Палач
Я шагал по подземному коридору, слышал эхо своих шагов и думал: когда же это кончится? Вот истек еще один год, а я все так же служу палачом. За десять лет я уже казнил девятерых. Никто не знает, чем я занимаюсь, никто не подозревает, что обычный молодой человек, живущий рядом с ними, в обычном городе, выполняет такое экзотическое, но в то же время, такое необходимое дело.
Наш мир был миром необычным. Им управляли демоны, и он существовал до тех пор, пока ежегодно в каждой стране и в каждом регионе в жертву приносилась одна женщина. Почему? Никто не знал, но так было испокон веков. И будет. До тех пор, пока Но об этом лучше не думать. И не говорить. Когда меня назначили на эту должность, мне было шестнадцать лет. Я хотел отказаться, я предпочел бы умереть сам, но демоны мне объяснили, что это не поможет. Если я откажусь, я не умру, а просто обо всем забуду, на мое место придет другой, и все продолжится. До тех пор, пока И я согласился. Надежда не оставляла меня все эти десять лет. Не оставляет и сегодня.
Я прошел по последнему коридору и открыл дверь дежурной комнаты. Сидящий за столом человек в форме поднял голову:
- А, палач! Прошу!он улыбнулся вполне искренне, и, как мне показалось, с облегчением.
Я знал, что моего лица он не видит, для того, чтобы он не узнал меня при случайной встреченикто не должен знать, что я работаю палачом. А вот казнимая увидит обязательно. Но я с ней больше никогда не встречусь. Я подошел к шкафчику у стены и стал переодеватьсяскинул туфли, джинсы, куртку и рубашку, а затем надел набедренную повязку. И ничего больше.
- Прошу!снова сказал дежурный и впереди меня вышел в коридор.
Пройдя по коридору, он ключом открыл дверь и распахнул ее передо мной. Я шагнул в комнату, и дверь захлопнулась за моей спиной, но я этого даже не услышаля смотрел во все глаза. На кушетке сидела девушка. Она, как и положено, была обнажена, при моем появлении она быстро прикрыла ладошками груди и посмотрела мне в глаза. Я замер. Никогда еще я не видел такой совершенной красоты.
Светло-каштановые распущенные волосы, огромные, серо-голубые глаза, небольшой, чуть вздернутый носик, маленькие босые ножки Руки, которыми она прикрывала грудь, были прекрасной формы, с аккуратно подстриженными короткими ногтями. Шеядлинная и изящная, живот плоский. Она смотрела на меня без малейшего страха, только щеки ее чуть порозовели.
- Ты палач?спросила она.
- Да.
- Ты пришел, чтобы меня казнить?
- Да.
- Я готова.
- Нам некуда спешить, у нас еще двадцать четыре часа. Давай познакомимся?
Она слегка улыбнулась:
- Давай. Меня зовут Таня. А тебя?
- Андрей.
* * *
Мы помолчали, глядя друг на друга.
- Андрей, я знаю, что моя казнь необходима, иначе погибнет весь мир. И я ничуть не жалею, я даже рада, что жребий пал на меня.
- Чему же ты рада? Тому, что умрешь?
- Нет, конечно. Но среди тех девяти, что были со мной У них всех были родные, близкие, и они все очень не хотели умирать. А я У меня никого нет, я совершенно одна. И они все радовались, что жребий пал на меня, и так меня благодарили! Словно это от меня зависело. И я готова умереть за всех, раз это необходимо.
- И тебе не страшно?
- Нет! Хотя, пожалуй, врунемножко страшно, конечно, но я боюсь не смерти, а того, как это будет.
- Я обещаю тебе, что это будет так, как ты сама захочешь, Таня.
- Да, я верю. Когда я тебя увидела, я очень обрадовалась.
- Почему?
- Ну, я больше всего боялась, что палачом будет какой-нибудь противный старик. А ты такой
- Какой же?
- Ты молодой и красивый.
Я улыбнулся:
- Ты тоже красивая Очень! Я надеюсь, что мы подружимся.
- Я тоже надеюсь. Мне было бы приятно умереть от руки друга, а не просто палача. Знаешь, это как у зубного врача. Когда тебе лечат зубы, очень хорошо, когда врач говорит с тобой и все тебе объясняет, хотя ты и не можешь ответить. От этого не исчезает боль, но становится гораздо легче.
- Да, пожалуй. Ну что же, давай попробуем подружиться. Для начала, тебе не следует меня стесняться. Ведь, когда я тебя казню, никто не помешает мне сколько угодно рассматривать твое тело. Да и в процессе казни Какой смысл прикрываться ладошками?
