По крайней мере, таким он себя ощущал. Он больше не мог адекватно воспринимать реальность. Возможно, он всё ещё был тем мальчишкой, что, полон самых сладостных ожиданий, впервые возлёг на это ложе, а вычерненный солнцем старик был не более чем кошмаром. Возможно, не произошло ничего необычного. Возможно, ничего и никогда не произойдёт в принципе, и он заключён, словно насекомое в безвременный янтарь, в этот единственный миг иллюзии.
Он сел на край кровати, плача и пытаясь вызволить из недр памяти что-то, что он не мог до конца постичь, что-то, что он, возможно, видел в какой-то книге, один совершенный образ, идею или фразу, наиболее точное выражение совокупности всех его видений, с помощью которого философ мог достичь полного просветления.
Но всё было столь же тщетно, как пытаться вспомнить какую-то незначительную деталь в угасающем сне.
Его возлюбленная села рядом с ним и ласково погладила его по плечу.
Что случилось?
Ничего, ответил он. Думаю, всё-таки, ничего.
Он встал. Он обернул вокруг талии ткань, хотя в Коммориоме никогда не порицалась нагота.
Возлюбленная нежно поцеловала его в щёку.
Оставь дверь незапертой, сказала она.
Снаружи ждал его мраморноликий спутник. Они взялись за руки, и всё вновь переменилось. Теперь они находились в гигантской пещере; и внезапно он понялпоскольку за все минувшие сны и жизни ему удалось усвоить определённые знаниячто разлитая перед ним пузырящаяся бесформенная протоплазма, маслянистая масса, подобная вздыхающему во время отлива бескрайнему живому океану, была не чем иным, как Уббо-Сатла, Безначальным Источником жизни на Земле и во всей вселенной, лишённым разума и находящимся вне существованияи, в то же время, тем единственным, что существует на самом деле.
Он прочёл об этом в книге творения и нетворения, на самой последней её странице.
Его спутник медленно погружался в массу Уббо-Сатла, растворялся в ней.
В последний раз этот прекрасный, словно высеченный из мрамора лик, что мог принадлежать юноше, девушке или неведомому демону, обратился к нему, поведав, что иногда капли Уббо-Сатла, рудиментарные частицы целого, разбрызгиваются среди миров, обретают форму и даже иллюзию сознания, считая себя людьми, чудовищами или богами.
Он пожал плечами, грустно улыбнулся и подытожил:
Но всё это не более чем фанаберия. Они лишь обманывают сами себя.
А затем добавил:
К слову, у тебя всё ещё есть тот фиал, что я отдал тебе. Сейчас самое подходящее время, чтобы воспользоваться им.
Он исчез. Палифар Вуз схватился за фиал в последнем безумном приступе ужаса и отчаянияили, быть может, нелепой надежды. Как знать, если он отопьёт из фиала, не заставит ли его заключённая в сосуде неведомая магия вновь оказаться в постели рядом с возлюбленной, проснувшимся и с облегчением осознавшим, что ничего не произошло?
Он выгрыз пробку и отбросил её в сторону.
Но фиал был пуст. Он припал к нему, пытался высосать хоть что-тоно внутри не было ничего, даже воздуха.
Ничего.
И тут он осознал, что не чувствует ног, ибо по колено погрузился в массу Уббо-Сатла; осознал, что он тоже лишь частица этой маслянистой массы, обманывавшая сама себя до самого последнего мгновения.
И это мгновение прошло.
ПереводАндрей Бородин