Опять? Что вас мир не берет? Дочь вырастили, внук есть, а все не угомонитесь! Ты уже сколько раз уходила?
Это в последний. Всё. Точка. Будет звонитьменя здесь нет и не было! Назад не вернусь, тем более что и Лида замолчала.
Аля сквозь прутья погладила попугаю хохолок, ожидая от Лидки продолжения, но подруга только вздыхала, тыкала пальцем в свой синяк и продолжать явно не желала.
Ну, пойдем, будешь жить на диване, Аполлинария тоже вздохнула и покатила одну из сумок в комнату.
А чего не на раскладушке, как в прошлый раз? Лида устремилась за ней, подхватив одной рукой сумку, а другойклетку с Барбароссой, исступленно хлопавшим крыльями.
Держите меня семеро! прокричал попугай.
Интересно, он действительно понимает, что говорит, или это просто совпадение, подумала Аполлинария, а вслух сказала:
Зачем тебе раскладушка? Диван свободен.
Да? А твой Жорка не даст мне по башке? Он же не любит, когда кто-то валяется на его диване!
Жорки нет. Вчера ушел.
Как ушел?
Не знаешь, как уходят? Ногами
Сам?!
Сначала сам, а потом получил ускорение. Я сказала, чтоб больше не появлялся. Завел молодую
Я подозревала, что этим кончится! Не расписанные жили!
Да, не расписанные! Подумаешь, без штампа в паспорте! Это важно, когда дети. А если детей нет (ну, такая судьба, сказала Аполлинария, правда, про себя, и снова вздохнула), то можно и без штампа. Особенно, если и имущества совместного не нажили.
Не скажи, штамп все-таки скрепляет
Ага, особенно вас с Федором!
Без штампа Федька бы давно смылся! Он же жадный! Алименты пришлось бы платить Теперь никаких алиментов, можно разводиться. Но имущество, в отличие от тебя, придется делить, не оставаться же мне с голым задом!
Какая глупостьразвод в вашем возрасте! А если Федор и согласится на развод, не будет он ничего делить! Найдет хорошего адвокатаи дело в шляпе. А ты с голым задом! У меня хоть квартира своя.
Это правда! У тебя квартира, Лидка ревниво оглядела стены. А Барбаросса вдруг завопил:
Квартира без сортира!
С чего ты взял? возразила попугаю Аполлинария. С сортиром! Еще и раздельный! С окном, между прочим, во двор.
Попугай задел Алю за живое. Квартиру свою она любила и ею гордиласьединственная в своем роде. В доме дореволюционной постройки Первый этаж их подъезда выложен изразцами, лестница сохранила настоящие дубовые перила, кованые, с латунными розами, балясины и белые мраморные ступени. В доме когда-то был лифт, вернее, лифт есть и сейчас, только вот уже много лет его кабинана приколе рядом с квартирой Аполлинарии. Кабина лифтаклетка из витых золоченых металлических прутьев. Но ее не видно, потому что она закрыта бархатной, когда-то алой, а теперь бурой портьерой и решетчатой дверью-гармошкой. Кое-где на решетке сохранились латунные розы. На одну такую розу Аля всегда вешает пакеты, возвращаясь из супермаркета. Еще решетка украшена огромным замком, ключ от которого, по давней традиции, хранится в верхнем ящике комода Аполлинарии, в большой резной шкатулке, куда несколько поколений родственников Али прятали всякие памятные и милые сердцу вещицы: камешки, привезенные из разных прекрасных мест, открытки с подписью дорогих людей, значки, медали, запонки, зажимы для галстуков, сандаловые веера и прочие штучки. Тяжеленный и замысловатый ключ извлекался из шкатулки всего однаждыв кабину лифта отнесли старое бабушкино кресло. В нем, кроме бабушки, никто никогда не сидел, а когда ее не стало, все почему-то решили, что никому и не нужно там сидеть. Аполлинария, тогда еще совсем ребенок, могла стоять возле кресла часами, испытывая благоговейный ужас, и, чтобы у впечатлительной девочки, не развились странные фобии, кресло спрятали в лифте.
Достопримечательностью своей квартиры Аля считала и удивительной красоты маскароны, уцелевшие на наружных стенах под каждым ее окном, и две мраморные ступени, ведущие из прихожей в гостиную, с куском дубовых перил и подпиравшими их балясинами. Когда-то ее прихожая была всего лишь частью лестничной клетки, и пол повторял чередование белых и черных плит подъезда. Высокие потолки с лепниной, большая площадь всех помещений, включая кухню, ванную и туалет, эркер в гостиной и балкон спальни, с которого открывался вид на сквер, вызывали завистливое восхищение всех, кто попадал к Аполлинарии впервые. Конечно, не мешало бы сделать ремонт Но
От мыслей Алю отвлек голос подруги:
Не обращай внимания на этого попугая! Лида пристроила клетку на одном из Глафириных комодов. Представляешь, никто его специально говорить не учит! Он слушает, слушает, а потом как брякнет! Пусть тут постоит, может, меньше болтать будет.
