Марина ВоронцоваПодлянка, сэр!
МЕДВЕЖЬЯ ЗАСЛУГА
Кто не мечтает бросить работу и зажить в свое удовольствие?
Просыпаться от солнечных лучей, наполняющих светом комнату, а не от надсадного звона или пиканья будильника. Без спешки приготовить на завтрак что-нибудь легкое, вкусное и питательное, а затем прогуляться. Или выйти на балкон и, устроившись в кресле, почитать книжку. Собраться с подружками и пойти куда захочетсяв театр, кино или на выставку. А затем обсудить все услышанное и увиденное в каком-нибудь уютном кафе за чашечкой горячего шоколада с пирожным. И вволю наговориться о жизни, никуда не торопясь и не спеша. И так изо дня в день, изо дня в день. Скука
Десять лет назад я работала в центральной библиотеке Невского района и вела литературную колонку в газете «Смена». Рассказывала читателям о новых, переводных, просто интересных книгах и авторах. Каждый день в нашей библиотеке что-то случалосьпропадали и поступали редкие книги, кто-то вырывал страницы из научных изданий, а кто-то дарил раритетные собрания, сотрудники ссорились и мирились, кто-то женился, кто-то разводился, одни покупали дачу, другие проклинали однажды начатое огородничествов общем, жизнь лилась бурным потоком. Иногда приносила радости, иногданевзгоды, но радостей было все-таки больше
В последнее время участились разбойные нападения на квартиры, радостно сообщила милая улыбчивая девушка с экрана. Воры не боятся, даже если хозяева оказываются дома. Отпирают замок и входят. Как правило, жертвы не пытаются им препятствовать, считая, что вернулся кто-то из своих
Ох, недовольно поморщившись, я выключила телевизор.
Раньше новости были оптимистичнее. В любое время включитам вести с полей. Посмотришь пять минут на однообразные картины всеобщего благополучия и успокоишься, даже в сон клонить начнет. Теперь же! Может сложиться впечатление, что перестройка вызвала цепную реакцию природных катаклизмов. Что ни денькатастрофа! Однако я уверена, что зимние морозы и весенние паводки существовали и в СССР. Просто нам про них не рассказывали.
Прервав мои спокойные размышления, в дверном замке повернулся ключ. От неожиданности я чуть не выронила тарелку, что вытирала. Внук с работы так рано никогда не приходит, а больше некому своим ключом отпереть
«Грабитель!»вспыхнуло в мозгу красной лампочкой.
Решил, наверное, что никого нет дома! Ну сейчас я ему покажу! Осторожно взяв с плиты тяжелую чугунную сковородку, доставшуюся мне от бабушки, а бабушкеот ее мамы, я осторожно подкралась к двери. Надо заметить, что сковорода эта не простая, а можно сказать, волшебная. С ее помощью бабушка раз и навсегда отучила дедушку пить. Рецепт прост: с размаху прикладываешь чугун к больному месту пропойцы, голове то бишь, каждый раз, как учуешь, что есть за что.
Замахнулась повыше. Дверь распахнулась настежь и
Дзын-н-нь!!!! звон прямо как у большого колокола во Владимирской церкви!
Й-ооо!
Незнакомый коренастый мужчина плотного телосложения в мятой рубашке и с татуировкой «Валя» на пальцах, схватившись за голову, выбежал вон!
Нечего по чужим квартирам шастать! назидательно выкрикнула я ему вслед, выскочив на лестничную клетку и потрясая сковородой. Повезло тебе еще, что внука нет дома! Он у меня капитан милиции!
Однако грабитель остановился у лифта, потирая ушибленную голову, и бежать дальше явно не собирался. Тут у меня душа ушла в пятки. Зачем сказала, что Олега нет?! Ой-ей! Что же делать?
Капитан? Вы уверены? неожиданно обратился ко мне грабитель. Голос его, как ни странно, показался знакомым. А то я вот уже начинаю думать, не вернуть ли его обратно в лейтенантское состояние.
От удивления у меня даже сковородка опустилась.
Хм, раздался сбоку грозный кашель.
Медленно повернувшись, я уткнулась взглядом в мужскую грудь. Странное дело, кто-то пуговички этому человеку пришивает точно так же, как и я Олежке, квадратиком
Познакомьтесь, Федор Игнатьевич, смущенным, сдавленным и заикающимся голосом изрек обладатель пуговиц. Вера Афанасьевна Золотова, моя бабушка.
