Это было насилие, Хэйли. Я не причинял им физической боли, но отсутствие выборане то же самое, что выбор. Уверен, что если бы они были властны над собой, то ни одна из них не переспала бы со мной. Сейчас я об этом сожалею, но не могу притворяться, что это не было злым поступком.
Она приостановилась ненадолго, впитывая его слова, прежде чем снова заговорить:
Они сказали, что она была что моя мать, Эмили, что она была в тебя влюблена. Что она убила себя не от стыда, а из-за разбитого сердца.
У него сжалось сердце:
Такие вещи люди говорят ребёнку, чтобы выставить события в лучшем свете. Она была одержима мной, Хэйли, из-за того, что я с ней сотворил. До того мы были друзьями, а потом уверен, что этому в равной мере способствовали как стыд, так и какая-то приязнь, которую она могла ко мне испытывать.
Почему я здесь? спросила она, давая выход нараставшей в ней безнадёжной фрустрации, внушённой ей страхом и ужасом последних нескольких дней. Почему это происходит? Я никогда не делала ничего такого ужасного. Я не делала никому больно. Что я такого сделала, чтобы это заслужить?
Будет и хуже, предостерёг он.
Почему?! Это несправедливо, воскликнула она, и по её щекам потекли слёзы гнева. Яне как ты!
Из-за твоей силы силы, которую ты унаследовала от меня. Мир несправедлив. Он полон зла и страдания. Существа, которым ты теперь принадлежишь, лишены понимания доброты или жалости. Другие живущие здесь люди, их рабы, хуже зверей. Здесь их растят на жестокости и муках.
Она смотрела на него мокрыми глазами, но в них ещё оставалась искорка надежды:
Ты поможешь мне бежать? Отведёшь меня домой?
Он покачал головой:
Не могу. Коснувшись своего сплетённого из заклинаний ошейника, он указал на её собственную шею:Эти штуки не позволяют нам бежать. Если ты уйдёшь слишком далеко без их разрешения, ты умрёшь. Если они решат, что ты проявляешь неповиновение, то могут просто приказать тебе умереть.
Разве нельзя снять его магией?
Могу, но это всё равно убьёт меня. Ничто из того, что ты пока можешь делать, его даже не повредит.
Тогда в чём смысл всего этого? Тебе следует просто убить меня, ответила она.
Нет. Я не могу им помешать, но тебе помочьмогу. Могу дать тебе то, чего не было у меня, когда я только явился сюда.
Что?
Знание. Он шагнул к ней, движимый поднявшейся в его сердце волной эмоций.
Она сжалась, отступив, и он остановился, вспомнив о том, что она боялась его.
Когда меня только схватили, я находился в одиночестве, в страхе и в невежестве. Никто не говорил со мной. Я ничего не знал, и едва выжил в течение первого года. Теперь же у меня есть немного надежды. Я выторговал двадцать четыре часа, чтобы научить тебя тому, чему смогу. Если повезёт, то этого хватит, чтобы сохранить тебе жизнь. Я покажу тебе
Почему только двадцать четыре часа? перебила она.
Роща, которая тобой владеетне та, что владеет мной. Онисоперники. Боясь, что я ослаблю или убью тебя, они не хотят позволять мне проводить с тобой много времени, объяснил он.
Это же бессмыслица какая-то, воскликнула она.
Я дам тебе столько знаний, сколько смогу. Тебя заставят сражаться. Я покажу тебе, как создавать щит, как защищаться, как убивать
Нет! Не буду я сражаться, и убивать за них я не буду. Они не могут заставить
Будешь! перебил он. Либо будешь убивать, либо умрёшь.
Я не могу. Я же не боец. Я не хочу никому делать больно, упрямо возразила она.
Видя её, слушая её, Тирион ощутил, как в нём закипает гнев. Проведённые в борьбе за выживание годы, и перенесённые за это время пытки, убедили его в обратном. Он хотел ей помочь. Стоявшая перед ним девушка была его плотью и кровью. Её даже вырастили его собственные родители. Она была ему небезразлична, однако все её слова были лишь слабыми жалобами. С тем же успехом она могла бы умолять о смерти.
У него зачесались руки, и он ощутил, как напряглись его плечи. Тириону хотелось выбить эти слова у неё изо рта. «Научить её боли, научить её гневу, пока они не научили её страху и смети».
