Мама дорогая, застонала Лика, увидев, к чему привело ее вмешательство. Вы живы? Вы меня слышите, Денис Николаевич?
С перепугу она снова перешла на «Вы», да еще и с именем отчеством в придачу. Он горестно застонал, приподнимаясь с пола, чем несказанно ее обрадовал.
Бляха-муха! с чувством проскрипел Кирсанов, когда в голове перестал гудеть набат. Чем это ты меня?
«Надо же, так сильно схлопотал по куполу, а помнит, что это я его», огорчилась Лика, секундой раньше, надеявшаяся списать травму на происки врагов.
Я хотела его, кинулась она в самозащиту, а ты такой вертлявый, что сам под руку подвернулся.
Значит, это я виноват, что ты меня ботинком? задохнулся Кирсанов, отбрасывая орудие насилия в угол. Хотела она!.. Лучше бы охрану вызвала.
Ага, я сейчас, поспешно кинулась она к телефону, желая быть полезной.
Что сейчас?! Сейчас уже поздно, остановил ее Денис, ощупывая темечко. Ты лучше компресс холодный сделай, ты ж мне череп раскроила!
Потерпи минуточку, попросила Лика и рванула в ванную, досадуя, что сама не догадалась о компрессе.
И уже после того, как он устроился на ее кровати с мокрым полотенцем на голове, она догадалась включить свет и замкнуть входную дверь.
Дверь закрылась легко и непринужденно, что привлекло внимание ее спасителя.
Странно, замок не сломан, мы его нормально открыли. Ты ее закрыла сейчас без проблем. А ну, посмотри, все ли цело, велел Кирсанов, постанывая.
Да у меня и брать нечего, пожала она плечами, золото я в Москве оставила, а документы и деньги я с собой прихватила, когда мы на улицу побежали.
И она похлопала по плоской сумочке, пристегнутой к ремню брюк. От чего свитерок обнажил полоску живота, и Кирсанов застонал уже в полном отчаянии, потому что в голове что-то отчетливо клацнуло. Интересно, теперь всегда будет клацать при виде нее или пройдет со временем?
От этого «со временем» совсем поплохело. Видно, она его хорошо по голове приложила, раз такие фразочки в голове рождаются, подумал он и поморщился.
Что болит? участливо спросил она, и наклонилась над ним.
Он не мог больше выносить этой пытки, легонько дернул ее на себя. И ощутил на себе ее всю разом от затылка до пят, гибкую, сильную, легкую. И тут же впился в ее губы, не раздумывая, чувствуя как она напряглась. В голове его окончательно помутнело, и кто его знает, что бы случилось дальше, если бы она не отстранилась резко и не врезала ему по щеке. Набат в голове снова загудел протяжно и оглушительно.
Подлец! Как ты смеешь! взвизгнула она.
Да сколько ж можно меня лупить?! искренне возмутился он, ощупывая ноющую голову.
А чего ты руки распускаешь? кипятилась Лика.
А чего нельзя? разозлился он. Значит, как по голове меня, так можно, а как раны зализать, так нельзя?
Что ты сказал, «зализать»?! взвилась она над кроватью. Да я замужем, чтобы ты знал!
И спрыгнула на пол.
Ишь, нашел самку, раны ему зализывать! топнула от злости ногой Лика.
Дождешься от тебя зализывания, так и норовишь на тот свет спровадить! И потом, у тебя на лбу не написано, что ты замужем, рассудительно заметил Кирсанов.
А кольцо тебе ни о чем не говорит? потрясла у него рукой перед носом Лика.
Во-первых, оно у тебя с камнем, а, во-вторых, что нам муж, помеха, что ли? противным голосом спросил Кирсанов. Где он, этот твой муж? Небось, объелся груш.
Чего ты всех по себе меряешь? закричала она. Набросился на меня, как с цепи сорвался. Не можешь себя контролировать, носи намордник!
Ну, ты и не благодарная, покачал он головой. Сколько тебе добра ни делай, все по боку, хоть бы раз спасибо сказала! А по ком мерить, можешь не рассказывать, это мужской инстинкт, дорогуша. Слышала о таком? Ты вот, чего сюда без мужа своего приехала? Бегаешь тут по отелю полуголая, потом обижаешься, что на тебя мужики реагируют.
Не твое дело, почему я сейчас без мужа. И нигде я полуголая не бегаю! фыркнула она, забившись в угол комнаты. И вообще подобным образом только животные и рассуждают!