Олег!
Федор Игнатьевич! Майор Пухляков! Это же его начальник! Тот самый, что вечно дергает Олежку на службу по выходным и дает массу сверхурочной нудной, бумажной работы! Тот самый Федор Игнатьевич, что не поручает моему внуку интересных убийств, а сваливает на него всю рутину. Тот самый Федор Игнатьевич, что считает моего Олега «зеленым» и «занудой» за внимание к деталям и безукоризненный подбор улик в доказательной базе!.. А не треснуть ли мне его бабушкиной сковородкой еще раз?
Тут же устыдившись своих мыслей, я сглотнула и принялась извиняться.
Простите! Я думала, вывор! Испугалась, не рассчитала! Проходите, я вас мятным чаем напою с рыбной кулебякой! Сейчас льда принесу!
Олежек смотрел на меня свирепым, не обещающим ничего хорошего взглядом. Ох, что-то мне подсказываетпосле ухода гостя будет трудный разговор.
Федор Игнатьевич прошмыгнул мимо меня с опаской, косясь через плечо, но боясь обернуться. К этому моменту меня уже окончательно замучил стыд. Завтра же Нет, сегодня же пойду и поставлю свечку за здоровье несправедливо стукнутого человека.
Олег проводил гостя на кухню. Я суетилась вокруг, предлагая тапочки, полотенце, фотографии внука, когда он был маленьким. Одним словом, всячески пыталась произвести приятное впечатление. Раз уж Федор Игнатьевич к подчиненному домой пришелэто, наверное, хороший признак.
Начальник разводил руками и нервно косился в сторону сковородки, что я по рассеянности бросила на трюмо.
Бабушка, не беспокойся, я сам, сам, и внук вежливо, но настойчиво выпроводил меня в коридор.
Стоя перед закрывшейся дверью, я даже немного обиделась. Так и не узнаю, хороша ли вышла кулебяка. Кажется, я ее передержала. Засмотрелась в телевизор и опоздала. Ладно, как услышу, что есть начали, зайду невзначай на кухню. За чашкой или за чайником. Мне мама всегда говорила, что когда к мужчине гости приходят, надо его слушаться, а то решат, что подкаблучник или маменькин сынок (а тем более уж бабушкин внук!), и уважать перестанут. А с мужиком, которого никто не уважает, жить тяжко. Такие от жены и детей тройного почтения требуют.
Успокоившись на этом, решила скоротать время, но быть неподалеку. Вдруг понадоблюсь. Пожалуй, надо шкафчик в ванной разобрать. Накопилось там всякого. А ванная у нас имеет одну смежную стенку с кухней. В углу этой стенки невесть зачем вентиляционные дырочки. Услышу, если звать будут.
Осторожно, стараясь не греметь, еще подумают, что подслушиваю, я вынимала из шкафчика все, что накопилось на его стареньких пластиковых полках. Майор Пухляков что-то мерно бубнил о глухаре. «Надо же, подумала я, а с виду не скажешь, что лесными птицами увлекается». Но, похоже, начальник Олега про глухарей знал много. Говорил путано и непонятно. Из его слов получалось, что у нас в соседнем подъезде завелся редкий глухарь, каких раньше на их участке не бывало. Глухарь этот появился при участии некой банды. И теперь, как я поняла, они хотят сбыть незаконно нажитое за границу. Я покачала головой. До чего же некоторые люди бывают жестокими! И не жалко им птичку! Поймали в лесу и теперь хотят сдать в какой-нибудь иностранный зоопарк! По телевизору как-то показывали таких извергов. Возили обезьян в багаже. Те мучились ужасно, не все доезжали. Никогда не думала, что в соседнем подъезде может случиться нечто подобное. Надо же, редкого глухаря поймали и хотят продать! Похоже, это дело Федор Игнатьевич решил свалить на Олега. Что ж, оно, может, и к лучшему. Ему даже и делать ничего не придется. Мы с Марией Гавриловной поможем. Расспросим всех ненавязчиво, не видел ли кто птицу, про людей подозрительных. Нам расскажут. Милиции люди не доверяют, боятся, а от нас скрывать нечего. Интересно, у кого же в квартире может быть этот глухарь? Может, в той, что сдается? Там жильцы меняются постоянно. Месяц поживутсъезжают. Мне это всегда казалось подозрительным.
Федор Игнатьевич, раздался голос Олега, ну не можем мы доказать, что это убийство! Не можем!
