- Красиво.
- Ты еще изнутри все не видел. Мы такой ремонт провернули, настоящая красота получилась, в духе старины. Пойдем.
- Как назвали-то?все же помедлил Артем, еще раз задрав голову и взглянув на буквы. Бьянка криво усмехнулась.
- Переводится как «Траттория великолепной Венеры». Пафосно, конечно, но полностью отражает внутреннюю обстановку. Давай, идем, я тебе все покажу, и будем мучить братца насчет обеда.
Сглотнув внезапно возникший в горле комок, Артем торопливо сделал шаг, не понимая, с чего вдруг так разволновался.
Ну Венера и Венера. Чего в этом такого?
Да по всей Италии заведений с таким названием не счесть.
Но что-то в этом было такое знакомое, что он снова замедлил шаг, даже на улицу оглянулся. Ничего, правда, там не увидел, зато заработал от Бьянки очередной красноречивый взгляд.
Пришлось ускорить шаг, памятуя о голодной девушке.
Изнутри траттория и правда походила на чью-то уютную домашнюю столовую. Темная плитка протянулась по стенам, перемежаясь с бледно-бежевой краской. Кое-где красовались ниши с арками, в которых Артем не без удивления увидел скульптуры и мозаику. По потолку, как и в его комнате дома, вилась лепнина в виде виноградной лозы с треугольными листьями. Довершали обстановку небольшие квадратные столики под клетчатыми скатертями и плетеные стулья.
Тихо и уютно, да еще и как в музее.
Голос Луки, распевающего во все горло, они услышали издалека. Ему вторил тихий женский напев, и, переглянувшись, Артем с Бьянкой осторожно заглянули на кухню.
Мужчина бегал от плиты к столу и обратно, не переставая петь, а второй голос, который Артем принял за радио, принадлежал незнакомой темноволосой девушке. Рядом с ней, уткнувшись в телефон, сидел еще один мужчина. Услышав шаги, он поднял голову, посмотрел на вошедших круглыми глазами и снова отвернулся.
- Лука, принимай гостей,прервал итальянца мужчина. Лука тотчас оборвал себя на полуслове, застыв на месте с ножом в руке. Девушка обернулась следом.
- Братец, мы обедать,объявила Бьянка. Незнакомка за столом тихо засмеялась.
- Я как-то на вас не рассчитывал,немного растерянно проговорил Лука, взглянул на сковородку, в которой томилось мясо, что-то прикинул и полез за макаронами.Садитесь давайте, попробую на всех лазанью приготовить. Сестренка, порежь все на капрезе, Фабио как раз масло привез.
- Всегда к вашим услугам,насмешливо проговорил мужчина, не отрываясь от мобильного. Темноволосая девушка фыркнула снова, кивнула поздоровавшейся с ней Бьянке и обернулась к Артему.
- Виттория Каттанео.
- Артем Мейсхер,в свою очередь представился Артем, пожав протянутую тонкую ладонь.
Рука у девушки оказалась на удивление холодной и мягкой. Тонкие пальцы утонули в его ладони, и он медленно скользнул взглядом выше по ее фигуре и остановился на лице. Зеленые глаза ярко выделялись, темно-каштановые волосы подчеркивали их цвет, а на пухлых губах играла улыбка. В целом, Виттория производила впечатление приятной девушки, но выглядела почти как студентка, хотя Артем сомневался, что это так.
Заметив его растерянность, Виттория улыбнулась сильнее, весело взглянула на мельтешащего Луку.
- Ты расскажешь, кто я, или я сама?
- Витториясотрудница галереи, которую мы с тобой вчера проходили,пояснил Лука, не отрываясь от резки сыра. Бьянка рядом быстро кромсала помидоры на тонкие дольки.
- Экскурсовод,уточнила девушка.
- Да-да, он самый. В общем, Виттория уговорила прийти на презентацию свое начальство. Если им все понравится, к нам может хлынуть поток туристов.
- Прославишься на весь мир,не без иронии заметил Артем, все еще с интересом поглядывая на Витторию.
Та, в свою очередь, изучала его придирчивым взглядом через отражение на металлическом подносе и с трудом прятала улыбку.
- Так вы экскурсовод?на всякий случай решил уточнить Артем. Девушка кивнула. Лука загремел тарелками.
