Стив посмотрел на свое тело: плечи и руки покрыты глубокими царапинами, словно пытался унять взбесившуюся кошку. На груди виднелись несколько порезов, со следами запекшейся крови.
Они помимо наркоты, еще возбудитель какой-то дают. Снова сказал парень. Член с яйцами потом весь день болит. Знаете, чего боюсь? Это у них сейчас жратвы еще навалом, а вот как кончится все, они может и жрать нас начнут.
От нахлынувшего страха перехватило дыхание. Засучил ногами, подтягиваясь как можно ближе к петле и несколько раз с силой дернул наручники. Браслет больно впились в кожу, но петля, торчащая из стены, осталась неподвижной.
Эй, полегче, побереги себя. Это бесполезно. Там анкер в стене сантиметров на двадцать, ты себе только кожу сдерешь.
Захотелось кричать, звать на помощь, но вспомнил что звать некого, все кто могли помочьмертвы. Он просто заперт в подвале у парочки сексуальных маньяков и вполне возможно, что не выберется отсюда живым. Безвольно опустился обратно на матрас. Другие узники молчали, начал думать о том, как планировал добраться домой.
«Проехать половину европейской части страны, найти яхту, перейти по морю пол мира. Какой же дурак. Насколько это мальчишеское и импульсивное желание. Можно было просто остаться в Москве, найти убежище и выжить. Нет, понесло черт знает куда. И вот результат. Чуть не разбился на машине и попал в рабство к двум психопатам.»
Вера в себя и людей таяла с каждой секундой, начал жалеть, что не умер вместе со всеми, тогда проблем было бы меньше. Просто лежал и таращился в потолок, не зная, чего ждать дальше.
Через пару часов в подвал спустился Стас с разносом еды. Каждому оставил пластиковую тарелку с картофельным пюре, котлетой и стакан сока. Ни ложки, ни вилки. Две девушки продолжали спать. Еще один парень и девушка проснулись, но вели себя молчаливо, избегая взглядов друг друга. Лицо проснувшейся покрыто синяками, обе груди в сотне неглубоких ровных порезов, успевших немного зажить. Девушка стыдливо прикрывала наготу рукой и прятала взгляд под опущенной головой.
Стив есть не хотел, желудок так и не пришел в норму. Вскоре проснулись остальные. Расспросили, как сюда попал, кто и откуда. В разговоре выяснилось, что еще одна остальные двое были пойманы по точно такой же схеме: ночь, прокол шин, неожиданная помощь и приглашение на ночевку.
«Быстро же эта парочка сообразила, что к чему, и показали, кто они есть на самом деле, подумал про себя. А ведь они не единственные, выжить могли и убийцы, и маньяки, и насильники. Помимо того, многие, кто скрывал свои пристрастия, под страхом уголовного преследования, сбросили свои маски. Теперь некого бояться. Простых людей некому защитить. Какой же я все-таки наивный идиот, даже оружием не обзавелся. В штатах у отца целый арсенал. Если там попробует кто-нибудь вычудить что-то подобноепросто застрелят. А здесь, в России, я отвык от оружия, нет его у людей, не привыкли они к нему, незаконно это. Хотя кто объяснит, что это незаконно, когда в дом вломиться грабитель или убийца, а у тебя нет даже завалявшегося двадцать второго калибра. Но после драки кулаками не машут, нужно думать только о том, как выбраться живым.»
Спустя несколько часов, сколько точно не знал, но думал, что около трех-четырех, снова вернулся Стас и притащил стопку железных медицинских уток. Расставил их возле каждого пленника и сказал, что вернётся через пятнадцать минут. Стив не сразу сообразил, что делать с этой железной посудиной. Одна из девочек заплакала.
Эй Американец, отвернись, девчонкам и так стыдно. Сказал парень, разворачиваясь к стене.
Повторил его действие и через минуту услышал звук журчащей струи.
Простите, простите, простите! Запричитала девушка с порезанной грудью сквозь слезы, стараясь заглушить звук опустошающего кишечника.
От неловкости и абсурдности ситуации захотелось провалиться на месте и забрать с собой всех присутствующих, чтобы оставить эту девушку одну. Мог только представить, что она чувствует, но прекрасно понимал, что рано или поздно придется пройти через тоже самое. Все помещение заполнил запах фекалий, от чего стало еще сильнее жалко девушку. Она зарыдала в голос, сквозь плач донеслись невнятные извинения. Стас вернулся, как и обещал, через четверть часа, скривился от запаха, бросил девушке рулон бумаги, затем вылил содержимое в принесенное ведро, закинул утки в черный целлофановый мешок и удалился. Пленники не разговаривали. Всем было стыдно и противно, от самих себя, от того что тупо попали в такую ситуацию и теперь сидят, как животные на привязи, не имея даже права удовлетворить свои естественные потребности по-человечески. Ближе к вечеру белобрысый вернулся, принес еду, так же на пластиковых тарелках и так же без приборов. Почти весь день просидели молча, лишь обменялись именами и парой скупых вопросов. Парни старательно отворачивались от обнаженных девушек, никто не хотел приравняться к парочке психов, заточивших их. Вечером, когда за окнами начало темнеть, пришел Тафар со Стасом, оба вооружены, и начали уводить девушек по одной. Возвращались пленницы с мокрыми волосами, еще более подавленные и разбитые. После того, как все девушки были вымыты, пришла Агния.