Я чуть не выронила пузырек с зеленкой. Какое убийство?! Неужели у нас в доме кого-то убили?! Из-за птицы?!
Скажут, бабушка разбила градусник, не заметила, шарики под диван закатились, она не все собрала, а куда звонить в таких случаяхне знала, чеканил каждое слово Олег.
У меня пол под ногами закачался. Неужели у Марфы Андреевны?! Это она на прошлой неделе преставилась, пусть земля ей будет пухом! Ужас. Все в точности, как Олег говорит, было. Оказалось, Марфа Андреевна парами ртути отравилась. Я после этого сразу выписала из «Желтых страниц» в книжечку, что всегда под телефоном лежит, куда звонить, если градусник разбился. А вообще надо со следующей губернаторской надбавки к пенсии пойти и разориться на электронный. Хоть он и четыреста пятьдесят рублей стоит, зато безопасный.
А ты все равно попытайся доказать наличие умысла! Откуда эти племянники взялись? Братьев-сестер у бабки нетплемянники есть. Как такое может быть? горячился Федор Игнатьевич. Дело пахнет организованным преступным сообществом, говорю тебе. В три раза подскочила смертность среди одиноких бабушек! В три! За полгода.
Я сделал краткую подборку всех дел, связанных с жилищным мошенничеством и преступлениями в отношении одиноких стариков, но этот случай в схему не укладывается, продолжал упрямиться Олег. Никаких договоров о пожизненном содержании с иждивением по шестьсот первой статье гражданского кодекса, никаких даренийничего! И племянники эти сейчас по архивам справки собирают! Вполне может оказаться, что они на самом деле в родстве состоят. У покойной фамилия мужаЛукина. Племянники утверждают, что являются детьми старшего брата Марфы Андреевны Лукиной, в девичествеМаргулис. У парня фамилия Яичников по матери, а у девушкиМансилья-Гомес по первому мужу, иностранному корреспонденту. Придется попотеть, чтобы доказать родство с Лукиной, но теоретически оснований не верить им нет. Равно как и доверять. Понимаете, что я хочу сказать?
В ответ раздался только напряженный вздох Федора Игнатьевича.
У меня губы сжались. До чего же Олег упертый! Прямолинейный. Хитрости в нем никакой. Весь в отца, сына моего покойного. Надо было согласиться со всем. Сказать: «Да, Федор Игнатьевич, конечно», а потом все по-своему сделать. Кто ж с начальником так в открытую спорит? Только разозлит сейчас его, и все. Хотя о чем идет речьвообще непонятно. При чем тут Марфа Андреевна? Тут меня осенило. Вскочив с края ванной, на которую присела, чтобы было удобнее протирать склянки, заметалась от раковины к двери. Какая-то банда держит в пустующей квартире Марфы Андреевны глухаря, а чтобы не вызывать подозренийпритворяются ее племянниками! Ай, ловко придумали! Никто ведь не заподозрит родственников, что на похороны приехали. К тому же могут сказать, что не покойной Марфы Андреевны племянники, а мужа ее, тоже покойного, Михаила Евфстафьевича. Уж как он нас мучил сбором подписей за Зюганова! До сих пор с дрожью вспоминаю. Раз всему подъезду стояк с холодной водой перекрыл, чтобы подписи собрать. Сказал, пока все не распишетесь, вентиль не отдам. Пришлось подписаться, хоть я Зюганова на дух не переношу. Одна была надеждачто все наши подписи никакого значения не имеют. Кого надо, того и выберут.
Так, в голосе Федора Игнатьевича появилось усталое раздражение. Ты опять за свое? Ты пойми, на одних экспертизах и аналитических выкладках далеко не уедешь. У меня предчувствие, что это те самые, о которых на городском совещании говорили.
Предчувствие к делу не подошьешь, тихо заметил внук.
Вот упрямец!
Короче, вздохнул Федор Игнатьевич, неделя тебе на сбор информации. В следующую среду все, что имеет отношение к этому делу, пусть даже косвенно или намеком, должно лежать у меня на столе в виде рапорта. Это прикази он не обсуждается.
Но вы могли бы укрепить мной следственную группу Данилова! По делу о махинациях на оборонном заводе! протестовал Олег. Им же не хватает аналитика!
Данилов справится сам. Все. Сиди дома, смотри в окно и разговаривай с соседями. У тебя место преступления из окна видно. Чего еще желать? Никуда ездить не надо, даже на работу можешь не приезжать к девяти. Считай, что я тебя в служебную командировку отправил.
