Убирайся вон, циник проклятый! Барон судорожно, со всхлипом вздохнул и неожиданно рассмеялся сквозь слезы. Подожди Прости меня, Мартин. К чему притворятьсямне очень тяжело без Насти. Но я даже представить себе не могу, как бы жил все эти годы без тебя. Ты ведь для меня больше, чем слуга. Ты знаешь это, Мартин?
Было бы очень смело с моей стороны об этом догадываться, сэр.
Достойный ответ Ты можешь не верить мне, Мартин, но я частенько думал, что нужно сделать, чтобы ты догадался. И ничего не придумал. А ведь это оказалось так просто, всего три коротких слова! Но их произнес не я, а Анастасия. Помнишь, на следующий день после свадьбы, когда мы обедали в номере? Она оглянулась на тебя, удивленно посмотрела по сторонам и спросила: «Почему вы не садитесь с нами, Мартин? Здесь все свои» Здесь все свои! Она сразу восприняла тебя, как члена семьи, Мартин.
Я помню, сэр. Такое не забывается.
Почему же ты отказался?
Так не положено, сэр. Этикет, сэр.
Тебе мешал я! Признайся, если бы меня не было за столом, ты бы принял приглашение и сел, не так ли? Отвечай, Мартин!
Слуга замялся на пару секунд. Его закаменевшее лицо тронула слабая улыбка.
Признаюсь, я бы сел, сэр. Сел, чтобы не обижать баронессу. Прошу прощения, сэр.
Это я должен просить прощения, Мартин! Для меня ты тоже всегда был членом семьи, только я не мог не осмелился сказать тебе этого раньше. Барон сбросил с колен газеты, порывисто вскочил с кресла и зашагал по комнате. Поэтому, черт побери, ты вправе знать, что произошло!
Нет, сэр! Не надо, прошу вас!
Ты обязан знать, Мартин! И не только знатьмне необходим твой совет твое суждение Нет, об этом позже! Барон повернулся и посмотрел слуге прямо в глаза. Я сошел с ума, Мартин! Да, я сошел с ума и, самое главное, не жалею об этом. За два прошедших месяца я отдал бы всю свою жизнь, окутанную чужой любовью. Меня любили так часто и так страстно, что для своей собственной любви у меня просто не осталось сил.
Вы любили всех тех женщин, сэр.
Я любил их, как слепой любит солнце, Мартин. Тепло их тел. А когда я предлагал руку и сердце Насте, я знал, что у нас не будет физической близости. Это ужасно, Мартин, ведь я желал ее больше, чем всех своих предыдущих любовниц вместе взятых. Но к тому времени я уже понял, что просто чувствовать ее присутствие, знать, что она рядомэто и есть величайшее счастье. Я мог ее видеть каждый день, и я был счастлив, Мартин!
Баронесса тоже казалась счастливой, сэр.
Вот именно: казалась, Мартин! Молодая девушка не может быть счастливой с дряхлым, бессильным стариком. Ей вскружили голову новые впечатления, титул, окружающая роскошь.
Все этобольшое искушение для бедной девушки из бедной страны, сэр.
Да, Мартин, я предложил ей жизнь, которой она не знала. Да, я хотел, я делал все, чтобы она согласилась. Но никто не лишал ее права выбора. Она могла отказаться.
Этобольшое искушение, сэр, с заметным укором повторил слуга.
Барон мрачно покачал головой.
Анастасия знала, что выходит замуж за больного, немощного старика. Я говорил с ней предельно искренне, так же, как говорю сейчас с тобой. Я не ограничивал ее поведение, не ставил условий, кроме одного. Я спросил ее, сможет ли она хранить мне верность до самой моей смерти. И она, опустив свои чудесные ресницы, сказала: «Да». И точно так же, не поднимая глаз, неделю назад баронесса сообщила мне, что полюбила другого человека. Ну, Мартин, какую из своих шуточек ты отпустишь по этому поводу? Только, ради Бога, не молчи!
Никакую, сэр, медленно проговорил слуга. Баронесса сама сообщила вам об измене? Простите за бестактный вопрося всего лишь стараюсь не молчать, сэр.
Она не изменяла физически, Мартин. Она полюбила. Баронесса сказала, что слишком благодарна мне, чтобы обманывать. Она сказала, что изо всех сил старалась. Она сказала, что ничего не может с собой поделать. Я не стал дожидаться, когда она скажет, что отныне я ей отвратителен. Я ее отпустил, Мартин. Я только попросил баронессу уехать из Бельгии, а до отъезда проявить благоразумие и осторожность, чтобы не вывалять в грязи меня и не запачкаться самой Я попросил ее уехать, но я не хочу, не хочу, не хочу, чтобы она уезжала!
