Эмерсон хмыкнул. Но очень мягко.
Мы забрали верблюдов и лекарства для них, и нагрузили нашими покупками, вес которых был незначителен по сравнению с тем, что верблюды привыкли носить на себе. Я тщательно проследила, чтобы погрузка производилась должным образом, помещая колодки так, чтобы не задеть язвы на спине и на боках, и с той же целью сдвигая сёдла. Я удивилась, увидев, как быстро Кемит понял причины этих манипуляций и как умело он их выполнял.
Он, кажется, довольно умён, сказала я Эмерсону, когда мы ехали бок о бок из деревни. Может быть, удастся его обучить некоторым из способов раскопок, как ты это делал с жителями Азийеха. Как я скучаю по нашим друзьям, дорогому старому Абдулле и его сыну, внуках и племянниках!
Да и я думал о том же, Пибоди. Кемит явно интеллектуально выше среднего уровня. Если и его соплеменники способны Ха! Легки на помине!
Двое мужчин появились из-за пальм внезапно и бесшумно, будто бы материализовались из воздуха. Они были в таких же коротких штанах и длинных мантиях. Кемит направился к ним и после краткой беседы вернулся к Эмерсону.
Они пойдут. Они не говорят по-английски. Но они будут работать. Они верны.
Мы рассадили друзей Кемита по верблюдам (надо сказать, что они при этом выказали проворство, свидетельствующее об их знакомстве с этим видом транспорта) и возобновили путешествие. Походка верблюда не способствует спокойному разговору. Я решила подождать до того момента, когда останусь с Эмерсоном наедине, прежде чем перейду к неприемлемому поведению мужа и Реджинальда Фортрайта.
Впрочем, когда наконец-то удалось достичь желаемой степени уединения, верх взяли другие соображения, а после того, как они были осуществлены (к удовлетворению обеих сторон), пришлось признать, что Реджинальд Фортрайтпоследнее, что нас в тот миг могло бы интересовать.
* * *
Кемит со спутниками оказались способны на всё, что он утверждал, да и на многое другое. Они не только неустанно работали, тщательно и с абсолютной точностью выполняли любую стоявшую перед ними задачу, но иособенно Кемитисключительно быстро обучились методам раскопок, которые мы использовали. Естественно, мы отплатили им всё возрастающими доверием и уважением (хотя, я надеюсь, читателю не следует объяснять, что мы обращались с нашими работниками с той же учтивостью, как если бы на их месте были английские слуги). Они не пользовались любовью жителей, вследствие местной замкнутости считавших даже близлежащие племена чужаками, но беды из-за этого не случилось. Люди Кемита держались в стороне от других; они построили себе несколько тукхулов поодаль от мужского лагеря и удалялись туда немедленно по окончании рабочего дня.
Мы обычно начинали работу очень рано, после одной лишь чашки чая, а затем прерывались на завтрак в середине утра. И вот на следующий день после нашего возвращения из лагеря для завтрака мне представилась возможность поговорить о мистере Фортрайте, когда Эмерсон упомянул о мистере Бадже в своей характерной грубоватой манере:
Я случайно краем глаза заметил очень знакомую напыщенную груду жира, которая вчера болталась вокруг лагеря в компании нескольких офицеров. Ты случайно не столкнулась с ним, Пибоди?
Так и было, ответила я. Нам с ним оказали честь позавтракать с генералом Рандлом. Тебя тоже приглашали, Эмерсон.
Они не могли пригласить меня, потому что не смогли найти, самодовольно заявил Эмерсон. Я предполагал нечто в этом роде и потому поспешил скрыться с глаз долой. Сама видишь, Пибоди, насколько удачной оказалась моя идея. Достаточно и того, что ягражданское лицо среди военных болванов, а если к ним добавить Баджаэто уже явно чересчур. Как обычно, хвастался и пыжился?
В какой-то степени. Но чашу твоего терпения переполнило бы не хвастовство.
Что же тогда? Лицо Эмерсона потемнело. У него хватило наглости ухаживать за тобой, Пибоди? Богом клянусь, если он посмел тебя коснуться
Ох, Эмерсон, перестань. Тебе пора избавиться от убеждения (хотя и очень лестного), что каждый мужчина, которого мне случается встретить, безумно влюбляется в меня. Мистеру Баджу подобное и в голову ни разу не приходило.
Ему явно не хватает вкуса, чтобы оценить тебя, согласился Эмерсон. Так что же он натворил, Пибоди?
