Поговаривали, эта женщина билась насмерть против семи мужчин и победила. Эльфийский браслетнаграда за подвигполыхал желтым огнем на запястье. Эта женщина вместо шелков носила клинки, а вместо драгоценностейшрамы. Под каблуком ее сапога треснут любые приличия, и извинений от нее не дождешься. Эта женщина не станет вежливо стучаться, скорее проломит дверь собственным лбом.
Я, что, узница? намеревалась с вызовом бросить Скара, но наружу вышел лишь мышиный писк.
По лицу Колючки нелегко прочитать ее мысли.
Выпринцесса, принцесса.
По моему опыту, разница невелика.
Видать, вам не приходилось быть узницей.
Презирает, и кто ее в этом бы упрекнул? У Скары перехватило горло, говорить едва удавалось.
Сейчас ты наверняка думаешь о том, какая я слабая, податливая, избалованная дуреха.
Колючка сделала резкий вдох.
На самом деле я вспоминала, каково было мне увидеть мертвого отца. Суровое лицо не смягчилось ни чуточки, однако, смягчился голос. Я задумалась о том, что бы почувствовала, если б его убивали на моих глазах. Прямо передо мной, и ничего нельзя сделатьтолько смотреть.
Скара открыла рот, но с губ не слетело ни слова. Не презрение, нетно искренняя жалость. И жалость осекла ее резче любой насмешки.
Я знаю, каково это, когда делаешь вид, будто всетрын-трава, продолжала Колючка. Знаю получше многих.
Скара чувствовала, что голова у нее вот-вот разлетится на части.
Я думала о том, что выпади мне ваша доля моим слезам не хватило бы моря.
И Скару прорвало беспощадными, немыслимыми и глупыми рыданиями. Глаза зажмурились, и текли, и горели. Ребра колотила дрожь. Судорожно ухало, клокотало дыхание. Руки опустились, от неистового плача заболело все лицо. Какая-то крошечная ее часть беспокоилась о том, что это далеко не пристойное поведение, но все остальное в ней никак не могло перестать.
Простучали быстрые шаги, и ее, как ребенка, сгребли в охапку, обхватили тесно и крепко, как дедушка, когда они смотрели, как отец горит на погребальном костре. Она вцепилась в Колючку, и заскулила в ее рубаху, и залепетала какие-то недослова, сама не понимая какие.
Колючка не двигалась и ничего не сказала, только долго-долго прижимала Скару к себе. Пока рыдания не сменились на всхлипы, а всхлипына рваные полувздохи. И тогда, бережно и мягко, Колючка отстранила ее от себя, выудила кусок белой ткани и, сама насквозь мокрая от слез, промокнула пятнышко на платье Скары и протянула ей этот платок.
Я им оружие чищу. Однако сдается, твое лицо куда более ценно. А может, и более смертоносно.
Извини меня, прошептала Скара.
Было б за что. Колючка щелкнула по золотому ключу у себя на шее. Я реву куда громче, когда поутру просыпаюсь и вспоминаю, за кем я замужем.
И Скара всплакнула и прыснула со смехуразом, и выдула из носа громадный пузырь. Впервые после той ночи она почувствовала себя кем-то навроде прежней принцессы. Наверное, все-таки она выбралась из Ялетофта.
Пока она вытирала лицо, в дверь настойчиво постучали.
Это Синий Дженнер.
Было что-то обнадеживающее в его неказистости, когда он, сутулясь, проковылял внутрь. Везде одинаковчто на корме судна, что в королевских покоях. Его присутствие прибавляло сил. Такого человека ей как раз не хватало.
Ты меня помнишь? спросила Колючка.
Такую даму попробуй забудь. Дженнер присмотрелся к ключу у нее на шее. Поздравляю с замужеством.
Она фыркнула.
Только муженька моего не вздумай поздравить. По этому случаю он до сих пор в трауре.
Вы посылали за мной, принцесса?
Посылала. Скара всморкнула остатки слез и расправила плечи. Какие у тебя дальнейшие планы?
Из меня не ахти какой планировщик. Королева Лайтлин предложила мне сражаться за Гетланд и назначила достойную цену, но, вишь ты, войнадело молодых. А я, наверно, пущу «Черного пса» вверх по СвященнойОн окинул взглядом Скару и скривился: Я пообещал матери Кире позаботиться, чтобы вы добрались до родни
И, одолев все опасности, обещание исполнил. Не подобает мне просить о большем.
Он скривился сильнее:
Но все-таки просите?
Я надеялась, что ты останешься со мной.
