Добрый день, Мария Аркадьевна. Мы уж вас заждались. Проходите, присаживайтесь. распахнул он заднюю дверь седана, а мне показалось, что этот голос, слегка коверкающий букву Р, я уже где-то слышала.
Мужчина выглядел лет на сорок, обычное лицо, классическая стрижка, среднего телосложения. Даже если мы с ним где-то и встречались, его непримечательная внешность, как будто дядька сошел со старой выцветшей фотографии, не оставляла моей памяти и шанса. Таких по городу ходит тысячи. Один лишь равнодушный, какой-то пустой взгляд, мужчины вызывал желание поежиться и поскорее прошмыгнуть мимо.
Дамочка без слов юркнула за руль. «Ох и не нравится мне эта парочка» подумала я, оглядывая окрестности. Вокруг, как назло, было тихо и безлюдно. Лишь несколько припаркованных автомобилей стояли в стороне.
Спасибо. Я, пожалуй, пойду. начала я отступать. Документы Регине Аркадьевне передайте сами.
Я все-таки вынужден настаивать.
Мужчина за одно неуловимое движение оказался возле меня, и я почувствовала, как что-то холодное уперлось в живот. Опустив глаза, я смогла различить черное дуло. Точнее, собрав воедино все немногочисленные познания в этом деле, я предположила, что черная продолговатая металлическая штуковина, торчащая из белесой руки, скорее всего пистолет.
Это что, пистолет? все так же глядя вниз, все-таки уточнила я вслух.
В машину, девочка. тихо произнес опасный, как выяснилось, тип и еще сильнее ткнул меня.
Сейчас ведь так уже не делают. пожаловалась я, глядя ему в глаза.
Я никак не могла поверить в происходящее. И осознать. Или уложить в голове.
Это тебе папочка сказал? его гаденькая ухмылка сулила большие неприятности. Или Соболев? Шевелись давай. подтолкнул он меня к раскрытой двери.
Смысла геройствовать и погибать молодой я не видела, поэтому безропотно полезла в машину. Мужчина спокойно оглядел окрестности и уселся рядом со мной на заднее сиденье, пистолет опять уткнулся в меня, только на этот раз сбоку. Его сообщница-брюнетка тронула машину и заблокировала дверцы.
«Надеюсь она нас не угробитна таких-то шпильках сесть за руль».
Что известно Соболеву? он еще сильнее вдавился пистолетом в мой бок, от чего глаза у меня буквально вылезли из орбит, так ведь и печени лишить можно.
«Так-так, похоже я в лапах у сумасшедших. Вот этот с ледяным взглядом точно из психушки сбежал».
Не знаю. Он вроде экономический окончил, значит теория вероятности известна, высшая математика, бухгалтерия, думаю, тожерастерявшись и совсем не понимая, что этим двум от меня нужно, тараторила я.
Ты что дура? склонив голову набок, словно изучая лягушку, все тем же ровным голосом спросил неадекватный. Мне насрать на его образование. Про Шуйского ему что известно?
Так бы сразу и спрашивали! Сейчас вспомню, он мне досье читал. Шуйскийпыталась я сосредоточиться и быть сколько-нибудь полезной, но обстоятельства ясности мышления отнюдь не способствовали. Был женат, не платил алименты, начальник какого-то там цеха, умер от передоза, что-то еще там было. Я не помню!!! Я же не машина какая, там досье этих было И про каждого он читал.
Заткнись, дура! отвесил он мне оплеуху свободной рукой. Что за досье?
На всех, кто был в кабинете, когда его кошелек украли. Что вам от меня нужно, а? заплакала я.
Про нас ты ему что сказала? продолжил допрос свихнувшийся тип.
«Похоже он и правда псих, они всегда не бросаются сразу в глаза, так сказать, сюрприз-нежданчик. Ох и плохи мои дела».
А что я могла ему сказать, я вас первый раз вижу. осторожно проговорила я, опасаясь еще одной оплеухи.
Про нее? кивнул он на сообщницу.
Спросила, что за дамочка со мной постоянно здоровается.
Все?
Ну да. Перестала я что-либо понимать. Ясно, что у этих двоих что-то нечисто, и уж очень им не хочется, чтобы глазастому Соболеву об этом стало известно, но при чем тут я?
