Армии сошлись на равнине перед столицей. Гром оружия сотряс землю. Кони пугались монстров, которые выскакивали перед всадниками, скалили зубы, рычали и шипели. Тяжеловооруженные всадники падали с седел, а лошади носились по всему полю битвы, топча упавших. Лязг мечей заглушали человеческие крики и дикий визг мутантов.
Орибаз знал, что должен защищать Катурию. Это было единственное, о чем он помнил. Все остальное не имело для него ни малейшего значения. Бывшего моряка не пугали больше отвратительные мутанты, с которыми он вынужден был биться бок о бок. Разумеется, никаких дружеских чувствв обычном смысле этого словамежду ними возникнуть не могло; но побороть омерзение и относиться к ним как к братьям по оружию поневоле пришлось.
Орибаз отразил удар копейщика в погнутой кирасе, развернулся на коне и выбил из седла другого противникасудя по богатым доспехам, знатного человека, может быть, даже одного из танов.
Катурия, казалось, не обращала никакого внимания на кровавую схватку, кипевшую вокруг нее. Она полностью сосредоточилась на своей магии. Подняв над головой руки, Катурия медленно произносила непонятные слова на древнем языке. Воздух между ее руками начал потрескиватьи вдруг сгустился; миг спустя на ладони Катурии лежал пылающий огненный шар. Он шевелился, как живой. Катурия улыбнулась и направила его в гущу сражения, где раздался взрыв, и все заволокло огненной и кровавой пеленой.
Солдаты Катурии, с обгоревшими ресницами и бровями, запачканные сажей, но невредимые, остались стоять посреди выжженной земли, на которой корчились умирающие враги и валялись разорванные на части тела. А Катурия уже занималась формированием нового огненного шара
И вдруг точно такой же шар прилетел из стана Дигана. Кажется, этого Катурия от своего соперника не ожидала, потому что она вздрогнула, утратила концентрацию, и насыщенный магическими элементами воздух между ее ладонями разом утратил свои необычные свойства.
Орибаз слышал, как отчаянно ржут кони, как кричат от боли охваченные пламенем люди и как страшно затихают они, когда жизнь покидала их обугленные, изуродованные тела. Но даже эти звуки доносились до его сознания как бы сквозь пелену, потому что самым главным былозащитить Катурию, спасти ее даже ценой собственной жизни. Катурия была важнее всего.
И потому, когда следующий огненный шар вырвался из рядов армии Дигана, Орибаз был уже готов. Он метнулся вперед и схватил пылающий снаряд руками, прижал его к грудии мгновенно превратился в живой факел. Дикий вопль Орибаза смолк почти сразу, смерть наступила мгновенно.
Геммель (разумеется, огненные шары были его рук делом) не ожидал, что найдется столь преданный человек, действительно готовый отдать свою жизнь ради принцессы. На мгновенье Геммель нахмурился: самоотверженный моряк, кажется, путает его планы Но тотчас кривая усмешка появилась на губах мага. Если Катурия останется в живыхчто ж, Геммель сумеет обернуть это в свою пользу. Пусть принцесса сделает за Геммеля всю грязную работу. Предстоит лишь подтолкнуть ее в правильном направлении
Геммель снова принялся формировать огненные шары. Но бурлившая вокруг схватка мешала магу сосредоточиться. Слишком много человеческих эмоций высвободилось. Сильные чувства сами по себе обладают некоей магической природой, они способны опалять жаром, обливать холодом и даже парализовать Так что же говорить о сражении, когда тысячи людей и монстров, собравшихся на сравнительно небольшом клочке земли, охвачены сильнейшими страстями! Чтобы создать огненный шар, нужно время. Только время. А его-то у Геммеля совершенно нет Нужно заканчивать эту битву.
Катурия с сожалением посмотрела на труп Орибаза. Теперь у нее оставался лишь один преданных охранникУржуг. Тот сразу догадался, о чем думает госпожа, и приосанился. Разумеется, Уржуг уродлив и вызывает дрожь отвращения, зато Уржуг силен, гораздо сильнее обыкновенного человека. Катурия может положиться на него. Катурия может спокойно творить свою смертоносную магию, потому что Уржуг будет биться за нее.
