Все так, Гарри, Макс притворно вздохнул. Быть рабом среди людей, мягко говоря, не совсем здорово. Но, говоря о свободе, вы забыли про одного человека.
Про кого же?
Про самого себя, шериф. Выда и я вместе с вамивыбрали себе уютное и тихое место над схваткой. Мол, время все расставит по своим местам. Но разве мы с вами и в самом деле местные боги, а не обычные люди? Вы наверняка уже вычитали в книжках, что самая трудная победапобеда человека над самим собой или, хотя бы, над обстоятельствами, которые часто окружают нас, как сеть. А как мы будем бороться с собой, шериф, если мы, по сути, вне игры?
Такие рассуждения слишком часто становятся оправданиями для слабаков, уверенно возразил шериф. Что значит победа над собой и кто будет судьей в этой схватке, Макс? А что значат как какие-то там обстоятельства, если человекне мямля, а именно человекдолжен, просто-таки обязан, преодолевать их. И в первую очередь внешние обстоятельства, а не какие-то там придуманные им самим внутренние. Шериф перевел взгляд на мисс Абигайль. Совсем недавно я говорил вам о том, что не понимаю смысла молитвы, и вы, мисс, ловко поймали меня на том, что утром я все-таки молился. Браво, мисс Абигайль! Вы нашли во меня те, так называемые, внутренние обстоятельства, о которых только что упомянул Макс. Но давайте рассмотрим, что за чувства заставили меня сделать это
Не чувства, а обстоятельства, напомнила Абигайль.
К черту обстоятельства, я не боюсь никаких обстоятельств! взревел Гари Хепберн. А если у меня возникают какие-то проблемы с этими чертовыми обстоятельствами, я вынимаю свой кольт. Теперь что касается моей утренней молитвы, о которой я благополучно забыл. Я просто боялся, понимаете?.. Гарри Хепберн на секунду замер, словно признание в слабости поразило и его самого. Да, я просто боялся, но опять-таки боялся не за себя, а за Джоан. Чарли постарался убедить меня, что в предстоящем деле с Гейром Кингом нет никакого риска для девочки, но Джоан все-таки только ребенок. Может быть, очень ловкий, очень смелый, но не совсем умный. Теперь ответьте мне, что такого унизительного в том, что я трусил за Джоан и просил за нее у Господа Бога, в которого искренне верю?
Макс перебирал тонкие ветви сухой яблони, с каким-то особым вниманием рассматривая их. Он с треском сломал пару веток и бросил их в костер.
Шериф внимательно смотрел на лицо Абигайль Нортон.
Ну?.. строго и уже с добродушной улыбкой спросил он. Что же вы скажете, мисс Абигайль?
Молодая женщина чуть наклонила голову и потерла пальцем висок.
Понимаете, в чем деломедленно начала она. Заметив, что Джоан внимательно смотрит на ее губы, пытаясь уловить смысл сказанного, Абигайль высоко подняла голову: Знаете, какая разница между вами и вашим помощником, мистер Хепберн?
Не сомневаюсь, что эта разница есть, кивнул шериф. Но при чем тут какая-то разница между мной и Максом, если мы говорим о человеке вообще, об его свободе, трусости и об отношении к неким внутренним и внешним обстоятельствам?
Притом, что все люди разные, на лице мисс Абигайль вдруг появилась тень грусти. Заметьте, мистер Хепберн, я не говорю, что люди бывают плохими и хорошими, я говорю о том, что они разные. Сейчас я задам один вопрос вам и вашему помощнику Максу, и вы многое поймете.
Шериф дернул плечом.
Ну, задавайте
Абигайль какое-то время молчала, глядя на свежие веточки в костре, которые бодро лизало пламя.
Как вы думаете, мистер Хепберн, если бы все люди верили в Бога, так, как верите вы сами, это было бы хорошо или нет?
Гарри Хепберн выслушал вопрос с философским спокойствием.
Да, немного подумав и пыхнув табачным дымом из трубки, сказал он. Я не сомневаюсь, что это было бы хорошо. Человеку не стоит забывать ни о своем разуме, ни о науке, ни о вере в Бога.
Абигайль посмотрела на Макса Финчера.
А как думаете вы, Макс?
Очевидно, помощник шерифа успел подумать над вопросом и резко замотал головой:
Нет! Пусть люди верят, но только не так как я.
Перестань корчить из себя обиженного Иуду, поморщился шериф. Ты нормальный человек, Гарри, и ты занимаешься полезным делом. Кстати, мисс Абигайль, что вы хотели сказать нет, точнее, прояснить своим непонятным вопросом?