Он был достаточно любезен, чтобы сообщить мне и офицерам следующее: сюда направляется мистер Реджинальд Фортрайт, поскольку ты пригласил его присоединиться к участию в поисках затерянного оазиса
К счастью, Эмерсон успел выпить чай. В противном случае он бы определённо задохнулся. Я избавлю читателя от описания тех отрывистых и бессвязных выкриков, что срывались с его губ. Со свойственной ему быстротой он мгновенно решил: цель подобного заявления Баджавыставить его объектом насмешек, и это стало главной темой жалоб. Перемежаясь с проклятиями, которые принесли Эмерсону известность на всём протяжении Нила, комментарии приобрели такую силу, что явно стали слышны далеко вокруг. Мужчины, застыв в неподвижности, уставились на него, а Кемит, ожидавший распоряжений, широко раскрыл глазапервая эмоция, которую мне привелось увидеть на доселе бесстрастном лице.
Я предложила Эмерсону умерить голос. Он замолчал, и я продолжила:
Когда в последний раз слышали о мистере Фортрайте, он находился в Вади-Хальфе. Я не ожидала, что молодой человек зайдёт так далеко. Он, должно быть, твёрдо настроен продолжать путешествие, согласен?
Я не намерен заниматься пустопорожними рассуждениями относительно мотивов лиц, с которыми я едва знаком, отрезал Эмерсон.
Значит, ты не приглашал
Дьявол тебя побери, Амелия Эмерсон вовремя остановился. (О руководителях экспедиции создаётся плохое впечатление, если они ссорятся на глазах у людей. То же самое относится к родителям такого чада, как Рамзес.) И продолжал, понизив голос:Я отнюдь не уговаривал мистера Фортрайта ехать в Нубию. Напротив.
Ах, так ты беседовал с ним до того, как мы уехали из Англии!
Щёки Эмерсона приобрели симпатичный оттенок красного дерева, а ямочка на подбородке зловеще задрожала.
А ты, Пибодиразве ты не отправила сочувственное письмо скорбящему старику-отцу?
Это был хитрый удар. Я думала, что моё лицо не изменилось, но Эмерсон знал меня слишком хорошо, чтобы обмануться. Его сжатые губы расслабились, а в яркой синеве глаз засияли весёлые искорки.
Карты на стол, Пибоди. Если этот молодой идиот собирается навязаться нам, мы должны выработать абсолютно чёткую линию поведения. Я написал Фортрайту. Я заверил его, что мы будем наводить справки, и что, еслия подчеркнул это слово дважды, Пибодиесли мы не обнаружим ни единого факта, подтверждающего возможность того, что Форт остался в живых, мы тут же сообщим и ему, и его деду. Я не вижу здесь никакой ошибки, равно как и возможности истолковать эти слова как обещание или приглашение.
Я по существу написала то же самое, призналась я. Лорду Блэктауэру.
Рамзес до этого момента сохранял непривычное молчание, его широко раскрытые тёмные глаза лишь следили за нашим разговором. Но тут он откашлялся:
Может быть, мистер Фортрайт получил дополнительные сведения. Передать нам их обычными способами было бы крайне затруднительно; телеграф находится в исключительном пользовании военных, а наше местонахождение точно не известно.
Эмерсон задумчиво хмыкнул.
Поживёмувидим, резюмировала я. От мистера Фортрайта нам не избавиться, так что лучше до его приезда работать так, чтобы успеть как можно больше.
Эмерсон хмуро посмотрел на меня.
Его появление ничуть не повлияет на мою деятельность, Пибоди. Сколько раз я должен повторять, что не намерен гоняться за призраками?
Но если это не погоня за призраками, папа? спросил Рамзес. Нельзя же бросить друга, если есть хоть какая-то надежда на спасение.
Эмерсон встал и, почёсывая расселину на подбородке, посмотрел на сына сверху вниз.
Рад видеть, Рамзес, что твои принципыте же, что и у этих английских джентльменов. Я бы перевернул небо и землю, чтобы спасти Форта, или его жену, если бы действительно верил, что хоть кто-нибудь из них ещё жив. Но я не верю в это, и потребуются неопровержимые доказательства, чтобы убедить меня в обратном. И хватит об этом. Послушай, Кемит. Я хочу начать раскопки у второй пирамиды вот по этой линии. Развернув свой план, он указал на какое-то сооружение, рядом с которым стоял знак вопроса. Лепсиус указывает, что на юго-восточной стороне находится часовня. Сейчас там и следов не найти, но чёртовы мусорщики не могли унести все проклятые камни до одного; что-нибудь да должно было остаться. Дьявол раздери, мы должны найти хоть какие-то надписи, чтобы узнать, кто создавал эти строения.
