Ты женат? Есть дети?
Разрушать чужую семью Роза Леопольдовна никогда не станет. Даже если мужчина хорош, как Аполлон, отвешивает заковыристые комплименты, целует следы ее туфель на асфальте, даже в этом случае у него при наличии штампа в паспорте нет шансов залезть в постель и кошелек Краузе. Никакие заверения: «Мы с супругой сто лет не спим вместе, просто никак развод не оформим» на Краузе не подействуют. Она спокойно ответит: «Я с женатыми даже в кино не хожу». Полагаете, что Роза за версту чует ложь, понимает, что к ней собирается прибиться альфонс? Нет. Ей жалко незнакомую женщину, няня не хочет стать причиной ее слез. С «чуйкой» у Краузе плохо. Увы, она верит словам, никогда не проверяет то, что сообщил о себе Иван-царевич. Сколько раз ее обманывали? И не сосчитать. В последние годы все романы няни развиваются по одной схеме. К ней в инстаграм в директ пишет красивый донельзя парень: «Ты прекрасна, я хочу с тобой познакомиться».
Краузе заходит в его профиль, видит фото и тут же вступает в отношения. Первую неделю кавалер демонстрирует чудеса щедрости: водит Розу в кино, покупает мороженое, поет о своей любви. Он весел и позитивен. Но потом улыбка исчезает с лучезарного лика. Роза Леопольдовна начинает расспрашивать жениха и узнает, что у него тяжело больны мама, сестра, любимая бабушка, тетя. Нужна огромная сумма на операцию. Думаю, далее рассказывать нет смысла. Потеряв свои накопления, а вместе с ними и очередного Ивана-царевича, Краузе очень огорчается. Но ведь щеночек не способен долго рыдать. Он живо утешается и готов к новым полетам с обрыва в воду.
Глава восьмая
Примерно пять месяцев назад Роза Леопольдовна резко повеселела, покрасила кудри в цвет лепестков нарцисса, купила новое платье и забегала по нашей квартире, напевая.
Я насторожилась и осторожно осведомилась:
Как его зовут?
Краузе заюлила:
Вы о ком? Я не собираюсь замуж! Точка.
Макс тоже попытался разведать, что случилось, но потерпел неудачу.
Через несколько месяцев няня спросила:
Можно я недельку переночую у вас?
Конечно, обрадовалась я, гостевые комнаты свободны, выбирайте любую. А что случилось?
Сосед сверху забыл закрыть кран в ванной, объяснила Роза Леопольдовна, ремонт будет делать.
Прошла одна неделя, вторая, на исходе пятой мы с Максом вдвоем насели на Краузе и потребовали от нее ответа: почему она живет у нас?
Няня разрыдалась и рассказала настолько глупую историю, что нормальному человеку поверить в нее просто невозможно.
Розе Леопольдовне написал космонавт по имени Сергей Петров. Он был хорош собой, любимый типаж Краузе. Страсть вспыхнула петардой. Два месяца огонь любви горел синим пламенем. А потом у Сережи случилось несчастье. Его обвинили в пропаже радара, прикрепленного снаружи космического корабля. Понимаете, да? Наверное, зеленые инопланетные человечки незаметно открутили радар и продали его на межгалактическом рынке. Стоит этот прибор миллионы. У Сережи такой суммы нет. Он не просил денег у Краузе, собирался взять кредит. Но банк потребовал показать документы на его квартиру, иначе не выдаст космонавту нужную сумму. И что делать? Начальство велело Сергею купить новый радар, а где ему столько миллионов нарыть? Помочь мужику может только Краузе. Она должна подарить свою двушку Сереже на время. Он продемонстрирует свои владения банку, получит ссуду и вернет жилье Розе назад!
И вы поверили? ахнула я.
Уму непостижимо! взвился Макс. Роза, сколько раз ты деньги теряла?
Он не просил ни рубля, всхлипнула Краузе, только двушку на время. На месячишко!
Я молча выслушала ее историю до конца. Надо ли объяснять, что, получив апартаменты в подарок, Сергей испарился, как капля воды с горячей сковородки. Мерзавец предупредил возлюбленную:
Я отправляюсь в командировку на орбиту, вернусь через месяц и отдам тебе квартиру.
Краузе прождала царевича семьдесят дней, потом поехала в свою двушку и обнаружила в ней новую хозяйку. Та показала ей договор купли квартиры и велела:
Больше здесь не показывайтесь.