Американчик, живой? А ты мне понравился. Стойкий. И размер что надо. Сегодня ты опять мой. Сказала она тем же мягким женским голосом, только сейчас он звучал угрожающе и отталкивающе. Я обычно так не делаю, был горький опыт, но сегодня хочу, чтобы ты был трезв, так что готовься. Стасик, отстегни его. А ты, без глупостей, не то я отрежу тебе ступни и кисти, далеко с культями не убежишь.
Сжал зубы от злости. Когда белобрысый склонился над ним, отстегивая наручники, захотелось броситься, вцепиться зубами ему в лицо, вдавить глаза в череп, а затем влепить головой прямо в стену, но ствол пистолета Агнии угрожающе смотрел прямо в лоб и давил любую попытку к сопротивлению. Повели на второй этаж, спереди шел Стас, позади Агния, так что любое действие тут же пресеклось бы, да и наручники на руках лишал возможности вырвать оружие.
В душе пристегнули к трубе и Агния, одев резиновые перчатки, начала его мыть, беспардонно залезая руками куда только хотела. Стива трясло от бешенства и ненависти, но он старался абстрагироваться от происходящего. Узурпаторша делала всё с нескрываемой ухмылкой и горящими глазами. Было видно, что процесс доставляет ей удовольствие и сексуальное возбуждение. Она чувствовала полную власть над жертвой, как паучиха, которая заворачивает пойманную муху в паутину. После душа вернулись в подвал, где его пристегнули наручниками к проклятой петле в стене, и увели наверх следующего.
Когда за окном полностью стемнело, пленники оживились. Начали нервно ерзать, прислушиваться к шагам наверху в ожидании. Вскоре вниз спустилась вся троица. Тафар в банном халате, как и Агния, Стас в джинсах и футболке. Он мельтешил между мужчиной и женщиной и напоминал Табаки[7] своим заискивающим взглядом и желанием выслужиться.
Так, господа, сегодня у нас будет особый вечерустроим тематическую вечеринку. Сказал Тафар со своей широкой улыбкой. Вечеринка в стиле «Маркиз Де Сад». Желающие принять участие поднимите руки, он осмотрел сидящих, руки у всех подняты, так как петли в стенах выше головы. Как много желающих! Прямо лес рук! Спешу вас расстроить, на всех меня и Агнии не хватит, поэтому возьмем двух девушек и одного парня. Американец, приглянулся ты нашей красавице, что поделаешь. А девушки, он потер подбородок пальцами, переводя взгляд с одной на другую. Пожалуй вы двое, сегодня хочу брюнеток.
На хер иди, выродок. Сказала пленница с каре, и плюнула мужчине под ноги.
Какая ты строптивая, мне это нравиться. В этот раз псих не просто улыбнулся, он оскалился, показав все свои тридцать два зуба.
Их выводили по одному и поднимали наверх, на третий этаж, где раньше была комната отдыха, сейчас переделанная под «комнату развлечений». В невысокое помещение с оббитыми деревом стенами стащили мягкую мебель со всего дома, несколько кресел, два дивана и софу. Везде горы подушек, покрывал, одеял, столики завалены бутылками и полными пепельницами. Стива подвели к знакомому дивану, в последний момент он попытался вырваться, но тут же получил удар рукояткой пистолета по затылку, от которого полетели звезды из глаз и улетучилось любое желание сопротивляться. Опять заиграла музыка, та же, что и в прошлый раз. Одну из девушек Тафар перекинул через спинку дивана, и пристегнул за руки и ноги, вторую, та что с каре, уложил на соседнюю софу и растянул как на дыбе. Прикованная тоже брыкалась, стараясь угодить мужчине в пах ногой, но пара жестких пощечин угомонили её. Голые тела не вызывали никаких чувств кроме жалости и пожирающей злости к парочке маньяков. Это неправильно, ненормально и бесчеловечно. Он не понимал, как сейчас, когда эпидемия убила почти все человечество, люди могут такое творить. Когда все должны объединиться, чтобы выжить и возродить цивилизацию, кто-то, наоборот, готов вернуться в дремучее средневековье с пытками и рабством.
