На службе капитан Бразовский также подал рапорт о происшествии, и генерал Михайлов назначил дознание. Изложение Бразовским событий в своем рапорте показалось дознавателю подозрительным, поскольку как раз незадолго до того между Бразовским и Маркидоновым произошла ссора с громкой матерной руганью, которую слышно было на весь этаж.
Не поверите, господа,усмехнулся майор Степанов,у дверей кабинета Бразовского собралось никак не меньше человек пятнадцати. Внима-а-а-тельно слушали да запоминали. Мне, знаете, по службе на кораблях не раз бывать приходилось, так даже от боцманов я такой ругани не слыхал!
Сам Бразовский оправдывался тем, что Маркидонов, дескать, предлагал ему взятку за не шибко внимательную проверку качества поставляемого провианта, чем он, как честный офицер, до глубины души возмутился, но внятно ответить на вопрос, почему же он тогда не доложил о воровских посулах купца, так и не смог. Однако же на всех допросах постоянно упиралсяне убивал и все. На всякий случай дознаватели проверили качество последней партии поставленного Маркидоновым провианта, никаких изъянов не обнаружили, но из допроса старшины Буткевича выяснили, что ругались Бразовский и Маркидонов неоднократно и в выражениях при этом не стеснялись.
Как объяснил Степанов, арестовать Бразовского он приказал даже не из-за подозрений в убийстве купца, точнее, не только из-за этих подозрений.
Вы же понимаете, Семен Андреевич,говорил Степанов,что если и были у капитана Бразовского причины убить Маркидонова, то причины эти искать следовало исключительно в делах денежных. Я потому и приказал капитана под арест посадить, чтобы можно было все бумаги по закупкам у Маркидонова поднять да просмотреть внимательно. А тут губные со своим маньяком... Мало того, что офицер, по моему убеждению, ни при каких обстоятельствах маньяком оказаться не может, так еще и копаться в наших бумагах губным уж точно ни к чему. Да и не понимают они в военных закупках ничего. А мы знали, что и как в тех бумагах искать. Нашли быи Бразовского так прижали, что либо сознался бы он как миленький, либо сам на допрос под заклятием попросился!
И как, нашли что-нибудь?заинтересовался Лахвостев.
Ничего,разочарованно признался Степанов.А как потом того чухонца убили, губные давай в Москву писать, мол, военные следствию препятствуют, не дают всех подозреваемых проверить...
«Тот чухонец»это, надо полагать, Лоор, шестой и пока что последний нумер в списке жертв.
А Бразовского пришлось выпустить,продолжал Степанов.Бумаги в порядке, губные маньяка своего ищут, а раз тот маньяк чухонца убил, пока Бразовский под арестом сидел, то капитан, стало быть, и ни при чем. Не поймешь этих губных, то подавай им Бразовского как подозреваемого, то опять маньяка! Нет, Семен Андреевич, не понимаю, совершенно не понимаю!
Ничего, разберемся,в голосе Лахвостева звучала уверенность. Интересно, он и правда уверен в успехе или же Степанова успокаивает?Но вы мне, Иван Данилович, вот что скажите, сугубо между нами и не под запись,тут мой начальник доверительно наклонился к Степанову.Вы-то сами как считаете, виновен капитан Бразовский или нет?
Положа руку на сердце, Семен Андреевич,ответил Степанов не сразу,тут и так, и этак повернуться может. Прямых улик нет, косвенных немало, но на то они и косвенные... Я-то, если уж начистоту, уже собирался капитану допрос под заклятием предложить, чтобы сам на то согласился. Так оно проще было бы. Признался бы Бразовский в убийстве или в воровстве с закупкамипошел бы под военный суд. Не признался быи делу конец.
А если бы не согласился?влез я с вопросом.
Увольнение от службы без мундира и пенсии,сухо ответил Степанов.И пусть бы им тогда губные занимались. Что же вы, Семен Андреевич,обратился он к Лахвостеву,столь неопытного помощника себе взяли? А вам, прапорщик,это он уже снова мне,следовало бы знать, что служилые люди могут быть допрошены под заклятием только с их согласия, за исключением подозрения в государственной измене. И ежели такового согласия не дадут, немедленно увольняются от службы и передаются губным властям. Конечно, и губные уволенных отказников допрашивать под заклятием также не вправе, но, уж поверьте, они и безо всяких заклятий умеют все выведать. Тем более, держать таких подозреваемых у себя губная стража может сколь угодно долго.
