Сумку?
Да не сумку! уже не сдерживаясь, прорычал Мирзоян. Деньги где спрятал?
Ах, вы про это
А про что еще?
Не было там денег!
Я точно знаю, что были! Только не ври мне.
Там не было денег. Там были только фальшивые банкноты. А это не деньги. Это повод попасть на скамью заключенных.
Как фальшивые? Куда ты их подевал?
Я их сжег.
Полковник, недоверчиво глядя на меня, прошел за моей спиной и взвизгнул в другое мое ухо:
Врешь! Нагло врешь. Но я тебя прижму к ногтю и заставлю рассказать правду.
Нет, не вру. Вот, смотрите!
Я достал смартфон и включил на нем воспроизведение видеофайла. Мой голос звучал из аппарата ровно и спокойно:
Сегодня второго июня 2018 года, в три часа дня, я Пивоваров Владимир Валерьевич, номер паспорта такой-то, возраст такой-то, проживающий по адресу такому-то, в присутствии свидетелей таких-то, далее я перечислил паспортные данные Ксюхи, Фая и Артема, уничтожаю фальшивые купюры европейской валюты, различного достоинства, на сумму двести сорок тысяч Евро.
Далее я доставал пачки из картонной коробки, давал их пересчитать ребятам и бросал в печь.
После окончания просмотра файла я вытащил из кармана брюк самодельный акт об уничтожении фальшивых купюр и протянул его оторопевшему на миг Мирзояну.
Шеф, я говорил, что с непрофессионалами всегда трудно. Они вечно придумывают нестандартные ходы, в арке кухни вновь нарисовался рыжий помощник полковника. Звонили из лаборатории. Тот клочок несгоревшей купюры, который мы извлекли из печки на даче Пивоварова, оказался изготовленным на подпольной типографии.
Мирзоян только махнул рукой:
Все, Глебыч! Свободен. Уводи людей. Обыск окончен.
Затем он вновь обратился ко мне:
И почему ты, мил человек, не обратился с фальшивками в компетентные органы?
Я ж непрофессионал. Поэтому не знал к кому мне обратиться. Да и боялся.
Чего?
Того, что вы, товарищ полковник, или кто-то другой, повесит на меня изготовление и сбыт фальшивой валюты. И судя по всемуне зря я опасался. Как бы я сейчас отвертелся?
Что ж. Логично.
Он собрал снимки в папочку. Туда же положил написанный моей рукой акт и только пробурчал на прощание:
Свободен. Пока свободен. Я буду за тобой следить. Пристально следить. Если ты мне соврал, то тебе станет тошно от моей заботы.
И он пошел к дверям, а я не удержался и тихо сказал:
Вот и делай людям добро. Спасай жизни.
Мирзоян резко развернулся на каблуках:
Что?
Что слышал. Бог не фраер. Он все видит и каждому воздаст по заслуге.
Полковник зло ухмыльнулся и скрылся за дверью.
Что ж, выходит не зря я опасался человеческой благодарности.
Поздно вечером ко мне заскочил Фай. Выслушав мой рассказ об обыске, он только покачал головой:
Вот, сука! и восхищенно добавил: Босс, ты умный, ты мудрый и продуманный. Извини, что отговаривал тебя сжигать деньги. Как ты сообразил, что надо так поступить? Откуда в тебе столько хитрости?
Мой папа был кадровым разведчиком. Он специализировался на дезинформации и разводе агентов ЦРУ, МИ-6 и Моссад, привычно отшутился я.
«Деньгами» Фай в данном случае назвал ту кучу макулатуры, что я распечатал на своем цветном принтере. Естественно, что я не собирался сжигать столь трудно приобретенные нами еврики, которые вовсе не были фальшивыми. А фальшивка, остаток которой фээсбэшники нашли в печке, была у меня давно. Ее подсунули моему сыну Сашке еще в начале двухтысячных, когда он с рук покупал на «Юноне» ноутбук. Варя давно хотела ее порвать и выкинуть. Но я не давал. И вот, смотри-ка! Пригодилась! Сквалыжность тоже иногда приносит дивиденды.
В понедельник утром мне неожиданно позвонили из «Большого дома». Приятный женский голос вежливо попросил меня ровно в двенадцать часов утра прибыть в ФСБ на Литейном.
Сухари брать? грустно попытался пошутить я.
В трубке рассмеялись:
Нет, что Вы! Оденьтесь поприличней.