Таня покраснела:
- Да, конечно, ты прав. Извини, - и она убрала ладони со своих грудей. Ее маленькие груди оказались тоже очень красивыми, правильной формы, а соскинебольшими и розовыми, я не мог отвести от них глаз.
- Что, нравится?улыбнулась Таня.
- Да, очень.
Я присел рядом с ней на кушетку.
- Танюша, хочешь, я тебя обниму?
- А тебе будет это приятно?
- Да!
- Ну, тогда и я не возражаю, Андрей. Почему бы не доставить тебе удовольствие?и она засмеялась, почти непринужденно.Видишь ли, я действительно хотела бы стать твоим другом до того, как Ну, до того, как ты приступишь к своей работе.
Я обнял ее за плечи:
- Танюша, милая, я тоже хочу, чтобы ты относилась ко мне, как к другу. Ведь мы делаем одно дело. Спасаем этот мир.
- Да, конечно, ты прав, я знаю, - и она положила свою ладонь на мою руку, лежавшую на ее плечах.Скажи, а сколько женщин ты уже казнил? Как давно занимаешься этим делом?
- Девять. Тыдесятая. Десять лет
- И как они относились к этому?
- Они почти все ужасно боялись и не хотели умирать. И от этого им было намного хуже. Они просили меня их пощадить, помиловать Стояли передо мной на коленях Даже лежали на полу Как будто это от меня зависит и мне приятно их убивать! А ты?
- Я все понимаю. И то, почему ты вынужден этим заниматься, и то, зачем это надо. Я бы на их месте Да что там Я знаю, почему должна умереть, и очень рада, что это будешь ты. Ты же видишь, что мне немножко страшно?
- Ну, конечно, Танюша! И я постараюсь, чтобы тебе было хорошо.
- Ты знаешь, мне уже хорошо, - и она потянула мою руку, лежавшую на ее плече, вниз, и накрыла моей ладонью свою грудь, придвинувшись ко мне.
Грудь была мягкая и теплая, а сосок напрягся и затвердел, когда на нем оказалась моя рука.
- Андрюша, а можно, я тебя поцелую?и, не дожидаясь разрешения, она потянулась ко мне. Я обнял ее, и мы поцеловались.Ты знаешь, мне почему-то сразу этого захотелось, когда я тебя увидела. Странно, правда? Я почти ни с кем в жизни не целовалась А с тобой это так легко!
- Танечка, какой же ты молодец! Скажи, а ты уже женщина?
- Нет, Андрюша, я еще девушка, - и она покраснела.
У меня в голове словно зазвонил колокол. Девственница Онадевственница! И опять проснулась во мне безумная надежда:
- А ты хотела бы стать женщиной?
- Честно говоря, очень! Я мечтала об этом. Но я никого так и не полюбила По крайней мере, настолько, чтобы А теперь уже поздно. Так и умру девушкой
- Ну, почему же, милая? Если ты хочешь стать женщиной
- Ты хочешь сказать Ты можешь сделать меня женщиной? Прямо здесь, сейчас?!
- Да. Если ты не против.
- О! Я не против. Я очень хочу Только ты не подумай Я совершенно ничего не прошу. Я знаю, что умру, ты меня казнишь. Это необходимо. Но, если перед этим Я буду так счастлива!
- А ты меня любишь?
- Честно говоря Я не знаю Это ведь не бывает так быстро, правда? Но я буду очень тебе благодарна. Жизнь все равно скоро закончится, а я даже не знаю, что это такое! И еще, ты мне почему-то очень нравишься. Никогда в жизни у меня такого не было!
- Ладно, у нас еще будет время об этом поговорить. А есть ты хочешь? Когда ты ела в последний раз?
- Я ужинала вчера. И проголодалась, это правда.
- Ну, тогда мы прежде всего пообедаем, хорошо?
* * *
Я подошел к двери и постучал. Тотчас открылась дверца, и дежурный спросил:
- Что вам угодно?
- Обед на двоих.
- Слушаюсь.
Я знал, что внутри камеры все скрыто от него такой же радужной дымкой, как мое лицо. Мы снова уселись на кушетку и обнялись, Таня доверчиво прижалась ко мне:
- А знаешь, Андрей, я чувствую, что мы уже друзья. Правда. Как это ни странно
- Ну, почему же странно, Танюша? Мыдрузья до смерти - и я улыбнулся.
- Да - и она тоже улыбнулась, хотя и немножко грустно.
Спустя десять минут послышался стук в дверь. Я подошел и принял от дежурного два подноса с обедами, а Таня взяла их у меня и поставила на стол. Она передвигалась по комнате легко и грациозно, ее босые ножки скользили по каменному полу, как в танце. На подносах были тарелки с борщом, мясное жаркое с картофелем, салаты, фрукты, пирожные и чашки с кофе. Мы уселись за стол и приступили к обеду. Таня ела с аппетитом, уже совсем не стесняясь своей наготы, и оживленно разговаривала:
- Андрей, мне кажется, что я теперь совсем не боюсь. Сначала чуточку боялась, а теперь совсем. Мне с тобой так хорошо! Я ужасно рада, что это ты, а не кто-то другой. И мне кажется, что я знаю тебя давным-давно.