Ей уже было стыдно и за свои слова, и за свое поведение. Наверное, со стороны, действительно могло показаться, что она тут в поисках приключений. Но это не повод накидываться на нее с поцелуями.
Ну да, конечно, куда нам примитивным до вас реликтовых! сполз с ее супружеской кровати Денис. Ладно, пошли ужинать, раз не хочешь комнату осматривать.
Никуда я с тобой не пойду, поджала она губы и гордо отвернулась.
И что будешь делать, прищурился Кирсанов, с голоду помирать? Брось. Замяли эту тему. Будем считать, что я предпринял разведку боем и обнаружил объект занятым. Бастилия оказалась неприступной крепостью и не сдалась на волю простолюдинов.
Она не выдержала и засмеялась. Ее еще никто не называл объектом и не сравнивал с Бастилией. И пусть он повел себя некрасиво, но и она тоже виновата. Не сказала ему, что замужем, пошла в клуб, а потом комнату проверятьи вот что из этого вышло!
Лика с независимым видом прошлась по комнате, заглянула в шкаф, все ее вещи были на месте, а больше здесь брать нечего.
Слушай, а что он здесь делал столько времени? вдруг спросила она.
Кирсанов осторожно ощупал затылок и поморщился. Хороший вопрос. На самом деле она права, что этот мужик здесь делал, если это был не грабитель и из номера ничего не пропало? Откуда у него ключ от номера? Ведь, замок на двери не взломан. Загадка.
Может, действительно вызвать охрану? раздумывала вслух Лика.
И что ты им предъявишь? Дверь цела, вещи целы, а по голове ты меня съездила.
Но мы оба видели в моей комнате человека, которого здесь никак не должно было быть.
Это ты так говоришь, скорчил он недоверчивую мину.
Что это значит? нахмурилась Лика. На что ты намекаешь, что-то не пойму?
А ты драться не будешь? забавно скривился он. Тогда скажу.
Не буду, скажи, усмехнулась Лика.
Всякий, кто услышит, что красивая женщина приехала на курорт без мужа и обнаружила в своем номере неизвестного мужчину, подумает, что женщина лукавит. Точнее не так, все решат, что женщина врет.
Почему?! поразилась Лика.
Потому что она пришла в номер с мужчиной, не с мужем, не с папой или дядей, а с мужиком, с которым познакомилась в отеле, как дитя неразумное просвещал он. И провожатый дамы неожиданно схлопотал по морде. От кого? Да, от другого ее знакомого, ожидающего эту женщину в ее номере. А раз нападавший сбежал, то ничего не мешает женщине утверждать, что она понятия не имеет, как он попал к ней в номер. При этом дверь не взломана и вещи не пропали. Так может, мадам все придумала, чтобы обелить себя в глазах того, с кем пришла к себе? Может, она сначала одному предложила к ней заглянуть вечерком, а потом забыла об этом и притащила с собой второго?
По морде, как ты выражаешься, ты схлопотал от меня, нахмурилась Лика, и сейчас еще раз схлопочешь. По наглой рыжей морде.
Не надо врать, яшатен.
Это ничего не меняет.
Ну, я вижу, ты уловила мою мысль, возрадовался Кирсанов.
Уловила, опечалилась Лика. Все тут животные!
Молодец! Хотя вывод несколько поспешный, кивнул он. Ну что, есть пойдем?
А как же номер оставлять, вдруг он снова вломится? тоскливо обвела глазами пространство Лика.
Не волнуйся, после ужина я тебя провожу, и если ты не станешь швыряться тяжелыми предметами, то ему во второй раз от меня не уйти. И потом, ты же сама сказала, что брать у тебя нечего, довершил он уговоры.
Клянусь! на манер американских индейцев подняла руку Лика. Если на тебя снова нападут, я и пальцем не пошевелю, чтобы тебя спасти.
Есть хотелось очень, она вынужденно постилась целый день, и теперь, когда недоразумения между ними благополучно разрешились, можно было спокойно отправляться с ним в ресторан. Она отважилась даже осмотреть его голову, не боясь очередного нападения. Конечно, ей было невдомек, что ее женатый статус для него был не слишком непреодолимой преградой, даже, скажем так, весьма и весьма призрачной. Мифический муж не слишком его заботил. Наблюдая ее пупок в пяти сантиметрах от собственного носа, Кирсанов дал себе зарок сделать на днях еще одну попытку. Как говорится, чем черт не шутит? Иначе, свет ему будет не мил.