Натянув костюм, я на всякий случай звякнул Фаю. Тот меня удивил:
Только что звонил Артем, его и Ксюшу тоже туда пригласили к двенадцати. А меня нет. Стоп, второй входящий, перезвоню.
Через минуту:
Босс, меня пригласили. Чтобы это значило? Может, очная ставка?
Поехали, там разберемся.
Какая может быть очная ставка? Тупит, как всегда. Для очной ставки особое приглашение присылают. «Повестка» называется.
Внизу нас встретили и проводили в приемную начальника УФСБ. Здесь уже сидело несколько человек. Некоторые с камерами и фотоаппаратами.
Без пяти двенадцать всех пригласили в кабинет. Седовласый генерал вышел навстречу и горячо пожал наши руки. Засверкали вспышки фотоаппаратов, забегали операторы с камерами. Генерал был лаконичен:
Вот на таких ребятах и держится наша Россия уже тысячу лет. Спасибо родные за вашу гражданскую позицию и, не побоюсь этого слова, за героизм. От имени ФСБ России уполномочен передать Вам личную благодарность президента и вручить билеты на матч открытия Чемпионата мира по футболу, который состоится в Москве на стадионе Лужники. Билеты специальныев ложу гостей. Вам объяснят, что делать и как правильно оформить допуск туда. Спасибо еще раз. Всего доброго.
Приятные ощущения от такого приема перемешивались у нас с недоумением. Как так? Но тот самый рыжий помощник Мирзояна, присутствовавший при награждении в форме майора, быстро развеял наши «непонятки». После приема мы прошли к нему в кабинет, на дверях которого значилось его имя «Толочко Александр Глебович». Здесь мы выслушали душещипательную историю, каким образом информация о наших героических приключениях добралась до самого верха. Он не называл конкретные имена, но я понял, что речь идет о президенте страны. Оказывается, Мирзоян, несколько расшатавший свою нервную систему во время обыска моей квартиры, решил поправить здоровье в своем кабинете при помощи коньяка. Лечение несколько затянулось, и посреди ночи он случайно пять раз выстрелил из табельного пистолета в потолок. В это время в здании находились сотрудники московского ФСБ. Они были специально откомандированы в наш город для усиления мер безопасности. Москвичи решили, что стрелять в преддверии открытия чемпионата мира по футболу не позволительно никому и попытались задержать дебошира. При этом полковник оказал яростное сопротивление и случайно ранил одного из сотрудников в ногу. После этого начались допросы, в ходе которых и всплыли наши фигуры. При этом Толочко выделил свою принципиальность:
Я лично доложил генералу, все как было. И высветил тот факт, что полковник попытался присвоить все заслуги по разгрому террористического подполья себе.
Вот собственно и все. А ведь я предупреждал полковника, что бог все видит.
Глава девятая
Усмешка КрисаОдиннадцатое июня, понедельникДо открытия Чемпионата мира по футболу три дня
«Открытие чемпионата мира по футболуэто как открытие бутылки с джином. Никогда не знаешь, что из этого выйдет»
Пивоваров В.В. Сборник собственных перлов.
Изд-во «Файерфлай». М., 1994. Т.11.С.777
Утром в понедельник допросы с пристрастием продолжились. Это неожиданно вернулась домой Варвара. Прямо с порога она уперлась взглядом в пол:
А-а-а! Так ты все-таки вынес в мусор свою поганую гирю. Молодец! Значит, я победила!
Ничего подобного. Ты не выиграла. Я до нее пальцем не дотронулся.
Куда же она делась? Еще скажи, что сборщики металлолома ее сами из квартиры вынесли.
Никакие не сборщики, а музейные работники.
Пивоваров, то что ты способен нести полный бред, я и до этого знала. Зря стараешься. Лучше молча признай поражение.
Варенька. Я сроду глупости не морозил. Это твоя прерогатива. Если чемодан денег, вырученных за этот удивительный раритет советской эпохи, для тебя полный бред, то я не знаю, на какие умные постулаты ты опираешься в своих взглядах на жизнь.
Сам хоть понял, что сказал? Варина усмешка была уж очень язвительной.
Но она сразу испарилась, когда я открыл свой старый студенческий кейс, типа «дипломат», набитый европейской валютой.
У Вари подкосились ноги, и она плюхнулась на диван:
Пивоваров, ты как маленький ребенок. Стоит тебя оставить без внимания хотя бы на пять минутты обязательно нашкодишь. Давай, рассказывай, куда ты опять вляпался.
Да никуда! Я гирю продал музею эпохи Сталинизма. Она же 1936 года выпуска.