Прапорщик Левской участвует в следствии по собственному государеву пожеланию,веско пояснил Лахвостев.
Вот как?удивился Степанов.Мои извинения, Алексей Филиппович, но все-таки правила нашей службы знать надо.
Виноват, господин майор!вскочив со стула и встав смирно, я показал, что дельные замечания старшего по званию для меня не менее важны, нежели его извинения.
Вольно, прапорщик. И без чинов,проявленное мною почтение майору Степанову понравилось.Пожелаете лично допросить Бразовского?это уже Лахвостеву. Лахвостев пожелал.
...Капитан Бразовский оказался коренастым, широкоплечим и большеруким. Грубые черты лица капитана больше подходили простолюдину, нежели литвинскому шляхтичу, каковым он числился согласно своей послужной ведомости.
Скажите, капитан,Лахвостев говорил негромко и мягко,вот вы ругались с купцом Маркидоновым, в воровских посулах его обвиняли. Почему же вы о его поведении не доложили начальству?
Хорошего поставщика терять не хотел, господин майор,спокойно ответил Бразовский.
То есть он вам долю от воровских доходов предлагал, а вы его хорошим поставщиком именуете?с легкой усмешкой поинтересовался Лахвостев.
Провиант он поставлял надлежащего качества, в оговоренные сроки, цены у него не сказать, что совсем уж малые, но ниже, чем у остальных купцов, те же припасы предлагавших,обстоятельно пояснил капитан.А что в воровство меня вовлечь хотел, так это дело обычное.
Обычное?недоверчиво спросил Лахвостев.
Обычное,капитан пожал плечами. С его сложением выглядело это несколько угрожающе.Любой купчина хочет доходов побольше, а расходов поменьше. Потому и к воровству все они склонны. Кто поглупее, те тайком в хороший провиант подсунут гниль всякую. Кто похитрее, попробуют офицера подкупить. Но со мной такое не проходит. Мне казенные деньги уж одиннадцать лет не просто так доверяют. Ни одна ревизия никаких вольностей в их расходовании не нашла. Потому что нет их, тех вольностей. И не было ни разу.
Старшина Буткевич показал, что с Маркидоновым ругались вы неоднократно,напомнил Лахвостев.
Так он мне воровство неоднократно и предлагал,Бразовский по-прежнему был спокоен и нетороплив.
А почему в день, когда Маркидонова убили, вы старшину Буткевича одного в двадцатый амбар отправили, а восемнадцатый сами в одиночку смотрели?резко сменил тему Лахвостев.По правилам такие проверки проводят вдвоем.
По правиламто одно, а по умуто иной раз совсем другое,блеснул житейской мудростью Бразовский.По правилам мы со старшиной только после обеда бы и закончили, а так до обеда точно бы управились, не случись убийства. Я сколько по военным закупкам служу, всегда так делалось.
Подозрения в отношении вас в немалой степени основаны на показаниях старшины Буткевича,похоже, Лахвостев очередной сменой темы попытался пробить толстую стену абсолютного спокойствия капитана. Не вышло.
Старшиначеловек обстоятельный и предельно честный,Бразовский снова устрашающе пожал плечами.Что видел и слышал, так и скажетвидел и слышал. Чего не видел и не слышалскажет, что не видел и не слышал.
Если вам допрос под заклятием предложат, согласие дадите?Лахвостев не унимался. И, похоже, своего наконец-то добился. Бразовский шумно вздохнул, тряхнул головой, широко улыбнулся и с неожиданной радостью в голосе сказал:
Скорее бы уже предложили, господин майор! Сейчас же я не поймешь ктото ли подозреваемый, то ли нет. А так враз бы все подозрения сняли!
Вы, капитан, хотя бы понимаете, что такое допрос под заклятием?!изумился майор Лахвостев.Вы же потом две, а то и три седмицы с госпитальной койки не встанете!
Да хоть и месяц!Бразовский азартно хлопнул ладонью по столу. Стол, коему такое проявление чувств явно не понравилось, аж содрогнулся.Да хоть два месяца, зато встану честным офицером, а не подозреваемым черт знает в чем! Виноват, господин майор!