Ха-ха-ха! Похоже нам везет, а! обратился псих к своей сообщнице. После разговора со мной он заметно расслабился. Девчонка-то совсем дура оказалась.
«Это он про меня что ли? Сам не лучше, псих ненормальный».
Машина, тем временем, удалялась все дальше и дальше от моего дома, а соответственно и от центра города, и что им от меня было нужно понятнее не становилось.
Зачем я вам теперь, вы же узнали все, что хотели? решилась я прояснить ситуацию.
Мужчина в ответ расхохотался, а брюнетка пропела:
Она даже не понимает из-за чего умрет, это так мило.
Приторность в ее голосе была сродни сладковатому запаху стухшего мяса. Да и сама она напоминала мне вяленый окорок. Или бастурму. Но, как бы я про себя не хохмила про похитителей, новость о собственной смерти застала врасплох. Я повернулась к мужчине, ожидая, что тот опровергнет ее слова.
Ну что я могу сказать, деточка, пожал он плечами. Очень нехорошо подслушивать в туалетах.
В туалетах?
Да. подтвердил он. Иногда можно услышать совсем не то, что нужно. А иногда, поднял он палец. Если очень не повезет, об этом могут и узнать.
Так вы та парочка влюбленных! воскликнула я, вспомнив где уже слышала этот голос с неправильным произношением, и тут же сникла.
За служебные романы свидетелей не убивают. Тогда кто они на самом деле? Я попыталась воспроизвести по памяти, что они тогда друг другу говорили, но получалось плохо.
Только такая неиспорченная душа могла подумать, что у нас интрижка. добродушно, словно по-отечески, рассмеялся Картавый. Даже как-то жаль от столь редкого экземпляра избавляться.
Может тогда и не надо? попыталась я договориться с похитителями. Только вот я не Соболев, и переговоры со сложными личностями вести не умею.
Назад дороги нет, девочка. Ни для тебя, ни для нас. серьезность в его взгляде красноречивее слов донесла, что меня везут действительно в последний путь, так сказать, который почему-то случился намного раньше, чем я на то рассчитывала. Да и провожают совсем не те.
Но, не расстраивайся. выплыл брюнет из задумчивости. В неведении ты не умрешь. Мы, так и быть, расскажем за что ты пострадаешь. Надо же как-то время в дороге коротать.
Я замолчала. Уговаривать их смысла не было, а вести светские беседы с психамиудовольствие ниже среднего. Лучше уж подумать, что можно предпринять, чтобы выбраться отсюда. Из машины выскочить не дадут упертый в мой бок пистолет и заблокированные двери. Рассчитывать, что я смогу как-то оглушить мужика, тоже не приходится. Привлечь внимание других автомобилистов? Так стекла затонированы. Остается одна надеждапопробовать убежать при выходе из машины или проорать о помощи, глядишь кто из прохожих и откликнется, если только они не привезут меня в лес. Искать меня явно никто не будетродители заграницей, сестра после ссоры еще неделю будет играть в молчанку, Егора я вчера сама послала, а Вика думает, что я поехала домой. Телефон же, выключенный еще со вчерашнего вечера, бесполезно болтается в кармане шорт вместе с ключами от дома и наличкой.
Во что я вляпалась? Вот не потащил бы меня Соболев в тот день с собой на фирму, глядишь была бы жива-здорова, и никакие психи про меня не прознали. Тоже мне проявил напарничек заботу, присмотрел по доброте душевной
Больше ничего узнать не хочешь? Не стесняйся, мы только за. прервал размышления бандит. Например, почему умер Шуйский.
Хочу. кивнула я. Вы и правда думаете, что вам все это сойдет с рук? Убийства, махинации на заводе? Егор все равно все выяснит и докопается, что вы там творите. Зачем же усугублять?
Мужчина расхохотался.
Твой Егорбезмозглый сопляк. Пока он и твои родители будут убиваться из-за внеплановой кончины бедненькой Маши, мы успеем все ликвидировать и замести следы. Никому и дела не будет до мелких несоответствий в бумагах. Если, конечно, они их найдут. В таком-то состоянии. Когда молодая девочка вдруг решает покончить с собой, знаешь ли, это сильно бьет по самочувствию.
Вы меня не заставите.
Милая, люди под наркотиками и не такое делали.
Этот тип был уверен в себе и своем плане на все сто.
Наркотики? Так значит и Андрея Борисовича вы накачали? дошло до меня.