Да хоть тридцать пятого до нашей эры! Не строй из меня дуру! Живо рассказывай или ты узнаешь на своей шкуре, что такое допрос с пристрастием.
Пришлось рассказать все, что со мной произошло в ее отсутствие. Варя не поверила. Ее даже не убедил разгром в квартире, устроенный командой Мирзояна, и несмываемая краска на стенах и шкафчиках кухни.
Бухал, наверное, беспробудно в мое отсутствие. А теперь выдумываешь в оправдание фантастические легенды. Еще скажи, что тебя золотой звездой Героя наградили за это, она обвела рукой окрашенные в красный цвет стены кухни.
Нет, орден мне не дали. Но в ложу почетных гостей на открытие чемпионата пригласили.
Ее ухмылка стала переползать в «недоумение», когда я показал врученный мне генералом билет на матч открытия чемпионата.
Какой ужас! А ведь меня всего неделю не было.
Почти две
Да какая разница! Пивоваров! Как ты меня уже достал! Нет, ты не дашь мне умереть своей смертью. Когда? Когда уже это все закончится?
Что закончится?
Она неожиданно резво вскочила и схватила руками мою шею:
Ну-ка, быстро говори, где взял деньги и билет! Или я не знаю, что сейчас с тобой сделаю!
От расправы меня спас звонок в дверь. Я думал, что это опять соседи пришли проверить источник шума. Но нет. На пороге стоял красный от натуги оперативник. Тот самый, что резво извлекал гайки и конверт из урны при взрыве во дворе УПП.
У вас лифт сломался, выдавил он из себя. Я только поставил ее на пол и лифт сразу отключился. Пришлось по лестнице тащить. Куда ставить?
В руках у него была моя гиря. Наверное, я от нее уже никогда не избавлюсь. Я указал на пятно, оставленное навечно долгим стоянием гири на полу коридора.
Опа на! Смотрите, а пятнышко как раз под гирьку. Как будто здесь она и стояла.
Ты зачем ее приволок?
Майор Толочко приказал. Уголовное дело против вас прекращено. Гиря перестала быть вещдоком. В хранилище говорят, забирайте. А куда мы ее денем?
Во время его рассказа я сделал выразительным взгляд, подкрепленный не менее выразительным жестом разведенных в разные стороны рук. Все это предназначалось Вареслушай, а ты не верила.
Ну, всего доброго вам! Я пойду.
Стоять! Варя встала между парнем и входной дверью. На документики ваши можно полюбопытствовать?
Парень посмотрел на меня, потом на Варвару:
Да, да Конечно.
Он безропотно вытащил из кармана пиджака удостоверение и протянул его проверяющим органам моего семейного надзора.
Жена скрупулезно изучила документ и вернула его хозяину:
Откуда вы знаете Пивоварова Владимира Валерьевича?
Кто ж у нас его не знает? Он герой!
Говорите кратко и точно. Где познакомились?
Лично не знаком. Знаю его по долгу службы, отчеканил «молодец».
Варе этот ответ не очень понравился. Ну, никак ей не верилось в мой рассказ. Не вписывался он в летопись всей прожитой совместно со мной Вариной жизни. Никак не вписывался. Она была уверена, что знает меня, как облупленного. А тут, такой фортель.
Его правда наградили? кивнула на меня неожиданно успокоившаяся супруга.
Так точно! Лично начальник УФСБ Санкт-Петербурга и Ленинградской области по поручению президента Российской Федерации. Разрешите идти?
Свободен.
Парень выдохнул из легких воздух и тут же исчез за дверью. Я машинально сделал шаг в направлении двери, чтобы закрыть замок.
Куда? нотки приказного тона возвратились в Варины уста. А Вас я попрошу остаться!
Она ловко бедром захлопнула дверь, подплыла ко мне и обволокла в своих мягких тягучих объятиях:
Попрошу прощения и попрошу остаться, промурлыкала она. Навсегда. И еще попрошу
Последнее предложение было произнесено с многозначительным намеком.
Чтобы я тебя поцеловал?
Да, поцеловал.
И что мне за это будет? продолжил я игру.
Жена больно ущипнула меня за бок:
Вот что тебе будет!
Ой, ой! Ты издеваешься над героем России!
Так просто ты не отвертишься! Теперь, когда на тебя свалилась слава, что ты должен делать?
Благодарить бога, что «слава» это не певица Слава?
Вот, паразит! Нет! Теперь ты должен любить, холить и лелеять жену прославленного героя России!