Прежде чем Олег успел ответить, я выбежала из ванной и стремительно распахнула дверь на кухню.
Кулебяки-то попробуете, Федор Игнатьевич? По моему фирменному рецепту, от бабушки достался. Больше такой ни у кого не встретите.
И ловким движением вырезала самый аппетитный и румяный кусочек из серединки. Положила его на тарелку и поставила перед начальством.
Бабушка начал было Олег.
И тебе сейчас положу, с корочкой, поспешно ответила я и как бы невзначай, для перемены темы, добавила:А у Марфы Андреевны, что ртутью отравилась, муж в «почтовом ящике» работал. Секретное КБ. Чем занимался, никто не знал. Известно только, что за коммунистов сильно переживал. Все надеялся, что советская власть когда-нибудь вернется.
Но Федор Игнатьевич меня не слушал. Он уткнулся носом в кулебяку и сосредоточенно вдыхал аромат. Затем схватил кусок обеими руками и жадно откусил.
М-м-м! он замычал, вытаращив глаза и показывая Олегу на кусок. Вкусно!
А то я не знаю, проворчал внук себе под нос и, уныло отковыряв кусочек вилкой, печально принялся его жевать.
В каком КБ? неожиданно очнулся от вкусового наваждения майор Пухляков. Вы что-то сказали про КБ.
Да так никто и не знает, в каком. Где-то в районе метро «Лесная». Туда он каждый день на работу мотался. На пенсию отказался выходить. До последнего дня чего-то все изобретал.
Пухляков поглядел на Олега долгим многозначительным взглядом.
Может, твоей бабушке расследование поручим? А? и подмигнул.
Внук поглядел на меня взором, исполненным скорби, и уткнулся в свою тарелку.
Ну ладно. Вы тут сидите, а я пойду телевизор посмотрю. Там сейчас «Династия» начнется. Очень интересное кино.
Чувствуя, что сказала или сделала не то, поспешно налила себе кружку чаю, взяла кулебяки и ретировалась. Надо Марии Гавриловне позвонить. Она вроде бы с Марфой Андреевной отношения поддерживала. Может, ей что-нибудь известно, а то из этих милицейских разговоров ничего не поймешь.
Сосредоточиться на телесериале никак не удавалось. То ли серия скучная, то ли про рабочие дела Олега думать интереснее. Рука сама потянулась к телефонной трубке и машинально начала вертеть диск. Номер Марии Гавриловны могу набрать не глядя.
Алло, Маша? спросила я, поспешно проглатывая последний кусочек пирога.
Кто же еще, сердито ответила Мария Гавриловна.
Ее мужбоевой полковник ВДВ, с которым они прожили без малого сорок лет, погиб восемь лет назад на Кавказе. Говорят, супруги со временем становятся друг на друга похожи. В отношении Марии Гавриловны и Ивана Степановича это справедливо. До замужества Маша была гимнасткой. Сейчас в это невозможно поверить. Ее мощная фигура, куб весом свыше ста килограммов, низкая квадратная челюсть и спецназовское выражение лица нагоняют ужас даже на нашего управдома. Но в душе Мария Гавриловна тонкий и ранимый человек, хоть и старается чувства свои скрывать. Плачет, только когда никто не видит. Если глаза красные и опухшие, соврет, что лук резала, хотя на самом деле может его кромсать килограммами и слезинки не уронит. Сибирский организм плюс тридцать пять лет скитаний по гарнизонам в смеси дают непробиваемое железное здоровье и крепкие нервы.
Маша, ты не знаешь, кто сейчас у Марфы Андреевны в квартире живет?
Никто, а зачем тебе? тут же насторожилась Мария Гавриловна.
И спустя пятнадцать лет после кончины советской власти бдительностьее главное оружие.
Так просто
Вера, я знаю тебя двадцать пять лет, сообщила Маша. Выкладывай.
Ну мне для Олежки надо, уклончиво ответила я.
Хочешь с председателем, что ли, договориться? Чтоб квартиру пустующую сдал, пока государство в права наследования вступает? предположила Мария Гавриловна. Тон ее звучал явно осуждающе.
Нет, что ты! поспешно отмахнулась я. В общем, не телефонный это разговор.
Спускайся, распорядилась Маша.
Олег с начальником все разговаривали. Судя по громкости их голосов, спорили.
Наверное, надо предупредить, что ухожу.