Вячеслав Михайлович показал на стол, где лежали приготовленные пистолеты ТТ:
Это оружие сегодня не выстрелит, господа! Оно промолчит благодаря похвальному благоразумию и миролюбию, проявленным перед лицом Его Императорского Величества!
Вася скосил глаза в сторону императорской ложиИосиф Первый невозмутимо курил трубку и не проявлял эмоций. Если он и испытывал разочарование от поступка сына, внешне это не было заметно.
Тем временем Скрябин продолжил:
Очень хочется надеяться, что поступок господина Красного послужит примером мирного разрешения любых конфликтов! Прошу вас, господин Красный!
Василий прокашлялся, убедился что его хорошо слышно, а потом приложил руку к сердцу и громко произнёс:
Я хочу извиниться перед господином Бронштейном-младшим за то, что разбил ему морду, а не кастрировал! Так же прошу простить меня за отвращение, испытываемое к персоне господина Бронштейна-младшего, и рвотные позывы, случающиеся от лицезрения упомянутой персоны. Поверьте, господа, мои просьбы о прощении искренни и идут от самого сердца.
Вячеслав Михайлович подавился приготовленным панегириком миролюбию, и во внезапно наступившей тишине послышались редкие и негромкие аплодисменты из императорской ложи. Знакомый всей империи чуть глуховатый голос произнёс:
Есть мнение, что это поступок настоящего большевика. А что нам скажет господин Бронштейн-младший?
На Яшу было больно смотреть. Его лицо стало белее крахмального воротничка, а дрожащие губы не могли произнести ни единого слово.
После трёхминутного молчания Вячеслав Михайлович объявил:
Возражений не последовало, извинения приняты!
И трибуны внезапно разразились овациями. Полетели в воздух меховые шапки, котелки, цилиндры и форменные фуражки. В общем шуме затерялся визгливый мат с южной трибуны, разбавленный словами «тухес», «поц», «шлемазл» и чем-то ещё не совсем понятным.
К Вячеславу Михайловичу подошёл казачий офицер в форме Атаманского полка и протянул листок бумаги. Скрябин прочитал, кивнул, и поднял руку, требуя тишины:
Дамы и господа, и это ещё не всё!он дождался относительного спокойствия публики и потряс в воздухе бумажкой.Да, это ещё не всё! Как я только что узнал, за спасение знаменитого конструктора, можно сказатькороля дирижаблей Николая Николаевича Поликарпова, гимназист Василий Красный награждён орденом Святого Станислава третьей степени!
Ликование министра двора утонуло в восторженном рёве публики. Нет, они вовсе не радовались за Василия, они почему-то недолюбливали всё семейство Бронштейнов. И вот кто-то, перекрикивая шум, затянул гимн «Патриотического большинства», давно уже считающийся неофициальным гимном Российском Империи.
Вставай на битву, одарённый!
Не дай нас превратить в рабов!
Кипит наш разум возмущённый,
На смерть за Родину готов!
Награда Красного порадовала. Капитана Родионова тоже. Пусть самый младший орден, пусть без мечей и банта, что в сравнении с советскими наградами ставило его где-то между «Знаком Почёта» и значком «Ударник коммунистического труда», но для тринадцати лет очень даже неплохо. Ну ладно, почти четырнадцати лет.
Кстати, это единственная уцелевшая из двух наград бывшего королевства Польскогоорден «Белого орла» упразднён после известных событий осени семнадцатого года. Наверное потому, то получил в народе оскорбительные прозвища «Жареная курица», «Цыплёнок табака» и «Феникс-неудачник».
Дождавшийся окончания гимна Вячеслав Михайлович опять поднял руку:
Его Императорское Величество просит гимназиста Красного
Дружный «ах» не дал расслышать суть просьбы. Только что на глазах многочисленных зрителей случилось немыслимое, сравнимое с падением неба на землю. Император!!! Просит!!! Гимназиста!!!
Господин Красный, подойдите к императорской ложе,повторил Скрябин.Господа, поприветствуем нашего героя!