Голова его внешне не сильно пострадала, так, прощупывалась небольшая шишка, это было не смертельно. Поэтому она с легким сердцем пошла к его друзьям, как будто и не она вовсе изуродовала их вожака в своем номере. Была еще мысль позвонить мужу, но Макс трубку мог снова не взять, и тогда она бы снова расстроилась. А огорчений за этот день ей и так хватало. К тому же звонить при Денисе не хотелось. И от поцелуя она еще до конца не отошла, чтобы, не краснея, с мужем разговаривать. В общем, в клуб она ушла без звонка благоверному.
***
Оба, какие люди в Голливуде! А мы уж и не чаяли вас сегодня лицезреть! дурашливо раскланялся Стас.
Так, заходите к нам на огонек, поддержал его Кирилл, не стесняйтесь, у нас тут все по-простому.
Кстати, еду принесли две рюмки тому назад, заметила Таня. А мы голодные, поэтому вас ждать не стали.
Это ничего, мы вас быстро догоним, заявил Кирсанов. Ты что пьешь?
Воду.
А лучше коньяк, он прекрасно снимает стресс. Рекомендую: тридцать лет выдержкиэто вам не хухры-мухры, влез вездесущий Стас.
Я не буду, испугалась Лика.
Крепкие напитки она не пила, а после родов и кормления и вовсе ничего, кроме шампанского, не пила. Но сейчас вроде не Новый год и не другой какой праздник, так чего же шампанское заказывать.
Давай, немного коньяку тебе не повредит, а то дрожишь вся, уверенно сказал Кирсанов и плеснул ей в бокал из пузатой бутылки. Это благородный напиток, и тот, кто его пьет, тоже облагораживается.
Отличная реклама, но я пить не буду.
Не кокетничай. Никто тебя не спаивает. Просто для разогрева глотни и поставь, поморщился он неодобрительно.
И неожиданно для всех и для себя, в первую очередь, Лика подчинилась и отпила из бокала. Коньяк пробежал по горлу огнедышащей лавой и стек в желудок. Сделалось горячо, и щеки заполыхали яркими всполохами, словно на них выступил коньячный оттенок. От таких необычных ощущений она тихонько рассмеялась, дивясь своей смелости.
Да она красавица, шепнула брату на ухо Татьяна.
Вижу, хмуро буркнул он.
Что, не заладилось? хихикнула сестрица, приподнимая брови.
Отвали, гиена, ответил Денис их старым детским ругательством.
От шакала слышу, тут же ответила Танька.
Они улыбнулись друг другу, пообщавшись глазами. Кирилл до сих пор ревновал, когда они вот так начинали разговаривать полу-взглядами, полу-жестами, понимая друг друга на уровне мысли. Муженьку Татьяны в такие моменты казалось, что они что-то скрывают от него намеренно, прерываясь на половине фразы, говоря недомолвками. Глупышка, они просто были настолько близки, что надобность в словах отпадала.
На сцене танцевали какие-то танцоры, на взгляд Лики весьма не профессионально. Но публике, по ходу, было все равно, народ пока активно насыщался, между столами носились официанты, разнося подносы, уставленные едой, всем было не до зрелищ. Лике же, давно не бывавшей в подобных заведениях, было интересно. Она смотрела на сцену, где полуголые девицы-танцовщицы выделывали разные па. Их партнер-недомерок в облегающих штанишках и расстегнутой рубахе непристойно нагибал их в разные стороны, в общем, трио лицедействовало, как могло.
Наконец, принесли еду и опоздавшим. Лика с Кирсановом принялись уплетать за обе щеки принесенные блюда. Лика заказала куриную грудку под соусом и салат из свежих овощей, это было стандартная еда, которую сложно было испортить любому повару. И не ошиблась.
Вкусно? спросил Кирсанов.
Угу, с забитым ртом кивнула Лика.
И как только она прожевала, он протянул ей свою вилку с наколотым кусочком своей свинины.
Давай, попробуй, предложил он, а потом я твое блюдо попробую, и мы будем знать, что тут еще можно есть.
Она, естественно, растерялась. Он что, дурак? Зачем совать ей свою вилку? Но вспомнив, где побывал его язык, она поняла, что не найдет ничего нового в его слюне.
«Возьмет или не возьмет», гадал Кирсанов. Хотелось, чтобы взяла. Это интимный жест, так делают только те, у кого или уже есть связь или намечается, или возможна, в принципе. Это был тонкий психологический момент. Что он, зря психологию изучал?
Я не ем свинину, ответила она.
