Эта легкая совсем, давай не будем тащить. Обратился срочник в кузове к своему напарнику.
Давай, если всех таскать будем, под утро без спины останемся.
Слегка раскачав, солдаты небрежно швырнули труп девушки через весь кузов. Тело с глухим стуком рухнуло на голый метал, и застыло в неестественной позе, словно поломанная марионетка, которую отшвырнул в сторону кукловод. Тимур минуту стоял и смотрел на гору того, что недавно было живыми людьми, пока его не окрикнул сержант. Дальше продолжил работать на полном автомате, таская тела из морга к грузовику без эмоций и чувств.
В расположение вернулись за час до рассвета. ОЗК заставили снять еще до въезда в часть, после этого защитные костюмы закинули в контейнер на кузове ЗИЛа и увезли. Два взвода с мертвенно бледными лицами зашли в казарму и, приняв душ, молча улеглись в койки. Уснуть этой ночью никому не удалось.
25 июня
Наступивший день по степени безумия не уступал прошедшей ночи. Юлаев не успел отойти от погрузки тел, как в казарме начался полный дурдом. Большая часть солдат слегла с температурой, диарей и сильным потоотделением. Как только кто-то жаловался на плохое самочувствие, пара офицеров в ОЗК уводили его. Ближе к полудню из тридцати человек в комнате осталось всего десять. Никто не уснул, не смотря на бессонную ночь. Солдаты пытались добиться хоть какой-то информации от офицеров, но те упорно молчали и продолжали держать в неведении. В обед с улицы раздались крики и автоматные выстрелы, вызвав в расположении переполох. На шум забежали офицеры в защитных костюмах. Долго не церемонясь приложили самого рьяного ботинком.
Тимур нервничал, от постоянного стресса болел желудок и подкатывала тошнота. Пытаясь унять мандраж, то лежал на кровати, то бродил по казарме из стороны в сторону. Понимал, что все встало с ног на голову, но ничего не мог сделать. Душой давно был дома, с родителями, но физически не мог вырваться из части. Армия, о которой так мечтал, превратилась в тюрьму. Вспомнил рассказ дяди, который работал на крупной птицеферме. Эпидемия птичьего гриппа, прошедшая несколько лет назад, зацепила их предприятие, все поголовье птиц подлежали уничтожению. Пернатых заперли в большом помещении и не кормили весь день. Затем подогнали грузовики, с рассыпан тонким слоем по днищам кузовов кормом. Куры бросились к еде, но как только машины забились до отказа, их вывезли за город и, ссыпав в огромную яму, закопали бульдозерами. Вот Тимур сейчас себя чувствовал такой курицей. Осталось дождаться своего грузовика с едой, ямы и бульдозера.
Хотелось курить. Постоянно облизывал и закусывал губу, но последние сигареты кончились еще вчера, а новые взять негде.
После обеда, которого не было, в казарму вошел офицер. Капитан Свердлов, имя не запомнил. Вид у него изможденный. Глаза глубоко запали, белки покрылись сеткой красных сосудов. Стянув с лица медицинскую маску, офицер закурил прямо в казарме. Солдаты замерли в ожидании его слов.
Так, ребят. Тут полная хрень творится. Пол штаба слегло. Половина оставшихся за то, чтобы распустить вас по домам, половина против. Советую пока сидеть и ждать приказа. Свердлов прокашлялся, голос его звучал тихо и сипло. Постараемся отправить вас. Мойте чаще руки, реже выходите на улицу, и вот эту фигню, офицер указал на маску, носите, хоть дышать в ней тяжко.
Товарищ капитан! Сержант вышел из толпы, натягивая китель на ходу. А что это за зараза?
Без понятия. Никто не знает, что это и как передается. Думаю, это вирус. Может биологическое оружие. Вы небо видели? Свердлов докурил сигарету, затушил об каблук, осмотрелся по сторонам, и не увидев урны, сжал бычок в руке. Ни черта не знают, а люди мрут.
Много умерших? Рядовой Ильясов, сослуживец из Казани, привстал с кровати, и встревоженно посмотрел на офицера.
Врать не буду, очень много. Я такого за всю жизнь не припомню. Очень много. Только давайте без паники. Вы, как никак, солдаты. Пока ждите приказа. И это Капитан обвел взглядом всех в казарме. Берегите себя.
А что за выстрелы были? Сержант озвучил вопрос, который волновал всех.
Там Свердлов на секунду замялся, потом махнул рукой и продолжил. Смена караула решила дезертировать. Два или три солдата. Разводящие решили помешать. Постреляли. Один двухсотый. Другие вроде целы. Дураки. Теперь в карауле только офицеры. Оружейку закрыли. Так что не повторится.
