Вероятно
Кристина отстала на одном из поворотов, так и не ступив с нами в императорскую часть дворца. Очереди у входа уже не было, и некоторые стражи, те, что из магов, с облегчением уселись на полу. Завидев нас, они не встали. Впрочем, для личного самоутверждения мне и требовалось поднимать всех этих людей. Пусть лучше отдохнут. Мне до сих пор было не по себе, стоило вспомнить утреннюю толпу с их алчущими едва ли не крови лицами.
В моих комнатах было тихо. И я даже успела подумать, что у меня есть лишняя минутка, чтобы привести себя в порядок самой, но, как оказалось, во дворце не только слуги умеют быть незаметными. Если бы не страж за спиной, я бы в первый момент не просто отступила назад, а убежала, сверкая пятками от неожиданности. Меня уже ждали.
Актор понимающе хмыкнул и удалился. Начался новый этап истязаний и, помня о вчерашнем вечере, мне подумалось, что перекусить в своих покоях будет не лишним.
Белый. Снежно-белое платье с серебром и платиной. Наверное красиво, но мне не нравилось. Эта новая я была совсем чужой, чуждой мне своей холодной красотой. Даже глаза, казалось, заледенели под стать наряду.
Хлопнула дверь, выдавая чей-то приход. Я обернулась, ожидая увидеть Актора или Хеля, но это был император. Суровый, бесчувственный, холодный Эйвор Таргелей в своем черном камзоле. Усмехнулсяи те, кто работал над моим образом, облегченно выдохнули и спиной покинули комнату. Мы остались одни.
Кирин. Голос дяди был спокоен. Ты очень похожа на мать.
Я предпочла промолчать. По тому, что я слышала о матери, я не могла сказать, что та была снежной принцессой. Разве что по цвету волос. В остальномона была слишком человечна для своей семьи. И она умерла.
Я сглотнула. Вспоминать о маме было больно, но забыть не получалось. Все напоминало о ней, весь дворец, все люди, что теперь окружали меня. Все это было частью ее жизни. Еене моей. И я все острее это ощущала. Но уйтикуда я могла уйти?
Благодарю вас, дядя. Эйвор кивнул, принимая формулировку. Он настаивал на имени, но называть своего повелителя по имени у меня до сих пор язык не поворачивался. Слишком неправильно это звучало из моих уст.
Сегодняшний вечер полностью твой. Но я бы хотел, чтобы ты присмотрелась к особым людям. Ты же понимаешь, о чем я говорю? Я была бы рада не понимать. Но
Я сделаю так, как вы хотите, дядя.
Иного и не ожидал. Губы императора растягивают в едва заметную улыбку, но очень быстро все человеческое исчезает с его лица. Игра начинается. Нас уже ждут.
Люди, люди, люди куда ни посмотрилюди были везде. Спереди, позади, по правую руку или по левую. Заискивающие взгляды снизу вверх, оценивающиесверху. Оценивали меняимператор за подобное по отношению к собственной личности карал нещадно.
Калейдоскоп лиц, красок, имен. А представление все еще идет. Настоящая мука. Я не могу их выносить и оборачиваюсь назад. Дядя
Император сидел позади, на троне. Он нахмурился, заметив мой взгляд, и тот, кто стоял передо мной, исчезает, скрываясь в толпе. Все делают шаг назад. Представление завершилось. И ничего не скажут те, кто не успел, ибо такова воля императора. А я благодарна. Благодарна за прекращение цирка, благодарна, что могу спокойно вздохнуть.
Трапеза. Изысканные блюда, красивая сервировка, но я не чувствовала вкуса. Не чувствовала никакого наслаждения. Все смотрели только на меня, только в мою тарелку, подмечая, что я ела, как ела и что отражалось на лице. Противно. Не привыкла так трапезничать, не привыкла к вниманию, не привыкла быть одна против всех. И место рядом пустовало
Император сказал, что этот день мой. И место рядомместо моего спутника. Актора я не выбрала, и оно осталось свободным. Свободным и привлекательным, а значитпридется танцевать.
Так случилось. Едва заиграла музыка ко мне подошли, протянули руку, приглашая на танец, но я смотрела на императора. Он кивнули я послушно протянула ладонь мужчине. Какому? Лиц я уже не видела. Не замечала просто. И только голос
Арон Глэн. Кумир подрастающего поколения. Если Гордона Трикса знали по новостям, то Арона Глэна по развлечениям. Он был их принцем, их королем, их повелителем. Мужественный и прекрасный. С мягким баритоном голоса. С вечной улыбкой на губах и обаянием через край.
