Что она должна ему сказать? Я твой кусочек из шести пропавших для тебя лет? Но волчица сидит, не двигаясь. И дракон, кажется, не собирается отпускать хозяина до тех пор, пока... Пока - что? Значит ли это, что она должна всё-таки раскрутить ситуацию - и для этого сюда пришла? А если она сделает хуже?..
- Ты уходишь, хотя я тебе запретил. Ты легко уходишь, - удивлённо сказал Радим, и девушка чуть не рассмеялась истерично, сообразив: он уже давит на неё своей силой - и удивляется, что она не подчиняется ему! Ничего себе - замашки у деревенского колдуна! Ещё мальчишка, а уже командует!
Волчица подняла морду. Из-за плеча Радима взглянул дракон. Оба - на неё.
И что теперь ей делать? А если то, что она начнёт рассказывать, вызовет новую бурю? Понравится ли сильному молодому колдуну знание, что когда-то он сидел на коленях, выпрашивая милостыню? Особенно сейчас, когда он показал, что легко готов надавить на человека, если тот хотя бы пробует не подчиниться?
А заговорить - боялась. Ещё слово - разревётся.
Его правая ладонь медленно съехала по её руке и взялась за пальцы.
- Говорят, у меня пропало несколько лет. Память... - Он заговорил едва ли не виновато, будто уже боясь, что напугал её и она может сбежать. - Может, ты оттуда, из той памяти, которая была у меня раньше? Хочешь, я приглашу моего дядю, и мы поговорим при нём, чтобы ты не боялась, что могу навредить тебе? Он сильный. Посмотри - вот тот мужик, это и есть мой дядя. Приличный человек. - Он сумел даже усмехнуться. - Дядя посторожит меня или тебя, чтобы ничего плохого не случилось. Только пожалуйста... Не уходи, - шёпотом закончил он, снова морщась от боли, снова поднимая руку к виску.
- Я должна идти, - с трудом двигая губами, будто раздутыми от пчелиного укуса, проговорила Наташа. - Отпусти меня, пожалуйста!
Не глядя и не отпуская её ладони, он протянул в сторону свободную руку. Лицо стало холодным, будто он решился на что-то.
- Я отпущу руку. Не сбегай, пока посмотрю вещи. - И самодовольно ухмыльнулся. - А вдруг ты что-то забыла принести?
Этот Радим ей был неприятен. Кажется, он уже успел познать лёгкость в общении с деревенскими девушками и не понимает, что ему могут отказать... Она даже с облегчением подумала, что от такого Радима отстраниться легче. И снова опустила глаза с горечью: каким же он станет, если на него надеются сельчане, а он... уже вызывает гадливость своими манерами и настроем?
Когда её нетерпеливо дёрнули за кисть руки, она взглянула. Он всё ещё держал пакет и смотрел ей в лицо. Глаза в глаза - и вдруг она поняла, что видит в этих глазах - травы, покачнувшиеся от сильного ветра! Под крыльями дракона! Они не тёмные, эти глаза, как она привыкла считать. Они серо-зелёные! Или стали такими, когда он освободился от блока на память? И он... Он не уверен.
- Ты не ответила мне, - напомнил он. - Дай слово, что не сбежишь, пока я не посмотрю, что в пакете.
- Слово, - коротко сказала она, надеясь, что он не воспримет это как насмешку.
Он отпустил её руку. Потирая покрасневшую кисть, она спокойно следила, как он переворачивает пакет и вываливает из него смятые вещи. Странные мысли приходят в голову иногда. Вот она смотрит на парня, который обладает страшенной силой, который лишь недавно пришёл в себя, вспомнил, кто он есть на этом свете... И первое, о чём думается: жаль, что он не закончил обучение у Алексеича. Жаль, что только начал изучать принципы ограничения. И ещё более крамольная мысль: "Почему Алексеич дал мне неделю выходных? Не предвидел ли он, что именно так будут разворачиваться события? И не стал ли Радим моим новым заданием? Когда надо направлять и обучать? Я же знаю достаточно, чтобы работать с Радимом..." Волнующие и странные мысли... И взгляд на Радима уже другой... Хотя...