Агния подошла к Стиву и попыталась положить в рот таблетку, но он упирался и не хотел открывать рот. Женщина ловко двинула в солнечное сплетение локтем, продемонстрировав навыки обращения с заключенными. Резко разжал зубы, в попытке захватить воздуха. Она тут же закинула таблетку и прямо с горлышка бутылки начала заливать водой. Два выхода: или захлебнуться, или проглотить. Инстинкты опередили мысли, и он сделал несколько больших глотков, чтобы освободить рот и наконец-то вдохнуть. Агния скинула халат и начала танцевать в такт музыки между мебелью, прикладываясь к алкоголю и затягиваясь сигаретой. Тафар не отходил от девушек, рассматривая их с разных сторон.
А теперь начнем веселье. Сказала маньячка и подошла к Стиву с длинной и тонкой стальной спицей. Ты любишь боль?
С этими словами, она забралась на него сверху, и схватила в одну руку его сосок, оттянула и начала медленно, с упоением, прокалывать спицей. Стив почувствовал, как кожа натянулась и лопнула, все тело пронзило как электричеством, стало одновременно и жарко и холодно, лоб усыпали капли пота, а желудок скрутило в спазме тошноты. Закричал, громко и дико, как раненный зверь, сам не думал, что может так кричать. Казалось, что звук идет не из горла, а прямо из груди. Агния, с сумасшедшей улыбкой, согнулась и слизнула капли крови со спицы. Перестал кричать и лишь громко мычал. Тут его крик перекрыл глухой стон. Постарался приподняться и увидел, как Тафар, насилуя девушку с каре, обоими руками обхватил ее горло и бил её головой об софу. Лицо жертвы стало лиловым, глаза выпучены, вены на шее вздулись. Она махала руками, пытаясь вцепиться ногтями в глаза насильника, но не доставала, и дернувшись последний раз, безжизненно замерла. Стив начал вырываться и кричать, но тут тело пронзил второй спазм болиАгния проткнула спицей второй сосок. Не выдержав, потерял сознание.
[1] Спотифай (Spotify) один из самых популярных сервисов потокового аудио.
[2]КАБОТАЖ(франц. Cabotage, нем. Kustenfahrt, англ. Coasting trade) собственно плавание от мыса к мысу, т. е. прибрежное, совершаемое при помощи одних навигационных средств кораблевождения и не требующее средств астрономических.
[3] В данном сравнении герой отсылается к Гомесу Адамсу из фильма 1991 «Семейка Адамс» в исполнении Рауля Хулиа
[4] Тур Хейердалнорвежский археолог и путешественник, пересекший Тихий океан на плоту «Кон-Тики»
[5] Харви Вайнштейнизвестный кинопродюсер, обвиненный в 2017 году в сексуальных домогательствах и приговоренный к 23 годам тюремного заключения
[6] Калигулапрозвище римского императора Гая Юлия Цезаря Августа Германика 2141 г. н. э. прославившегося своим распутством и устраиваемыми оргиями
[7] Табакишакал, прислужник Шер-Хана из книги Редьярда Киплинга «Книга Джунглей»
Часть 3. Глава 5. Марк
28 июня. 10.11 По московскому времени.
Москва.
Блин, сочувствую. Даже не знаю, что сказать. Проговорил Джавид и неловко осмотрелся по сторонам, словно в поисках места, куда можно сбежать.
Они стояли в квартире Сахаровых. После смерти родителей в нее переехал старший братГерман, вместе с семьей. Где жена и сын сейчас, Марк не знал, но то что осталось от брата, видел прямо сейчас. Посреди двуспальной кровати в скандинавском стиле, прямо на лавандовых простынях, под цвет нынешнего неба, лежала высушенная мумия, больше походившая на высохшее растение в экибане. Силился рассмотреть в обтянувшей кости коже знакомые черты, но то, что это Герман говорил только медальон на золотой цепочке и кольцо на пальце с черной вставкой. Еще одна связь с этим миром лопнула как перетянутая струна, оставив только пронзительный металлический звон в ушах.
Так что мы будем дальше делать? Хочешь его похоронить? Спросил Джавид.
Не знаю. Марк не отрываясь смотрел на тело.
«Трупы хоронят на кладбище, укладывают в каменный склеп, где они покоятся в ложах. Сейчас в каждой квартире этого дома лежат тела умерших. На своих постелях, среди своих вещей. Чем это хуже склепа? Большого, просторного склепа. Только табличек на дверях с именем покойника не хватает. Весь городкладбище, домасклепы, стоящие аллеям, как надгробия. Цветов только нет, обычно же цветы приносят. Четное число.»