Принцесса я старый налетчик. Двадцать лет, как миновали мои лучшие дни. Да и в лучшие дния был не из лучших.
Не сомневаюсь. Когда я впервые тебя увидала, то подумала: он источился от непогоды, как чудище на носу старого корабля.
Дженнер поскреб седую скулу.
Верно подмечено.
Скверно подмечено. Скара посадила голос, но, прочистив горло, отдышалась и продолжала: Мне стало ясно только теперь. Истрепанное носовое чудовище бросало вызов ярости самых свирепых бурь, но, несмотря на ненастья, приводило корабль домой. Лучший мне ни к чему. Я ищу преданного.
Незнамо как, но Дженнер скривился еще сильней прежнего:
Всю жизнь, принцесса, я был свободным. Я не заглядывался ни на коголишь на неизведанный окоем. Не кланялся никомулишь ветру
И окоем отблагодарил тебя? Вознаградил ветер?
Признаюсь, хиловато.
А ясумею. Она обхватила его шершавую ладонь обеими своими. У свободного человека должна быть цель в жизни.
Он потупился на свою руку в ее ладонях, затем поднял глаза на Колючку.
Та пожала плечами.
Воин, который дерется лишь за себяничем не лучше убийцы.
Ты испытан на деле, я могу на тебя положиться. Скара вновь вернула к себе внимание разбойника и не отпускала его. Останься. Прошу, пожалуйста.
О, боги-боги! задубелая кожа под глазами Дженнера собралась от улыбки в мешковатые складки. Вот как мне теперь ответить отказом?
Не нужно отказа. Ответь, что поможешь мне.
Я ваш человек, принцесса. Клянусь. Клянусь луною и солнцем. На миг он примолк. Но все же, помочь вамв чем?
Скара сделала прерывистый вдох.
Помнишь, я сказала, что увижу свободный Тровенланд и заново отстроенный дворец деда, а тушу Яркого Йиллинга склюют вороны?
Синий Дженнер поднял мохнатые брови.
За Йиллингом стоит вся мощь Верховного короля. Говорят, целых пятьдесят тысяч мечей.
Звон мечейвсего лишь полвойны. Она прижала палец к виску, так сильно болела голова. Другая половина ведется здесь.
Значит вы что-то задумали?
Что-нибудь на ум да взбредет. Она выпустила руку Синего Дженнера и повернулась к Колючке: Ты ходила на корабле в Первый Град с отцом Ярви?
Колючка настороженно поглядела на Скару вдоль своего не раз перебитого носа, пытаясь разгадать, что стоит за этим вопросом.
Айе, мы с отцом Ярви ходили в плавание.
Ты дралась в поединке с Гром-гиль-Гормом.
Было и такое.
ТыИзбранный Щит королевы Лайтлин.
Знаете сами.
И, стоя за ее плечом, далеко не раз встречалась с королем Атилем?
Поболе многих.
Скара смахнула с ресниц последние слезы. Больше плакать ей не дозволено. Придется быть храброй, сильной и умной, какой бы слабой и боязливой ни чувствовала себя она. Пора сражаться за Тровенланд, ведь больше сражаться некому, и слова станут ее оружием.
Расскажи мне про них, проговорила она.
Что вы хотите узнать?
Знаниесила, повторяла мать Кире, когда Скара жаловалась ей на обрыдлые, бесконечные уроки.
Я хочу узнать все.
5. За нас обоих
Рэйта подбросило, вырывая из сна. Кто-то его схватил.
Одним рывком он поймал мерзавца за глотку и припечатал к стене. Зарычал, брызжа слюной, и вскинул нож.
О, боги, Рэйт! Это я! Я!
Вот только теперь, в беглом свете факела под коридорным сводом, Рэйт разглядел, что вцепился в собственного братаи уже тянулся перерезать ему горло.
Сердце бухало, что твой молот. Некоторое время ушло на то, чтобы разобраться, где он. В цитадели Торлбю. В коридоре у Гормовой двери, запутанный в одеяле. Там, где и должен быть.
Ты так меня не буди, сварливо бросил он и с трудом разжал пальцы левой руки. Когда он просыпался, их постоянно сводило.
Не будить? прошептал Рэкки. Да ты б своими криками перебудил весь Торлбю. Опять сны?
Нет, буркнул Рэйт и откинулся к стене, скребя ногтями виски. Не знаю.
Сны, полные огня. Потоков дыма и смрада пожарищ. Безумных отблесков в глазах воинов, в глазах псов. Безумных отсветов на лице той женщины. Ее воплей, пока она выла в ужасе за детей.