Василий повернулся и пошёл в указанную сторону. Теперь он чувствовал не только взгляды, он ощущал эмоции. Обожание, восхищение, зависть, ненависть всё смешалось и давало дивный коктейль, который напитывал весь организм восхитительной и чистой энергией. На короткий миг сам себе показался Архимедом, способным перевернуть землю без рычага и даже без точки опоры. Но уже в следующий миг Вася чётко осознал, что если в ближайшее время не избавится от излишков этой энергии, то бабахнет десятком килотонн в тротиловом эквивалентемедные трубы нисколько не легче шапки Мономаха.
Император улыбнулся и провёл перед собой ладонью, убирая невидимый щит. Василий перешёл на строевой шаг, остановился за три метра, и вскинул руку к виску:
Ваше Императорское Величество, гимназист Красный по вашему приказанию прибыл!
И вдруг вопль за спиной:
Государь, важное сообщение!Вася оглянулсястарушка в очках тоже спешила к императору, продолжая кричать во всё горло.Слово и дело государево!
Не иначе книжек на исторические темы начиталась. Какое ещё слово и дело? У императора для таких случаев существуют Особый отдел при Управлении дворцовой полиции, и Департамент государственной безопасности при Третьем отделении собственной Е.И.В канцелярии. Именно туда нужно обращаться по вопросам, не имеющим решения привычным путём. Анонимки не принимаются.
Что у вас, сударыня?император проявил интерес, и не стал отсылать бабушку к тиграм бюрократических джунглей.У вас какие-то проблемы?
Нет, это у вас проблемы!старушка распахнула мешковатое пальто, выставив на всеобщее обозрение пояс с брусками взрывчатки, путаницей проводов и светящимися даже днём колбочками.Ты приговорён к смерти, тиран!
Да что за фигня такая третий день подряд творится?вслух подумал Красный, собрал всю полученную от зрителей энергию, и влил её в защитный колпак, которым и накрыл сумасшедшую бабку.
И вот тут громыхнуло так, что вздрогнул весь Каменный остров, а осветительные мачты стадиона осыпали зрителей на трибунах мелким крошевом взорвавшихся лампочек. Вася этого не слышал. Он всё держал и держал защиту, не давая ревущему огню вырваться наружу, и собирал всю энергию, до которой мог дотянуться. В Петербурге гас свет в домах, останавливались трамваи и автомобили, исчезала дорогая косметика с женских лиц, и где-то высоко в небе дрейфовали в сторону Ладоги лишившиеся хода дирижабли-истребители Гроховского, приготовленные к сегодняшнему показу Но для Василия существовало только пламя внутри колпака.
Пламя не вырвалось. Удержал. И сознание потерял с довольной улыбкой на лице.
Вечером шеф жандармов генерал-лейтенант Дзержинский докладывал императору о результатах расследования по горячим следам:
Фанни Каплан, точный возраст не установлен. С февраля по октябрь семнадцатого года предположительно работала в секретариате республиканского правительства князя Львова. По некоторым данным двадцать пятого октября утром выехала в Екатеринбург, поэтому не попала под обстрел с «Авроры».
Предположительно по некоторым даннымИосиф Первый положил потухшую трубку на край пепельницы и прошёлся по кабинету.Я так понял, Феликс Эдмундович, точной информации у вас нет.
До двадцать шестого года ничего, Иосиф Виссарионович,когда-то Дзержинский командовал батальоном в том полку, где служил будущий император, и с тех пор они обращались друг к другу по имени и отчеству.Но в двадцать шестом году Фанни Каплан устраивается на один из заводов графа Бронштейна, где сразу же получает должность заведующей лабораторией взрывчатых веществ.
Что говорит по этому поводу сам граф? Вы его допросили?
Он отказывается разговаривать без присутствия адвоката.
Так в чём же дело, Феликс Эдмундович?
Адвокат тоже арестован.
Зачем?
На всякий случай. Если не найдём за ним ничего предосудительного, то извинимся и выпустим.
Одни сегодня уже извинялся на стадионе,усмехнулся император.
Как он?поинтересовался Дзержинский.
Пока без сознания. Николай Нилович диагностирует истощение, вызванное огромнейшим объёмом пропущенной через организм энергии. Он вообще удивлён, что человеческий организм смог выдержать такую нагрузку. Там мощность была сравнима с «Большим кругом» семнадцатого года под Нарвой.
Но Василий жив.
Более того, Бурденко даёт благоприятный прогноз.
Это радует,кивнул Дзержинский.Но стоила какая-то бомба таких усилий?
