Тайны Девятого Доминиона
Пролог
Серые кирпичные стены Великих подземных каналов обросли рыжим мхом. Кое-где сталактиты встретились со сталагмитами и образовали причудливые решётки, вокруг которых бурлили маленькие водовороты, засасывая разнообразный мусор.
Вода была повсюдуона сочилась по стенам, капала со сводчатых потолков и, разумеется, струилась по каналам, журча, а временами сердито ворча или падая миниатюрными водопадами с неровных ступеней. Сезон дождей закончился давно, однако полностью вода не ушлалишь отступила на время, открывая причудливые овальные переходы между тоннелями и плескаясь у подножия узких винтовых лестниц, что вели наверх, к массивным каменным блокам, запирающим входы в древний коллектор. Сейчас один из таких блоков откатили в сторону, и лучи полуденного солнца изумлённо обшаривали темноту, выхватывая то влажный кусок стены, то острые навершия сталактитов.
Почти две сотни лет здесь в буквальном смысле этого слова не ступала нога человека. Но когда в конце сезона дождей ливневые стоки забило намертво, колониальная администрация Девятого Доминиона издала соответствующий указ. Были выделены средства, наняты рабочие, и сейчас два десятка человек, закутанных в промасленные плащи и закрывших лица тряпичными масками, осторожно спускались вниз по винтовой лестнице, то и дело оскальзываясь на ступенях. Ругаться, впрочем, никто не осмеливалсяне стоило беспокоить злых духов, которые могли притаиться в глубине тоннелей.
Поговаривали всякоеи что где-то там прячется таинственный Лю Рен, человек, позеленевший от злобы и зависти к успешному старшему брату, ушедший в тоннели и превратившийся там в чудовище. Как рассказывали городские байки, по ночам Лю Рен охотился на заблудившихся пьяниц, утаскивая их к себе и там разрывая на части острыми когтями. Ещё болтали, будто Да Жухун, Великий червь, в сезон дождей выходит из моря и откладывает яйца именно в Великих подземных каналах, а чтобы его отпрыски вылупились здоровыми и счастливыми, затаскивает в коллектор человеческих детей и кормит ими своих собственных. Разумеется, не обходилось и без сказок о разбойниках-«ту», спрятавших в канализации несметные сокровища и зарезавших нескольких товарищей для их охраны. Мол, и посейчас можно встретить дух убитого туфэя, готовый задушить тебя в ледяных объятьях или рассечь надвое призрачной саблей. Одним словом, глупых россказней хватало, а потому в ремонтные ватаги, невзирая на хорошую плату, нанимались только самые отчаянные сорвиголовыиз тех, которые и сами могли бы стать «ту», не подвернись им эта работёнка.
Четыре десятка ног, обутых в высокие, до середины бедра, сапоги, шлёпали по тоннелям, помнившим времена, когда Девятый Доминион назывался ещё Гэньлуном, Золотой гаванью великой Империи Тин. Тридцать девять глаз (увы, одного из рабочих покалечили в драке три года тому назад) зорко глядели по сторонамхотя ремонтники и не верили в Великого червя или Лю Рена, но мечты о сокровищах будоражили кровь.
Факелы немилосердно чадили, а масляный фонарь в руках вожака время от времени мигал, не выдерживая поднимающихся от воды миазмов. На работы набирали только крепких физически людейостальные вряд ли выдержали бы здешнее зловоние, но и они уже изнемогали. Однако провести разведку было необходимо. Поди знай, какие потом на пути встретятся опасности! Может, натолкнёшься на такую дрянь, что и Да Жухун мелкой гусеницей покажется!
Именно поэтому, когда идущий первым поднял ладонь, все остановились быстро, словно по команде. Раздался характерный шорох вынимаемых из карманов ножей. Не то чтоб они сильно помогли, к примеру, против того же Да Жухуна, но с ними в руках было поспокойней.
Вожак, стараясь ступать неслышно, выдвинулся вперёд, уставился в темень, проморгался, старательно прикрывая глаза ладонью
Видишь? шепнул ему тот, кто подал знак.
Вожак кивнул.
Прямо перед ними в тоннеле танцевала девушка.
Она была тоненькой, ещё не достигшей зрелости. На бледном, не по-детски серьёзном личике светилась та глуповатая улыбка, которую ожидаешь увидать, скорее, у фарфоровой статуэтки или танцовщицы с картины. Золотистые локоны, рассыпанные по плечам, не шевелились, словно были приклеены. Ручки-веточки поднимались и опускались в такт музыке, слышной только ей одной.
