все нервничают. Правдоруб многих доконал. Да ещё та история с нашей поездкой.
Все взгляды устремились к Лизе, носившей теперь исключительно плотные колготы или брюки.
А вот интересно, сказала Ева, грызя стилус, как это Гриб уговорил свою жену выйти за него. Помните, она ведь вполне себе ничего, а в молодости, наверное, вообще красоткой была. А Гриб не обижайся, Несс, мы знаем, как ты его любишь, но, согласись, он страшноват.
И всегда таким был, добавил Хуберт.
Всё наоборот, слегка улыбнулась Агнесса. Такие, как Гриб, вообще редко женятся. Просто в своё время его жена, ну, тогда ещё студентка, проявила настойчивость и дожала его до свадьбы.
Так это она его дожала? Ева застыла с поднятыми бровями.
Зато он умный, заботливый, забавный и верный, быстро проговорила Астра. Потом добавила:Наверное.
А ты вроде неплохо его знаешь, улыбнулся Хуберт.
Астра покраснела и опустила глаза.
Я пойду с тобой, сказала Валя, обращаясь к Агнессе. И Тоню тоже навестим, да?
А может, все пойдём? предложил Хуберт.
Всем нельзя, сказала Агнесса, кое-как подхватывая стопку книг. Пускают только по два-три человека.
Давай, помогу. Хуберт вылез из-за стола и двинулся к Агнессе, но замер на месте, уставившись в окно.
Ева, проследив его взгляд, надрывно вздохнула и в долю секунды перемахнула через стол и обе скамьи. Астра застыла, прикрыв ладонями рот. Лиза, которой резко вставать было трудно, опрокинула скамью. Грохот разнёсся по всему залу. Но на возмущённые реплики библиотекаря никто внимания не обратил.
За стеклом покачивалась голова Агнессы. Длинные белые волосы, забранные в косу над макушкой, крепились к полупрозрачной верёвке, на которой, видимо, и спустили голову. Бледное лицо с тихим стуком задевало оконное стекло носом, шея оканчивалась ничем.
Все взгляды устремились на Агнессу. Постояв несколько секунд с совершенно спокойным лицом, она вернула стопу книг на стол, потом подошла к окну и попыталась его открыть. Ей на помощь пришёл Хуберт. Он открыл раму, Агнесса забралась на подоконник, встала в полный рост и попыталась оборвать верёвку, но та не поддалась.
Держи! Астра протянула ей маникюрные ножницы.
Перерезав верёвку, Агнесса, держа макет головы за волосы, мягко спрыгнула на пол. Ребята синхронно отступили на шаг.
А неплохо сделано, попыталась засмеяться Ева, но вышло хрипло и испуганно.
Действительно, медленно проговорила Агнесса, поворачивая голову в руках. Потом поднесла к глазам и стала что-то рассматривать на лице и шее. Ладно. Она убрала голову в рюкзак. Ева, давай, поехали.
Куда? растерянно спросила Ева.
Каккуда? К Тоне.
А я? недоумённо спросила Валя.
Втроём веселее, да и Тоне будет приятнее.
Тоня попала в больницу с отравлением. Она проглотила горсть таблеток после того, как Правдоруб написал о её якобы многочисленных романах. Тимур устроил сцену в лучших театральных традициях и, будучи одарённым актёром, слегка перестарался.
Теперь он практически поселился в больнице, всё время проводя в палате около подруги. Её отец спустил Тимура с лестницы, мать запретила врачам пускать его, и тогда Тимур влез в окно, чуть не свернув себе шею. После этого все махнули на него рукой, а впечатлительные медсёстры пересказывали друг другу романтическую историю о двух влюблённых, пострадавших от вражеских козней.
В больнице пару дней провёл и Арнольд Степной. Правдоруб привёл подробный анализ нескольких его пьес, где явно указывалось на плагиат. Часть так называемых «заимствований» была притянута, а некоторых произведений, из которых Степной якобы что-то переписал, не существовало вовсе, однако скандал вышел громкий.
Арнольд устроил истерику прямо в коридоре Гимназии, и с нервным срывом был доставлен в клинику. Пробыв там несколько дней, он улетел за границу «восстанавливаться после пережитого стресса».
Тоня же проходила лечение в муниципальном госпитале. Когда прибыли девочки, она полулежала на кровати, от бледных рук в разные стороны отходили длинные гибкие трубки.
Привет, слабо улыбнулась Тоня синими губами. Казалось, она похудела почти вдвое. Цветастые фенечки исчезли, волосы вместо множества косичек с яркими ленточками были забраны в одну длинную косу.