Он резко нагнулся - успеть поймать две юркие поблёскивающие цепочки, чуть не нырнувшие в траву. Приподняв их, с недоумением глядя на золото, Радим спросил:
- Это что - тоже моё?
- Да. Там ещё серёжка была, - сказала Наташа, берясь за кучу одежды и осторожно раздвигая футболки. Украшение она положила в пакетик...
- Наташа...
Она даже не поняла сразу, что происходит, услышав своё имя. Разогнулась от скамьи и замерла. Цепочки лежали на его ладони, о чём он, кажется, забыл. Радим смотрел на неё очень странно: подняв подбородок, словно сверху вниз, но встревоженно и даже испуганно. Губы шевелились и подёргивались, будто он слушал еле слышную музыку, которую хотелось слышать, но было трудно уловить.
- Наташа...
Цепочки выпали и пропали-таки в травах.
- Ты... Приехала... - Он недоверчиво улыбался и растерянно оглядывался, часто и быстро возвращаясь взглядом к девушке, словно страшась, что за то время, пока не смотрит, она сумеет сбежать. Его зачастившее дыхание подсказывало, что он переживает странное чувство.
Наташа испуганно отступила, нечаянно перейдя на другое зрение. Обычно она им пользовалась редко, не умея долго удерживать, но сейчас смотрела и смотрела: призрачная фигура, внутри которой находился реальный Радим, выглядела связанной, крепко опутанной какими-то верёвками. И эти верёвки сейчас начинали рваться - так, что стреляли рваными концами во все стороны... Когда он покачнулся, ей пришлось схватить его за руку, чтобы он не упал. Ноги его не держали, и девушка помогла ему сесть на скамейку. Присев перед ним на корточки, она изумлённо всматривалась в процесс, которого в жизни, наверное, больше никогда не увидит: два сознания, две памяти Радима соединялись в единое целое. Невидимые верёвки вокруг него продолжали рваться - она понимала, что рвётся блок между двумя сознаниями двух личностей, забывших друг о друге. Глаза, мелко вздрагивающие, словно видели что-то происходящее в пространстве перед ним, продолжали светлеть - она понимала, что Радим начинает осознавать себя в двух личностях.
Он медленно прислонился к брёвнам и закрыл глаза.
Наташа привстала с корточек и села рядом, бездумно следя, как дракон и волчица снова разыгрались, пока их хозяева пытаются определиться со своей жизнью. Две силы. Быстрая и энергичная волчица. Громадный, иногда неуклюжий дракон. Размышляя обо всём подряд, девушка взглянула на кипевшую стройку. Никто не подошёл к баньке. Она знала - почему. Радим не разрешил. Негласно. Ему просто не хотелось, чтобы кто-то подходил, пока он разбирается со знакомой незнакомкой...
Радим вздохнул, но глаз не открыл.
- Ты давно приехала?
- С полчаса назад, - ответила она, покосившись. - С твоим дядей.
- Дядю на ночь отправим к соседям. Сейчас в себя приду - покажу предбанник. Там такая широченная скамейка есть. Уместимся на ней. - И взглянул на неё светло-зелёными глазищами - кажется, приметой всех Радимовых. - А завтра избу крышей накроют...
- Ты меня не спросил, - безразлично сказала Наташа.
- Ты же приехала. Чего спрашивать? - уверенно сказал он, но в голосе промелькнула нотка сомнения. И тут же переспросил: - Ты же не уедешь? - И, будто так и надо, взял её под руку. - Наташа, не уезжай.
Смятение постепенно начало прорастать в душе. Она ведь была убеждена, что сможет легко покинуть его. Но оказалось, что легко можно уйти от того парня, который её не знал. Этот знал её. С этим человеком она многое пережила и перечувствовала. Она даже решила, что он её...
- Наташа, я тебя люблю, - не глядя, сказал он. - Ты не представляешь, как мне плохо без тебя. В деревне я никого не знаю. А ты... Ты единственная, кому я заглядывал в душу. И ты единственная, кто заглядывал мне в душу. Не уезжай.