Одета девчушка была скудно, если не сказать «раздета совсем»: в белый лиф, на котором тускло светилась серебристо-жемчужная вышивка, и полосатую бело-розовую юбку-«пачку». Вожак видал такую однаждыкруглоглазые, пришедшие в Гэньлун, называли своё развлечение «балетом», и в этом «балете» подобным образом наряжались все танцовщицы. Ноги девушки были перемотаны розовыми лентами, ими же подвязана странная обувь, непохожая ни на что, принятое здесь.
Встретить в зловонном коллекторе столь удивительное создание казалось совершенно невозможным, однако вожак твёрдо знал: он не бредит. Сзади послышался взволнованный шёпот: странную танцовщицу увидали многие.
Круглоглазая? Здесь? произнёс кто-то довольно громко. Девица не показалась людям опасной, а значит, осторожничать не имело смысла. Вожак, однако, покачал головой, дивясь людской тупости.
Ты глаза в грязи нашёл или у слепого одолжил? мрачно поинтересовался он. Посмотри на её одежду! Посмотри на воду!
Девица как раз закружилась, странно, по-варварски, сгибая и выпрямляя правое колено. Вода под левой ногой пошла кругами, однако ни одной брызги не попало ни на стены, ни на юбку.
Это шенву, ты, чирей на заднице своего отца!
Но разве шенву бывают круглоглазыми? растерянно произнёс вперёдсмотрящий, на всякий случай отступив немного в сторонукрутой нрав вожака знала вся ватага. Тот, однако, кивнул вполне спокойно: такого вопроса он ждал.
Мы люди простые, про шенву знаем немного. Вот что: отступаем. Надо сказать тем, наверху, пускай вызовут господ из Семи департаментов. Нам не нужны лишние проблемы, верно я говорю?
Последний вопрос явно был риторическим. Ватага нестройно загалдела, разворачиваясь и оставляя девушку танцевать во тьме. От шенву никому, кроме колдунов, не было никакой пользы, и выгоду извлечь из такой находки ремонтники бы всё равно не смогли, а потому им и впрямь не стоило связываться с порождением нэнъянвечной энергии, пронизывающей семь миров и сорок девять вселенных. Мало ли, что за беды может принести разгневанный шенву?
Танцовщица не обратила на уход людей ни малейшего внимания, сосредоточившись на движениях, которые выполняла уже добрую сотню летс тех самых пор, как отделилась от маленькой музыкальной шкатулки. Шкатулку сжимал в руках скелет, принесённый сюда течением и застрявший в решётке из сталактитов и сталагмитов. На человеческом остове ещё можно было разглядеть обрывки военной формы Артуриона двухсотлетней давности, времён покорения Гэньлуна, а на музыкальной шкатулке виднелось две полустёртые надписи. Первая, со стёршейся позолотой, гласила «Любимой Эльвине от Осмунда», а вторая, вырезанная на днище, «Иван Дешофф и сыновья, Инк». Такие дешёвые безделушки тысячными партиями завозили на фронт, чтобы дать солдатам Империи Артурион возможность порадовать далёких подруг, отправив их почтой обратно, на родные острова.
Конечно же, музыкальная шкатулка с балериной внутри давным-давно сломалась: лак на ней облез, а внутренний механизм пришёл в негодность. Но для танцовщицы это не имело ни малейшего значения.
С потолка тоннеля монотонно, отбивая такт, падали крупные капли.
Девушка кружилась в танце.
Часть 1. Блокнот и ключ
В кабинете господина Пийципэна, главы Третьего департамента из Семи, всегда царили тишина и прохлада. Если прислушаться, то можно было уловить, как едва слышно шуршат невидимые страницы. Когда господин Пийципэн задумывался, звук усиливался, и знающие люди понимали: человек-блокнот шелестит листками, отыскивая нужную запись или создавая новую.
Конечно, человеком в общепринятом смысле этого слова господин Пийципэн никогда не являлсяо чём знающим людям тоже прекрасно было известно. Шенвуожившие вещи, получившие собственную душу после сотни лет существованияв Империи Тин никого не удивляли и особо не беспокоили. Ну есть такие, так что теперь? Великие подвижники, созерцающие собственный пупок в поисках просветления, часто беспокоят энергию нэнъян, нарушая её спокойное течение по семи мирам и сорока девяти вселенным. Подвижникам не до таких мелочей, уважаемые, они того самосозерцают. Или ещё каким другим путём трудятся во имя достижения совершенства. Если у вещи окажется скверный характерчто ж, нужно обратиться к колдуну, он разобьёт негодное и сожжёт вредоносное, а в иных случаяхда пусть её, есть же не просит!