Ему потребовалось усилие воли, чтобы удержаться. «Не так меня воспитывали. Зачем её бить?». Этих мыслей было недостаточно. Он более не был Даниэлом Тэнником. Тот человек был слишком мягким, и не мог ей помочь. А Тирионмог.
Говори что хочешь, сказал он чуть погодя. Я буду тебя учить, а ты будешь учиться. Сперва ты должна научиться создавать вокруг себя щит.
Я не собираюсь ай! окончила она своё предложение внезапным вскриком.
Щит не позволит мне так делать. Ты научишься, или я продолжу, и каждый раз боль будет сильнее и острее, сказал он, скрипя зубами. Ты меня понимаешь?
Хэйли уставилась на него, внезапно побледнев. На её лбу начал проступать пот, а взгляд изменился. Там, где раньше был вызов, теперь был страх. Она кивнула.
Хорошо. Твой разум, постучал он себе по виску, является самой действенной защитой, а также самым действенным оружием, из всего, что у тебя есть. Ты должна развить своё воображение. Чтобы создать щит, тебе нужно мысленно представить барьер между собой и остальным миром. Он может иметь любые очертания и форму, облегать твою кожу, или окружать тебя подобно пузырю. Попытайся его создать, закрой глаза
Глава 4
Тирион работал с ней не один час, прежде чем один из безымянных появился, принеся едумаленький поднос с двумя мисками. Безымянные были людьми-рабами, которых сочли недостойными сражения на арене. Ши'Хар давали рабу имя лишь после того, как тот проходил инициацию, убив своего первого противника.
Вошедший молодой человек был худым и неуклюжим. Как и все жившие в Сабортрэа люди, он был магом, но для магическом взора Тириона он выглядел очень слабым. Неудивительно, что его низвели до нынешней роли мальчика на побегушках. Тирион встал у него на пути прежде, чем тот успел удалиться после того, как оставил им еду.
Мне нужно, чтобы ты передал для меня послание, сказал он человеку.
Безымянный не отрывал взгляда от пола, пробормотав ответ, который был слишком тихим, чтобы его можно было услышать.
Тирион уже знал, что тот скажет. Рабу не полагалось общаться с ними, и ему определённо не полагалось брать на себя дополнительные задачи у других рабов. Тирион также знал, как города рабов Ши'Хар функционировали на самом деле. Всегда существовала иерархия, и рабы обменивались друг с другом услугами.
Ши'Хар стояли выше всех остальных, но ниже них были надзирателирабы, которые сражались достаточно долго, чтобы быть освобождёнными от бесконечного убийства арены. Надзирателям дозволялось носить одежду, и они имели значительное уважение среди остальных людей рабских городов. Они действовали как доверенные слуги Ши'Хар. Среди надзирателей должен был иметься один, кого боялись и уважали больше остальных, и кто имел значительное влияние на то, как с новой рабыней, вроде Хэйли, обращались, и как к ней относились.
Тирион не ответил словами, вместо этого его сила метнулась вперёд, обхватив безымянного, и прижав его к стене.
Ты найдёшь того, кого зовут «Гуэ́ри», и скажешь ему, что я желаю его видеть, назвал он имя, которое узнал во время допроса своего противника на арене. Да?
Безымянный боязливо кивнул, но не с той же боязнью, какую мог бы показать кто-то из Колна. Страх и устрашение были частью повседневной жизни в Сабортрэа.
Тирион отпустил его, шагнув в сторону, чтобы тот мог пройти через дверь.
Если он не явится до следующей кормёжки, то я тебя найду, добавил он.
Хэйли сжалась, ужаснувшись от такого жестокого обращения.
Прекрати, спокойно сказал Тирион. Выпрями спину. Не опускай голову. Я уже говорил тебе, не показывай страх или слабость. Иначе станешь как вон тот парень, указал он большим пальцем в сторону дверного проёма, через который ушёл безымянный.
Она кивнула, сев прямее, и пытаясь выглядеть спокойной. Однако этого усилия было недостаточно, чтобы скрыть её застенчивость.
Ты видела разницу в силе, так ведь? продолжил Тирион. Ты видела, какой он слабый. Я не могу видеть свой собственный эйсар, но догадываюсь, что он выглядел подобно свече рядом с костром. Верно?
Дда, запинаясь сказала она.
Тытакая же, ответил он. Твой эйсар сияет подобно солнцу, даже по сравнению с одним из надзирателей.