На том Лахвостев капитана и отпустил, послав за старшиной Буткевичем. Старшина, примерно такого же медвежьего сложения, что и капитан, даже лицом на него походил, разве что был заметно выше ростом. Представился по форме, стоя во фрунт и поедая начальство глазами, да еще и таким зычным голосом, что мне лично стоило больших усилий не вздрогнуть.
Характеристике своей, данной капитаном Бразовским, старшина Буткевич полностью соответствовал. Ничего нового по сравнению с известными нам сведениями не сообщил, старое повторил именно в описанной капитаном манере: «Что видел и слышалговорю, чего не видел и не слышалговорю, что не видел и не слышал». Идеальный, в общем, свидетель, но толку от его свидетельств если и было больше, чем ничего, то совсем на чуть-чуть. Вот вам, кстати, о пользе правилдействовал бы Бразовский по правилам, осматривая амбары в паре со старшиной, ему бы пришлось тогда есть остывший обед, зато сейчас не надо было мечтать о допросе под заклятием, потому что в таком случае непрошибаемая честность старшины Буткевича стала бы для капитана лучше любого алиби.
Принесли послужную ведомость Буткевича. Бегло ее просмотрев, майор Лахвостев удивленно спросил старшину:
Так ты, Буткевич, в губной страже служил?
Так точно, ваше высокоблагородие, урядником!
А в армию что перевелся?
Мне, ваше высокоблагородие, как пятый ребенок у меня народился, жалованья еле-еле хватало.
Жалованье в губной страже у тебя повыше было, чем сейчас,заметил Лахвостев.
Деньгами-то повыше, ваше высокоблагородие,согласился старшина.Да только тут я на казенных харчах, да еще паек на дом дают. Так что на женку с детишками денег и побольше приходится, чем в губной страже-то.
И как вам эти добрые люди, Алексей Филиппович?поинтересовался Лахвостев, отпустив старшину.
Знаете, Семен Андреевич, двойственные ощущения,ответил я.Не врут. Но...
Но?..уцепился Лахвостев.
То ли не всю правду говорят, то ли сами верят, что говорят правду, но это не так,ерунду, конечно, сказал я полную, но по моим ощущениям так оно и выходило.
Глава 5. Открытия и находки
И как эти ваши слова понимать, Алексей Филиппович?с заметным интересом спросил Лахвостев.Насчет веры Бразовского и Буткевича в то, что они говорят правду?
Беседовали мы с майором за обедом, а обедали в ставке городового войска. В трактир не пошли, чтобы не терять время, нам же после обеда еще предстояло наведаться в городскую губную управу.
Что-то они оба могли попросту не заметить. Что-то заметили, но не поняли или не запомнили. Вот и верят. В худшем случаесказали не обо всем, что видели. Но прямой лжи я в их показаниях не уловил,пояснил я свои слова.
Хм,Лахвостев задумчиво повертел в руке ложку и аккуратно положил ее в опустевшую тарелку, совсем еще недавно наполненную фасолевым супом.Это так действует ваше предвидение?
Мое предвидение действует больше в отношении меня самого,ответил я.В случае с капитаном Бразовским и старшиной Буткевичем я себя прямо обманутым не почувствовал, но и полной уверенности в их правдивости не ощутил. Потому и искал возможные этому объяснения. И, как мне представляется, нашел.
Что ж, Алексей Филиппович, я вас понял,подытожил майор.Давайте тогда закончим с обедом и отправимся в губную управу. Что-то мне подсказывает, что там мы тоже услышим немало нового...
Приказ командира, пусть даже и выраженный в виде пожелания, надо выполнять, поэтому с обедом мы покончили быстро и решительно. Губная управа располагалась неподалеку, и мы двинулись туда пешком, заодно и прогулявшись после сытного обеда.
Капитан Бразовский...старший губной пристав Афанасий Петрович Поморцев поудобнее устроился на стуле, провел рукой по своей обширной лысине, будто приглаживая давно выпавшие волосы, и грустно вздохнул.Как я понимаю, военные дознаватели по-прежнему не хотят отдавать его нам?
Не хотят,подтвердил Лахвостев.Более того, его, вполне возможно, допросят под заклятием.
Даже так?Поморцев задумчиво почесал бакенбардысначала на правой щеке, затем на левой.Ну, оно, может, и к лучшему. Вот только что с убийством купца Маркидонова делать, ежели Бразовский невиновным окажется, я и не знаю...