- Не уеду, - решившись, сказала она и прислонилась щекой к его плечу. - Тебя надо учить. Деда-то нет. Пользоваться силой ты пользуешься, но неупорядоченно. Поэтому...
- Наташа, - мягко прервал он. - Только из-за этого?
- Нет. Не только. Просто мне пока ещё тяжело выговорить те слова, которых ты ждёшь от меня. И потом... - Она замолчала, взглянув на стройку, где по лестницам бегала девушка в шортах и маечке. - Я не могу бросаться словами так легко...
Он заглянул в её глаза, посмотрел на девушку, которая что-то радостно кричала строителям наверху сруба, чуть хмыкнул.
- Наташа, у меня полдеревни двоюродных сестёр. Ты думаешь, Радимовка просто так называется? Здесь каждая вторая изба - Радимовы.
Девушка покраснела. Быстро же он сообразил...
- Не молчи. Останешься? Оставайся, - немедленно поправился он.
- Ладно, - будто ныряя в воду, ответила она. - Только никаких ночей на одной скамье!
- Ну вот... - недовольно проворчал он, сжимая её пальцы. - А в том сне ты сразу повела меня к дивану, да ещё хихикала, что вместе ляжем, а я боюсь.
- Нет, вы посмотрите на него! - изумилась Наташа этой наглости. - Сам на меня сон навёл, а потом ещё напоминает!.. Ты что? - мгновением позже встревожилась она, когда он вздрогнул.
- Мутит немного, - признался он. - Когда начинаю вспоминать что-то из тех шести лет. Наверное... Наверное, я похож на книжный шкаф, с полок которого выпало несколько книг, а сейчас они потихоньку ставятся на место... Кстати, ты привезла мне книги - те, которые я выбрал?
- Честно говоря, я не думала, что задержусь здесь, - пожала плечами девушка. - Ты ушёл тогда, даже не взглянув на меня, и я решила...
- Съездим за твоими вещами, - непреклонно сказал Радим. - Всё перевезём сюда. Здесь учителей не хватает - знаешь? Как раз для тебя работа есть. Ну, и меня учить.
- Не слишком ли быстро ты всё за меня решил? - поразилась девушка.
- А разве я что-то решал? - удивился парень. - Мне кажется, я просто думаю, как сделать так, чтобы нам обоим удобней было. У нас здесь - знаешь, как здорово!
Они сидели на скамье, смотрели на сад, на играющих волчицу и дракона, на работающих людей, которые строили для них дом, тихонько переговаривались, иногда замолкая и задумываясь. И тогда Наташа исподтишка поглядывала на Радима и размышляла о том, что он гораздо смелей, чем ей раньше казалось. Но ничего. Она ещё сумеет сказать так же легко и просто о самом главном, как это сделал он всего несколько минут назад.
Эпилог
Добежав до конца садовой дорожки в поместье Алексеича, Наташа осторожно раздвинула калиновые ветви, посмотрела немного и отступила, задрав голову кверху.
Двое на её любимой полянке тоже смотрели на небо. Но смотрели целенаправленно: под их взглядами собирались в одном месте облака. Внезапно два облака, лениво и даже торжественно ползшие навстречу друг другу, чего, вообще-то, законами природы не предусмотрено, заторопились и на скорости врезались друг в друга же. В момент столкновения оба резко потемнели - и хлынул локальный дождь.
Длинный темноволосый парень, сидевший в "лотосе" напротив светло-русого мужчины, от неожиданности пригнулся под заторопившимися каплями и выругался матом. Правда, он оборвал себя на полуслове и, так же пригнувшись, испуганно огляделся. Светловолосый расхохотался. А Наташа быстро попятилась от кустов.
У Радима индивидуальное занятие с Андреем - колдуном из пригородного села. Алексеич, кажется знакомый со всем миром, пригласил последнего приезжать в город в определённое время, чтобы обучать парня практическому деревенскому колдовству. Одновременно сам шеф и врач-бесконтактник Володя помогали Радиму освоиться с базовыми ограничениями силы. Всему остальному его учила Наташа, едва только у её великовозрастного ученика возникали проблемы с применением силы или вопросы по ней. Теорию она знала, объяснить умела.