Почеши мужу животик! вдруг прогудела птица голосом Федора.
Аля засмеялась, хотя ей было грустно: дня три Лидка тут покрутится, а потом вернется к своему Федьке, простив ему и фингал, и оскорбления, и очередную юбку. Аполлинария останется одна, и даже попугая у нее нет
Подруги уже сидели на кухне, и Лидка с аппетитом уминала вчерашние сырники, успевая учить Аполлинарию уму-разуму:
Ты сама виновата! Надо ж было за мужиком следить! Ты его почту в компе смотрела когда-нибудь? А телефон проверяла? Эсэмэски?
Ну вот еще! Буду я по чужим телефонам лазить! фыркнула Аля.
Ой какие мы гордые! Вот и проворонила! За мужьями же бдить надо в четыре глаза! Нет! В десять!
Тут хоть в сто глаз бди, если мужик решил уйти, то уйдет.
Вот и первого своего ты также прошляпила! Тогда хоть оправдание быломолодая, глупая. Как выскочила не глядя, так и развелись.
Женщину бросатьв любом возрасте подлость. А в пенсионномтем более.
Только не хнычь! Как говорится, земля круглая, а задница скользкая, твоему Жорке деваться некудавернется!
Аполлинария хотела сказать, что после ухода Георгия чувствует себя так, будто ей что-то ампутировалируку или ногу. Ее явно стало меньше, хотя она все еще живая. Но Аля не успела даже открыть рот, потому что на стол плюхнулось нечто белое и в перьях.
Жр-рёте? с выражением проскрежетал Барбаросса и воткнул клюв в сырник.
Йог твою поперек! воспроизвела Лидка свое любимое ругательство. Вот зараза, опять вылез! Научился крючок на дверце поднимать! Надо в следующий раз проволокой замотать, проволоку он откручивать пока не может. Ладно, пусть пасется, все равно ему гулять надо! Поля, посмотри, окна все закрыты? А то улетит моя штука евро!
Аполлинария отправилась инспектировать окна, а заодно вышла на балконподышать весенним воздухом и посмотреть на звезды. Звезды доводилось видеть редко: город большой, ночью не спит. Фонари, реклама, вывески увеселительных заведений и ресторанов освещают небо и затмевают звезды. Световое загрязнение Аля недавно прочитала, что этот световой смог способен изменять биоритмы живых существ. Может, и на поведение мужиков он влияет? Аля принялась смотреть вверх. Между ее головой и небом будто натянута желтоватая кисея. Аполлинария свесилась с балкона, пытаясь разглядеть конец сквера и перекресток. Нет, не видно. Ни перекрестка, ни упирающегося в него здания, ни магазина на первом этаже, ни, тем более, киоска-лавки-будки на углу, мимо которой она обязательно проходила, держа курс на издательство. Будка или лавкаАля до сих пор не определилась с названием этого замечательного сооруженияпоявилась больше года назад. Наскоро сколоченная коробка, втиснутая между выпирающей витриной магазина и бездействующим грузовым лифтом. Если дверь будки открыта, то видны полки с ящиками. В ящикаховощи и фрукты. Очень удобно, подумала Аполлинария, впервые заглянув внутрь, не надо пять остановок трястись в набитом автобусе. И удивилась, рассмотрев продавца. Два килограмма картошки и три банана она получила не от узбека, грузина или таджика, как ожидалось, потому что именно таковы, в основном, продавцы сельхозпродукции, а из рук симпатичного брюнета вовсе не восточной или кавказской внешности. Брюнет ее заинтриговал. Мужчина ну никак не монтировался со своей фруктово-овощной точкой. Его можно было легко представить за штурвалом самолета, или банковским топ-менеджером в шикарном кабинете, или в полицейском мундире, или в докторском халате Но не в этой жалкой лавочке среди морковки, винограда, лука и мандаринов. Сколько бы раз ни проходила Аполлинария мимо овощной будки, она не могла ответить на вопрос, что заставило такого интересного, явно образованного и перспективного в плане места под солнцем мужика осесть среди корнеплодов. Убежденная, что инициировать общение всегда должен мужчина, от поедающего ее любопытства она первой начала заговаривать с хозяином лавки, интересуясь видами на урожай, местом произрастания винограда и прочей фигней. Продавец бананов (а именно так Аля его про себя называла) с удовольствием вступал с ней в диалоги. Аполлинария объясняла словоохотливость мужика а) отсутствием наплыва покупателей и б) желанием расширить клиентуру. Ежику понятно, у вежливого и приветливого продавца и товар расходится быстрее.