Товарищ капитан. Тимур встал с койки и обратился к старшему по званию. А сигаретой не угостите.
Офицер молча бросил пачку через всю комнату, и вышел. К Юлаеву тут же подбежали несколько сослуживцев и разобрали почти всю пачку. Себе взял всего две сигареты, одну убрал в тумбочку, с другой подошел к окну. Открыв, закурил, втянув полные легкие, и закрыл глаза. Сигаретный дым приятно прокатился по горлу, наполняя рот горьким вкусом. Рядом встали несколько сослуживцев и так же молча закурили. Все смотрели на небо фиолетового цвета и молчали. Курил медленно, делая маленькие затяжки и по долгу удерживая дым в легких. Оставив половину, осторожно затушил сигарету, и, вернувшись к койке, убрал ее в тумбочку.
Голова отказывалась соображать. Мысли хаотичным роем метались внутри черепной коробки, сбивая друг друга и превращаясь в кашу. Сейчас все солдаты в подвешенном состоянии, но офицер дал хоть какую-то надежду. Немного обрисовалась картина и он знает, чего примерно ждать. Если командование распустит всех по домам, то будет проще. Если же запрут, то надо выбираться самому, тихо, без шума. Дом важнее чем армия. Все его юношеские мечтания о службе и так давно разбиты армейскими реалиями, теперь вообще чувствовал себя, как пойманный в клетку зверь.
Время тянулось как кисель. Пытался хоть как-то убить ожидание и избавиться от круговерти мыслей, но выходило плохо. Сослуживцы тоже старались занять себя как могли: кто-то спал, кто-то, сбившись в кучку, громко обсуждал происходящее.
День, как долгая и выводящая из себя песня по радиои бесит, и переключить нельзя. Юлаев не находил себе места в четырёх стенах. Из казармы не выпускали. Поставили перед входом дежурного офицера с оружием. Ближе к пяти принесли и раздали дневные рационы. На вопросы никто не отвечал, обрубая короткой фразой: «В части карантин, выход с территории запрещен».
Солдаты были на грани. Несколько раз возникали драки. Напряжение висело в воздухе, не давая ни отдохнуть, ни поспать. Незнание убивало. Сигарет нет, закончились еще в обед. На отбой просто отключили общее освещение, дежурный заходил каждые пятнадцать минут, проверяя личный состав. Никто не спал.
26 июня.
Утро ничем не лучше ночи. Возникло чувство, что про них забыли, бросили на произвол судьбы. Даже рационы никто не принес. Офицер, уже другой, все так же дежурил у входа. На попытку солдат узнать хоть что-то, огрызнулся: «Свалили обратно, и сидите тихо!»
Ближе к обеду, резко распахнув дверь, в казарму вбежал капитан Свердлов. Китель растрепан, на правом плече камуфляж окрасился в бордовый. В руках АК-74.
Быстро, кто домой, бегом из казармы! Прорал офицер.
Тимур подскочил на кровати и бросился к тумбочке за вещами. Сердце застучало в сумасшедшем ритме. От волнения бросило в жар и холод разом.
Вещи на хрен. Я сказал быстрее на улицу! Свердлов постоянно озирался на площадку перед казармой и здание штаба.
Юлаев схватил китель, кое-как натянул ботинки, и даже не зашнуровавшись, выбежал на улицу. Следом за ним устремилась половина сослуживцев. Прямо перед дверямизаведенный КАМАЗ с тентом. Задний борт откинут, внутри несколько офицеров, сидящих рядом с большим количеством ящиков и мешков.
Быстрее, в машину! Подгонял сзади капитан.
Как только нога последнего оторвалась от бетона, машина тронулась с места, набирая скорость и двигаясь в сторону КПП. Тимур осмотрел сидящих: суровые и сосредоточенные лица, молчат, у страших по званию в руках автоматы. Капитан Свердлов едет в кабине, расспросить о происходящем некого, сидящих в кузове офицеров не знет.
Перед КПП грузовик притормозил. Тимур ожидал чего угодно, в голове рисовались картины, как в боевиках: машина берет на таран стальные ворота, они уносятся по улице, в след стреляют, выбежавшие из КПП. Но услышал лишь скрип открывающихся ворот и в кузов запрыгнули еще трое ребят, судя по красным повязкам на плече, дежурные. КАМАЗ заревел и затрясся, набирая скорость.