Всё началось с первого же их приезда в город за вещами Наташи и для знакомства с её родителями и семьёй. В разгар семейного ужина, на котором несколько смущённые родители Наташи (дочь - и хочет жить в деревне?!) хлебосольно угощали Радима (Господи, тощий-то какой! - это мама, конечно), позвонил Алексеич и непререкаемым тоном сказал:
- Завтра, с утра, ко мне!
- Есть! - шутливо от растерянности ответила Наташа. И пожала плечами, глядя на замолкшую трубку: а как начальство узнало, что она в городе? Впрочем, это же Алексеич.
А утром сидели за его столом, внимательно слушая.
Алексеич уже знал по своим каналам, что свои документы Радим восстановил; что, как только парень будет готов, он сдаст следующей весной на общих основаниях школьные выпускные экзамены и получит аттестат, после чего будет думать, куда поступать. Дядя, приехавший из-за границы, выдал племяннику довольно приличную сумму: после смерти семьи своего младшего брата он вошёл в права собственности и вскоре продал доставшуюся ему квартирку, а деньги положил на отдельный счёт, смутно надеясь, что так и не найденный после трагедии племянник всё-таки когда-нибудь объявится. На эти деньги закончили стройку дома в деревне, обставили его мебелью, обустроили двор. Радим рвался купить машину, но Наташа велела забыть о ней, пока не получит аттестат и не поступит. Она предполагала, что парень не великий отличник, а значит, поступать ему придётся на платное. Как позднее выяснилось, насчёт "великого отличника" она оказалась права.
А машина... А что машина?
- ... Будете ездить ко мне, как на вахтовую работу! - жёстко сказал Алексеич. - Неделю живёте у меня, неделю - в своей деревне. Уяснили?
Пока он строго оглядывал их, удостоверяясь, уяснили ли они его слова, Наташа лихорадочно вспоминала: так, дом на время отъезда она закроет - и пусть стоит, это не страшно; двух кошек покормит Любанька - та самая двоюродная сестра, с которой Радим обнимался на верхних брёвнах сруба. Девчонка расторопная - на неё положиться можно. Господи, как хорошо, что она, Наташа, не успела-таки купить кур, как хотела! Единственное, что смущало, - грядки. Неделя отсутствия в июне - они же за это время сорняками зарастут!.. И почувствовала себя настоящей деревенской клушей - со всеми этими мыслями...
А потом усмехнулась, опомнившись: на невидимых весах - эти несчастные грядки и обучение Радима. И она ещё будет думать? Успокоилась.
Машину для поездок нашли. Тот самый парень, который привёз дядю Радима и Наташу от остановки в деревню, Саня, легко согласился возить их раз в неделю - в дальний город и через неделю обратно, в деревню. Правда, было у Наташи подозрение, что Саня слишком быстро и легко согласился возить их. Нет, деньги за поездки он получал от них неплохие: платили не только за дорогу, но и за бензин, - и всё же... Наташа не выдержала и попросила шефа о-очень внимательно осмотреть их "личного" водителя. Алексеич осмотрел и заверил, что парень чист, что никакого воздействия на нём нет и что возит он их абсолютно добровольно. Но даже после осмотра Сани Наташа переживала ещё некоторое время, пока от деревенских не выяснила: воздействие было! Но не колдовское. Не зря Радим мечтал о машине. Его отец ездил на какой-то простенькой, не то "Оке", не то "Ладе", и сына научил возиться с нею, постоянно ломающейся, да причём научил не просто так: руки у Радима золотые оказались. Он Сане перебрал машину чуть не по винтику и отремонтировал всё, что только нуждалось в хозяйском глазе. Саня, зная, к кому теперь может обращаться в случае чего, был готов помогать Радиму во всём.
Размышляя обо всех нахлынувших вдруг воспоминаниях, оценивая их со стороны, Наташа развернулась, решив дойти до дома и постоять в душевой. И остановилась.
- Тихо, - сказал Алексеич. - Пойдём-ка, поговорим.