- Виттория, а проведи нашего Тему по галерее, а? Он только приехал, второй день в городе. С экскурсией ведь быстрее во все места получится заглянуть.
- Проведу, если пообещаете внимательно слушать и меня не перебивать,поставила условие итальянка. Артем отдал честь, как в армиидаже каблуками ботинок пристукнул.
- Клянусь.
- И вот после этого ты мне еще будешь говорить, что яшут гороховый?проворчал Лука, глядя на друга из-под густых бровей.
Отвечать Артем не стал.
Лазанью они умяли за считанные минуты, восторженно вздыхая и невнятно нахваливая повара. Лука, казалось, вот-вот лопнет от удовольствия и гордости, и Артем мысленно дал себе зарок обязательно по этому поводу съязвить.
Едва они покончили с обедом, раздались сразу два телефонных звонка. Тетя Алессандра просила передать своему непутевому сыну, что давала ему список продуктов, которых нет дома, и что без них она его домой не пустит. На вопрос, почему она не позвонит Луке напрямую, последовал ответ, что повар отключил мобильный, и Артему пришлось убеждать женщину, что он непременно все передаст, а Лукане забудет. Когда же он вернулся за стол, Виттории уже не было, а Фабио как раз завязывал шарф.
- Будет еще что-то нужно, обращайся,бросил он на прощание. Лука кивнул, и мужчина, коротко со всеми простившись, поторопился на выход.
Только тогда Лука откинулся на спинку стула и облегченно выдохнул.
- Чувствую, надо будет набрать парочку официантова то мы вдвоем с тобой не управимся.Бьянка согласно хмыкнула.Ну, что скажешь? Как тебе? Внешний вид, кухня, обстановка? А то за целый час сказал два предложения.
- И те не нам, а Виттории,насмешливо добавила Бьянка. Артем кинул в нее подушкой с подоконника.
- А что я должен сказать? Что ты кулинарный гений? Так ты и без меня это прекрасно знаешь. Я вообще не понимаю, как из пары продуктов можно приготовить то, что делаешь ты, еще во время учебы поражался.
- Из любых, даже незначительных ингредиентов можно смастерить вкусное блюдо,авторитетно заявил Лука.Если интересно, дома покажу, как болоньезе делать. А то у вас в России всего лишь пародия на настоящее итальянское блюдо.
- Россию не тронь,грозно отозвался Артем, и все опять засмеялись.А если серьезно, все очень здорово. По-домашнему, тихо. Красиво.
- А последнее «красиво»это тоже о траттории или уже о Виттории?
Артем пожалел, что подушка была только одна, а потом неожиданно осознал, что и сам не знает ответа.
То, что итальянка прочно засела в его мыслях, стало ясно к вечеру. Пока Алессандра и Лука ругались из-за того, что он все же умудрился что-то не купить, Артем внимательно изучил купленный еще в Москве путеводитель, сверился с информацией в интернете. А затем от нечего делать вбил в поисковик имя.
Первая же ссылка вела на ее инстаграм.
Он пролистал несколько фотографий, внимательно вглядываясь в женские черты. Что-то цепляло его в этой девушке, и он никак не мог ухватить, нравится она ему или нет.
С одной стороны, не нравиться вроде бы было не за что, но с другой... Что-то в ней его настораживало. И лишь глубокой ночью, уже засыпая, он вдруг понял, что больше всего его зацепило место ее работы.
Почему-то идти туда и хотелось, и не хотелось одновременно.
Глава шестая
На следующее утро Артем оказался предоставлен сам себе. Алессандра умчалась в город по делам, Джованни на бегу пробормотал что-то о делах и нетерпеливом клиенте, а Бьянки с Лукой уже не былокак сообщил Джо, они ушли в свою тратторию, едва рассвело.
На кухне его, однако, дожидался завтрак в виде оладий, заботливо прикрытый салфеткой. Кофейник нашелся тут же.
Артем вдруг подумал, что так и не спросил у друга, почему во Флоренции люди пьют кофе стоя.
Неудобно ведь! Тут и так целый день на ногах, так еще и перекусывай на ходу...
С такими мыслями он потратил два часа на то, чтобы наконец-то разобрать чемодан, потом еще на какое-то время завис с почтой и документами. А после подумал и набрал отца.