- А как тебя выбрали?
- Как всегдапо жребию. Сначала это было в городах. Яиз этого города, тут родилась. Мне выпал черный билетик, но я совсем не испугаласьведь я знала, что должно быть еще девять, и что вероятность очень мала. А потом, когда я провела с ними вместе целый месяц Я видела, как они все боятся, и даже немножко хотела, чтобы это выпало мне. И когда тянули жребий во второй раз Я почему-то была очень спокойна, а когда мне снова выпал черный, я даже обрадовалась. Что они все останутся в живыхпока мы были вместе, я с ними успела подружиться. Но потом вдруг вспомнила, что должна умереть И только тогда я испугалась. Прежде всего того, что палачом окажется кто-то старый и противный. А теперь, когда я знаю, что это ты, я совсем не боюсь. Ну, почти совсем
- Молодчина! И тогда, и сейчас ты прежде всего думаешь о других. Уже за это тебя можно полюбить.
- А ты меня любишь?
- Да, Танюша! И мне очень жалко, что придется тебя казнить.
- Знаешь, Андрюша, я тебя тоже люблю Немножко Я, кажется, слишком много разговариваю, ты не обращай внимания, я просто волнуюсь Обычно я не такая болтушка. Наверное, тебе очень тяжело на этой работе? Долго тебе еще?..
- Да. Эта должность пожизненная. Но я думаю, что так долго не выдержу, и скоро я сам Это не запрещается. Ведь мне нельзя иметь близких, семью
- Бедный, бедный! А как тебя выбрали?
- Я и сам не знаю. Просто ко мне явился демон и сказал об этом. Конечно, я не хотел, но кто меня спрашивал? Он сказал, что я подхожу для этой работы. Объяснил, что придется делать. Сказал, что если откажусь, просто обо всем забуду, и назначат кого-нибудь другого. Я сначала так и хотел сделать, а потом задумался Мне очень жалко было казнить девушек, а что, если бы на моем месте оказался человек, который получал бы от этого удовольствие? Я встречал таких в жизни, и немало И я согласился. И надеюсь, что не приношу никому лишних страданий.
Как мне хотелось сказать ей правду! Но я не имел права, да и если она будет знать, что наше спасение зависит от нее, все будет кончено, и впереди у нее останется только смерть Она сама должна пройти весь путь до самого конца, и только тогда у нее будет шанс. У нее и у меня. Я так надеялся! Почему-то я сразу поверил в нее.
* * *
После того, как мы поели, Таня быстро собрала посуду обратно на подносы, и я передал их за дверь. Когда я вернулся к столу, она умывалась у раковины, и даже прополоскала рот. Мы снова уселись на кушетку, я обнял ее, а она доверчиво и ласково прильнула к моей груди.
- Андрюша, - слегка смущаясь, сказала она.Ты знаешь, я никогда не видела голых мужчин, только на картинках. Можно мне на тебя посмотреть? До того, как
Я улыбнулся:
- Конечно, Танечка. Смотри!и я, встав на ноги, расстегнул и сбросил набедренную повязку.
Вид обнаженной девушки, разумеется, возбуждал меня, я был не в силах сдерживаться дальше, и Таня, сидя на кушетке, смотрела во все глаза.
- И вот это все целиком будет у меня внутри?прошептала она, глядя на мой орган.Наверное, он у тебя очень большой?
Я рассмеялся:
- Нет, что ты! Он у меня самый обыкновенный, среднего размера. Ну, может, всего на пару сантиметров больше среднего
- А можно, я его потрогаю?
- Конечно, Танюша.
Она протянула руку и пальцами коснулась его посередине, погладила, попробовала прижать его сверху, а потом, решившись, обхватила рукой, сначала осторожно, а затем стиснула в кулачке и покачала вверх-вниз и в стороны. Орган напрягся еще сильнее. Таня подняла на меня глаза:
- Говорят, в первый раз это очень больно?
- Нет, не очень. А если девушка хочет, то и вообще
- Хочу. Очень хочу! Я столько мечтала Только я ничего не знаю, как надо. Ты меня научишь?
- Обязательно. А ты не передумала?
- Нет, Андрюша! Ведь потом я умру, а если перед смертью стану женщиной Об этом я могу только мечтать!
Она встала с кушетки, я обнял ее и прижал к себе. Не выпуская мой орган, упирающийся ей в живот, она стала водить его концом по своему лобку и животу, и задрожала от возбуждения.