Господин Пийципэн считал подобное отношение естественным и разумным. Скорее уж его удивляло отношение к ожившим вещам чужаков из Артуриона. Как хороший государственный чиновник, господин Пийципэн никогда вслух не осуждал и не обсуждал ни с кем своих новых хозяев, скрывая свои мысли, но и не запрещая им течь туда, куда им заблагорассудится. Ход вещей и ход времени неразрывны, одно порождает другое, второе является продолжением первого. К чему стремиться контролировать миры и вселенные, как это делают круглоглазые? Только в лужу сядешь, с промокшей задницей направишься домой, и ничего более. Раз проявлению нэнъян суждено объявиться в этом миретак и произойдёт, даже боги не в силах изменить судьбу; если же нетзначит, нет. Подобной философии господин Пийципэн придерживался уже не одну сотню лет, и до сих пор она работала безотказно.
Кагами, один из его подчинённых, иногда словно бы невзначай интересовался, как при таком мировоззрении господин начальник умудряется раскрывать заговоры и управлять Третьим департаментом. На это господин Пийпицен всякий раз отвечал:
Коль суждено мне раскрыть заговорон будет раскрыт. Коль суждено потерпеть поражениея его потерплю. Единственное, на что мы способны в подлунном мире, стараться изо всех сил и надеяться на лучшее.
На это Кагами, зеркало, обретшее жизнь и душу в далёких северо-восточных варварских землях, кивал и ничего не говорил. То ли в самом деле соглашался с древней мудростью, то ли делал вид. В конце концов, известно: глупое зеркало отражает лишь то, что перед ним. Как ни старался господин Пийципэн сформировать ум подчинённого, уверенности в удовлетворительном исходе дела не было.
Тишину глава Третьего департамента почитал благом, что даровано Небесами. В тишине куда лучше размышляется и пишется. Посему его кабинет был отделён от прочих помещений колониальной администрации Девятого Доминиона не только стенами, украшенными изысканными шёлковыми обоями, но и прослойкой особого материала, изготавливаемого в Артурионе. Этот материал поглощал все звуки подобно тому, как песок впитывает в себя влагу. Господин Пийципэн ощущал струящуюся по стенам изменённую энергию нэнъян и даже иногда сомневался в собственных выводах насчёт неизменности хода вещей. Правда, делал он это нечасто и недолго, каждый раз приходя к выводу, что раз круглоглазым из Артуриона суждено было научиться изменять нэнъян таким образом, значит, именно такова их судьба.
Да, господин Пийципэн любил тишину, но иногдачаще всего из-за работыс ней приходилось на время прощаться. Например, во время совещаний, когда сотрудники Третьего департамента перемещались в Белый зал. Там они рассаживались за длинным овальным столом, девушка из чайного магазинчика господина Хонга приносила и заваривала чай, и под деликатное позвякивание чашек и хруст печенья из лавки господина Чу решались многие важные вопросы.
В этот раз продолжалось обсуждение странной находки из тоннелей Великих подземных каналов.
Мы исследовали нэнъян в месте находки, говорил один из младших сотрудников, проводивший нужные замеры. Он вымылся уже трижды и полностью поменял одежду, но многим казалось, что от него ещё несёт сточными водами. Показатели высоки, но в пределах нормы. В этом месте нэнъян искажена лишь присутствием госпожи Эльвины Дешофф.
Как она, кстати? негромко поинтересовался господин Пийципэн.
Обживается, махнул рукой Кагами. Пытается осознать себя и мир, в котором очутилась.
Господин Пийципэн неопределённо хмыкнул и кивнул младшему сотруднику, предлагая продолжить. Юноша встрепенулся:
Очевидно, что следует искать дальше по течению. Ситуация осложнена тем, что специалистов по Великим подземным каналам уже не осталось в живых. Поднимаем записи, чтобы понять, как и откуда текла вода во время больших паводков.
Ситуация, проворчал Кагами, осложнена тем, что Департаменту земляных работ поставлена задача отремонтировать этот участок и шесть соседних до начала сезона дождей. Нас торопят. Очень торопят, чересчур, я бы сказал. Барон Бентинк нервничает. Интересно, с чего бы?