Барон замолчал. Молчал и слуга. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза: хозяин вопросительно, слуга почтительно, слегка наклонившись вперед. Потом барон отвернулся и, шаркая по полу подошвами домашних туфель, направился к двери кабинета.
Принеси мне кофе, Мартин, распорядился он, потянув на себя дверную ручку.
Когда через десять минут слуга вошел в кабинет, барон стоял у окна, того самого окна, через которое они в течение многих месяцев наблюдали за магазином Бирмана в ожидании очередного субботнего гостя. Только сейчас Мартин был совершенно уверен, что хозяин смотрит не на дверь магазина, а на скамейку под кленом на противоположной стороне площади.
Ваш кофе, сэр.
Барон повернулся и вытянул перед собой руку, сжимавшую несколько исписанных листов бумаги.
Спасибо, Мартин. Этомое новое завещание. Ты должен с ним ознакомиться. Лицо слуги дрогнуло, и барон, усмехнувшись, добавил: Я не собираюсь умирать прямо сейчас, Мартин.
Догадываюсь, сэр. Иначе, зачем бы вы просили меня принести кофе?
Читай, Мартин. Я упомянул о тебе на первой странице, но хотел бы, чтобы ты дочитал до конца. Кстати, Мартин, если тебе вдруг покажется, что я недостаточно оценил твои услуги, скажи об этом прямо.
Вы очень добры, сэр. То есть, почти в четыре раза добрее, чем я смел ожидать. Благодарю вас, сэр. Позвольте заметить, что я не тороплюсь получить эти деньги.
Я тоже не тороплюсь с ними расстаться, Мартин. Барон судорожно вздохнул и отвернулся к окну. Читай, Мартин.
Через несколько минут растерянный голос слуги нарушил воцарившуюся в кабинете тишину.
Вы не можете так поступить, сэр! Простите, сэр, но это ужасно!
Что именно, Мартин? Ты уже знаешь, что предпримет баронесса?
Конечно нет, сэр! Баронесса никогда Нет, этодьявольское искушение, сэр! Вы не должны этого делать! Лучше просто оставьте ее ни с чем!
Я уже все решил, Мартин! Плохо это или, вообще, чудовищно, но я снова предлагаю ей выбор. На этот раз гораздо более ответственный, чем свадебный венец. Сегодня же я вызову нотариуса, а завтра в его присутствии ознакомлю с завещанием баронессу. Ведь завтра у нас суббота, не так ли? Вот и пригласи баронессу на завтрак Нет, лучше на ужинведь мы никого не приглашали на субботний завтрак вторично. И пусть придет вместе со своим возлюбленнымэто обязательное условие, Мартин. Проведешь их черным ходом, чтобы не столкнуться с газетчиками. Барон отошел от окна, повернулся лицом к собеседнику и глухо, без малейшего пафоса проговорил: Я люблю ее, Мартин, и всегда буду верить, что на закате жизни судьба послала мне восхитительную, волшебную женщину. Не только внешне, но и внутренне. Если же я ошибаюсь Что ж, в таком случае мадам Анастасия сделает неправильный выбор
Часть первая. Нашествие маньяков
1
Он замер у невысокой ограды, осторожно поднял руку и вытер со лба пот. Освещенный матовым сиянием полной луны дом на Мексикен-драйв лежал перед ним, как на ладони. Приземистое, молчаливое бунгало с тремя окнами, наглухо забранными вертикальными жалюзи. Ни света, ни звука. Обычно так и бывает, когда внутри притаилась смерть.
Он инстинктивно прикоснулся ладонью к правому бедру, погладил жесткую рукоятку «Магнума». Пальцы слегка дрожали, но он знал: как только старый, испытанный друг прыгнет ему в ладонь из-под полы пиджака, дрожь прекратится, рука и пистолет сольются воедино и выполнят необходимую работу. Выполнят на «отлично», так же быстро и точно, как делали это прежде. Только бы не опоздать
Все сорок шесть часов, прошедшие с момента похищения, он не разрешал себе думать о жене. У него не было времени, ни одной лишней секунды, чтобы расслабиться. А сейчас, перед решающим шагом в неизвестность, разрешил. Прикрыл глаза, вспомнил, как провожал жену на работу, как склонился у бокового стекла автомобиля и заглянул в ее прекрасные глаза. «До вечера, дорогая» «До вечера, милый»
Тот вечер он провел без нее, в леденящей сердце неизвестности. Похитительманьяк, за которым тянется вереница жестоких убийств, позвонил после полуночи и назначил выкуп. Большую географическую карту издания 1952 года. Для кого-то такой выкуп мог показаться полной бессмыслицей. Но не для него. Он напал на след. Круг поисков сужался и, наконец, превратился в небольшой, не более тысячи квадратных футов сектор. Дом номер семьдесят два на Мексикен Драйв. Только бы не опоздать.