На левом фланге конница Катурии сошлась в равном бою с верховыми отрядами Дигана. Двое танов, давние соперники, и на этом поле битвы сражались друг против друга. Оба старались не смотреть туда, где летали и взрывались огненные шары и где мутанты грызли людей и рвали их горло зубами. Здесь, на левом фланге, битва была честной, здесь двум равным предстояло выяснить, наконец, кто из них более достоин.
И вдруг все замерлолюди, мутанты, кони Странная, жуткая тишина опустилась на долину. Казалось, все разом внезапно оглохли. Но стоило людям прийти к этому парадоксальному выводу, как до их слуха отчетливо донеслось отдаленное пение жаворонкавысоко в поднебесье
Все взгляды обратились в сторону столицы.
На вершине самой высокой башни столицы Империи Света стоял одинокий человек в ярко-алом плаще и золотом шлеме. Он весь был охвачен ослепительным белым сиянием. Его видно было издалекаочень издалека. Казалось, это сияние распространяется на всю вселенную, и даже звезды смотрят на него со слепых небес.
Впечатление было потрясающим. И более всего поражало людей то обстоятельство, что они не просто видели того человекаони совершенно определенно узнали его, могли даже разглядеть черты его лица и детали одежды. То был Диган.
* * *
Очутившись в подземелье, Диган как будто очнулся от странного транса, в который погружали его речи мага. Сейчас принц отчетливо понимал, что натворил нечто ужасное. Он привел армию под стены столицы Империи Света и в самый решающий момент фактически обезглавил ее, оставив без командования. Вместо того, чтобы распоряжаться солдатами и координировать действия командиров, он отправился на таинственную прогулку в компании с сомнительной личностью, с этим Геммелем, который заморочил ему голову, бормоча о неслыханном величии и бессмертном правлении. Теперь никто не знает, как быть и где искать принца, а сам принц провалился под землюв буквальном смысле слова.
Диган молил богов, чтобы его союзники-таны подождали и не бросались в битву. Пусть лучше они разойдутся и сложат оружие, увидев, что тот, за кого они хотели биться, исчез. Лучше так, чем полный разгром.
Но боги не слышали Дигана
Подземелье поглотило принца. Ему оставалось однослепо брести вперед в надежде, что рано или поздно он отыщет выход из этого лабиринта.
Сначала его окружала кромешная тьма. Диган пробирался наощупь. Он вел пальцами по холодной влажной каменной стене и пробовал ногой пол, прежде чем сделать шаг. Затем, к своему удивлению, он понял, что начинает видеть.
Скоро он обнаружил и источник светанесколько ламп, горевших на стенах. Лампы коптили, хотя их огонь поддерживала какая-то магия, в них не было масла. Они располагались на стенах лабиринта через равные, довольно большие промежутки.
Диган пошел быстрее. Он сообразил, что надлежит следовать тому пути, который обозначен лампами, пусть даже этот путь пролегает по узкому проходу, где то и дело приходится протискиваться боком, а то и ползти на четвереньках. Именно освещенная дорога ведет ко дворцу, в то время как все прочие ответвления, какими бы широкими и соблазнительными они ни представлялись, заманивают в ловушку.
Некоторое время Дигану казалось, что он обречен вечно скитаться под землей, не видя никаких перемен. Однако затем он очутился в более обжитой части лабиринта. Очевидно, именно здесь располагалсь лаборатория Нотона. Диган никогда прежде ее не видел и даже понятия не имел о том, что она может из себя представлять.
Он поневоле содрогнулся, когда понял, чем на самом деле занимался его брат.
Клетки с цепями, истлевшие трупы, скелеты, колбы с заспиртованными человеческими внутренностями Банки с препаратами, с химикатами, книги с заклинаниями, записи об экспериментах И вездекровавые пятна. Все здесь, казалось, буквально кричало о смерти и страдании, о безумии и отсутствии какого бы то ни было милосердия.
Дрожь пробежала у Дигана по спине. Если Катуриядостойная наследница своего мужа (а говорят, что в жестокости и решительности она превосходит Нотона во много раз!), то Дигану следует поспешить. Любой ценой надлежит низвергнуть Катурию и не допустить ее правления. Геммель был прав.
Диган прибавил шагу.