Герман Альбертович Мейсхер был педантом до мозга костейпрактически как и любой немец. Свою компанию по разработке медицинского оборудования он построил с нуля, будучи никому неизвестным молодым человеком с небольшими сбережениями в кармане. Отец никак ему не помогал, и, добившись успеха, Герман без зазрения совести оборвал с ним связь и уехал в Россию, где открыл филиал своей компании.
И познакомился с Ольгой Викторовной Елагиной. А через два года в семье Мейсхеров родился Артем.
Не сказать чтобы отец придирался по мелочам, нет, его замечания всегда были к месту и приносили пользу, но и теплыми отношения с отцомособенно в детствеАртем не охарактеризовал бы: он был требователен, аккуратен и собран, ожидая того же от своих сотрудников и тем более от сына.
Со временем их отношения все же наладились. Немалую роль в этом сближении сыграла его мать, но временами Артем все равно видел перед собой не отца, а жесткого бизнесмена с мертвой хваткой во всем, что касается дел.
Звонок приняли, когда он уже хотел было повесить трубку; на том конце провода раздался тихий, но твердый голос.
- Слушаю, Артем.
- Привет, пап. Хотел узнать, как у вас дела.
- Будь ты рядом, были бы лучше,неожиданно усмехнулся в трубку Мейсхер.А так... Мать изнывает от безделья в доме отдыха, звонит каждый вечер, жалуется, что хочет домой. А я зашиваюсь с твоим замом, разбираем договоры.
- Что-то случилось?
- Да так, проблемы небольшие. На нас проверку натравили, вот, проверяем все.
- Моя помощь нужна?с готовностью предложил Артем. Герман Альбертович хмыкнул.
- У тебя отпуск первый раз за сколько лет? Четыре, пять? К тому же, незнакомый город и лучший друг под боком. Отдыхай, без тебя справимся.
- Пап, точно все в порядке?все же не удержался Артем.Ты раньше никогда так не говорил.
Мейсхер-старший долго молчал, явно о чем-то размышляя, а потом ответилтихо и немного грустно:
- Когда-то же стоит начать, да?
С ответом Артем не нашелсярастерялся.
- Сообщи, когда у Луки будет открытие, мы с матерью приедем поддержать.
- Ты серьезно? Ты же ненавидишь летать.
- Ненавижу,согласился Мейсхер.Но ради такого события прилечу.
После разговора Артем спустился в кухню, сел за стол и долго сидел, пытаясь осмыслить отцовские слова.
Что-то явно произошло. Отец никогда не позволял себе лишней похвалы, считая, что так только смягчает его характер, когда мужчина должен быть сильным и жестким. Только с матерью он был другим: мгновенно менялись черты лица, становясь более мягкими, глаза загорались, слышался гулкий смех. Тогда он казался настоящим живым человеком, а не бездушным роботом, каким бывал в офисе.
Через силу покачав головой, он бросил взгляд на часы. Нет, о работе и семейных проблемах он сейчас думать не будет, сейчастолько секреты незнакомого города. Твердо решив все же заглянуть в галерею, Артем поднялся наверх, собрал свой бессменный рюкзак, набросил пальто и вышел на улицу.
Несмотря на теплый солнечный день, туристов было мало. Он даже удивился, когда у галереи увидел лишь пару небольших групп, ожидавших экскурсовода. В кассе тоже народу почти не было, так что он беспрепятственно купил билет и вошел внутрь.
Знакомую копну темных волос Артем увидел издалека. Виттория стояла к нему спиной, о чем-то вполголоса разговаривая с еще одной девушкой, и не заметила, как он подошел. При виде него на ее лице расцвела открытая улыбка, зеленые глаза лукаво блеснули.
- Не ожидала тебя так быстро увидеть.
- Решил воспользоваться предложением Луки, пока ты не передумала,весело отозвался Артем. Девушка тихо засмеялась.
- Ну хорошо. Твое счастье, что сегодня большинство туристов уехало в Монтальчино на праздник.
- Праздник?
- Праздник дрозда. Считается, что во времена римской империи запеченный дрозд был деликатесомможешь у Луки подробнее узнать. Сейчас это театрализованное представление и турнир лучников между районами города,его озадаченный вид Витторию явно веселил все больше и больше, и, махнув рукой, девушка первой пошла вглубь зала.Правила помнишь? Слушать внимательно и не перебивать.
- Если нарушу хоть одно, с меня обед,тут же перебил ее Артем. Виттория с улыбкой закатила глаза.