Солдаты, сжавшись на лавке в кузове, выглядели как брошенные дети. Растерянные, подавленные, встревоженные. Никто не знал, что произошло, почему все так быстро, почему капитан в крови. Тимур на секунду пожалел о спонтанном решении, но вспомнил главное слово, которое подкупилодом!
Сидящий рядом офицер достал пачку и закурил, молча протянув сигарету. Щелчок зажигалки, затяжка, привычный горький дым во рту. Мысли немного прояснились, сердце сбавило темп. На секунду можно представить, что они просто едут строить очередному генералу загородный дом. Представить и успокоиться. Но нависающее небо фиолетового цвета, офицеры с лицами, словно на войне, и оружие в их руках, возвращали в реальность.
Майор открыл стоящий рядом ящик, достал лежавший в нем семьдесят четвертый, пристегнул магазин, передернул затвор, и, поставив на предохранитель, протянул Тимуру.
Держи, может пригодиться.
Юлаев взял автомат за прохладное пластиковое цевье и поставил перед собой на приклад. Осмотрел его по сторонам. Почти новый, краска еще не стерлась на гранях, под предохранителем еще видны следы масла, пластик на рукоятке не затерт. Оружие в руках внушало спокойствие и уверенность, словно это волшебная палочка, которая спасет даже от инфекции. Положив АК на колени, перекинул ремень через шею и подтянул его по длине.
А патроны еще есть? Спросил, забыв об уставном обращении.
Есть, остановимся, дам. Ответил офицер, передавая автоматы другим солдатам.
Ехали около часа, в полном молчании, только курили и смотрели на мелькающую дорогу. Пустую дорогу. Очень мало машин. Настолько, что Тимур начал реагировать на звук каждой проезжающей мимо. Улицы пусты, людей почти нет. Ожидал погони, суеты, кордонов в химической защите, вертолетов, но не было ничего.
Дорожный знак «выезд из города» проехали не меньше получаса назад, когда КАМАЗ сбросил скорость и свернул с трассы. Выкатившись на проселок, остановились в поле возле лесополосы. Солдаты высыпали из машины и разминали затёкшие ноги. Капитан Свердлов выпрыгнул из кабины и осмотрелся.
Так ребят, давайте немного опишу, что произошло. Он закурил сигарету и глубоко затянулся. У нашего полковника крыша протекла. Я и часть офицеров уговаривали его распустить личный состав, но он до последнего стоял на полном карантине. Идиот. Не понимал, что большую часть уже скосило. Сказал, что любого попытавшегося покинуть часть, будет судить по законам военного времени: дезертирстворасстрел на месте. Половина офицеров его поддержала. Была небольшая заварушка. Даже постреляли. Заперли их в штабе. Разобрали машины, затарились на складе, дальше вы сами знаете.
Товарищ капитан!
Парень, я думаю, что о субординации можешь забыть. Капитан сделал несколько больших глотков из фляги. Просто Алексей, или Леша.
А А Алексей. Сержант с трудом переборол выработанную до автоматизма привычку. А что дальше делать? Нас же теперь дезертирами признают.
Знаешь что? А, блин, я забыл. Вы же там как в бочке сидели, ничего не знаете. Болеет уже больше половины людей в мире. Солдаты раскрыли рты от удивления. Да всего за два дня. Уже половина. Очень много смертельных случаев. Никто не знает, что это за хрень. Температура, диарея, потеешь, сильная жажда, и все. У кого сердце не выдерживает, у кого почки, короче сильное обезвоживание. В части знаешь сколько умерло? Дохрена. Так что, забудь про армию. Никому вы не нужны, весь штаб дивизии слег. Никаких команд сверху не поступало. Мой вам советдергайте домой. У меня дома жена и дети, я к ним еду, кто в сторону Туапсе, могу подбросить.
Юлаев и еще семь человек подошли ближе.
Тов Алексей я из Геленджика, нам по пути. Тимур встал ближе и сжал в руках автомат.
Я из Сочи.
Горячий Ключ.
Краснодар.
Новороссийск. Подхватили остальные солдаты и подтянулись ближе к капитану.
Хорошо, кто со мной, те оставайтесь. Остальные, вольны поступать, как хотите. С транспортом беда, вчера вечером весь общественный престал ходить, как городской, так и междугородний. Поезда тоже отменили. Могу только рационов дать, патронов, спальники. Взяли с запасом. Подгребайте к бортам, сейчас раздадим.
Часть солдат получили по несколько магазинов, уложили в вещмешки сухпайки, спальники, разбились на небольшие группы и, попрощавшись, ушли к дороге.
Восемь срочников, один офицер, которого Тимур не знал, Свердлов и водитель остались у машины.