Я хотела только подтвердить вашими ответами то, что люди разные, молодая женщина улыбнулась. И вы сейчас вы в этом убедились. Дело не в том, чего и почему боится человек, чего он хочет или к чему стремится. Очень часто человеческие желания зависят от обстоятельств, череды причин и следствий. А вот не зависеть от них умеет далеко не каждый
Гарри заулыбался:
Мудрено говорите, мисс Но я не верю, что человек может постоянно быть выше обстоятельств. Подняться над ними, например, как подняться на высокую гору, человек может и должен. Человек обязан победить своего врага, построить железную дорогу и я не знаю ну, например, одержать победу на выборах и пройти в Сенат. Но не на небе же мы с вами живем, Гарри жадно затянулся табачным дымом. Например, я хочу счастья Джоан и сделаю все для того, чтобы ей не пришлось жалеть через год или два, что она вышла замуж за городского дурачка. Я хочу создать те обстоятельства, которые самой Джоан не нужно будет преодолевать каждый деньнищету и пьянство дурака-мужа. Надеюсь, вы понимаете меня? Возможно, я и совершу какой-то грех, поднимаясь на эту крутую «гору», но его совершу только я, а не Джоан. Вот почему я верю в человеческий разум и терпение. Не только преодолевать обстоятельства, а создавать свои, новые и быть свободным, вот это и есть удел по-настоящему сильного человека. Я не думаю, что моей племяннице нравится мое решение относительно ее замужества, но я старше и умнее ее. Чтобы вы меня лучше поняли, я спрошу вас, а что такое человек, мисс? Только обезьяна с мозгами. Но именно этот мозг, а точнее говоря, разум первопричина всего!..
Гарри заговорил быстрее, потом еще быстрее и его взволнованная речь вдруг стала маловразумительной.
«Это с ним бывает, когда он слишком волнуется, подумал Макс. И это единственное, чего Гарри стыдится потом. Мол, опять в эмпиреи улетел Впрочем, стыдится он только по одной причинечто его разглагольствования слышали другие. А если молчком и только в мысляхэто можно».
Мисс Абигайль, казалось, перестала обращать внимание на пылкую речь Гарри. Она порылась в дорожном саквояже и вытащила толстую тетрадку. Словно возникнув из воздуха, в ее руке появился карандаш.
Гарри мгновенно замолчал и удивленно захлопал глазами.
Будете записывать за Гарри? улыбнулся Макс.
Нет, я только хочу написать письмо одному моему знакомому, легко ответила на улыбку мисс Абигайль. Надеюсь, в вашем городе есть почта?
Почта есть в любом городе, мисс, Гарри Хепберн подавил вздох облегчения. Он понял, что слишком увлекся разговором, и, чтобы сменить тему, принялся выразительно, подавшись всем телом вперед, разглядывать саквояж гостьи. Где вы купили эту забавную вещицу, мисс? Никогда не видел таких штук в наших местах.
В Лилт-Сити. Там много таких.
Разве? Надо бы заехать туда и
Через полтора часа Гейр Кинг будет здесь, ни на кого не глядя, перебил шерифа Макс Финчер.
Я напишу письмо за пять минут, Макс, сказала Абигайль. А потом вы возьмете лопату и поможете мне выкопать пару неглубоких ямок.
На дороге внизу? Макс кивнул головой вниз, под гору.
Абигайль кивнула:
Мистер Чарли Хепберн уже помог мне все устроить, но все-таки нужно поправить некоторые мелочи.
Да уж, вы постарайтесь, чуть помрачнел Гарри Хепберн. Словасловами, но я вас честно предупредил, что не допущу даже тени риска для Джоан.
Мисс Абигайль заполняла страницу мелким красивым подчерком. Джоан пересела и теперь смотрела на письмо через плечо молодой женщины. Судя по ее лицу, она была готова прыснуть от смеха. Макс Финчер закончив ломать сучья, отряхивал обшлаг штанины. Гарри курил и рассматривал уже совсем светлые, невесомые облака.
«Черт бы меня побрал, с досадой подумал Гарри, надо же, как она меня завела, а?!.. Умна, ничего не скажешь. Нащупать слабинку в характере Гарри Хепберна не каждый сможет».
Гарри мельком взглянул на потупленное лицо Абигайль.