Неожиданно ему показалось, что за ним следят. Он обернулся, но никого не заметил. Тем не менее ощущение усилилось. Кто-то явно таращился ему в спину. Диган резко остановился и выхватил меч. Существо, которое шпионило за принцем, не успело отскочить, и Диган увидел тощее создание с огромными, светящимися глазами.
Принц, не раздумывая, ударил его мечом. Послышался хруст, и существо бессильно упало на пол к ногам Дигана. Принц толкнул его, отпихивая подальше. Существо из последних сил впилось зубами в сапог своего убийцы.
Отстань! рявкнул Диган.
Оно зашипело.
Кто ты? закричал Диган, дико озираясь по сторонам, как будто ожидая увидеть в полумраке еще дюжину подобных существ. Кто ты такой?
Никто прошипело создание. Оно разжало челюсти, и глаза его потускнели.
Диган вложил меч в ножны, даже не обтерев его от крови. Следовало спешить. Здесь действительно могут таиться другие твари, куда более опасные, чем эта.
Лестница, ведущая наверх, была покрыта ковром. Ковер оказался вытертымочевидно, по нему часто ходили. «Что ж, братец, в ярости думал Диган, я увидел только часть твоей грязной тайны, но мне этого хватило. Сейчас я поднимусь по ступеням, по которым ты столько раз спускался в эти подвалы, и войду во дворец. Я знаю, где искать Кристалл Вечности. Этот Кристалл по праву принадлежит мне. И отобрать его у меня будет невозможно. Он сделается частью моего естества»
* * *
Диган! прошептала Катурия, не сводившая глаз с фигуры, горящей на вершине башни.
Солнце сияло прямо над головой принца, отражалось в Кристалле.
Принцесса Катурия? проговорил негромкий голос.
Катурия резко обернулась. Она не понимала, почему Уржуг ничего не сделал, чтобы остановить чужака, и как вообще этот чужак сумел подобраться к принцессе незамеченным.
Кто ты? спросила она.
Геммель. Фигура в черном капюшоне слегка поклонилась. Я маг, как и ты. Мы с тобой имели честь обменяться огненными шарами. Тебе, кстати, понравилось? Лично я впечатлен твоим искусством.
Что тебе нужно?
О, Геммель отступил на шаг и отбросил с лица капюшон, я в восторге от твоего стиля беседы, Катурия. Ты не ставишь мои слова под сомнение, потому что чувствуешь во мне ровню. Тыне твой родственник Диган, этот твердолобый солдафон, которому все приходится повторять по двести раз и которого вечно надо уламывать, точно девственницу, влекомую на сеновал с известной целью
Неожиданно Катурия рассмеялась.
Хорошо, Геммель. Так что ждет меня на сеновале? Мне ты можешь называть вещи своими именами.
Диган завладел Кристаллом Вечности, сказал Геммель, странно блестя глазами. Ты должна остановить его.
Катурия пристально посмотрела на человека, все еще стоявшего на вершине башни. Время как будто остановилосьвсе кругом застыло в мертвой неподвижности, и лишь Катурия с Геммелем не утратили способности двигаться и разговаривать.
Я не успею вернуться в столицу и добежать по лестнице до вершины башни, ответила Катурия. К тому моменту, когда я доберусь до него, он уже завершит начатое.
Значит, тебе придется действовать отсюда, спокойно заметил Геммель.
Катурия смерила расстояние до башни и покачала головой.
Я истратила слишком много сил, призналась она. Не знаю, сумею ли дотянуться до него заклятьем.
Возможно, помощь друга тебе не повредит, предложил Геммель.
Катурия нахмурилась.
Кого ты называешь другом?
А ты как думаешь?
Уржуга? Катурия кивнула на верного своего мутанта, который, уловив на себе взгляд госпожи, нашел в себе силы любовно заворчать.
Я ценю твое чувство юмора, принцесса, сказал Геммель не без раздражения, однако сейчас я имел в виду себя.
Ты мне не друг, отрезала Катурия.
Возможно, не стал спорить Геммель, но и не враг. У нас общая цельКристалл. Диган не должен завладеть им. Никто не смеет владеть Кристаллом единолично. Тебе придется остановить Дигана.