Молча развернулся и вышел на кухню. На столе, изрядно покрытые пылью, стоят искусственные цветы. Вытащив две каллы, прихватил черный маркер из вазочки с мелочевкой и пошел к выходу. Захлопнув дверь, положил цветы на коврик у порога и большими размашистыми буквами написал на белой стене «Герман Сахаров». Джавид, следовавший по пятам как тень, сначала хотел что-то сказать, но промолчал. Спустившись по лестнице, вышли на улицу. Марк сел на качели в центре детской площадки, оттолкнулся и посмотрел на небо.
Красивое.
Ага, и жуткое. Задрав голову, подтвердил Джавид.
Сначала думал, что это у меня в голове.
Ты мне так и не рассказал, что с тобой? Спутник опустился на вторые качели рядом и тоже начал раскачиваться.
Да ничего такого, просто с ума сошел. Сахаров перевел взгляд с неба на многоэтажки и начал смотреть в окна, представляя сколько тел лежит в этих квартирах.
Врожденное, или головой бился?
Ты когда-нибудь кого-нибудь терял?
Тупой вопрос. Чувак, на планете почти все умерли, покажи мне сейчас того, кто никого не потерял.
Нет, до этого, до эпидемии. Кого-нибудь очень близкого?
Да у меня никого не было.
Что прямо вообще? Немного удивился Марк.
Вообще. Ты себе представляешь культуру Кавказа?
Да, я же с ума сошел, а не дебил.
Так вот, морду мою видишь? Ничего странного не замечаешь?
Марк всмотрелся в лицо Джавидасмуглая кожа, очень пухлые губы, черные как смоль волосы и брови, карие глаза и тонкий и острый нос. Что-то было в его лице, что-то необычное, редко встречающиеся в людях сочетание черт.
Ну да, есть что-то странное.
Конечно странное, а теперь представь на секунду, что моя мать была из очень традиционной армянской семьи, прям вот все обычаи и заветы соблюдали. Целый клан. Чистота крови, наследственность и прочее. А мамка моябунтарка, из прогрессивной молодежи. Хрен его знает, где она его нашла, только рассказы о нем слышал, но забеременела она знаешь от кого? Джавид сделал паузу, и не дождавшись вопроса, ответил сам. От негра. Ты прикинь, армянка и у нее родился ребенок, как молочная шоколадка. Она даже не стала ждать реакции родителей. Сразу с роддома дернула в Москву, наобум, просто подальше от дома. Так вдвоем мы и перебивались. Она то в магазинах работала продавщицей, то няней. А я рос белой вороной, среди армян чужой, даже языка не знаю. Для негров я тожеснежок, а для русских вообще черт знает, что. Вот и представь. Мать страдала. Ничего не говорила, но я видел, как она скучает по дому и семье. Годы пахоты убивают бунтарский дух, и со временем начинаешь думать о родне. А для меня все чужие, я о них только слышал. Не любил их, для меня они с самого детства были злодеями, из-за которых мы с мамой должны так жить. Так вот, когда стукнуло шестнадцатьушел из дома. Написал письмо матери и ушел. Специально. Нет, я любил ее, даже очень, и ушел ради нее. Вместе со мной ее бы не приняли, а она вяла на глазах. И я ушел, что бы она могла вернуться домой. Сбросил груз глупой молодости с ее шеи. А что? Я же просто ошибка, меня вообще не должно было быть. Символ протеста. Так вот, все это время живу один, работаю, друзей нет, родственников тоже, болтаюсь, как говно в проруби. А как кого-то можно потерять, если никого нет, даже себя самого?
Марк выслушал и даже забыл, о чем хотел спросить. Понял, что этот мулат хлебнул в своей жизни лиха, и при этом из него так и хлестал оптимизм и вкус к жизни. Хотя это могла быть просто маска, за которой он прятал свою боль.
Молча качались на качелях, скрип несмазанных подшипников отражался от домов и многократно проносился по двору.
А к чему ты это спросил? Прервал молчание Джавид.
Я раньше нормальный был. Как все. Сестра была, близнец. Мира Марк сделал долгую паузу. Её изнасиловали и убили. Долгая история, я так вкратце. Мы с ней, как одно целое были. Больше ни у кого такого родства не видел. Без нее как будто меня не стало. Я знал, кто это сделал. Нашел его, даже их. И убил. Меня в лечебницу закрыли. Мать не выдержала, отец тоже ее долго не пережил. Четыре года по больницам, толком не помню, что там было, постоянно под препаратами. Затем меня братья домой забрали. Не знаю, как им удалось. Герман, у которого сейчас были, свою квартиру переделал и меня там поселил, а в эту, указал кивком в сторону многоэтажки, переехал. Год я сам прожил, братья ухаживали, приезжали каждый день, следили, даже на поправку пошел. Потом с ним что-то стало, не знаю, что точно, и на какое-то время один остался. Без лекарств вообще плохо становилось. Маниакально-депрессивный синдром.