Он глубоко втянул в себя пряный теплый воздух и на выдохе стремительным броском перемахнул через ограду
Возьмите трубку, шеф!
Ленка неуверенно протиснулась в кабинет с явно обозначенным на лице крайним изумлением и еле слышно, одними губами произнесла:
Кажется, это вас.
Я вытянул руку с пультом и нажал на «паузу». Детектив Сэм Паттерс замер в несолидной позе на полусогнутых ногах и весь покрылся белыми полосками, вибрирующими мелкой дрожью. Положив пульт на стол, я снял с аппарата телефонную трубку.
я люблю тебя. Каждое утро я просыпаюсь с мыслью, что я люблю тебя. Я не помню, какое число, какой день недели, не знаю, солнечно на дворе, или идет дождь. Я только знаю, что люблю тебя, а все остальное не важно. Ты и представить себе не можешь, любимый, какая это страшная пыткатиканье часов. Вот прошла секундабез тебя, потом долго-долгоминута, и опять без тебя, потом еще одна, еще и еще А вперединесчетное количество таких же никчемных минут, без тебя Теперь ты веришь? Нет, ты не смеешь не верить! Ты не посмеешь не поверить, потому что я докажу тебе, милый. Я не могу без тебя
Ну, что ж, приятно. Приятно слышать девичий голос, страстно нашептывающий прямо в ухо слова любви. Даже если эти признания предназначены не мне.
В дверях кабинета застыла моя секретарша. Вечно юное и периодически (в дни выдачи зарплаты) довольно милое создание. В ее широко раскрытых глазах плещется удивленное: «Ну, вы даете, шеф!» Похоже, начало исповеди пришлось на нее.
Более минуты я напряженно вслушивался в задыхающийся шепот, пытаясь узнать голос. Потом догадался, что страстно и, кажется, безответно влюбленный абонент ошибся номером, о чем и сообщил. Не только незнакомке, но и Ленке:
Милая девушка, вы не туда попали. К огромному сожалению, я не ваш любимый и самый единственный. Но все равно было очень приятно. Извините.
Они обе не поверили. Ленка поджала губы и скептически кивнула дверному косяку. Девушка на другом конце телефонного провода запнулась на мгновенье и продолжила:
я уйду далеко-далеко, любимый, туда, где нет чувств, слов и мыслей, но все равно, даже там, за облаками я буду любить тебя. Любить единственным, что у меня останетсядушой. А ты будешь вспоминать обо мне хоть изредка, правда? Ведь что-то у нас было общее, пусть короткое, мимолетное, в котором ты тоже любил меня
У меня заныло где-то между лопатками. Я подвигал плечами взад-вперед, покряхтел и решительно произнес:
Послушай, деточка. Не торопись угодить за облака. Там холодно, мокро, и там трудно дышать. Лучше соберись с силами и дойди до ванной комнаты. Умойся, накрась глаза и губы и посмотри, какая ты красивая
Она то ли вздохнула, то ли всхлипнула:
Прощайи положила трубку.
Ленку моя психотерапевтическая консультация не убедила. Она подошла к столу, уселась на краешек кресла и деловито спросила:
Она беременна, шеф?
Я пожал плечами.
Откуда я знаю? Про беременность она ничего не сказала.
Ленка усмехнулась и снисходительно взглянула на меня поверх очков.
Можно и так догадаться. Например, по интоксикации.
Ее не тошнило в телефонную трубку! отрезал я.
А раньше ничего не замечали? не унималась моя любопытная секретарша.
Тут я, наконец, понял, чем обоснован нешуточный Ленкин интерес.
Ленка, да ты что? Я ее не знаю! Девчонка ошиблась номером!
Да? А вы утром мне сказали, что ожидаете важного звонка. А откуда вы знаете, что она красивая, когда накрасится?
Оттуда! раздраженно рявкнул я. Из жизненного опыта! Все женщины считают, что красоты без косметики не бывает. И все, хватит об этом!
Ленка встала, повернулась ко мне недовольной спиной и вышла. Но через мгновение снова засунула голову в кабинет.
Ошиблась и ошиблась, всякое бывает. Зачем же так нервничать, Виктор Эдуардович? Вы ведь могли и не узнать знакомый голос. Или сделать вид, что не узнали.