«Да, любопытная, в умственном отношении дамочка, ничего не скажешь. Ведь даже я, Гарри Хепберн, почему-то уверен, что с ее «спектаклем» все будет хорошо. У этой заезжей красотки слишком умные и спокойные глаза, чтобы Гейр Кинг вот так, запросто, смог проскользнуть мимо нее. Кстати, она же в цирке работает А там можно научиться многим забавным трюкам и фокусам».
Гарри вспомнил об обещании мисс Абигайль, что в кульминационный момент Гейр Кинг и его люди не только не смогут приблизиться к Джоан ближе, чем на тридцать шагов, но и не будут смотреть в ее сторону.
«Вот он, главный фокус! решил Гарри. Интересно, как это все она собирается устроить?»
Гарри напряг свое воображение, но у него вдруг сильно защекотало в носу, и он чхнул.
То, о чем вы сейчас думали, правда, Гарри, засмеялся Макс.
Мисс Абигайль закончила писать свое коротенькое письмо, вложила его в конверт, и, тоже улыбаясь, взглянула на шерифа.
Я думаю, Макс угадал, шериф, подтвердила она.
А откуда вы знаете, о чем я думал? проворчал Гарри.
Вы думали о том, как я собираюсь провернуть «фокус» на дороге, ответила мисс Абигайль. Но вы ошиблись. Никакого фокуса, как такового, не будет.
Что, совсем не будет? не без сарказма поинтересовался шериф.
Точнее говоря, почти. И даже если сейчас мы троея, вы и мистер Макс Финчеруйдем отсюда, Джоан сможет спокойно забрать деньги у бандитов.
Гарри открыл было рот, но не нашелся, что сказать.
Тогда это не фокус, а простое колдовство, серьезно сказал Макс.
Нет, это простой расчет, основанный на отвлечении внимания и естественном поведении человека, мисс Абигайль встала и взяла саквояж. Идемте на дорогу, Макс, и захватите лопату. Обстоятельства, с которыми скоро столкнется Гейр Кинг, должны выглядеть естественно.
«А если любой человекто есть вообще любой человек из насв сущности, маленький бог?», вдруг подумал Гарри Хепберн, рассматривая спину своего помощника и дорожное платье мисс Абигайль. Мысль пришла ниоткуда и показалась шерифу странной и даже нелепой. Мысль тут же продолжилась, и Гарри подумал, что если есть маленький бог, о должен быть и Большой.
«А тогда что же делать со всеми этими обстоятельствами, о которых я тут только что плел?.. И что значат какие-то там обстоятельства, если Большой Бог простоочень просто и очень искреннелюбит маленького?»
Мысль была настолько неожиданной и необычной, что прежде чем спохватиться, Гарри успел подумать даже о Джоан и ее дружке-сапожнике.
«А может быть»
«При чем тут это?! резко оборвал Гарри противоестественную для себя мысль. Тебя что, опять занесло в эти чертовы эмпиреи, да?!»
Когда Абигайль Нортон и Макс Финчер, уже взявший у нее саквояж, скрылись за желтоватой скалой, Гарри выругал себя за глупость, хотя так и не понял за какую именно. Потом он вдруг принялся читать молитву «Отче Наш», но тут же снова чертыхнулся и зачем-то обозвал мисс Абигайль заносчивой актеркой.
Джоан положила руки на согнутые колени, оперлась на них подбородком и смотрела на угли костра. Гарри какое-то время наблюдал за задумчивым, вдруг ставшим неподвижным и серьезным, лицом племянницы и так и не решился расспросить ее о том, о чем говорила ей Абигайль Нортон и что именно она писала в своем письме.
«Почему эта фокусница решила написать письмо именно тут, а не, допустим, на вокзале в Нью-Ричмонде за удобным столом? собственные, казалось бы, вполне обычные мысли уже порядком начинали раздражать Гарри, и он сердито запыхтел трубкой. Господи, да я зол, как сто чертей! тут же признался себе он. Наверное, это от неопределенности ибудь честен с собой, Гарриопять-таки из-за страха. Ты сидишь без дела, чего-то ждешь и не представляешь, что будет дальше, потому что это «дальше» уже не зависит от тебя. Как она сказала?.. Мол, даже если мы трое уйдем отсюда, Джоан сможет взять деньги у Кинга. Ну, ничего себе, заявка!..».
Гарри полез в карман за кисетом и новой порцией табака. Джоан уловила краешком глаза легкое движение и подняла глаза. Спокойный и чистый взгляд девушки успокоил Гарри. Его сомнения и страхи отшатнулись в сторону, как дым от прикосновения ветра и там, за дымом, неожиданно блеснуло яркое, новорожденное солнышко.