Рэкки протянул флягу, Рэйт выхватил ее и прополоскал рот: и сверху, и внутри саднили болячки от гормовых тумаковладно, уже не впервой. Плеснул водой на ладонь, размазал по лицу. Его знобило от холодного пота.
Не нравится мне это, Рэйт. Боюсь я за тебя.
Тыбоишься за меня? В потасовке меч Горма сшибли на пол. Рэйт поднял его и крепко прижал к груди. Если владыка увидит, что его оружие без присмотра стынет на плитах, то закатит еще одну оплеуху, а может, чего и похуже. Это что-то новенькое.
Не совсем. Я о тебе уже давно беспокоюсь. Рэкки тревожно покосился на дверь королевской опочивальни, придвинулся и вкрадчиво зашептал: Ведь мы запросто можем взять и уйти. Разыщем корабль, что увезет нас по Святой и Запретнойкак ты любишь повторять. Как любил повторять, во всяком случае.
Рэйт кивнул на дверь.
По-твоему, он нас возьмет и отпустит? А мать Скейр помашет нам с улыбкой на прощанье? Он фыркнул. Это ж вроде тебе полагается быть из нас умным? Мечтать приятно, но обратного пути у нас нет. Забыл, как мы жили раньше? Как мерзли, как недоедали, как вечно тряслись от страха?
Разве ты больше не трясешься от страха? Рэкки произнес это так кротко, что в Рэйте тут же закипела лютая злоба. Закипела и смыла отголоски кошмарных снов. Злобанеплохой ответ на большинство бед, надо сказать.
Не совсем! рявкнул он, потрясая мечом Горма так, что брат невольно отпрянул. Явоин, и в этой войне я намерен завоевать себе славу и заодно столько колец, чтобы нам уже никогда не пришлось голодать. Здесь мое место по праву! Не за это ли право я бился?
Айе, за него ты и бился.
Мы служим королю! Рэйт силился вызвать в себе ту, прежнюю гордость. Величайшему воителю на всем море Осколков. Непобежденномуни в поединке, ни в битве. Ты у нас часто молишься. Ну, так воздай благодарность матери Войне за то, что мы на стороне победителей!
Рэкки сидел, подпирая спиной могучий, в боевых засечках, щит Горма, и таращился на брата. В зрачках мигали сполохи факела. Странное дело, откуда на его лице, столь явно напоминающем Рэйтово, возникало совершенно несхожее выражение? Порой они казались драконьими головами на двух штевнях: навеки делят одно и то же судно, но обречены глядеть в разные стороны.
Впереди неслыханное человекоубийство, понуро пробормотал Рэкки. Небывалое.
Согласен, проговорил Рэйт и улегся. Повернувшись к брату спиной, он обнял меч Горма и натянул на плечо одеяло. На то и война.
Не люблю я, когда убивают.
Рэйт попытался обронить будто о пустяке, но не справился с голосом:
Я готов убивать за нас обоих.
Тишина.
Вот этого я и боюсь.
6. Чуткие руки
Колл выстучал последнюю руну, сдул древесную пыль и улыбнулся. Ножны закончены, он хорошо потрудился и был доволен итогом.
Он издавна любил работать с деревом: оно не скрывает тайн, не произносит лживых слов, и нанесенный на него сегодня узор останется на своем месте и завтра.
Это тебе не ремесло служителя, свитое из дыма и угадаек. Где словаинструменты поковарнее долота, а люди переменчивы, как Матерь Море.
Спину словно обожгло теплом. Это Рин потянулась через его плечи и подушечкой пальца провела вдоль палочки одной из рун.
Что они означают?
Пять имен Матери Войны.
О, боги, какая тонкая работа. Рука ее скользнула по темному дереву, задерживаясь на резных мореходах, зверях и деревьях. Фигурки искусно перетекали одна в другую. У тебя чуткие руки, Колл. Самые чуткие из всех.
Она надела на кончик ножен свою работу: блестящую оковку, которой кузнечные инструменты придали сходство с головой змея. Наконечник сел идеальноподогнан, как ключ к замку.
Представь, какие прекрасные вещи мы сотворим с тобой вместе. Ее зачерненные от железа пальцы проскользнули, как в пазы, между егопобуревших от дерева. Согласись, что это судьба? Мой меч. Твои ножны. Другая ее рука прошлась поперек его бедра, всколыхнув легкой дрожью. И наоборот, твой
Рин
Ладно, ладноне меч, а кинжальчик. Смех слышался в ее голосе, щекотал ему шею. Он был влюблен в ее смех.
Рин, нельзя. Бранд мне как брат
Так не ложись в постель с Брандоми не будет тебе горя.