Надзирателей?
Тех, кому позволено носить одежду.
О.
Ты должна нести свою силу с гордостью. Тыохотница, хищница. Им видна твоя силадействуй так, будто знаешь это, и они будут тебя бояться, сказал он ей.
Я нне хочу, ччтобы люди меня боялись, с трудом проговорила она.
Твоей прежней жизни больше нет, безжалостно сказал Тирион. Эти людиживотные. Они понимают лишь страх и силу. Сила здесь значит всёбез неё тобой будут пользоваться, а с ней твоя доля будет гораздо менее неприятной.
Его слова возымели эффект, обратный тому, который он желал. Хэйли расплакалась.
Вид её слёз настолько отличался от реакций, которые он привык видеть у рабов Ши'Хар, что на миг его разум вышел из равновесия. Её слёзы напомнили ему о прежней жизни. Последовавшие за этим эмоции грозили выбить у него почву из-под ног. Ему хотелось обнять её. Хотелось плакать вместе с ней по тому, что он потерял, и в той же мере по тому, что потеряла она.
Но он выжил пятнадцать лет среди Ши'Хар отнюдь не благодаря тому, что поддавался таким чувствам. Он зло подавил поднявшуюся внутри себя печаль, затолкав её обратно, задвигая её обратно во тьму, где та и должна была всегда прятаться. Её сменил гнев, и, потянувшись своим разумом, он коснулся её кожи, послав через неё жгучий разряд боли.
Хэйли ахнула, давясь слезами.
Верни обратно свой щит. Мы не закончили, проинформировал он её.
* * *
Вошедший мужчина был не тем, что ожидал Тирион. Он был низкорослым и крепко сбитым, но ничто из этого не было особо необычным. Что было странным, так это его волосы.
Они были серыми.
Тирион долгий миг пялился на него. За все проведённые среди Ши'Хар годы он ни разу не видел ни одного седого человека. Люди просто не жили в рабских городах настолько долго. Самым близким к серому было блестящее серебро Ши'Хар Иллэниэлов, имевшее почти металлический цвет.
Старик уставился на него в ответ, оценивая его своим осторожным взглядом, мысленно прикидывая, какую опасность представлял собой Тирион.
Тот уже оправился от шока, и сам кое-что подсчитал в уме. Надзиратель Морданов был сильным, его эйсар был гораздо ярче большинства магов Морданов, которых он видел прежде, но всё же недостаточно сильным, чтобы вызывать беспокойство.
ТыГуэри? спросил он.
Старик кивнул.
Не было особых причин затягивать переход к сути:
Я хочу, чтобы ты позаботился о том, чтобы с этой девушкой хорошо обращались.
Гуэри слушал, но не отвечал.
Никто не должен причинять ей вреда, или искать у неё услуг. Я хочу, чтобы с ней обращались так, будто онатвой «друг», продолжил Тирион.
Слово «друг» имело иное значение среди рабов Ши'Хар. По сути, он просил Гуэри позаботиться о том, чтобы с Хэйли обращались так же хорошо, как если бы она была одной из его сексуальных партнёрш.
Мне услуги уже мало интересны, и определённо не от кого-то настолько покрытого шрамами, как ты, ответил Гуэри. Тебе нечего мне предложить. Одной из немногих форм наличности в рабских городах был секс. Рабам было больше почти нечем расплачиваться друг с другом, поскольку им не позволялось иметь почти никакого личного имущества.
Не будучи жителем Сабортрэа, Тирион мало что мог ему предложить. Здесь его влияние было почти несуществующим, а поскольку Гуэри уже находился на вершине ограниченной иерархии рабов, доброе отношение Тириона для старика не имело никакого значения.
Отсутствие риска для здоровья должно иметь какую-то ценность даже для такого старика, как ты, сказал Тирион.
ЯМордан.
Простое утверждение, означавшее, что Тирион не мог надеяться угрожать тому, кто мог исчезнуть усилием мысли. Дар Морданов к телепортации не позволял легко угрожать им.
Тирион уклонился от этого вопроса:
Думаешь, можешь мне отказывать?
Я знаю о твоей легенде. Я не настолько глуп, чтобы думать, что я смогу выстоять против тебя, но ты никак не можешь удержать меня здесь. Этоне арена.