Когда шеф появился на той же тропке - Наташа так и не поняла. Но послушно последовала за ним. Далеко идти не пришлось. Сели на одну из скамеек, окружённых кустами вишни, и Наташа неожиданно для себя вздохнула.
- Рассказывай, - велел Алексеич. - Всё. Что тревожит, чего боишься.
- Так заметно? - пробормотала она. Посидела, подумала и призналась: - Столько всего, что не знаю, с чего начать.
- С любого конца, который торчит, - предложил шеф. - Времени у нас достаточно. Андрей - человек упорный. Пока не получится тучевой сгон, Радим будет сидеть на месте.
- Я... чувствую себя... - медленно начала Наташа. - Чувствую себя курицей, которая в своём гнезде вдруг обнаружила не цыплёнка, а птенца лебедя. Где-то вычитала я когда-то такую фразу. Но у меня есть личное продолжение: курица боится, как бы из птенца не вырос стервятник. Точней... Как бы она нечаянно из лебедя не воспитала стервятника. Как-то... так. Мне страшновато. Радим... он такой... Я вроде с ним спокойная всегда, но внутри... Порой я не знаю, как себя с ним вести. Он то матерится, как вот сейчас, а то вроде взглянет на меня и чувствует себя виноватым. А мне уже неловко, что он не чувствует свободы, и в то же время... - Она растерянно пожала плечами. - Между нами полтора года разницы, я старше, а как быть... Я не знаю! - чуть не с отчаянием сказала она. - Я не понимаю, как мне с ним себя вести!
- И это при том, что ты его любишь... - задумчиво сказал Алексеич.
Девушка покраснела и оглянулась.
- Не бойся, - сказал шеф. - Сюда никто не войдёт без моего разрешения. И не услышит нас здесь никто. Я позаботился о закрытости нашей беседы. Итак, начнём с того, что знаешь и ты. Радим любит тебя. Это основополагающее высказывание. Теперь далее. Первое, что ты должна усвоить раз и навсегда: у парня несколько сознаний, но в каждом он тебя любит. Есть сознание семнадцатилетнего мальчишки, который однажды открыл глаза и понял, что обладает страшной силой, полученной в результате трагедии. Но рядом - красивая и сильная женщина, которая близка ему во всём и к которой он тянется. Есть сознание бродяги-бомжа, который знает, что умеет управлять снами, и самостоятельно научился импровизировать с этой частью доставшейся ему колдовской силы. И он изо всех сил хочет, чтобы красивая и сильная женщина Наташа была рядом всегда. Есть объединённое сознание двух личностей - беспечного мальчишки-школьника и много повидавшего на своём веку бомжа, и эта объединённая личность любит красивую и сильную женщину, которая рядом и которая не раз и не два доверилась ему. И так будет всегда. От тебя он никогда не уйдёт, если ты думаешь об этом. И Радим никогда не отойдёт от тебя надолго, потому что есть между вами одна конкретная вещь, которая его однажды поразила так, что он полюбил тебя.
- Вещь? - поразилась Наташа.
- Ну да. Ключ. Когда Радим смотрит на тебя, в его подсознании появляется ключ, который ты ему однажды отдала. Ключ от квартиры. Этот ключ, кстати, он носит с собой постоянно, но не показывает тебе. Этот ключ для него - символ сильной женщины, той, что не побоялась дать его человеку, которого она знала еле-еле несколько часов. Речь идёт не о доверии, Наташа. Речь идёт именно о силе. И ключ для него - восхищение перед тобой. Этот ключ так застрял в его сознании, что парень понял, что знает тебя, когда ты привезла ему его вещи. Поэтому он и остановил тебя. Ведь в сознании семнадцатилетнего Радима тебя не существовало. И ключ в подсознании Радима-бомжа стал ключом к его объединённому сознанию. Он так захотел тебя вспомнить, что всё-таки сумел прорваться сквозь блок памяти... - Он замолчал, глядя на зелень кустов, и вздохнул. - Да, семнадцатилетний мальчишка Радим порой ругается матом и боится, что ты услышишь. И эта его боязнь - прекрасна. Он дорожит тобой. Поэтому двадцатитрёхлетний парень Радим контролирует его, хоть иной раз и не успевает заткнуть его.