Мысли Гарри вернулись к загадочному письму мисс Абигайль.
«Но как ты расспросишь Джоан, если не знаешь языка глухонемых? не без нотки горечи подумал шериф. Ведь ты так и не выучил эти идиотские пассы пальцами»
Гарри действительно не знал языка глухонемых, потому что он был единственным человеком в городе, понимающим Джоан по выражению глаз и лица. Гарри мог даже спорить с племянницей, они оба очень тонко чувствовали нить этого спора и оба не удивлялись этому. Их частые разговоры, когда слышался только громкий, возмущенный голос Гарри, забавляли в городе многих людей, а кое-кто при этом и вертел пальцем у виска. Чарли Хепберн, не раз становившийся свидетелем таких словесных баталий дяди и племянницы, как-то сказал:
Безусловно, Гарри хочет быть умным как сам черт, но ему мешает его ангел-хранитель, которого, впрочем, сам Гарри откровенно недолюбливает.
Это была единственная критическая фраза, которую прилюдно высказал Чарли Хепберн о своем брате за много-много лет. И не исключено, что он пожалел о том, что произнес ее вслух. Дело в том, что набивая трубку, Гарри снова принялся читать «Отче Наш». Его «слышала» только Джоан, легко понимая едва заметные движения губ Гарри Хепберна.
6.
Всех трех фермеров из Большой Долины, на этот раз взявшихся сопровождать Гейра Кинга, звали Джонами. Самый высокий из них Джон Вестон, был высок, худ, угрюм и немногословен; Джон Габби по прозвищу «Убери курицу» не был ни высоким, ни худым, ни угрюмым, но к словам (как своим, так и чужим) относился не менее критично, чем Длинный Джон. И только Джон Грегнеунывающий толстяклюбил поболтать, а за неимением собеседников (путешествие с Гейром Кингом здорово укоротило бы язык любого болтуна) часто объяснялся с лошадьми. Но на этот раз общение Джона Грега с одной из уже запряженных лошадей прервал пинок Гейра Кинга.
Грег резко оглянулся и, столкнувшись с мрачным взглядом главаря бандитов, виновато улыбнулся.
Уговариваешь кобылу выйти за тебя замуж? без всякого выражения спросил Гейр.
Дакота Энн, стоявший слева от Гейра, захохотал. Улыбнулся даже верзила Джеб Лесоруб, отчего его лицо вытянулось и стало похоже на лошадиную морду.
«Не за себя, а за Джеба», чуть было не ляпнул Джон Грег, но вовремя спохватился. Он почесал пятерней ушибленное место пониже поясницы и открыл дверцу дилижанса.
Прошу вас, сэр, как можно более вежливо пригласил бандита Грег.
Дилижанс был небольшим, всего лишь шестиместным, но за счет этого предоставлял путешественникам какие-то удобства. Пол устилал ковер, две скамьи были обиты кожей, а на них валялись мягкие шерстяные подушки. Если человек сидел на скамье один, при желании он мог лечь и даже вытянуть ноги, хотя и не на полную длину. Сверху, в потолок был врезан небольшой люк на случай слишком жаркой погоды, а, стекла в дверцах скользили вверх-вниз по узким щелям, при случае усиливая приток свежего воздуха.
Гейр тяжело опустился на скамью и тут же уставился в окно. Дакота и Джеб сели напротив.
Ты что-то уж слишком хмур сегодня, Гейр, заметил Дакота.
А чему мне радоваться? огрызнулся Гейр.
Как чему? удивился Дакота. Дела окончены и мы уезжаем. Кроме того, мы здорово повеселились здесь, в Литл-Сити.
Гейр исподлобья взглянул на туповатого Дакоту и перевел взгляд на Джеба Лесоруба. Серо-желтое лицо гиганта, темные, почти черные круги под его глазами, и отекшая, словно налитая водой шея, делали его похожим на гоблина из жуткой сказки.
«Джеба убьет не пуля, он сам сдохнет меньше чем через полгода где-нибудь в таком же Литл-Сити, подумал Гейр. Может быть, он всегда так зол, потому что понимает, что смертельно болен и скоро его финиш?»
Сначала нужно добраться до дома, а уже потом радоваться, с кривой усмешкой ответил Гейр Дакоте. Откровенно говоря, мне не дают покоя вчерашние последние слова нашего покойного друга Зака.