Это почему же не знаете?удивился Лахвостев.А продолжать поиск маньяка?
Так ни при чем там маньяк-то,отмахнулся Поморцев.Не он Маркидонова убил. Потому и хотели мы Бразовского у военных вытребовать.
Не сговариваясь, мы с майором изумленно переглянулись. Ну ничего себе новость!
И почему же маньяк в случае с убийством Маркидонова ни при чем? Пояснить не соблаговолите?скрывать недовольство Семену Андреевичу удавалось явно с трудом.
Предмет, коим купца по голове ударили, был иным. Не тем, что во всех остальных убийствах,не сразу ответил Поморцев.И кололи купца в сердце по-иному.
Как это по-иному?нетерпеливо переспросил майор Лахвостев.
Маньяк-то своих аккуратно колол, примериваясь поначалу. И ежели жертва в пальто была или в шубе, всегда то пальто или шубу распахивал. А Маркидонова прямо через пальто со всей силы прикололи. Так что никак это не наш маньяк убивал. Другой кто-то,Поморцев даже руками развел.
А скажите, Афанасий Петрович,недовольство и раздражение в голосе Лахвостева стали настолько заметными, что Поморцев явственно встревожился,по какой причине это не попало в выписку, поданную городской губной управой в Палату государева надзора? Чье имя мне указать в докладе о неполноте затребованных Палатой сведений?
Э-э-э... Не могу знать!Поморцев испугался по-настоящему.
Ну да ладно, Афанасий Петрович,Лахвостев несколько убавил строгости, видимо, решив, что страху на старшего губного пристава нагнал достаточно,не к вам вопрос о том, а к главнозаведующему. А скажите мне лучше, почему вы посчитали, что убил Маркидонова именно Бразовский?
Так на него все и указывало. Тело не остыло, свидетелей нет, мужчина Бразовский здоровый, такой удар ему вполне по силам... По уму, Бразовскому только и остается на допрос под заклятием согласиться,Поморцев с некоторым сожалением пожал плечами.
А что же, других подозреваемых у вас не было?удивился Лахвостев.Неужели купец никому из торговой братии дорожку не перешел?
Так-то оно да...признал Поморцев.Купчиной покойный был нахрапистым, своего никогда не упускал, да и чужого прихватить не брезговал. Я так полагаю, не в одном купеческом доме после его убийства чарку-другую пропустили на радостях. Только никто из купечества Маркидонова не убивал.
Это почему же вы так считаете?заинтересовался майор.
Из тех купцов, кто на Маркидонова зуб имел, а также их приказчиков все, которые по стати да силе своей на такое способны были бы, в тот день в Больших провиантских складах отсутствовали. А которые присутствовали, тем сил не хватало. Уж это мы, Семен Андреевич, проверили со всем тщанием,в словах Поморцева зазвучали горделивые нотки. Ну да, имел право, работа-то вон какая проделана. Не иначе, и сам к той работе руку приложил.
Вы, Афанасий Петрович, вот что еще мне скажите,Лахвостев что-то пометил в записной книжечке.Насколько широко в городе известно, что у вас тут завелся маньяк-убийца?
Так кто ж знает,вздохнул Поморцев.В городской губной управе известно, почитай, всем да каждому. В участковых да околоточных управах тоже, мы ж по всему городу его ищем. Так что наверняка уже и в городе о том говорят. Полагать изволите, что тот, кому убить Маркидонова надо было, про маньяка знал и под него решил сработать?
Вы же и сами так полагаете,заметил Лахвостев.
Это да,даже столь скупая похвала столичного проверяющего окрылила Поморцева.Это и понятно. А сколь много в городе о том говорят, то несложно установить. Я сегодня же для его сиятельства бумагу приготовлю, чтобы по всем губным управам сведения собрали. И как его сиятельство подпишет, так уже не больше чем через седмицу знать будем!
Готовьте, Афанасий Петрович, ловлю на слове,согласился Лахвостев.А с Лоором что?
А с ним ничего особенного,Поморцев опять погладил лысину.Наш маньяк чухонца упокоил, тут и сомневаться не приходится. И ударен Лоор чем положено, и заколот как всех, кроме Маркидонова, кололи. Он самый постарался, маньяк, чтоб ему!..