Еще раз посмотрев в сторону овощного ларька, Аполлинария поплотнее закрыла балконную дверь и почувствовала вдруг некое волнение. «Да неужели?» удивилась Аля и представила Продавца бананов еще раз, чтобы убедиться, что волнение связано с мыслями о нем. Аполлинарию моментально бросило в жар. «Так, строго сказала себе Аля. Еще только поздней любви не хватало! Для полного счастья» Но дело было сделано: в ее опустошенной душе пускало корни непрошенное чувство. Еще чуть-чуть, еще несколько толчков взволнованного сердца, и проклюнется росток, а там и до пышного цветения недалеко.
Ночь Аполлинария провела, не сомкнув глаз, а на рассвете пронзительно, как в родных джунглях, заорал попугай.
Тоже мне, петух нашелся проворчала Аля. Будешь так орать, сварю из тебя суп!
И прибавила:
Говорю тебе, Петр, прежде чем пропоет петух, трижды отречешься от меня
Почему она вспомнила эту цитату из Библии? Аполлинария не могла объяснить. Наверное, из подсознания Ее же предали!
Глава третья
Лида ушла на работу рано, нацепив темные очки, хотя закрашенный консилером синяк не очень бросался в глаза. «Ехать от тебя далеко, сокрушалась подруга. Теперь за полтора часа придется выходить! А вдруг пробки?» Даже не позавтракала Опоздания нигде не поощряются, особенно в школе. И особенно в той школе, где Лида работала учителем младших классов. Аполлинария как-то попала к ней на урок в ее первый «А». Зайдя в класс, Аля так перепугалась, оказавшись среди галдящей и подпрыгивающей ребятни, что неожиданно для себя брякнула: «Здравствуйте, человечки!» Человечки дружно засмеялись, и Аполлинария долго потом вспоминала их улыбающиеся рожицы. «Может, тебя в школу устроить? спросила тогда Лида. Ты их влюбила в себя моментально, произнеся всего одно слово. Контактэто главное, а остальному научишься!» Но Аполлинария не захотела ежедневно видеть чужих детей и травить себя мыслью, что никогда не будет своих, и предпочла свободу редакций и издательств, где она была на своем местес филологическим образованием, любовью к слову, легким пером и эрудицией. В архив она пошла потому, что начали закрываться газеты и журналы, вытесненные виртуальными СМИ. Но и сидя среди стеллажей с архивными делами, Аполлинария не теряла связи с издательствами, быстро найдя себе нишу. Конечно, быть литературным рабом не престижно, но Аля, совершенно лишенная тщеславия, получала удовольствие от процесса. Ну и пусть на книге не ее фамилия! Частенько это вообще фамилия вымышленного автора, так сказать, проекта. Чему тут завидовать? Она покосилась на компьютер. Две неделинебольшой срок, чтобы нашлепать полноценные двести страниц. Надо было включаться в работу, но хаос в голове и разбитое, как она думала, сердце не давали сесть за компьютер.
Чтобы оправдать свою нерадивость в своих же глазах, Аполлинария занялась попугаем.
Пр-р-ривет, стар-р-руха! радостно заорал Барбаросса, когда Аля вынула из клетки поилку, чтобы налить свежей воды.
Повторяешься! сказала попугаю Аля. А давай-ка я тебя выпущу!
Барбаросса хороший, просипел попугай, осторожно высовывая голову из клетки.
Хороший, хороший, Аполлинария подставила птице руку, и Барбаросса, переваливаясь, шагнул к ней на ладонь.
Ты, оказывается, тяжелый! удивилась Аля и погладила попугая по хохолку. Весишь, наверное, целый килограмм!
Давай поцелуемся! потребовал Барбаросса и уставился на Аполлинарию немигающим коричневым глазом в голубой обводке.
Да я с птицами как-то не того не целовалась растерялась Аполлинария.
Ей показалось, что попугай вздохнул и опечалился.
Какое-то время Барбаросса, нахохлившись и молча, сидел на ладони у Али, а потом, цепляясь за рукав толстовки клювом и когтями, забрался на плечо и принялся перебирать ее волосы. Это продолжалось довольно долго, и Аполлинария уже пожалела, что взяла попугая на руки, потому что не знала, как отцепить его от волос.
Знаешь что, решила наконец Аля, пойдем-ка, я тебя чем-нибудь угощу.