Какая-то?император посмотрел на всё ещё не остывшую трубку, и достал из пачки длинную папиросу.Нет, Феликс Эдмундович, я не назвал бы то взрывное устройство обыкновенной бомбой. Благодаря поставленному Василием куполу вся высвободившаяся энергия ушла в землю, и прожгла дырку глубиной восемь километров.
Сколько?
Вы не ослышались, именно восемь километров, даже чуть больше. Учёные прыгают от восторга, а Лазарь предлагает построить на месте стадиона геотермальную электростанцию.
Граф Каганович?
Другших Лазарей у меня для вас нет, Феликс Эдмундович. Но мы отвлеклись, этой дыркой в земле есть кому заняться, а вот расследование Вы точно уверены что Бронштейн как-то причастен к покушению?
Я ищу кому выгодно, Иосиф Виссарионович. А Льва Давидовича и всё его Екатеринбургское правительство ещё Владимир Ильич называл иудушками и политическими проститутками. Разрешите применить особые методы дознания?
Это какие?
Ментоскопирование мозга.
Ваш Мессинг шарлатан и жулик.
Я знаю,кивнул Дзержинский.А вот Лев Давидович об этом наверняка не догадывается.
Делайте так, как считаете нужным, Феликс Эдмундович,согласился с шефом жандармов император.Но результат нужен в самое ближайшее время, потому что граф Бронштейн пользуется немалым влиянием среди промышленников, а это такая сила, с которой приходится считаться.
А я ещё пять лет назад подавал записку с обоснованием необходимости перевода оборонной промышленности под контроль государства.
Мы ещё вернёмся к обсуждению этого вопроса,Иосиф Первый потушил папиросу в пепельнице.Вы останетесь на ужин? Николай Александрович хочет поговорить с вами на какие-то финансовые темы.
Глава 5
Эхо воскресной дуэли и покушения гуляло по Петербургу, вызывая пересуды, споры, и не всегда и не всем приятные разговоры.
Анастас Иванович, о каком выигрыше вы говорите, если ваш господин Красный принёс извинения?
По мнению общества, уважаемый Николай Арнольдович, именно эти извинения нужно считать победой.
Помилуйте, Анастас Иванович, общественное мнение и мой кошелёк никоим образом не пересекаются. Они вообще существуют в параллельных вселенных.
Я бы не был столь категоричен, Николай Арнольдович. Вот ознакомьтесь с вердиктом офицерского суда чести.
Гимназисты не попадают под юрисдикцию этого суда, Анастас Иванович, так что даже знакомиться не буду.
Смотря какие гимназисты, любезнейший Николай Арнольдович. Награждение гимназиста Красного орденом святого Станислава третьей степени возводит его в чин прапорщика запаса. Понятное дело, что без права ношения мундира, но всё равно офицер, как ни крути.
Награждение произошло то есть, должно было произойти уже после принесения извинений.
А указ о нём подписан государем за три часа до дуэли.
И всё же, Анастас Иванович, офицерский суд не вправе
Хорошо, Николай Арнольдович, я передам княгине Ливен ваше особое мнение.
Господи, да она здесь причём?
Генерал-лейтенант Дарья Христофоровна Ливен является бессменным председателем офицерского суда чести вот уже сорок восемь лет.
Согласен, Анастас Иванович, легендарная личность наша княгинюшка! Вам выигрыш удобнее наличными получить, или чек на предъявителя тоже устроит?
Давайте чек, Николай Арнольдович. Как-то не хочется ездить по городу на грузовике с деньгами.
Три дня в столице бушевал финансовый шторм, и нередко целые состояния переходили из рук в руки. Но в домах попроще и на рабочих окраинах Петербурга велись совсем иные разговоры, часто не имеющие ничего общего с реальной действительностью. Да кому она интересна, эта действительность?
Прасковья Петровна, ты куда в такую рань собралась?
Да в лавку же.
Она же закрыта.
И что? Я очередь займу, а то раскупят всё, а мне и не достанется.
А что раскупят?
Ты, Глаша, часом не с луны свалилась? Война скоро будет, так что соль, спички и мыло подорожают, или вообще пропадут. Верно тебе говорю.
С кем война?
С французами, знамо дело. Это же они давеча на государя бонбу сбросили.