Господин Пийципэн мягко улыбнулся, хотя с куда большим удовольствием бы поморщился. Губернатор Девятого Доминиона, сэр Виннстан Лауден, третий барон Бентинк, сходил с ума по двум вещам: своему титулу и разнообразным графикам. Исполнение последнихневажно, чего оно стоило работникам и экономике доминионабарон почитал священным долгом всех и каждого. Остановить поклонение священным срокам могла лишь непосредственная угроза первому увлечению сэра Виннстанаего титулу и положению в обществе. В остальном же, по мнению господина Пийципэна, с правителем им повезло. Видали и похуже.
С бароном я поговорю сам, принял господин Пийципэн решение. Продолжайте поиски. Сколько людей вам необходимо для ускорения работ, господин Сю?
Младший сотрудник растерянно хлопнул глазами:
Э-э-э десять?
Возьмёте троих. Заплатите им по увеличенной ставке. Господин Кагами поможет выбрать правильных людей.
Кагами кивнул и ухмыльнулся. Уж кому-кому, а ему точно были известны все лихие и забубённые головы Гэньлуна. Господин Сю поклонился, и совещание пошло дальше.
В конце концов, можно ведь составить другой графикпоиска места силы. И если сделать его красивым, чётким и логичным, барон с радостью ухватится за возможность следить за ходом выполнения работ.
Проблема Эльвины Дешофф беспокоила господина Пийципэна, хоть он и не подавал виду, пока сидел на совещании. За какую-то жалкую сотню лет девушка развилась от вещи, едва-едва обретшей сознание, до полноценного тела. И только боги ведают, какие магические способности скрываются в этом теле, и когда они проявятся.
Слишком быстро. Чересчур сильно. Нехорошо.
Где-то в глубине Великих подземных каналов имеется никому не известное, не нанесённое на карты место, в котором выплеск энергии нэнъян чрезвычайно велик. Настолько велик, что двести лет тому назад попавший туда предмет обрёл душу практически сразу после того, как пролежал там положенное столетие. Более тогомаленькая балерина переняла некоторые черты девушки, о которой в последние минуты жизни думал умерший солдат.
Это не говоря уже о том, что появление шенву из вещи, принадлежавшей круглоглазому, до сих пор считалось невозможным. У круглоглазых свои отношения с нэнъян и свои способы с ней общаться. Как там они называют то, что получается в итоге? Ах да: Аспекты веры и Аспекты греха. Зависит от пользы или вредоносности выплеска нэнъян.
Эльвина Дешофф вряд ли будет отнесена к Аспектам греха. Хотя всякое случается.
Господин Пийципэн немного раздражённо пожал плечами. Раздалось едва слышное шуршаниесловно ветер играл с листками бумаги.
Совершенно необходимо выяснить, что за место силы породило Эльвину Дешофф. И что ещё оно способно породить. Дальше можно будет действовать, исходя из полученных знаний, но сейчас приходится блуждать в потёмках, рискуя и выбирая наугад. Такого господин Пийципэн никогда не любил.
Он с характерным шелестом вздохнул, придвинул к себе лист бумаги, две тушечницыс красной и чёрной тушьюи принялся рисовать самый красивый график, какой только мог себе вообразить.
* * *
Оказалось, мирэто не только тёмные, нависающие над головой своды, не только журчащая в тоннеле вода, то опускающаяся почти до лодыжек, то накрывающая с головой и мешающая танцу. Мирэто прежде всего свет. Много ослепительно яркого света. И потолок, взметнувшийся на недосягаемую высь и теперь называющийся «небо». И звуки, разнообразнейшие звуки, от которых подчас невозможно никуда деться.
А ещё мирэто люди. Такие же, как сама Эльвина, и совершенно другие, тёплые и дышащие, способные изменяться с течением времени. Люди сказали, что Осмунд был таким же, как они. Эльвина не знала, верить им или нет.
Осмунд оставался единственным незыблемым стержнем в её жизни. Всё остальное изменилось: теперь она жила не под землёй, а высоко-высоко, на четвёртом этаже большого дома, где некий Третий департамент выделил ей четыре просторные комнаты. Правда, одну сразу же заняла Цзинь Ся, девушка, приставленная к Эльвине «в помощь». И то сказать, помощь оказалась совершенно не лишней!