Этот идиот совсем свихнулся на твоей сестрице и идее заработать побольше денег, чтобы завоевать ледышку. А соль, на которую он плотно подсел, превратила его влюбленность в идею фикс. Еще и кошелек у Соболева из ревности украл, идиот, рискуя раскрыть всех нас. Так что пришлось срочно от него избавляться. Хотя, он и так бы скоро концы отдални один здравомыслящий человек с синтетикой не свяжется, я лишь ускорил процесс. Да он и нужен-то был только поначалу, и то из-за экспериментального цеха, над которым начальствовал, чтобы товар было проще заказывать и незаметно ввозить.
Какой товар? никак не могла связать я воедино разрозненные сведения, что в припадке откровенности выдавал Картавый.
До сих пор не поняла? Наркотики, естественно. Как еще у нас можно подняться быстро и без хлопот. Слышала что-нибудь о синтетических в виде порошков или таблеток?
Я покачала головой.
Нет? Ну ничего, скоро увидишь и даже попробуешь. противный мужик мерзко расхохотался собственной шутке.
А при чем тут папин завод? Возили бы себе эти наркотики, например, домой, и не волновались, что кто-нибудь узнает.
Домой! вновь рассмеялся новоиспеченный наркобарон, как будто услышал чумовой анекдот. И под видом чего я бы их заказывал? Солей для ванн и специй? Хотя, откуда тебе знать. покачал он головой. Из Китая, с которым так любит сотрудничать твой папочка, на завод поставляются партии синтетических каннабиноидов, они же дизайнерские наркотики, под видом сухого клея, утеплителей, пуговиц и так далее. Потому нам так и нужен был поначалу экспериментальный цех, ведь никого не удивит, если в какой-то месяц туда поставят чуть больше расходников, и списать их несравнимо проще, чем с других цехов. Отличное прикрытие для нашего маленького, почти семейного бизнеса.
Теперь-то вам все равно придется лавочку прикрыть. Или вы рассчитываете с новым начальником цеха договориться?
Рано радуешься, девочка. Теперь у нас достаточно средств, чтобы открыть свой малый бизнес, например, сеть чайных лавок. И никого не удивит ни мой уход с должности, ни внезапное прекращение поставок материала для временно прикрытого экспериментального цеха. Осталось только избавиться от последнего свидетеля, и впередк лучшей жизни.
А вы не боитесь, что он поступит с вами так же, как и с Шуйским. мне ничего не оставалось, кроме как обратиться к дамочке.
Не считай себя умнее всех, соплячка. пролаяла из-за руля Бастурма. Каждый из нас подстраховался на случай непредвиденных обстоятельств.
И умудрилась же эта парочка найти друг друга именно на нашем предприятии.
Машина, тем временем, зарулила в какой-то двор, напоминающий дворы из моего детствасреди блочных пятиэтажек и панельных «кораблей» гоняла в пыли мяч чумазая детвора, на веревках, пущенных от дерева к дереву, сушилось белье (неужели кто-то еще так делает?), а множество давно не мытых окон украшали бегонии и фиалки. Про стеклопакеты тут, судя по фасадам, слышали немногие, хотя прогресс в виде железных дверей с домофонами дошел и до сюда.
Бастурма проехала вдоль нескольких девятиэтажек, завернула за угол и припарковала свой не вписывающийся в окружающую обстановку седан у желтой трансформаторной будки. Картавый так жестко схватил меня за локоть и выволок из машины, что я почувствовала себя последним платьем на финальной распродаже. Пистолет опять уткнулся в мой бок.
Шевелись. дернул он меня, когда дамочка на красном седане покинула двор, блеснув напоследок белыми фонарями.
Я постаралась оглядеться. Окрестности, к моему несчастью, оказались пустыне то, что пару домов назад, так что на помощь извне рассчитывать не приходилось.
Денек, как и все предыдущие, стоял погожий, теплый воздух так и просил вдыхать полной грудью, солнышко ласково грело открытые участки тела, но какая-то безмолвная, давящая тишина, повисшая над нами во дворе, как будто говорила, что это последние моменты моей жизни, хотя верить этому отчаянно не хотелось.