У меня вырвался смешок. Дворец меняет. Я едва узнала его голос в толпе сладкоголосой лести, едва вспомнила его. А ведь раньшепроменяла бы годовые каникулы за шанс побывать с ним в одной комнате. Детский кумир. Так не должен ли он остаться в детстве?
Теплая ладонь на талии, другаябережно сжимает мои пальцы. И шаг. Первый, пятый, десятый. Поворот. Юбка закрутилась слишком сильно, демонстрируя всем туфли. Ну и пусть. Шаг навстречу, провернуться в кольце рук партнера и выскользнуть, как вода. Плавно, быстро и невозвратимо. И вновь встреча, касание пальцев, улыбка и разрыв. Побег. В сторону, назад или за спину партнера. Неважно, но ничто не удержит стихию, ничто не удержит меня.
Музыка стихает. И вместе с ней стихают и страсти, меркнут краскии я отворачиваюсь от своего детского кумира, так и не заглянув ему в лицо. Не хочу разочаровываться. Детские желания и мечты должны остаться там, чтобы было чем восхищаться, вырастая.
Леди Кириниса?
Вот и снова. И снова. И снова. И снова. Все повторяется. Я не смотрю на лицатолько на подборок, на плечи, на руки. Танец. Есть только он. Есть только партнер. А послемы расстанемся, разойдемся и забудем. Так зачем знакомитьсяи я не смотрю в глаза.
Десять, одиннадцать, пятнадцатья устала считать. Сколько еще танцевать? Нет, это излишне. Я чувствовала, что мне нужен отдых. Отдых вдали от всего. Но был только балкон. Перед глазами плывут краски, я быстро ухожу, краем глаза замечая мужчину в темном, как у императора, наряде. Охрана?
Холодный воздух ударил в лицо насыщенным запахом озона. В парке едва кончился дождь, и в редких лужах отражался желтоватый приглушенный свет фонарей. И тишина. Долгожданная, столь желанная тишина. Я обернулась назад, чтобы убедиться, что за стеной все еще идет бал. Гости по-прежнему танцевали и смеялись, лишний раз заставляя понять, что ятолько повод для внеочередного развлечения.
Взгляд скользнул дальше, выхватывая тень человека, но самого стража я не видела.
Кто здесь? Медленно принялась отходить обратно к двери, чтобы в случае чего вернуться в бальный зал.
Вы не должны гулять в одиночестве, спокойно, если не сказать равнодушно, произнес такой знакомый голос. Но сейчас он был чужимхолодным и безразличным.
Лорд Эйстон? я заозиралась в поисках мужчины, но темнота никогда не была моим союзником, как, впрочем, и полумрак.
Леди. Учтивость. Пустая учтивость без намека на чувства, на отношение, на хоть что-то, что бы выделяло меня из череды других леди. Все правильно, все по этикету. Но в груди все сжимается от боли, и от горького осознаниезаслужила.
Вы не могли бы показаться? тихая просьба, которая вряд ли будет удовлетворена. Но тень начала прояснятся.
Он не изменился. Ни капельки со вчерашнего вечера. Все такой же и не такой. Красный, едва заметный ободок, вспыхнул пламенем, когда мужчина взглянул мне в глаза. Такой же огонь, какой был у Арье.
Эйстон замер, глядя сквозь меня куда-то вдаль. Темные аллеи парка занимали его больше, чем одна невезучая я.
Молчание затягивалось.
Вы желаете чего-то еще? первым нарушил тишину маг. Чуть вздернув брови и поджав губы, как будто от неудовольствия, он наконец посмотрел на меня.
Нет. Но я облизнула пересохшие губы. Никогда раньше так не делала, но все бывает впервые. Вы меня не помните?
Как я могу забыть вас? с пренебрежением, граничившим с издевкой, сказал маг. Как я могу забыть свою головную боль?
Никак такого я не ожидала. Совсем не ожидала. А он продолжал, и алое пламя все сильнее расползалось по его некогда серым глазам:
Глупая бесталанная девчонка, от которой одни проблемы.
Это не так, шепотом выдохнула я. Дышать становилось тяжело, горло сдавливало спазмом.