Зачем ты читаешь бедняге лекцию, Эмерсон? мягко спросила я. Он не понимает ни одного твоего слова.
Губы Эмерсон изогнулись в загадочной улыбке.
Вот как? Ты понял, Кемит?
Вы хотите знать, кто построил каменные дома. Это были великие короли и королевы. Но они ушли. Они не здесь.
Скрестив руки на широкой груди, он изрекал слова, как жрец, произносящий заупокойную молитву.
Куда они ушли, Кемит? спросил Эмерсон.
К богу. Рука Кемита плавно и причудливо переместилась от указания на горизонт до свода неба, теперь бледного от жары.
Я молюсь, чтобы это было так, сказал Эмерсон вежливо. Ну, мой друг, давай покончим с этим; наша работа воскресит их имена, а в этом, как ты знаешь, и была их надежда на бессмертие.
Они ушли, и я подумала, уже не в первый раз, о том, какую впечатляющую пару они представляюти Эмерсон из них отнюдь не младший.
Рамзес, рассеянно промолвила я, ибо часть моего внимания была сосредоточена на изящных и атлетических движениях моего супруга, пребывавшего в отличной форме, как только ты закончишь номер шесть, переходишь со всей командой к крупнейшей пирамиде и присоединяешься ко мне.
Но папа сказал
Не важно, что сказал папа. Он поддался вожделе он отложил геодезические работы с целью заняться раскопками и поэтому не может жаловаться, если я поступаю так же. Большая пирамида, конечно, принадлежала одному из великих фараонов: Пианхи, Тахарке или Шабаке. Надстройка полностью рухнула, но внизу должна быть гробница.
Рамзес погладил подбородок, на мгновение сверхъестественным образом превратившись в отца, хотя сходство состояло в жесте и выражении лица, а не в физическом подобии.
Да, мама.
За несколько дней мои люди перетаскали несколько тонн камня, не найдя никаких следов входа в гробницу, и Эмерсон отправил свою команду из пирамид юго-восточного ряда к небольшому полуразрушенному строению за ними. В среду вскоре после восхода солнца я вздрогнула от восторженного крика, отразившегося от гор песка. Я бросилась к месту происшествия и обнаружила Эмерсона по колени в выкопанной яме.
Эврика! крикнул он в знак приветствия. Наконец-то! Я думаю, что мы нашли часовню, Пибоди!
Поздравляю, милый, ответила я.
Гони сюда всех остальных, Пибоди. Я хочу углубить и расширить траншею.
Но, Эмерсон, я ещё не
Эмерсон вытер песок с потного лица рукавом и подарил мне дружескую усмешку.
Моя дорогая, я знаю, как ты жаждешь найти почти полностью обрушенный туннель, по которому можно ползти, рискуя жизнью и здоровьем; но крайне важно, чтобы мы расчистили эту область как можно скорее. Как только до местных жителей дойдёт слух о нашем открытии, сплетни и преувеличения превратят находку в сокровищницу с золотом и драгоценными камнями, после чего каждый превратится в кладоискателя.
Ты прав, Эмерсон, вздохнула я. Конечно, я сделаю так, как ты говоришь.
Потребовалось несколько часов, чтобы увеличить траншею с целью полностью расчистить найденные камни и тщательно записать их точное местоположение. Мы измеряли и зарисовывали, а солнце палило, и песок забивал рты и ноздри, так что я дорого дала бы за фотокамеру. Я предложила принести её, но Эмерсон наложил вето на идею, объяснив, что проклятое устройство громоздко и ненадёжно, если не находится в руках обученного фотографа, которого у нас не было. И потом, для эффективной работы требуется другое оборудование, которое не так-то легко приобрести: чистая вода, химикаты и тому подобное.
К сожалению, один из мужчин поднял с земли несколько клочков золотой фольги. Я говорю «к сожалению», потому что нет ничего другого, что в большей степени пробуждает кладоискательские инстинкты и, увы, сопутствующее им желание применить насилие для обладания сокровищем, чем золотой металл. Сияющий, как солнце, достаточно мягкий, чтобы подвергаться обработке, не страшащийся ржавчины, с незапамятных времён он вызывал у мужчин жажду, превышавшую любовь к женщинам, не говоря уже о дружбе с ближними своими. Само название «Нубия» происходит от древнеегипетского слова, означавшего «золото». Именно за золотом, прежде чем зашла речь об иных сокровищах, фараоны отправляли торговцев и армии в землю Гуш. Я бы не удивилась, узнав, что Каин совершил первое убийство из-за золота. (Но всё это происходило очень давно, а Священное Писание, хотя, несомненно, и осенено Божественным вдохновением, крайне небрежно относится к деталям. Богне историк.)