Какаду оставил в покое ее волосы, повозился, устраиваясь поудобнее, и Аполлинария вошла на кухню, как классический пират, какой-нибудь Джон Сильвер, с попугаем на плече.
Предложить попугаю оказалось нечего. Хлеб он отверг. Ворча свое любимое «кыч», Барбаросса вразвалку бродил по столу, совал черный клюв то в масленку, то в тарелку с гречкой, пока Аполлинария не догадалась накрошить в блюдце яблоко. Попугай немедленно схватил ломтик яблока лапой, прижал к столу и принялся долбить фрукт, полностью уйдя в трапезу.
Аполлинария ковырялась в тарелке с кашей и думала о Продавце бананов. Приходилось признать, что мужик ей жутко нравится, и ее пристальное внимание к нему вызвано не только любопытством, но и «Да втюрилась ты, втюрилась! несколько раз повторила вслух Аля. Себе-то не ври!» Но вдруг обнаружить себя влюбленной было странно, если не сказатьдико. В ее-то возрасте? В малознакомого мужчину? Что она узнала, пока вышагивала мимо него туда-сюда? Имя? Нет. Предыдущее место работы? Нет. Увлечения? Кое-что. Охота, рыбалка, хотя рыбу не ест. Зачем тогда ловить? Есть кому жарить и употреблять Значит, имеется семья, жена, возможно, дети. Возраст? Аля никогда не умела определять, сколько человеку лет. Наверное, лет на пятнадцать ее моложе Господи, помилуй! Этого факта достаточно, чтобы прекратить всякие мысли о мужике, несмотря на то, что теперь она свободная женщина и имеет полное право думать о ком захочет. И не только думать, но и пускаться во все тяжкие. Как говорится, клин клином Одно НО: Продавца бананов она интересовала исключительно в качестве потребителя фруктов. Ни одного заинтересованного мужского взгляда из овощной будки! Аполлинария когда-то прочитала, что любая женщина может соблазнить любого мужчину, надо только знать КАК. В этом и проблема: ни знаний, ни опыта подобных манипуляций у Али не было. Придется пополнить ряды страдающих от неразделенной любви, вздохнула Аполлинария, подумав, что теперь начнет примерять на себя все известные ей афоризмы о любви. Как там сказал кто-то умный? Раны от любви не бывают смертельными, но никогда не заживают
Тут в подъезде опять зашумели и застучаликак вчера. Попугай встрепенулся, оторвался от яблока и пролаял: «Гав! Гав! Гав!»
Молодец! Очень похоже! похвалила птицу Аполлинария и пошла в прихожую.
Дверь открывать не будем, прошептала она увязавшемуся за ней Барбароссе. В глазок посмотрю.
Из квартиры напротив вытаскивали вчерашний ящик с холодильником. Аполлинария его узнала: слово «Верх» написано с ошибкой«Верьх». Грузчики другие, но девица прежняя, Мальвина. Все в том же недохалате.
Аля щекой прижалась к двери, чтобы лучше видеть. Холодильник неисправный? Назад в магазин повезли?
Ящик начали спускать со ступенек, для обозрения открылась вся лестничная клетка. Теперь видно, что стоящая на пороге своей квартиры Мальвина пересчитывает деньги. Рядом с ней какой-то грузный пожилой дядька.
Все правильно, не сомневайтесь! громко сказал дядька. Зачем мне вас обманывать?
Девица кивнула и закрыла дверь. Дядька поспешил вниз, пыхтя и спотыкаясь.
Как бы не упал, подумала Аполлинария и еще какое-то время постояла у глазка. В подъезде тихо, потом хлопнула дверь внизудядька благополучно преодолел лестницу.
Как ты думаешь, почему они продали только что купленный холодильник? Новый, даже нераспечатанный? Аля смотрела, как сытый попугай расхаживает по подоконнику, общипывая листья герани. Вчера купили, а сегодня уже продали?
Дур-р-р-раки! выкрикнул Барбаросса и оторвал очередной листик.
Аля сидела за столом, подперев голову рукой, и смотрела на попугая, обрывающего герань. И даже мысли не было прогнать вредную птицу от горшка с цветком, уже и без того облезлым. Конечно, облезешь, если тебе в горшок бросают окурки! Аля вспомнила Жоркукак ругалась с ним по поводу герани Гад!
Попугай перепорхнул на стол и потерся хохолком о ладонь Аполлинарии.
Вр-р-юрилась? вдруг спросил какаду, невообразимо вывернув голову, чтобы посмотреть Але в глаза.
Что-что? не разобрала Аполлинария.
Втюрилась? поправил себя попугай, но вопросительную интонацию сохранил, и Аля поняла, надо сто раз подумать, прежде чем что-либо сказать при этой птице.