- Если хочешь, ты можешь сделать это сама
- Как это?
- А вот так, - я быстро улегся на кушетку и позвал ее:
- А теперь залезай сверху.
Она, с красными горящими щеками, взобралась на кушетку и встала на ноги, касаясь моих бедер пятками. Ее лобок был покрыт рыжим пушком.
- Ну вот, а теперь садись на корточки. Сюда.Я направил ее бедра руками, а она своей рукой, сжимая член, провела им у себя между ног вверх и вниз несколько раз, и даже всхлипнула от удовольствия:
- Андрюшенька, как здорово!
- Танюша, это еще пустяки. Теперь давай вот так, - я положил одну руку ей на крестец, а второй обхватил ее руку, державшую орган, и направил его.А теперь потихоньку садись.
Таня, опираясь одной рукой, стала понемногу опускаться все ниже, садясь на меня сверху.
- Ну как, не больно?спросил я, лаская рукой ее грудь.
- Нет, ни капельки!
И тут она вдруг села на меня, прижавшись вплотную, и тихонько ойкнула. Я обхватил ее руками за талию и привлек к себе, обнимая и целуя.
- Вот, теперь тыуже женщина!
- Андрюша, это было совсем не больно! Зато как приятно!и она начала двигаться на мне, сидя верхом, сначала осторожно, а потом все интенсивнее, садясь на меня все ниже. Я чувствовал, как упираюсь концом, когда она опускается вниз, и с трудом сдерживался, а она обнимала меня, гладила руками, прижималась ко мне и терлась своей грудью о мою.
- О, какое это чудо!шептала она.Я теперь понимаю, почему люди ради этого готовы на все!и тут она вдруг замерла, прижавшись ко мне, задрожала и впилась в мои губы страстным поцелуем, и в этот миг я тоже кончил, обнимая ее и прижимая к груди. Слегка отдышавшись, она спросила:Что это со мной? Я умираю?
- Нет, милая. Просто мы только что испытали величайшее наслаждение, какое возможно в любви. И вообще, в жизни.
- Ах, как это было чудесно! Как жалко, что я раньше не встретила тебя!
- Ничего, любимая, у нас еще есть время!
Я уложил ее на кушетку, а сам стал рядом на колени, и целовал ее грудь, живот, губы, волосы на лобке, гладил все ее тело, сжимал ладонями груди, стискивал промежность, когда она раздвигала ноги.
- Вот, Андрюша, теперь я могу точно сказать, что люблю тебя больше всего на свете! Больше жизни! Я уже не сомневаюсь!
- И я люблю тебя. Как жаль, что нам скоро предстоит расстаться
- Да, очень жаль
* * *
Набрав теплой воды, Таня залезла в ванну и тщательно помылась, а я помогал, намыливая ей грудь, живот, спину, между ног и между ягодиц. Она с удовольствием принимала мою помощь, и время от времени мы целовались. Потом в ванну залез я, и она мыла меня, а добравшись до моего органа, долго не хотела его отпускать. После того, как я вылез и сел на край ванны, она стала на коленки, взяла мой орган в руки и, нагнувшись, обхватила его губами и стала целовать и ласкать языком. Когда он напрягся, она, несколько смущенно, посмотрела на меня:
- Андрюша, а я хочу еще раз!
Я подхватил ее на руки, уложил на кушетку и лег рядом. Лаская ее тело, целуя вздрагивающую грудь, живот и лобок, я, наконец, оказался сверху и вошел в нее. Поджав к животу бедра, она, приподнимаясь на кушетке мне навстречу, целовала меня, гладила мои волосы, и наконец, мы кончили снова вместе. Когда после этого мы лежали рядом, лаская друг друга, она спросила:
- Андрюша, а как ты казнил других женщин? Каким способом? Расскажешь?
- А ты обязательно хочешь знать?
- Конечно. Ведь мне надо будет выбрать, правда?
- Да, милая.
- Ну, так расскажи!
- Ладно. Одна из них захотела застрелиться. Она взяла в рот дуло пистолета, а я только нажал на спуск, по ее знаку.
- И что было?
- Да ничего интересного Это был девятимиллиметровый пистолет с очень мощным патроном. Ей разнесло всю голову. Комнату забрызгало кровью и ее мозгами. И меня тоже. Зато, наверное, она ничего не успела почувствовать. От ее головы остались только лицо и лоб.
- Фу, это мне совсем не нравится!
- Мне тоже.
- А другие?
- Еще одна попросила выстрелить ей в сердце.
- Вот сюда?спросила Таня, показывая пальцем на свою грудь.
- Немножко не сюда, - и я показал точно, между делом ласково сжав ее грудь и сосок.