В своё время в Нубии, несомненно, было много золота, но, как Эмерсон отметил, изучая лежавшие на огромной коричневой ладони жалкие кусочки, вряд ли что-то осталось. Тем не менее, я почувствовала, что на меня возложена задача просеивать почву, удалённую из траншеи. И задача эта оказалась утомительной и захватывающей.
Солнце уже ушло далеко на запад, тени удлинялись, я с нетерпением ожидала щётку для мытья и смену одежды (а также, возможно, небольшой стаканчик виски с содовой), когда один из наших наименее трудолюбивых работников, проводивший больше времени, опираясь на лопату, нежели используя её, вскрикнул от неожиданности.
Опять порезал ногу лопатой? Опять был небрежен? спросила я саркастически.
Нет, Ситт Хаким, нет. Там верблюд, на нёмчеловек, и верблюд бежит, а мужчина вот-вот свалится с верблюда. Он сидит на верблюде, Ситт Хаким, как не сидит ни один человек, который хочет удержаться
Но я уже не слушала, потому что видела своими глазами: оценка ситуации была предельно точной. Всадник не столько сидел на верблюде, сколько опасно вихлялся из стороны в сторону. Бросившись навстречу, я решительно крикнула верблюду:
Адар я-ян, чёрт тебя побери!
Верблюд остановился. Я стукнула его зонтиком, но прежде, чем он встал на колени (если предположить, что намеревался), всадник соскользнул с седла и упал без сознания у моих ног.
Всадником был, конечно, мистер Реджинальд Фортрайт. Как я и предполагала. И читатель, очевидно, тоже.
Ибо это был человек!
Всемогущий Боже! процедил Эмерсон. Интересно: у него уже стало привычкой представляться подобным образом, или мы ему как-то неудачно действуем на нервы? Пибоди, я категорически запрещаю тебе прикасаться к нему. Вполне возможно, что твоё чрезмерно демонстративное внимание в прошлый раз вдохновило это
Не мели чушь, дорогой. Со странным ощущением deja vu я опустилась на колени рядом с молодым человеком. На этот раз он лежал на спине в достаточно изящной позе; но какое отличие от хорошо одетого и ухоженного юноши, рухнувшего на коврик перед камином несколькими неделями ранее! Костюм был сшит отличным портным, однако измят и грязен. Солнечный жар выжег щёки и заставил слезть кожу с носа. Шляпа (модный, но неуместный твидовый картуз) упала с головы; из-под потемневших от пота завитков на лбу тонкая струйка крови прокладывала себе путь по щеке.
Эмерсон первым оказался на месте происшествия, но за ним последовали и все прочие. Любопытные зрители, окружившие нас, наблюдали, как я вытащила носовой платок из ящичка на поясе и вытерла покрасневшее лицо молодого человека. Ответ последовал немедленно. Как только сознание вернулось, краска смущения обильно покрыла щёки мистера Фортрайта, и он, заикаясь, принялся извиняться.
Эмерсон резко оборвал его.
Если вы достаточно глупы, чтобы носить шерстяную одежду в подобном климате и устраивать гонки на жарком солнце, то, очевидно, полагаете, что способны преодолеть жару.
Я потерял сознание не из-за жары! воскликнул Фортрайт. Он камнем или чем-то ещё ударил меня по голове. А его сообщник хлестнул моего верблюда, и тот бросился вперёд Боже милостивый! Он резко сел, схватившись для поддержки за моё плечо, и ткнул перед собой обвиняющим перстом. Вот же тот, кто напал на меняэтот человек! И указал на Кемита.
Ерунда, ответил Эмерсон. Кемит работал вместе со мной весь день. Вы часто страдаете от галлюцинаций, мистер Фортрайт?
Тогда это был кто-то, очень похожий на него, упрямо продолжал Фортрайт. Высокий, смуглый
Как и большинство жителей мужского пола в этой местности. Эмерсон наклонился над ним и с безжалостной резкостью приподнял кудри на лбу. Фортрайт вздрогнул и закусил губу. Хм,продолжал Эмерсон. Отёка нет, лишь небольшой порез на коже. Ни один камень не мог причинить эту травму, мистер Фортрайт; она нанесена предметом с острыми краями, вроде ножа.