- Значит, я могу не бояться его? - задумчиво спросила Наташа, пряча смущённую улыбку.
- С ним сложно, - согласился Алексеич. - Но про кого из нас так нельзя сказать? Радим не кукла, не идеальный робот. Он человек. Он до такой степени человек, что до сих пор ревнует тебя ко мне.
Смеясь, девушка поспешно спрятала лицо в ладони.
- Ну и последнее. По поводу стервятника.
Наташа взглянула на него вопросительно.
- Возможно, тебя заинтересует следующее. Если ты помнишь историю Радима, для него всё началось в тот момент, когда мафиози-убийца узнал, что из всей семьи старика-колдуна один всё-таки выжил, да ещё добрался до города. Радима-то вели сюда следы убийцы, невидимые, но для него, получившего силу, отчётливые. Правда, он не понимал, что это следы убийцы. Но просто чётко знал, что должен попасть именно в этот город. Хозяин начал осторожно вовлекать парня во все свои делишки, как только понял: Радим умеет использовать лишь часть силы. Но этого оказалось достаточно, чтобы суметь обогатиться за его счёт. Те парни, которые курировали Радима, слишком быстро попались на своевольстве, но это уже хозяина не интересовало. Он нашёл Наума, который интуитивно, используя собственные, умирающие под натиском наркоты мозги, придумал комбинацию, как парню открыть полностью силы, не трогая блока его памяти. Зимой нашли четырёх бомжей, убили их и закопали. Весной раскопали. Приготовили ритуал для выведения силы. Дальнейшее ты знаешь. К чему я веду? Радим своеволен, чувствуя себя чуть не всемогущим. Но именно он подошёл ко мне не далее как в первый же день по приезде сюда, на учёбу, из деревни. Он предложил поработать над останками трупов тех четверых, чтобы узнать, кто они. Он, бывший бомжем, бродягой - и неожиданно получивший многое в своей жизни, всё-таки хочет знать, кто эти бомжи. Хочет похоронить их останки на обычном кладбище. Так скажи мне, Наташа, будет ли стервятником мальчишка, который за моей спиной сговаривается с твоей командой, с Игорем и Леной, чтобы самостоятельно начать расследование?
Про расследование, которого добивался Радим, Наташа знала, но не рассматривала его с такой точки зрения. Удивлённая, она было открыла рот, но Алексеич поднял руку.
- На этом всё. Болтать впустую не хочется, а Радим доламывает мою защиту вокруг этой скамьи и вот-вот окажется здесь. Думаю, главное ты поняла. Так что... работаем.
Открыв рот, девушка смотрела, как уходит Алексеич по тропке в дом, а с другой стороны кустов врывается взъерошенный Радим и, прищурившись, быстро оглядывается.
- Ну и? - высокомерно сказал он, наконец. - О чём вы тут с шефом говорили?
- О тебе, - сказала Наташа, снова впадая в задумчивость: Алексеич вроде и немного сказал, но обдумывать сказанное придётся долго.
Радим постоял, уже озадаченный, и сел рядом.
- Наташа, а чего обо мне? - уже встревоженно спросил он, всматриваясь в её глаза своими, пронзительно светло-зелёными.
- Ну, не столько о тебе... В общем, кажется, он разрешил нам расследование по делу бомжей - тех, четырёх. Помнишь?
- Ещё бы не помнить, - проворчал парень, оттаивая. И со вздохом обнял её за плечи, прислоняя к себе. - Столько учить всего... А домой хочется.
- Мне тоже, - откликнулась девушка. - У тебя ещё на сегодня занятия есть?
- Есть. Через полчаса Володя начнёт... Посидим здесь, а?
- Посидим, - согласилась девушка, подставляя лицо солнцу, которое просвечивало сквозь ветви. Прежде чем она заснула, почувствовала, как её ладонь очутилась в другой, тёплой и сильной ладони. И, успокоенная: если надо - разбудит, если надо - защитит, - задремала.