Голос был абсолютно незнакомый. И еще в нем звучали душевная мука и обреченная решимость. Где-то, на нескольких квадратных метрах, принадлежавших огромному городу, назревала трагедия. Хотя, возможно, все не так уж плохо. Девчонке захотелось высказаться, выплеснуться, что она и сделала. Просто поговориланеважно, с кем. Иногда это помогает. Нужно только выговориться и отвлечься. Я не смог ей ничего посоветовать. Яне психотерапевт. Но без всякого желания мне пришлось настроиться на ее волну и принять на себя частичку ее боли. Принять и, не вставая с кресла, понадеяться, что все обойдется. Девчонка поплачет, потом проголодается, вытрет слезы, а, поев, успокоится. К тому же, сейчас всего полчаса после полуднясовсем не время уходить далеко-далеко.
Может быть, по номеру телефона вспомните, шеф? не унималась Ленка.
«Запустить чем-нибудь, что ли?» без особого энтузиазма подумал я.
У меня в кабинете на столе стоит обычный телефонный аппарат. Без всяких наворотов. Снял трубку, ответил, положил. Или снял трубку, набрал номер. Мне этого вполне достаточно. А вот Ленкенет. У нее в приемной установлен телефон с факсом, определителем номера, памятью, и еще чем-то, во что она непоколебимо верит, но не пользуется.
Все, хватит болтать! За работу!
А чего сразу за работу? расстроилась Ленкина голова. Я сегодня пораньше уйти хотела. Можно, шеф?
Можно. Когда пораньше?
Да хоть сейчас! Все равно вы тут всякую ерунду смотрите!
Иди! Прямо сейчас иди! отрезал я, чтобы не выслушивать дальнейших оскорблений.
«прямо сейчас» у моей расторопной секретарши обычно занимало не менее получаса. Как только за ней закрылась входная дверь, раздался телефонный звонок. Я порывисто схватил трубку, потому что, действительно, вот уже второй день ожидал звонка от клиента.
Алло? Детективное агентство «МДД»Я зажал трубку между ухом и плечом, да так и замер с открытым ртом.
Любимый, милый, единственный мой, я люблю тебя. Каждое утро я просыпаюсь с мыслью, что я люблю тебя. Я не помню, какое число, какой день недели, не знаю, солнечно на дворе, или идет дождь
Странно Причем, странным показалось не то, что мой банно-косметический рецепт не сработал. Меня удивило, что, вроде бы, тот же самый текст произносил совсем другой голос.
Я внимательно огляделся по сторонам, но признаков задрапированной камеры в кабинете не обнаружил и с досадой спросил:
Девушки, вы, случайно, не из клуба самоубийц? Длинная очередь у телефона?
Моя собеседница сдавленно гукнула в трубку, словно подавляя смех, и после короткого молчания снова заговорила:
а все остальное не важно. Ты и представить себе не можешь, любимый, какая это страшная пыткатиканье часов
Я могу представить, сказал я. И могу даже кое-что посоветовать. Посмотри американский видеофильм про маньяка.
Она больше не хихикала и не умолкала, зачем-то пытаясь довести провалившийся прикол до конца. Я положил трубку на аппарат и пожал плечами. Потом уселся поудобнее и взял в руки пульт с безальтернативным желанием продолжить прерванный сеанс.
Неприятные события происходят в противоположном полушарии. В небольшом американском городке орудует маньяк. С виду безобидный и даже симпатичный в профиль банковский служащий в свободное от работы время вместо того, чтобы изучать назначение кнопок калькулятора и бухгалтерский учет, развлекается, убивая блондинок. Перед каждым походом на «дело» бедняга Билл с неубедительной душевной мукой вспоминает одну и ту же сцену из своего нелегкого заокеанского детства.
Он стоит в классе у доски, повесив голову, а разъяренная учительница лупит указкой по географической карте и выкрикивает слова из стандартного педагогического набора: тупица, ублюдок, задница и тому подобное. Учительница молода и сексапильна, вместо указки вполне бы могла использовать левую грудь, и конечно же блондинка, поэтому причина последующих зверств маньяка Била кажется совершенно обоснованной. Более того, неуравновешенный маньяк совсем не хочет убивать. Наметив очередную жертву, он звонит частному детективудругу поруганного детства и, изменив голос, туманно намекает, как предотвратить убийство. Ведь Сэм учился с ним в одном классе и присутствовал на том самом уроке географииБилл до сих пор вспоминает его сочувствующие глаза. Сэм периодически встречается с другом Биллом в баре, жалуется на тяжелую работу, но телефонные намеки не понимает, а если и понимает, то слишком поздно.