- Ловлю на слове.
Они неторопливо прошли в первый зал, поднялись по лестнице на третий этаж, и от открывшегося вида у Артема перехватило дыхание.
Коридор сам по себе походил на произведение искусства. Мраморная плитка двух цветов на полу была уложена в шахматном порядке, вдоль стен замерли скульптуры, потолок украшали всевозможные фрески.
Виттория рядом начала свой рассказ, а он продолжал смотреть вверх, запоздало понимая, что нарушил второе поставленное правило сразу же следом за первым.
Видимо, девушка подумала о том же, поскольку рассказ вскоре стих. Она терпеливо дождалась, пока он осмотрит потолок под всеми возможными углами, и продолжила только, когда Артем перевел взгляд на стены.
Зал, в котором они оказались, был посвящен произведениям Джотто и искусству тринадцатого века. Артем не упустил возможности блеснуть своими знаниями и поинтересовался, не этот ли художник был также архитектором колокольни главного собора города.
Виттория лишь смерила его насмешливым взглядом и, ничего не ответив, кивнула.
От осмотра церковного полиптиха и картин на религиозную тематику они перешли в зал четырнадцатого века, затем дошли до зала готики, прошли его и оказались в зале раннего Возрождения. Виттория принялась рассказывать о жизни Филиппо Липпи, братьев Поллайоло, рассуждать об особенностях картин и тонкости деталей. А Артем внезапно поймал себя на мысли, что скорее просто вслушивается в ее голос, чем интересуется рассказом.
Да и картины как-то отошли на второй план, когда он взглянул на нее, увлеченную повествованием. Зеленые глаза в теплом свете ламп сияли таинственной поволокой и восторгом, когда она смотрела на полотна. При первой встрече он не заметил, что она невысокого ростамакушкой она едва доставала ему до плеча, и этот недостаток компенсировали каблуки с тонкой шпилькой, на которых она передвигалась так уверенно, что можно было только поражаться.
И говорила она тихо, мелодично, с нечетким акцентом, слегка растягивая гласные, так, что хотелось слушать еще и еще...
Какое там было правило? Не перебивать?
Тот, кто на такое пойдет, полный дурак.
Незаметно для него они перешли в следующую залу. По помещению эхом разнесся тихий голос Виттории.
- Что касается этого зала, его вполне можно назвать сердцем всей галереи. Наверно, одно из самых посещаемых мест во всей Флоренции.
Повернув голову, Артем увидел табличку с фамилией художника рядом с входом в зал.
Боттичелли.
Глава седьмая
Женский голос будто отошел на второй план, остался эхом где-то на задворках сознания. Все внимание захватили полотна перед ним: легкие мазки, четкие детали, мягкие черты лиц и складки одежд. Подойдя к самому ограждению, Артем остановился напротив фигуры девушки, стоявшей на огромной ракушке посреди моря, вгляделся в лицо.
Оно внезапно показалось ему таким родным и знакомым, что он резко выдохнул, только бы наваждение прошло. На секунду воображение нарисовало ему другую девушку: светлые волосы, большие голубые глаза и застенчивая улыбка на совершенном лицено мираж растворился так же быстро, как и возник.
- Это одна из его самых знаменитых картин,тихо произнесла Виттория рядом, заставив его вздрогнуть и обернуться к ней. В глазах девушки светились восторг и печаль.Боттичелли написал ее в тысяча четыреста восемьдесят четвертом году. Считается, что на ней изображено рождение богини любви Венеры, появившейся из морской пены. В левой части изображен дух западного ветра Зефир со своей супругой, нимфой весны Хлоридой, который подгоняет раковину с Венерой к берегу, а на суше ее встречает одна из граций, богиня веселья и радости жизни.
Артем не ответил, все также молча изучая глазами холст.
Фантазия вдруг снова дала о себе знать: он представил все ту же девушку, закутанную в светлую мантию и лежащую на театральных подмостках. В воздухе пахло краской и свежей бумагой, в солнечном свете парила и искрилась пыль, а девушка слабо улыбалась, с нежностью глядя куда-то в сторону.
Он зажмурился на мгновение, отвернулся и шагнул в сторону. Виттория медленно последовала за ним.
- Боттичелли всю жизнь провел во Флоренции?чтобы как-то сгладить воцарившуюся тишину, спросил Артем. Итальянка кивнула.