Яученик отца Ярви.
Не ложись с отцом Ярви. Губы слегка прикоснулись к его шее, и по телу пробежали мурашки.
Он спас маму. Спас мне жизнь. Он освободил нас.
Губы плясали уже возле самого его уха: от их гремящего шепота он втянул голову в плечи, зацокали гирьки на ремешке.
Как это он тебя освободил, коль ты собою распоряжаться не вправе?
Я перед ним в долгу, Рин.
С каждым вдохом ее грудь прикасалась к его спине. Пальцы сплелись, крепко обхватив его ладонь. Девушка была не слабее его. Вероятносильнее. Чтобы сохранить ясность мысли, пришлось прикрыть глаза.
Когда война отгремит, я пройду испытание служителя, и принесу клятву служителя, и стану зваться брат Колл, и у меня не будет ни семьи, ни жены ах!
Ее рука шурхнула между его ног.
А до тех пор-то, чего стесняешься?
Ничего. И он повернулся к ней, сунул руку в ее стриженые волосы, потянул к себе. Оба рассмеялись и сразу же поцеловались, жадно и влажно, напнулись на верстак, и сбитые инструменты с лязгом и грохотом посыпались на пол.
Когда он сюда приходил, примерно так все всегда и оканчивалось. Вот почему он шел сюда снова и снова.
Гладко, как лосось, она вывернулась из его рук, подскочила к зажиму на верстаке, схватила оселок и принялась скрупулезно изучать клинок, над которым трудиласьбудто прозанималась все утро одной заточкой.
Колл заморгал:
Что за
Грохнула дверь, и в мастерскую вошел Бранд. Колл заметался посреди комнатыс могучим шатром в штанах.
Хей, Колл, поприветствовал Бранд. Чего это ты тут делаешь?
Ножны зашел закончить, выдавил он. На лице полыхнул багрянец, он быстро повернулся к верстаку и смахнул на пол стружку.
Ну, дай-ка гляну. Бранд водрузил на плечо Колла руку. Боженьки, рука-то здоровенная: перекатываются мускулы, шрам от каната опоясал запястье. Колл вспомнил, как на его глазах Бранд подставил плечи под вес целого корабля, который иначе неминуемо раздавил бы Колла насмерть. Потом он прикинул, каково будет огрести такой ручищей по морде, если Бранду откроется все, чем его сестра и Колл занимались. И сглотнулс превеликим трудом.
Но Бранд всего лишь смахнул с лица резчика соломенные волосы и заулыбался.
Прекрасная работа. На тебе божья благодать, Колл. Тебя отметили те же боги, что и мою сестру.
Она очень богобоязненная девушка. Колл неловко ерзнул, приводя в порядок штанины. Рин за спиною брата свирепо выпятила надутые губы.
Слава богам, Бранд вечно ничего не замечал. Силен, предан и мягок нравом, как упряжная лошадь, он мог, однако, служить настоящим образцом невнимательности. Наверное, нельзя жить в браке с Колючкой Бату, если не научиться пропускать мимо себя уйму неприятных вещей.
Колл попробовал его отвлечь:
Как там Колючка?
Бранд замешкался, словно решал в уме сложную головоломку.
Колючкакак Колючка. Но я об этом знал, когда брал ее в жены. Он усмехнулся Коллу в своем беспомощном духе. По-другому и быть не могло.
С такой, как она, непросто жить вместе.
Расскажу каково, когда заживем! Полсуток она с королевой, половину остального времени упражняется нещадней прежнего, а дома уснула б скорей, тогда, глядишь, не найдется повод для ссоры. Он утомленно почесал затылок. Хотя и об этом, когда женился, я тоже знал.
С такой, как она, непросто жить порознь.
Эхехе. Бранд уставился в пустоту, словно престарелый солдат, которому до сих пор никак не осмыслить кровавых ужасов прошлого. Ей, как два пальца, сварить драку из самой мирной крупы. Но всякое стоящее делонелегкое. Я люблю ее, пускай она и такая. За то, что она такая, я и люблю ее. Лицо его вновь прорезала та беспомощная усмешка. Ну, зато без приключенийни дня.
Громко стукнули в дверь. Бранд встряхнулся и пошел открывать. Рин, дурачась, изобразила воздушный поцелуй. Колл изобразил, как нежно прижимает его к сердцу, а Рин изобразила, как окатывает рвотой верстак. Когда она так себя вела, он млел от любви.
Рад тебя видеть, Бранд. Колл вскинул голову. Неожиданно было повстречаться с наставником в кузнице Рин.