Такой ход мысли он ожидал, но чего старик не знал, так это того, что Тирион мог привести его в беспомощное состояние за меньшее время, чем потребовалось бы магу Морданов на телепортацию. Однако грозить этим он не хотел, поскольку это положило бы конец их переговорам.
Ты знаешь, что случилось с другим надзирателем. У меня есть некоторое влияние среди Ши'Хар. Тебя могли бы послать на арену.
Это было сущей фикцией. Тирион никогда не обсуждал такого с Лираллиантой, да и не знал, станут ли Морданы вообще раздумывать над тем, чтобы продать ему своего самого старшего надзирателя, но, основываясь на недавних событиях, он счёл это правдоподобной угрозой.
Гуэри засмеялся, что было необычным делом для людей, которых держали Ши'Хар. Подняв руку, он погладил грубые серые волосы, венчавшие его макушку:
Я прожил дольше многих. Умирать я не боюсь.
Тирион уставился на него. Следующей альтернативой была пытка, но он надеялся найти более дружелюбное решение.
Гуэри снова заговорил:
Ты уже выдал, насколько важна для тебя эта девушка. Быть может, нам следует подумать о том, как ты уговоришь меня не ухудшать её положение после твоего ухода. Старик осклабился, показав полный гнилых зубов рот. В его взгляде мелькнуло чистое зло.
Так ты решил вымогать у меня? сказал Тирион, удивлённый наглостью старого надзирателя.
Старик ощутил, как замерцал его эйсар. Гуэри был коварен как лис, и дожил до такого возраста лишь доверяя своим весьма остро отточенным инстинктам. Маг Морданов окружил себя щитом, а затем обратил свой разум к бегству. Ему требовалось лишь полсекунды.
Сам Тирион созданием щита не озаботился. Первым его действием стал резкий удар, вогнавший надзирателя в стену с такой внезапной силой, что его щит распался. Откат не то чтобы лишил мага сознания, но усилия по телепортации загубил. Вторая атака Тириона была более точной, сжав всё ещё не нашедший равновесие разум мага.
Он держал Гуэри в западне, давя своим эйсаром волю старика. Он едва не упустил движение руки надзирателя. Тот каким-то образом скрыл тот момент, когда обнажил свой деревянный меч. Материал, из которого был сделан этот меч, назывался э́йлен'ти́ралособая ядровая древесина, которую выращивали деревья-отцы Ши'Хар, чтобы делать из неё оружие, бывшее крепким как сталь, и столь же острым. Клинок раскололся, когда Тирион махнул по нему своей покрытой рунами рукой, уничтожив оружие.
Тирион расширил свою ментальную хватку, парализуя не только тело надзирателя, но и его эйсар:
Теперь, когда мы лучше понимаем твою ситуацию, быть может, мы сможем устроить более осмысленную дискуссию.
Гуэри пялился на Тириона, дико вращая глазами. Он не мог говорить или даже кричать, когда увидел, что тот вытаскивает из своей руки длинную красную линию силы красную плеть, которой надзиратели так часто наказывали своих жертв. Плеть ударила его по ноге, а потом по туловищу, заставив жгучую боль раздирать его тело.
Тело старика затряслось вопреки параличу, из его глаз побежали слёзы. Однако ожидаемый крик, наполнивший воздух, принадлежал Хэйли.
Тирион успел о ней забыть. Девушка была вне себя, в её глазах плескался чистый ужас. Она была напугана до умопомрачения, и отнюдь не надзирателемона боялась своего отца.
«Если бы она только понимала», подумал Тирион.
Я делаю это для твоей же пользы, сказал он ей.
Она перестала кричать, но страх её не уменьшился. Хэйли продолжала в страхе сжиматься, шаря взглядом по комнате, надеясь вопреки здравому смыслу найти какой-то способ спастись от этого ужаса.
Вздохнув, Тирион развеял красную плеть. Очевидно, её уже несколько раз использовали на Хэйли, и её вид лишь ухудшал душевное состояние девушки. Вместо этого Тирион ослабил свой контроль над горлом старика, вернув тому дар речи.
Пожалуйста! взмолился Гуэри. Я сделаю что угодно.
Конечно сделаешь презрительно усмехнулся Тирион, сейчас. Но мне нужно удостовериться в том, что я могу доверять тебе и после моего ухода. Ты, очевидно, слишком хитёр, чтобы заключить простую сделку.