И она принялась меня быстро щипать за все части тела, загоняя в спальню
Днем я преподнес любимой супруге заранее приготовленный сюрприз. Мы торжественно перезахоронили Криса.
Весь следующий день прошел в хлопотах. Мы долго и упорно мотались по магазинам в поисках достойного костюма и не менее достойных галстука, сорочки, платочков, носков и т.д. Экипировали меня по полной программе в соответствии с протоколом самого высокого уровня. Варя была уверена, что ее герой-супруг будет сидеть на трибуне по правую руку от президента. Я даже не пытался ее в этом разубеждать. Хочется ей в это веритьничего страшного. Пусть верит на здоровье.
Провожать она меня на вокзал не поехала. Просто поцеловала, вытерла помаду с моей щеки и скромно уронила слезу:
С богом! Спасибо тебе.
Мне?
Тебе, тебе.
За что?
За то, что ты есть.
За то, что я есть, пить, жрать, бухатьи сразу спать?
Пивоваров! Как меня иногда бесят твои дурацкие шутки! Но я тебе все прощаю. Спасибо, что ты есть у меня. Даже не представляю, как бы я без тебя жила.
И она повторила свой поцелуй:
И не забудь поцеловать за меня президента.
Как ты это себе представляешь? Мужик на глазах миллиардов телезрителей целует Путина.
Тогда просто передай привет.
Еще лучше! Буду всем приветы передавать. В Лужниках футбольное поле, а не «Поле чудес»!
Так, Пивоваров! Вали уже на свой паровоз! Нет, постой!
И она страстно поцеловала меня в губы.
Был прохладный поздний питерский вечер. У входа в Московский вокзал меня ждал одинокий Фай. У нас было выкуплено купе ночного поезда до Москвы.
Артем отказался ехать. Сказал, что лучше это время проведет с Лерой.
Молодец! Мужик!
Где эта кобыла? Фай нервно посмотрел на новенькие дорогие часы.
Ты зачем так о девушке, которая тебя любит?
Кто? Ксюха? Босс, ну ты чего, опять за свое?
Дурак ты, Фай! Слепой дурак.
Рано мне еще о семье думать.
Тебе рано, а Ксюше? Вы же с ней одногодки? Ну, вот. Двадцать лет девчонке. А ты не мычишь, не телишься.
Если ей так хочется замужпусть выходит.
И выйдет. Потом ты вспомнишь наш разговор, да поздно будет. Чего бубнишь? Только представь, что Ксюша вышла за другого, и ее нет с тобой рядом.
Куда она денется?
Будет жить своей жизнью, в которой тебе места уже не будет. А вот где ты найдешь такую? Красавица, умница, да еще готова жизнь за тебя отдать.
Парень задумался.
В это время из дверей вокзала выскользнула фигура человека в плаще и в кепке с козырьком, надвинутым на глаза по самое «не могу». Но кепка не прикрывала большой нос, украшенный шрамом. Он быстро юркнул мимо нас. Тем не менее, я мельком успел заглянуть под козырек. Лицо мне показалось знакомым. Но когда я посмотрел вслед уходящему, то аж подпрыгнул на месте. В руке он нес точно такой же саквояж, как тот, что свалился на нас с Варей в «Парке авиаторов».
Фай, это он!
Кто?
Вот мужик в плаще и кепке с ридикюлем в руках.
Ну? И чего?
Это Хамхоев! Или как там его? Фарух! Помнишь, человек с фотографии в бандитском паспорте. Главарь банды.
Точно?
Да точно! Точно! Я его успел рассмотреть.
Вот, гад! Живее всех живых. Не вбили мы в тебя осиновый кол по запарке.
Пошли за ним, потянул я товарища.
А чемпионат? Мы не едем?
Успеем. Еще целых два дня впереди. Видел, что у него в руках?
Портфель
Что ты тупишь? Там поди новые взрыватели.
Вот уроды, прорычал Фай, словно заведенный с пол оборота мотоцикл.
Мы почти догнали главаря бармалеев, но я удержал товарища:
Здесь нельзя его брать. Народу много.
Территория вокруг Московского вокзала была необычайно многолюдной. Это и понятно, через два дня открытие мундиаля. Вдобавок, многочисленные рабочие в страшном аврале заканчивали укладку асфальта и тротуарной плитки, огородив все нормальные пути-дороги. Народ, чертыхаясь, прыгал через рытвины и нырял в человеческий водоворот, созданный металлическими строительными ограждениями.