Прасковья Петровна, кака бонба? В ево колдунью молнию швырнула да промахнулась, и какого-то графа сожгла насмерть.
Мне, Глаша, графьёв не жалко, только я за правду. Не было там графьёв рядом, а французы были.
Кто же их туда пустил?
Я же говорю, что с дирижабли сбросили. Их не пускают, а оне по воздуху. Вот те крест, быть войне непременно!
Был ещё один разговор, оставшийся незамеченным даже для вездесущих сотрудников Третьего отделения. Происходил он без свидетелей, так как его участники являлись людьми выдающейся скромности.
Мистер Азеф, вы дали гарантии
Я бы попросил
Нас никто не слышит.
И всё же настаиваю на соблюдении осторожности.
Хорошо, Евгений Филиппович, соглашусь с вами. Но на чём мы остановились?
На моих гарантиях, Иван Георгиевич.
Да, на них. Вы гарантировали полный успех некоего предприятия, но оно с треском провалилось. Между тем деньги потребовали вперёд и получили их. Хорошие деньги, между прочим. За двенадцать миллионов рублей можно построить четыре броненосца или один линкор, да ещё останется на безбедную жизнь. Мне нужны объяснения, Евгений Филиппович.
Если бы не эти деньги, дорогой мой Иван Георгиевич, я бы уже пел соловьём на допросах у жандармов, а они умеют задавать правильные вопросы. Моё финансовое благополучие в ваших интересах, а подпольное положение всегда было недешёвым удовольствием. Я бы сказал, оно чертовски дорогое удовольствие. Что же до предприятия Кстати, вы не ощущали некоторую убыль магических сил после известных событий?
Убыль? Дьявол, да меня будто вывернули наизнанку и выжали до последней капли! Я три дня пусть как карманы французского художника с Монмартра.
Вот о чём и хочу сказать. Во время находившийся рядом с императором гимназист проявил неизвестную ранее способность вытягивать энергию из одарённых и техномагических устройств, что и спасло Иосифа Первого. Да, и спасибо вам за рекомендацию находиться не ближе десяти миль от стадиона. Что вы затолкали в эту бомбу, Иван Георгиевич?
Да бог с ней, с бомбой! Меня больше интересует гимназист и его новые способности. Во сколько вы оцениваете вашу помощь, Евно Фишелевич?
Я же просил соблюдать конспирацию, мистер Джонсон!
Ах да, извините Так сколько вы хотите?
Думаю, мы договоримся, Иван Георгиевич.
Сам виновник случившегося в Петербурге переполоха очнулся только через неделю, и долго не мог понять, где он находится и как вообще сюда попал. Явно что-то больничное, пропахшее карболкой, мандаринами и чужой болью.
Боль Василий вздрогнул, вспомнив приходившие к нему видения. Тени тысячи теней молча появлялись из ниоткуда, с благодарностью кланялись, что-то говорили, а потом уходили в никуда. Но он почему-то знал каждого! Индусы, малайцы, китайцы, негры, даже ирландцывсе они сожжены заживо после долгих пыток, чтобы энергия боли смогла заполнить те светящиеся колбочки, что были на поясе сумасшедшей старухи. Две с половиной тысячи теней.
Сон? Наваждение? Болезненный бред? Вполне возможно. Но почему тело помнит тот огонь и муки пыток, отзываясь острой, но постепенно затихающей болью на каждое неосторожное движение?
Вот и сейчас ноги будто обдало нестерпимым жаром, и даже на короткий миг почудился запах гари. Василий застонал, дёрнулся, и на это истошным визгом отреагировал прибор непонятного назначения, стоявший на приставном столике рядом с кроватью. На звук в палату заглянула дама в белом халате, и тут же скрылась, оповестив кого-то мощным, но противным голосом:
Он очнулся!
Следующие полчаса вокруг Красного кружился настоящий хоровод. Ему подсунули утку, его умыли, причесали и переодели в чистое бельё, измерили пульс, температуру и давление, откачали из вены граммов двести крови, покормили тремя ложками безвкусного жидкого бульона, а потом все вдруг резко исчезли, будто утренняя роса под лучами летнего солнца. Впрочем, так оно и былоНиколай Нилович Бурденко являлся светилом магического целительства и традиционной медицины вселенского масштаба.