Он встал у Катурии за спиной, прижался к ней всем телом. Они вместе вытянули вперед сплетенные руки, и Геммель зашептал в ухо Катурии заклинание Губы принцессы задвигались, повторяя слова мага
* * *
Кристалл Вечности, пылал в руках Дигана, с силой прижимаясь к сердцу принца. Дар богов, великий магический камень, вживался в плоть Дигана и становился ее неотъемлемой частью. Это причиняло невероятную боль, но вместе с тем наполняло душу Дигана нечеловеческим ликованием. Все происходило именно так, как и предрекал маг Геммель.
Сейчас Диган больше не испытывал больше никакого страхаон не страшился ни боли, ни смерти. Что означает жалкая телесная оболочка в сравнении с дарованной ему вечностью? Диган кричал от восторга. В эти мгновения он был абсолютно уверен в том, что все происходящееправильно и что никак иначе и быть не может. На глазах у двух застывших посреди кровопролитного сражения армий Диган превращался в истинного владыку Империи Света, владыкой на все времена
Дигану хотелось, чтобы это мгновение его абсолютного торжества длилось вечно. И едва лишь он пожелал этого, как вместе с желанием пришло и понимание. Теперь Диган твердо знал, что именно он должен сделать. Для того, чтобы какой-то миг жизни оставался неизменным, следует умереть. В этот самый миг. Только тогда он перейдет с тобой в вечность.
С громким торжествующим смехом Диган вынул из ножен меч, все еще покрытый кровью маленького монстра, убитого им в подземелье, и вонзил клинок прямо себе в сердце.
Хлынула кровь. Диган вырвал меч из раны и выронил клинок, который падал с вершины башни странно-медленно, вспыхивая при каждом обороте, пока наконец не зазвенел, ударившись о камни мостовой.
Звон этот оглушил людей и нелюдей, небо над головами изменило цвет, сделавшись багряным и наполнившись золотым свечением Оглушительный раскат грома прокатился от горизонта до горизонта, тройная молния упала с небес и поразила камень, горевший в груди у мертвеца. Сотни сверкающих осколков посыпались дождем, разлетаясь веером на большие расстояния. Большая часть кристалла осталась в груди самоубийцы, но он этого не осознавал.
Люди были ослеплены, погружены в оцепенение Длилось это, как казалось, целую бесконечность, а потом все разом как будто потеряли сознание.
Когда же противники очнулись, все вокруг оставалось прежним: солнце лишь ненамного сместилось к горизонту на блекло-голубом небе, пыль под ногами взлетала облаками, звенело оружие, храпели конибитва была в самом разгаре.
Многие попросту не помнили о произошедшем, у других же осталось лишь смутное воспоминание о том, что на их глазах разыгралось, вроде бы, некое из ряда вон выходящее событие
Странным образом изменилось лишь настроение сражающихся. Они бились без ярости, без желания победить. Они просто наносили и отражали удары, не отдавая себе отчета в том, ради чего убивают других и умирают сами.
Катурия опустила руки и отстранилась от Геммеля. Маг с улыбкой смотрел на нее.
Свершилось! проговорил он.
Он мертв? спросила Катурия.
Геммель кивнул.
Диган покончил с собой на глазах у всей Империи! прибавил он. Славная смерть. Возможно, наш принц сделал это, желая положить конец гражданской усобице
Ты ведь так не думаешь, хмыкнула Катурия.
Кому есть дело до тайных мыслей бедного, никому не известного мага? осведомился Геммель. О чем я думаю на самом делепорой не знаю даже я сам.
Да, сложная у тебя жизнь, заметила Катурия. Но что же произошло?
Ты все видела. Диган покончил с собой.
Это мы убили его. Ты и я. Мы внушили ему мысль о самоубийстве. Мы послали ему приказ покончить с собойприказ такой неодолимой магической мощи, что Дигану ничего другого не оставалосьтолько подчиниться.
Возможно, дорогая принцесса. Не стану тебя разубеждать. Но если виновен я, то не в меньшей степени виновна в этой смерти и ты.
Катурия замолчала. Она опустила веки, прислушиваясь к своему сердцу, а затем вдруг поняла: если сейчас она не избавится от Геммеля, то маг будет преследовать ее до конца жизни. Она приняла решение и уже повернулась к Уржугу, чтобы отдать ему приказуничтожить Геммеля Но маг необъяснимым образом успел исчезнуть.