Я старалась впитать в себя и запомнить как можно больше: вот зеленые с желтым одуванчики пробиваются между асфальтом и шероховатой стеной трансформаторной будки, вот какой-то подросток вывел на стене дома синим баллончиком кривоватые буквы, слившиеся в не наше слово «GLUE», вот решетки школьного забора с облупившейся местами краской, а за ними черные резиновые плитки стадиона, а вот разбитые кем-то из жильцов аккуратные и ухоженные клумбы с разноцветными маргаритками, розами и еще какими-то цветами, названия которых я не знаю. И видимо уже никогда не узнаю. Глаза начало печь, а язык как будто распух и мешал дышать.
Поняв, что торопиться навстречу собственной кончине я не собираюсь, мужчина схватил меня за шиворот и пихнул вперед.
Пошла, я сказал.
Я по инерции сделала пару шагов вперед и, рассудив, что глупо будет покорно идти за ним, что та овца на заклание, ухитрилась извернуться и засадить колено в причинное место каждого мужчины. Бандит согнулся пополам, но хватки своей не отпустил и, дернув меня за ворот футболки, ударил прямо в солнечное сплетение.
Сука. прохрипел он, пока я безуспешно пыталась поймать хоть капельку воздуха отказавшими легкими.
Мужчина тем временем поволок меня в сторону ближайшего подъезда. Внутри у меня все горело, а когда спазм наконец-то прошел, и я смогла снова нормально дышать, мы уже стояли перед бордовой железной дверью, и мой похититель набирал какой-то код на домофоне, сдавив мою шею свободной рукой. Пистолет, чтобы не светиться, он убрал за пояс.
Попробуешь еще хоть раз выкинуть что-то подобное, отдам торчкам на потеху, узнаешь напоследок каково это, когда такую милашку пускают по кругу. предупредил он меня, волоча за собой по лестнице, лифт он почему-то проигнорировал. Усекла? встряхнул меня ублюдок.
Да!
Подъезд для такого дома был типичным: исписанные подростками, давно не крашеные стены, выбивающая слезы из глаз вонь из подвала и мусоропровода, мутные кое-где разбитые стекла, не менявшиеся, наверное, с момента постройки жилища, оплавленные зажигалкой кнопки вызова лифта. Неужели все это и правда будет моим последним воспоминанием?
Когда мы наконец достигли нужного этажа, я уже сбилась со счета, но криво выведенная белой краской цифра восемь любезно подсказала, сколько пролетов мы только что одолели.
Мужчина привычным жестом распахнул обитую коричневым дерматином дверь, которая оказалась не запертой, и затащил меня внутрь. Квартира напоминала заброшенный склад: неровные полы, покрытые зияющим разного размера дырами линолеумом, выцветшие обои хаотично оголяют бетонные стены, мебель, то ли оставленная тут с незапамятных времен, то ли притащенная с помойки, ставшая надежным вместилищем для пыли.
По длинному узкому коридору, освещенному лишь лампочкой Ильича, Картавый проволок меня до дальней двери, за которой оказалась такая же неухоженная, как и коридор, комната. Как ни странно, ни одна из видавших виды картонных дверей, мимо которых мы шли, на наш шум не открылась, и никто не захотел поинтересоваться, что же тут происходит.
Привет?
Видимо для тощего парня со слипшимися от грязи волосами, который валялся на протертом диване напротив работающего современного телевизора, наш приход явился полной неожиданностью.
Оставь нас. распорядился Картавый, и парень тут же начал собираться, не осмеливаясь ослушаться.
Что за девчонка?
Не твоего ума дело. Таблетки принеси. похититель все так же держал меня за шею.
Хозяин квартиры, как я определила неопрятного субъекта, отправился выполнять приказ, потряхивая головой. Все его движения казались какими-то замедленными, или это у меня последние минуты тянулись особенно долго.
Сейчас ты, как хорошая девочка, ешь то, что дают, и через пару часов эйфории вываливаешься в окно и ощущаешь пьянящее чувство свободы и полета. Картавый силой усадил меня на диван и снова достал пистолет. Как назло, в комнате, помимо дивана, стола и телевизора, ничего, пригодного для собственного спасения, не было, не пультом же его по голове долбить. Или мы можем пойти другим путем. Я тебя связываю, отдаю, как и обещал, каждому желающему, после чего все равно накачиваю твое, вполне возможно уже бессознательное, тело наркотиками, и в результате ты все равно вываливаешься из окна. Каким путем пойдем, решать тебе.