Вульф только зубами скрипнул и шепнул мне:
Я разберусь.
Роза Леопольдовна теперь живет у нас. Но ей морально некомфортно, хочется иметь свою норку, поэтому она собралась заняться бизнесом. Франчизкой!
Я вздрогнула. Так. Новая напасть. Мало нам жуликов-альфонсов, так теперь у няни появилась подруга со странным именем.
Ты вложила деньги в какое-то дело?
Да, да, да, обрадовалась Роза Леопольдовна, в очень выгодное! Одна тысяча приносит сто тысяч прибыли.
Я задержала дыхание, потом выдохнула.
Познакомь меня с Франческой. Прямо сейчас. Пусть она приедет! Немедленно!
Франчизкой, опять поправила меня няня, так она уже здесь.
Где? изумилась я, и у меня возникли вопросы.
Краузе привела в дом незнакомую женщину? Не спросила у хозяев разрешения? Этого просто не может быть! Вероятно, дамочка с итальянским именем цыганка-гипнотизерша, она одурманила Розу. Ничем другим поведение няни объяснить невозможно. Но с другой стороны, очень хорошо, что авантюристка здесь. И
Неожиданная мысль пришла мне в голову.
Роза, прошептала я, она с сумкой?
Кто? так же тихо осведомилась Краузе.
Франческа, уточнила я, надо влезть в ее ридикюль и вытащить паспорт. Скорее покажи, где пакостница оставила сумку?
Краузе захихикала:
Лампа! Франчизка там!
Няня показала на дверь.
В туалете? уточнила я.
Им только гости пользуются, смутилась Краузе, но они могут ходить в санузел между гостевыми спальнями. Я бы Франчизку там устроила, чтобы она никому не мешала. Но тот сортир маленький. Она бы в него не влезла! А в этом
Краузе еще раз показала на дверь.
Просто отлично поместилась. Будто для нее его сделали.
Я прислонилась к стене. Спокойно, Лампа, не нервничай. Оцени ситуацию хладнокровно, истерика еще никому не помогала. Ну-ка улыбнись и задай вопрос:
Франческа будет жить с нами?
Да, подтвердила Роза Леопольдовна.
И беседа потекла рекой.
В сортире? уточнила я.
Он ей очень подошел, ответила няня.
Она цыганка?
Кто?
Франческа!
Нет! Нет! Француженка.
Ты ее паспорт видела?
Да, он у меня в комнате.
Я отлепилась от стены.
Зови ее сюда!
Кого?
Франческу. Пусть выходит.
Ха-ха. Франчизка не способна передвигаться.
Она инвалид?
Нет.
Почему тогда не ходит?
У нее ног нет. Лампа, ты такая шутница!
С этими словами Роза Леопольдовна настежь распахнула дверь. Я, затаив дыхание, заглянула в санузел.
Глава девятая
Я увидела стол и какой-то аппарат, отдаленно похожий на скороварку.
Вот Франчизка, гордо заявила няня, это мой замечательный бизнес.
Я чихнула.
Франческа не человек? Это стол и кастрюля?
Да, да, кивнула Роза Леопольдовна, за пару часов я легко сделаю восемь наборов. Или просто банок с кремами и масками.
Я потрясла головой.
Ничего не понимаю.
Этим сейчас все занимаются, бизнес номер один, затараторила няня, деньги рекой текут. Надо только покупать составляющие на фирме. Но в интернете на форуме написано, что можно и свои использовать, тогда получится авторский вариант. И незачем об этом тем, кто Франчизку продал, рассказывать. Они могут оштрафовать.
Кого? оторопела я.
Няня договорилась с фирмой, закричала из коридора Киса, ей продали кастрюлю и пустые банки. Еще она приобрела пакетики с порошком. Из них нужно готовить кремы, маски, пилинг для лица и тела, а потом продавать все кому хочешь. Главное, чтобы это в скляночки фирменные запихивать. Вся выручка твоя. Фирме только за пакеты с порошком платить надо, и аппарат купить. Он электрический. Я могу готовую массу по баночкам ложкой раскладывать. Нельзя в аппарат что-то свое запихивать, так на фирме предупреждают, а в интернете пишут, что можно! Вот банки придется у них брать!
Франшиза! осенило меня.
Ну да, я все время так и говорила, сказала няня, Франчизка. А ты твердила: Франческа.
Я опустилась на унитаз и выдохнула, Роза Леопольдовна тем временем продолжала:
Я начала с элементарного. Питательный крем для лица, рук, ног, тела всей семьи, подруг и соседей.