Разве? Он сделал пару шагов ко мне, я отступила, уперевшись спиной в перила балкона. Холодно и больно
Вы ошибаетесь. Все не так
Шепот. Только шепот. В надежде, что он услышит. В надежде, что отступит, что уйдет.
Не так? Злая усмешка. Что ж, леди виднее.
Я не ответила. Горько во рту, больно в груди и глаза щиплет. Я не верила. Не верила, но видела собственными глазами. Видела, как он меня ненавидит. Ведь у Хеля глаза горели от раздражения, от гнева, от переполнявшего его негодования. А теперь таким стал онсероглазый маг. И даже робкая надежда, что все это просто кошмарный сон, что это влияние императора, что это ложь и обман, медленно затухала в боли обманутых ожиданий.
А он наклонялся. Медленно, словно любуясь моим побледневшим лицом, моей мукой. Наклонялся, чтобы
Теплые губы мазнули по виску. Дыхание мужчины сбилось, и он с трудом отстранился. Глаза больше не горели алым. Он взглянул на испуганную меня, притихшую, вжавшуюся в холодный камень, до синяков сжавшую его руку, в надежде защититься
Прости тихое, такое знакомое, ласковое «прости». Но мне больно. Очень больно, чтобы простить. Но глаза серые. Снова серые, родные и нежные. И в них боль. Боль за меня? Но ведь
Вы знаете, что произошло?
Он обреченно кивнул и отступил на шаг.
Я никогда больше к вам не подойду, напрягшись, говорит он. Отступает в тень, чтобы исчезнуть, но
Я вас прощаю! почти крик. Но он останавливается, оборачивается ко мне и все застывает. Мир вокруг просто замирает, выцветает и снова тишина. И медленные тихие шаги, выдают чье-то приближение.
Кирин?
Император?
Ваше величество. Мне все еще было больно, когда он пришел. И он это видел. Не мог не видеть. За что?
Он тебя недостоин, с досадой выговаривает мужчина, подходит ближе и легко касается ушибленных мест. Боль уходит. Физическая боль, но в остальном.
Тогда почему вы позволили?
Всегда должен быть выбор.
Даже если его нет.
Даже если все решено?
Ничего не решено.
Император оперся на перила, взглянул куда-то далеко, в самую тьму парка.
Ты думаешь, он идеален?
Он другой. Не как все здесь, осторожно ответила.
Да, он талантливый, хмыкнул мужчина. Это онтвой выбор?
Я не знаю, честно отвечаю, и мне становится настолько все равно, что даже холод уходит. Я просто не замечаю его. Не замечаю ничего. Как будто мира вокруг не существует, и есть только я.
Времени остается все меньше. Вернись на бал.
И я иду к двери. Не оглядываясь.
Смотр будет продолжаться, но сейчас мне все равно. И радостно бликует красный ободок уже на моих на глазах.
Глава 13
Каково это, когда чужая воля заменяет твою собственною? Никогда раньше я не чувствовала этого в такой же степени, как это происходило сейчас.
Шаг. Еще один. И еще. Дверь открылась как будто и без моего вмешательства, отгородив от происходящего вне зала. Я хотела обернуться, в глубине души отчаянно желала сделать шаг назад, покинуть этот зал, полный фальшивых улыбок, остаться в одиночестве, но вне
Улыбка появилась сама собой. Пары расступились, давая мне возможность пройти в центр, где уже ждал Актор. И снова танец. Пустой, глупый танец, но я улыбалась. Улыбалась партнеру, улыбалась гостям, улыбалась этому миру, несмотря на застывшие слезы в пылающих алым огнем глазах.
Так вот как чувствуют себя куклы. Нарисованная улыбка, тело движется, как угодно кукловоду, и нет чувств, нет мнений. Нет ровным счетом ничего. Только оболочка, которая всем нравится. Точнеенравится хозяину. Остальным и вовсе нет дела до твоего вида. Если доволен господинбольше никто не станет думать и переживать.
Актор вел уверенно, плавно лавировал между других пар. Последнее, впрочем, происходило и вовсе без труда с нашей стороны: все боялись столкнуться с главной парой вечера на глазах у императора. А он вернулся. Дядя. Быстро прошел у стены, подозвав Лейворея-старшего, и сел на свой трон, что-то оживленно обсуждая с господином советником. Увидеть больше мне не позволили. Круг вновь сомкнулся.