Жаль, искренне сказал он, прожевывая кусочек, А я курицу ем. Вкусная?
Ну что ж, попробуй, мне не жалко, она взяла из рук его вилку и наколола кусочек со своей тарелки.
Вот чертовка! Он, глядя ей в глаза, съел кусок курицы и не почувствовал его вкуса. Лика действовала на него, как отрава.
У меня созрел тост! воскликнул Стас, пристально наблюдавший эту сцену. За прекрасных дам, которые помогают кавалерам почувствовать себя рыцарями!
Ко мне это сегодня не относится, шепнул на ухо Лике Кирсанов.
Прости, я не хотела, засмеялась она.
А Эля восторженно захлопала и засмеялась, приняв на свой счет комплимент про красивых дам. Все выпили, закусили, по очереди свои тосты произнесли Ленчик и Кирилл. За столом царила непринужденная атмосфера, мужчины ухаживали за дамами, шел обмен шутками. Наконец, все наелись и было решено пойти потанцевать. После одиннадцати музыку включили громче. Подруги «оруженосцев» рванули первыми, пошли, повиливая бедрами и не в такт дергая руками.
Пойдем, протянул ей руку Кирсанов.
И Лика пошла. Она так давно не была на дискотеке, обыкновенной среднестатистической дискотеке, на которой легко сбросить пару килограммов, проскакав ночь напролет. Когда-то Лика часто посещала подобные заведения и танцевала, как заведенная, в кругу таких же беззаботных и раскованных людей. Но потом, будучи замужем за Максом, она бывала лишь в элитных клубах, в кругу его друзей, которые не очень-то любили танцевать. И Лика думала, что для нее дискотеки остались в прошлом. Но сейчас она вдруг почувствовала дыхание собственной молодости, сердце заколотилось от радости узнавания момента: тело услышало ритм, почувствовало накал музыкальных страстей и ответило на зов каждой клеточкой. Она радостно поспешила к танцполу, следуя между столиками за Кирсановым. Но стоило им присоединиться к танцующим, быстрая музыка прервалась и заиграл очень красивый блюз.
Разрешите, мгновенно сориентировался Денис.
Она встала в третью позицию, принимая приглашение. То ли это действовал коньяк, незаметно выпитый до дна во время тостов, то ли она, наконец, расслабилась, отбросив в сторону треволнения этого дня. Не важно, она готова была танцевать с ним, пусть даже он вообще не умел бы этого делать.
Кирсанов давно так не волновался, в последний раз подобное происходило с Беллой Львовной, их учительницей биологии. Ей было двадцать два, а ему шестнадцать, но пригласить ее на школьном вечере наглости хватило. Вот тогда и пригодились мучения с Танькой, та мечтала стать великой танцовщицей и тягала его в свою студию три раза в неделю. Родители были на ее стороне, и ему приходилось играть роль партнера сестры. Так вот, Бэлла Львовна, помнится, была потрясена его умением вести в танце. Что позволило юному нахалу Кисанову напроситься к ней в провожатые и даже полезть целоваться у подъезда училки. Именно в тот исторический вечер Кирсанов сделал один важный выводженщины обожают мужчин, умеющих танцевать.
А вот сейчас ему было не до бахвальства. Лика стала маслом в его руках, пластилином, мягкой глиной, с ней можно было делать все, что пожелаешь. Пару раз он прогнул ее так слеганца, для проверки, а она прогнулась, словно в ее теле не было костей. Она повиновалась его малейшему движению, реагировала на легчайший нажим, улавливала любое желание. Она стала частью его, послушной, гибкой, страстной. Он понял, что давно осрамился, потому что никак нельзя было прижимать ее к себе, не выдав тайного желания. Но он прижимал, и видел по ее лицу, что она все поняла. И, кажется, ее это не смущало. Она не пыталась от него сбежать, отдавшись ему в танце целиком и полностью. Что это, действие коньяка или снова обычные дамские игрища? Впрочем, Кирсанову было плевать, он даже не думал стесняться своего возбуждения, его таким создала природа, так что из этого? Он мечтал, чтобы этот танец длился вечно, а еще желательно, чтобы все куда-нибудь пошли погулять. Блин, «какая женщина, хочу такую», билось в его воспаленном мозгу. Теперь он понял дегенерата, сочинившего этот слюнявый шлягер, потому что держал в руках то, что ему не принадлежало, и хотел, хотел, хотел. И это «то» пахло невообразимо волнующе и двигалось так, что ему от фантазий деваться было некуда.