Краузе сунула мне под нос открытую банку с массой цвета асфальта.
Я в этот момент делала вдох и чуть не скончалась.
Фу! Вот он, запах жженой пластмассы!
Это натуральный крем, обиделась няня, те, что с ароматами, отрава! В них химия, а у меня кремы без отдушек. Но я еще завтра поэкспериментирую. Кстати, эту банку уже купили.
Кто? удивилась я.
Рыжая тетка, ответила Роза, отнимая у меня крем, мы с ней в лифте познакомились. Я Франчизку в кабину впихивала, ее упаковали вместе с пакетами и складным столом. Все в одну здоровенную коробку. Еле-еле ее до подъезда дотащила, и силы закончились. Представляешь, мне посторонний человек помог.
И тут раздался звонок в дверь.
О! А вот и она! обрадовалась Краузе. Первая ласточка моего успешного бизнеса. Киса, держи крем, положи его в пакетик. Отдашь клиентке.
Я не успела издать ни звука, Роза помчалась по коридору, за ней бросились мопсы, Киса и Альберт Кузьмич.
Еще раз здравствуйте, заголосила няня, когда стройная женщина лет пятидесяти вошла в прихожую, вы так здорово выручили меня.
Право, это ерунда, смутилась незнакомка, я просто помогла толкать ящик.
Не всякая так поступит, возразила Краузе, давайте познакомимся. Я Роза, няня Кисы.
Алина, я тоже работаю с детьмипредставилась женщина, преподаю им немецкий язык.
Я улыбнулась.
Меня зовут Евлампией, но я предпочитаю имя Лампа.
Киса протянула Алине пакетик:
Это ваш заказ. Банка с кремом, к ней инструкция. И пробник маски.
Все из натуральных ингредиентов, заверила Роза.
Только что сделано, запрыгала Киса.
Клиентка вынула кошелек.
Сколько с меня?
Краузе прищурилась.
Это подарок!
Ой, нет, запротестовала Алина.
Вы мне помогли, повторила Роза Леопольдовна, берите. От всего сердца презент, не обижайте меня.
Ну замямлила гостья, ну вроде как я его выпросила!
А вот и нет, вмешалась в разговор взрослых Киса, у каждого бизнесмена, когда он делает крем, есть подопытная мышь. Мы любим животных, на них тестировать ничего не станем. А на вас можно, вы же не кролик, не собака, не крыса. Ой, Лампа, ты мне на ногу наступила.
Прости, это нечаянно, соврала я и подмигнула девочке.
Но та не сообразила, что я прошу ее замолчать, Киса весело вещала:
Денег Роза Леопольдовна не возьмет. Но если вы хотите ее отблагодарить, то есть другой способ. Ой, Лампа, ты меня ущипнула за попу.
Прости, это случайно, сказала я и выпучила глаза.
Но и это не подействовало. Киса продолжала:
Расскажите в своих соцсетях о нашей продукции, похвалите кремы.
Хорошо, кивнула Алина, непременно.
У меня зазвонил телефон, это был Махонин. Я быстро ушла в глубь квартиры и спросила:
Что случилось, Николаша?
Вот объясни мне, почему женщины всегда задают этот вопрос, сказал парень.
Наверное, из-за повышенной тревожности, предположила я. Мы договорились встретиться завтра в офисе, вроде все ясно. И вдруг твой звонок!
Я пытался поговорить с Максом, но у него телефон вне зоны доступа.
Вульф всегда, когда из командировки возвращается, бежит в фитнес штангу ворочать, пояснила я, трубку в шкафчике оставляет, никогда в зал ее не берет.
Надо, наверное, и мне спортом заняться, протянул Махонин, сутками у компов сижу, ходить почти разучился. Слушай, тут вот какая ситуация. Вера Арамакина меняла паспортные данные. И она вовсе не пожилая, ей сорок лет с небольшим было. Имя она оставила прежнее, Вера Ивановна.
Мне кажется, что Алла называла другое отчество, пробормотала я, Петровна, Сергеевна, Николаевна, как-то так. Хотя я могу ошибаться.
Не помню, что говорила Федина, отрезал Махонин, я работаю с документами. От рождения фанатку скрипачки звали Верой Ивановной Марамамакиной. Она дочь Анелии Борисовны Ореховой
Я подпрыгнула.
Кого?
Анелии Борисовны Ореховой, повторил Николаша, преподавателя музыкальной школы.