Вам оставили возможность говорить? Актор был слишком проницателен для неосведомленного лица. Неужели и он испытал на себе подобное?
Да, сказала я, убеждаясь, что безмолвной марионеткой меня все же не сделали.
Мы можем уйти отсюда, предложил юноша, останавливаясь прямо посреди зала.
Но разве это не пренебрежение гостями?
Нам с вами это позволено, заверил меня партнер.
А только вам?
Нет. Как и вам. Но вместемы можем уйти. Ваш выбор?
Я не хочу здесь оставаться, но разве император позволит меня все еще терзали сомнения. После того, как дядя сказал оглядеться и выбрать, уходить было чревато наказанием.
А мы узнаем это у него.
Император позволил. Задумчиво взглянул в лицо Актору, усмехнулся краешками губ и отпустил нас. И это после его слов. Неужели дело в Акторе? Он выбирает его? И мне стоит поступить так же?..
Коридоры дворца впервые казались мне настолько темными. Даже стражи было не видать, или я просто их не замечала. Вокруг как будто никого не было. Никто не попадался нам на пути, когда мы шли куда мы шли?
Постойте, попросила я, останавливаясь. Актор замер, все так же находясь впереди и держа меня за руку. Куда вы меня ведете?
Подальше ото всех, честно ответил юноша. Я не могла видеть его лица- слишком темно было в коридоре, но вот яркий ободок алого цвета подсказывал, что император все еще с нами. Пусть и не физически, но он влиял на наши поступки. Влиял на наши решения, на наши судьбы, на нас.
Что вы должны сделать? вопрос был неуместен, но не задать его я не могла. Нельзя играть против Эйвора Таргелея, но играть по его правилам не зная этих самых правилзначило проиграть. И пусть я понимала, что никогда не смогу сравниться с ним ни в чем, но просто идти по предопределенному пути, думая, что выбираю его сама, так нельзя поступать.
Скорее, чего я не должен делать, усмехнулся Актор. Я не должен касаться вас. Только так, за руку, как сейчас. Иное не позволено.
А вы хотите иного?
Вы хотите услышать честный ответ?
А вы дадите его мне?
Смех пронесся по коридору.
Нет, вам никто не скажет правды. Илиникто не солжет. Здесь дворец, и полутона заменяют нам все слова. Здесь никто не лжет, но все лицемерят, здесь никто не честен, но все благородны. Это дворец, миледи. Это совсем другой мир, где верить можно всем и никому. Вы просто должны научиться понимать, когда лгут не вам.
И вы солжете мне?
Уже лгал.
Вы так просто говорите об этом, смех вырвался сам собой. Резкий, неприятный, отвратительный.
Как и молчу. Но, быть может, мы продолжим путь?
Куда вы меня ведете?
В город, коротко ответил Актор. Хочу показать вам его.
Я жила в столице с рождения.
Вы жили в другой столице. А сегодня мы побываем везде. Конечно, если вы согласны.
Император
Император не запретил нам этого. А все, чего не коснулся запрет, позволено. Только ваше решение.
Но мы вернемся, если я скажу.
Конечно, вернемся.
Вы лжете.
Лгу. Но вы же мне верите?
Я никогда вам не поверю.
Даже если я вам докажу свою преданность?
А вы ее докажете?
Если вы посчитаете это необходимым.
Так мы ни к чему не придем.
Да, тогда давайте сделаем первый шаг и посмотрим, куда он нас приведет.
Я не хочу его делать.
Тогда я вас оставлю.
Оставьте!
И он ушел. Бесшумно, без единого лишнего слова, оставив меня в темноте наедине с собой. А я корила себя на малодушие, за страх, за собственную слабость. Но я не доверяла ему. И Актор не мог не знать этого. Возможно, это только оправдания, но бежать с ним в ночной город было бы глупостью, обреченной на провал. И кто сказал, что он сам знает столицу? Он знает ту ее грань, с которой сталкивался, но ведь граньэто не весь кристалл, не весь город без остатка, не все его жители, не все улочки и дороги!
Кто здесь? тихие шаркающие шаги и знакомый детский голос. Ну да, кто еще ходит во тьме? Митара.
Митара?
Это мое имя, Рин. Странно, что ты используешь его для ответа на вопрос, с долей негодования ответила темнота, а после меня взяли за руку. У тебя глаза едва-едва светятся, как бы между прочим сказала девочка. Император что-то от тебя хотел? Не отвечай, это и так понятно.