Так, бойцы. Вы тоже разберите себе необходимое. Перекусите, сегодня же не кормили. Через пол часа выезд. Первая остановка под Краснодаром. Заезжать в город не будем. Заночуем на трассе. Ночью ехать опасно, да и не спали мы ни хрена, дежурили, и день был, врагу не пожелаешь. А завтра уже доберемся по домам.
Алексей. Тимур подошел ближе к офицеру. Спасибо.
Да ладно тебе. Свердлов пожал протянутую руку. Ты к мамке с папкой целым доберись.
[1] ОЗКобщевойсковой защитный комплект, средство индивидуальной защиты, предназначенное для защиты от отравляющих веществ, биологических средств и радиоактивной пыли.
Часть 1. Глава 2. Саша
Глава 2. Саша.
22 июня
Москва
И без того горячий воздух еще сильнее накалялся от множества работающих автомобильных двигателей и, колышась, поднимался над асфальтом. Пробка стояла уже около получаса, лишь изредка, с черепашьей скоростью, продвигаясь на несколько метров вперед, словно дразня водителей. Серебристый спортивный Mercedes нервно моргал аварийками и пытался протиснутся вперед. Покрытые городской пылью ВАЗы и дешевые иномарки жались к обочине, боясь поцарапать дорогого «немца».
Саша нервничал. Он опаздывал на встречу с Олегом и Оксаной уже более чем на полчаса. Руки нервно бегали по матовой коже руля, постукивая в такт музыке.
Да какого черта вы все стоите! ОН вдавил клаксон до упора, оглашая пробку пронзительным сигналом.
Словно услышав его, машины, мигнули красными огнями стопсигналов и поползли вперед.
Наконец-то! Машина медленно тронулась и стала набирать скорость вместе с потоком.
Выбравшись из душной пробки, иномарка понеслась по широкому проспекту, превышая все ограничения скорости. Лежащий на пассажирском сидении телефон залился мелодичной трелью. На экране высветлись две буквы "О.Д".
Олег, я уже лечу. Саша ответил по громкой связи. На Ленинском как всегда в пробке застрял. Минут через десять буду.
Давай быстрее, я не могу долго ждать. Ответил низкий мужской голос.
Подождешь. Саша положил трубку и еще сильнее вдавил педаль газа.
Сочная листва дубов и кленов, росших вокруг элитной многоэтажки, заиграла всеми оттенками зеленого, отражаясь на лобовом стекле автомобиля. Припарковавшись рядом с входом, Саша небрежно закрыл машину и взбежал по ступенькам. Мрамор, сталь и зеркала, все говорило об элитарности. Консьержка, сидящая за толстым стеклом, осмотрела с головы до ног. Молодой человек, стильная прическа, одет в легкие белые брюки и голубую футболку. Гость не вызвал никаких подозрений, и она снова уткнулась в потрепанные страницы дешевого детектива. Саша вызвал лифт и начал нервно переминаться с ноги на ногу. Красные цифры этажей на табло сменялись с гнетущей медлительностью, словно он сползал вниз, как улитка по стене. От нетерпения начал царапать металлические двери лифта ключом пока они не разошлись в стороны. Из просторной кабинки вышла пожилая женщина в цветастом платье с маленькой девочкой за ручку. Он окинул их презрительным взглядом и, заскочив в кабину, несколько раз нажал кнопку нужного этажа. И снова лифт пополз со скоростью сонного ленивца, цепляющегося когтистыми лапами за перекрытия этажей. Саша вдавил кнопку и держал, пытаясь заставить чертову кабинку ехать быстрее. Не дожидаясь, когда дверь до конца откроется, прошмыгнул в широкий коридор и свернул к знакомой двери. Молочно-белая, стилизованная под деревянную. Нажал три раза на звонок, и сразу позвонил Олегу.
Открывай. Это я.
Ты один?
Нет, блин! Со мной бригада "маски-шоу"! Открывай!
Раздался негромкий щелчок, и дверь слегка приоткрылась, медленно, демонстрируя свою массивность. Потянул за ручку и вошел в квартиру. Прямо за дверью находилась гостиная с белыми стенами и мебелью, по размеру больше похожая на банкетный зал в отеле. Пахло свежим воздухом с легкой примесью цветочного аромата. Из всей мебели выделялся черный журнальный столик, стоящий посередине, рядом с кожаным диваном, на котором сидел высокий худощавый мужчина с легкой проседью в волосах, одетый во все белое и сливающиеся с интерьером, как хамелеон. Рядом с ним сидела женщина в узком белом платье, с черными волосами, гладко зачесанными назад и заколотыми на затылке.