Я опять спросила:
Кто ее ребенок?
Ты меня не слушаешь, рассердился Махонин. Вера Арамакина до четырнадцати лет носила фамилию Марамамакина. Ее мать Анелия Борисовна Орехова, она преподавала
Историю музыки, перебила его я.
Настал черед Николаши удивляться.
Ты ее знаешь?
Когда я только начала учиться в музыкальной школе, там была педагог Анелия Борисовна Орехова, объяснила я, злая до оторопи баба. Получить у нее четверкуневозможное дело, она ставила детям или три, или два. Двойку очень охотно и часто. Когда к ней обращались возмущенные родители, говорили: «Наш ребенок достоин пятерки», эта Баба-Яга отвечала: «На отлично любой предмет знает только Господь Бог, педагоги могут претендовать на четверку. А ваш отпрыск и двойки-то недостоин».
Директор школы всегда был на стороне Ореховой. Если же разъяренная мать показывала Ивану Алексеевичу дневник ученика, в котором стройными рядами стояли пятерки, а двойки только от Анелии, и кричала:
А ну-ка, посмотрите! Мальчик прилежный ученик, ни по каким другим дисциплинам у него даже четверок нет. Орехова к нему просто придирается, велела рассказать о рельефе в гробнице Ван Чучжи, она датирована девятьсот двадцать четвертым годом. И давай спрашивать: «Сколько там изображено музыкантов? Танцоров? Кто кроме них еще есть? Исполнители мужчины или женщины?» Вот вы сами ответите? Директор молча выслушивал ее крики, обещал приструнить Анелию, но та продолжала вести себя по-прежнему.
Ни фигасе, перебил меня Николаша, интернет во времена твоего детства еще не изобрели. Где инфу нарыть? И как вы без компов жили?
Не поверишь, очень даже здорово, засмеялась я, ходили в театр, кино, на концерты. Многие дети уроки делали в районных библиотеках. Там был читальный зал и добрые старушки-сотрудницы. Они всегда советовали нужную литературу. Если же необходимых книг у них не было, то мы отправлялись в Ленинку в юношеский зал. Там стояли лампы с зелеными абажурами, а в каталоге было все! Еще мне там нравились в буфете сосиски с зеленым горошком. А в школе срабатывала взаимовыручка. Ученики рассказывали друг другу, какие вопросы грымза им задавала и как нужно на них отвечать. Она уже умерла, наверное. Когда я поступила в первый класс, ведьма была уже старой.
Маленькой девочке двадцатипятилетняя мать кажется пожилой, сказал Махонин.
Верно, согласилась я, а когда взрослеешь, удивляешься: оказывается, мама-то молодая. Подожди! Орехова мать Веры, фанатки Аллы?
Ну да, я с этого начал, а ты меня перебила и погрузилась в воспоминания, пробурчал Николай, ты права. Она умерла.
А почему ее дочь не Орехова, а Марамамакина? спросила я.
Глава десятая
Лампа, ты достойна премии за свой вопрос, рассмеялся Махонин. У девочки был отец! Ребенок, как правило, носит его фамилию.
Отец Веры Иван Марамамакин? уточнила я.
Скажем так, этот мужчина записан ее отцом, сообщил начальник отдела компьютерного поиска, а уж от кого училка ребенка родила, знала только она сама.
Стой, стой, зачастила я, директора нашей музыкальной школы звали Иван Алексеевич Марамамакин, у него была жена Людмила Павловна, очень милая дама. Она у нас не работала, но часто приходила к мужу. Красивая, хорошо одетая, никакой обожаемой советскими дамами «химии» на голове. На фоне педагогов она казалась райской птицей в стае куриц. Но если директор записал Веру как свою дочь, значит, он ее отец. Ну и ну!
Тебя удивляет факт измены мужа супруге? осведомился Махонин.
Нет, возразила я, во все времена есть люди, которые не хранят верность партнеру по браку. Но Иван Алексеевич глава школы, скорей всего он был коммунистом. Поход «налево» мог спровоцировать развод с женой и, как следствие, развал семьи, потерю руководящей должности. В СССР строго соблюдали так называемый моральный кодекс строителя коммунизма. Пошарь в интернете, думаю, он там есть. Когда кого-то из граждан СССР собирались отправить в составе делегации в соцстрану, кандидатуры тех, кто поедет, всегда обсуждали на парткоме. Если выяснялось, что один из предполагаемых делегатов замечен в адюльтере, секретарь партийной организации заявлял: