Так, и какое же коварство вы, парни, замышляете!?
Громкий голос отца Марка, Лорда Джеймса, Герцога Ланкастера, прогудел позади нас. Он был мужчиной среднего телосложения, с песочно-коричневыми волосами и голубыми глазами. Он засмеялся, когда Дориан резко обернулся, чтобы посмотреть на него.
Никакое, ваша светлость! ответил Дориан, склонив голову.
Вы хорошо выглядите, ваша светлость. Благодарю за приглашение, церемонно поклонился ясохранять хладнокровие я всегда умел.
Добро пожаловать, юный Элдридж. Пожалуйста, передай своему отцу мои наилучшие пожелания, когда снова увидишь его. Надеюсь, тебе понравится жить с нами.
Герцог выделялся из большинства дворян тем, что обращался со своими вассалами и даже йоменами с учтивостью и уважением, хотя от него этого не требовалось. Этот факт дал ему чрезвычайно хорошую репутацию среди жителей Ланкастера.
Отец! Почему ты всё время пугаешь моих друзей? слегка разозлился на Герцога Марк.
Ха! воскликнул герцог. Каждый мужчина имеет право заставлять своего сына смущаться. Неужели ты откажешь старому маразматику в простых радостях жизни?
Джеймсу Ланкастеру было под сорок лет, и был он весьма здоров, на что сразу же указал его сын:
Когда ты на самом деле впадёшь в маразм, Отец, ты сразу это поймёшь, потому что мы заставим тебя уйти в отставку.
Они ещё немного поговорили, пока герцог наконец не смягчился, и не предоставил нас самим себе. Дориану нужно было доложиться, о чём он довольно быстро вспомнил после того, как герцог застал нас врасплох, поэтому он откланялся, и мы снова остались вдвоём.
Давай я тебе покажу комнату, которую я тебе выбрал. Она тебе понравится.
Марк повёл меня через донжон и вверх по лестнице. Я последовал, вопреки себе испытывая любопытство, хотя за годы я неоднократно бывал здесь, мне никогда не давали комнату в самом донжоне. Когда мы наконец остановились у двери, я осознал, что мы были чрезвычайно близко к покоям семьи Ланкастер.
Ты уверен, что это то самое место? Разве это не рядом с покоями твоей семьи? спросил я.
Так и есть, моя дверьвон там, указал Марк на противоположную сторону коридора.
Он открыл дверь, и втолкнул меня внутрь прежде, чем я успел начать возражать. Сама комната была нарочито роскошнойпо крайней мере по моим стандартам. В ней была большая кровать с четырьмя столбиками по углам, туалетный столик, кресло, стол и что-то вроде софы. Я понятия не имел, что это такое, но позже выяснил, что это называлось «диван».
Да ты ни за что не сможешь поселить меня в этой комнате, сказал я, глядя на моего друга. Завтра съедутся дворяне со всего королевства, и каждый из нихзнатнее меня. Если кто-то узнает, что ты поселил сына кузнеца в такой комнате, начнётся просто кошмар.
Ба, ты, конечно, прав, но мы должны расселить их по комнатам согласно их рангу и статусу. Ты знаешь, кем будут наши наиболее знатные гости?
Без понятия, я же простолюдин, забыл?
Нет, тыне простолюдин, но мир этого пока ещё не осознал. Его благородие, Дэ́вон Трэмо́нт, сын и наследник Герцога Трэмонта, будет нашим самым привилегированным гостем. Этикет требует, чтобы ему дали самую лучшую комнату, какую мы можем предложить.
Так дай мне пожить у Торнберов, как обычно.
Невозможно, заметил он. У них будет жить Грэ́гори Пё́рн, сын Адмирала Пёрна.
Тогда мне сойдёт и чулан.
Я это сказал с сарказмом, но вообще-то я серьёзно имел это ввиду.
Маркус серьёзно посмотрел на меня:
Послушай, Дэвон Трэмонтсамая большая задница, каких я только встречал. Я совершенно отказываюсь позволять этому мудаку спать в комнате напротив моей. Ты, с другой сторонымой лучший друг, и бесконечно более достойный, по моему скромному мнению.
Ты скромность в глаза не узнаешь, даже если она подойдёт, и пнёт тебя в голень. Но благодарю за комплимент. А поселить меня здесь ты всё же не можешь, это повлечёт за собой неприятности.
Я знал, что бы прав, и он, конечно же, тоже понимал это.
Ты прав. Повлечёт. Если кто-то знал бы, что тывообще никто. А так, тыбезвестный дворянин, который по воле случая тут гостил до их приезда. Твои ранг и статус неизвестны, и ты уже заселился до их появления. Будет грубостью переселить тебя, если только тыне какой-нибудь деревенщина без положения в обществе.
К этому моменту он самодовольно ухмылялся, глядя на меня.
Я и есть деревенщина без положения в обществе.
Я это знаю, ты это знаешь, но больше об этом не знает никто, ответил он.
Почти все, кто живёт в этом замке, знают меня!
Я вчера вечером поговорил с Матерью. Она согласилась, что на эту неделю тыМастер Элдридж, учёный и дальний родственник. Никому не нужно знать ничего больше, и она позаботится о том, чтобы все подыгрывали.
А что слуги? спросил я.
Высокородные люди не разговаривают со слугами, сказал он аристократичным тоном, и слегка закинул голову назад. К тому же, я им тоже уже дал знать, для верности, подмигнул он мне.
После этого я сдался. Я знал Марка достаточно долго, чтобы осознавать, что его было невозможно отговорить от его сумасбродных замыслов, если он всё для себя решил. Я лишь надеялся, что всё не обернётся скандалом. Мы немного поговорили, и запланировали начать поиски в библиотеке тем же вечером, после ужина. Когда мы всё обговорили, он оставил меня, и комната оказалась в моём распоряжении, поэтому я сразу же лёг вздремнуть. Вынужден был признать, это была самая удобная кровать, на какой мне когда-либо приходилось спать.
Через какое-то время я проснулсякто-то стоял у кровати. Мысли у меня слегка путались, и мне потребовалось немного времени, чтобы вспомнить, где я. Оглядевшись, я осознал, что на меня со слегка смущённым выражением лица смотрит какая-то девушка:
Сэр, если вы не против встать, ужин будет подан через полчаса.
Я сел, всё ещё с туманом в голове, и постарался собраться с мыслями. Я снова бросил взгляд на горничную. У неё была здоровая, скромная красота, которая редко у кого бывает. Мягкие карие локоны ползли вниз по её тонкой шее, обрамляя тонкое лицо со слегка розовыми щеками. Тогда-то я и почувствовал себя глупо, потому что я её знал!
Пенни! Что ты здесь делаешь?
Её имя было Пенелопа, но в городе мы все знали её как Пенни. Она была дочкой бондаря, и одной из самых популярных девушек в Ланкастере. Хотя ни один парень ей пока не приглянулсяеё прозорливость не уступала её красоте.
Прошу прощения, сэря поступила на службу в хозяйство Герцога лишь прошлой зимой.
Она кротко опустила взгляд. Пенни, которую я знал, была какой угодно, только не кроткой; благожелательнойда, милодушнойопределённо, добройобычно, но не всегда.
Ты уже два раза произнесла «сэр», Пенни, произнесёшь ещё рази я расскажу Леди Дже́невив о том, кто несколько лет назад крал её розы.
Когда нам было примерно одиннадцать, мы с ней играли в саду позади донжона. Её светлость, Герцогиня Ланкастера, или Леди Джинни, как мы её знали тогда, содержала прекрасный цветочный сад. С нами был Дориан, и когда Пенни предложила нам украсть для неё несколько роз, я подумал, что он умрёт от страха. Дориан даже тогда был очень тревожным человеком. В конце концов я сорвал три розы, по одной на каждого из нас, хотя Дориан слишком нервничал, чтобы оставить свою розу при себе.
Да никогда! Это же ты взял те розы! воскликнула она.
Ну, это же ты меня надоумила, сухо ответил я.
Морт, меня могут уволить, если ты расскажешь эту историю.
Судя по её виду, она нервничала, но мне было видно, как к ней стал возвращаться её обычный нрав.
Расслабься, я просто шутил. А теперь объясни мне, как ты оказалась горничной у Ланкастеров.
Вообще-то, если бы я остановился и задумался, то догадаться было бы несложно. Слугам в донжоне обычно хорошо платили, а работа обычно была лучше, чем та, которую можно найти в городе. При прочих равных, работа здесь была удачей для любого, кто смог её заполучить. Платили щедро, а тот, за кого она когда-нибудь выйдет замуж, получит второй доход.
Папины дела в последнее время идут неважно, он в прошлом году повредил спину, и нам трудно было заработать даже на еду, не говоря уже о выплатах сборщику налогов. Поэтому когда я услышала о появлении места в замке, я попросилась сюда. Так! Прекрати меня отвлекатьиз-за тебя у меня точно будут неприятности. И не смей больше никогда поминать ту историю про розы! произнесла она раздражённым тоном, но в глазах её стояла улыбка. Мне положено сказать тебе, что твоя одежда разложена на туалетном столике, и что тебе следует поторопиться, если ожидаешь быть одетым к ужину.
Я снова потерялся:
Одежда? глупо произнёс я.
Ты же не ожидаешь, что можешь носить это, и водиться с семьёй Герцога, не говоря уже о гостях, которые прибудут завтра, сморщила она носик, жестом указывая на мой простой наряд. Я надел мою лучшую куртку, на которой было лишь несколько заплат. Мать даже постирала её для меня этим утром, поэтому на ней не было пятен.
С моей одеждой всё в порядке, ворчливо ответил я.
Да, если ты собираешься чистить конюшни, парировала она, но для Мастера Элдриджа, учёного и джентльмена, они просто не годятся, и махнула рукой в сторону разложенной для меня одежды. На туалетном столике лежал тёмно-серый дублет и лосины, подчёркнутые чёрной шнуровкой и пуговицами из чёрного дерева. Одежду дополняли мягкие тряпичные туфли.
«Да хрен вам», подумал я про себя.
Пенни, казалось, немного умела читать мысли, либо мои мысли выдало моё лицо. Она попробовала другую тактику:
Пожалуйста, Мастер Элдридж! Вы просто обязаны надлежащим образом одеться, иначе у меня будут большие неприятности, смотрела она на меня большими карими глазами, из которых, казалось, вот-вот польются слёзы. У неё что, всегда были такие большие глаза?
Да что за хрень с тобой творится? прорычал я.
Пожалуйста, Мастер Элдриджя буду так благодарна, если вы соизволите носить эту одежду.
Пенни, которую я знал, никогда себя так не вела. Да и вообще, я помнил её несколько более пацанкой. Бросив взгляд вниз, я увидел, что она выросла во всех смыслах. После чего слегка покраснел.
Ладно, проклятье, просто выходи, и позволь мне одеться, сказал я, больше злясь на свою собственную реакцию, чем на неё.
Её лицо радостно оживилось тем раздражающим образом, каким оно оживляется у женщин, когда те получают желаемое:
Я просто подожду в коридоре.
Ещё бы, пробормотал я себе под нос, затем снял свою одежду, и приступил к сражению с незнакомой одеждой. С лосинами и туфлями я справился без проблем. Белая рубашка была достаточно простой, но когда я добрался до дублета, всё осложнилось. У него было слишком уж много пуговиц и завязок, и вскоре я безнадёжно запутался.
Пенни, позвал я, ты ещё там? По-моему, мне нужна помощь.
Не в первый раз такое слышу, поддела меня она, заглядывая в комнату. Я знала, что ты скоро позовёшь на помощь. Так, выпрямись! Лицом к зеркалу нет, не тут, мне нужен свет из окна, чтобы видеть, взяла она командование на себя, и стала разбираться с бардаком, в который я превратил дублет. Встав позади меня, она обняла меня руками, чтобы затянуть завязки, которые держали переднюю его часть, глядя через моё плечо в зеркало, чтобы видеть свои руки.
Я ощущал, как её волосы щекочут мою шею, пока она затягивала завязки, из-за чего в моей голове появились самые разные непрошенные мысли. К счастью, она, похоже, этого не заметила.
Когда ты успел так вытянуться, Мордэкай? сказала она с тёплым придыханием у моего уха. Я был весьма уверен, что мягкость у меня за спиной была результатом роста, который я заметил в ней ранее. Мои щёки залились румянцем. О чём ты думал? продолжила она, не дожидаясь моего ответа. Тебе нужно заправить рубашку до того, как завязывать лосины, сказала она, и запустила руки мне за пояс, начав ловко заправлять рубашку. Я совершенно мужественно взвизгнул, и отскочил прочь.
Я и сам могу! сказал я, а потом ляпнул, не подумав:Надеюсь, ты не одеваешь так всех гостей.
Конечно нет, дурень! Для этого же есть камердинеры! выпалила она, выглядя разозлённой и, возможно, немного смущённой, хотя я не мог быть уверен.
Тогда почему здесь ты?
Моё остроумие было этим вечером в хорошей форме.
Маркус подумал, что тебе может понравиться увидеть дружеское лицо, а не общаться с незнакомцем! Вот правда, Морт, за кого ты меня принимаешь? За шлюху какую-то?
Некоторые мужчины утверждают, что разгневанные женщины привлекательны, но я их число никогда не входил. Пенни хмурилась на меня, пока я пытался сообразить, каким образом она из сказанного мной пришла к мысли о том, что я счёл её какой-то проституткой.
Постой, Пенни, прости. Я не это имел ввиду. Я был ошарашен, и я чувствую себя здесь не на своём месте. Я не должен был так говорить.
Наконец моё легендарное очарование вернулось, чтобы спасти меня. Она позыркала на меня ещё секунду, а затем её лицо немного смягчилось.
Полагаю, это я могу понять, это место может быть давящим, сказала она, расслабившись, а потом, когда я этого не ожидал, врезала кулаком мне в плечо:Вот, теперь мы квиты, добавила она, и на миг всё показалось мне таким, каким было в детстве, когда всё было проще. Но что тебя ошарашило? спросила она.
Иногда можно быть слишком свободным, выражаясь в присутствии друзей:
Ну, когда я видел тебя в последний раз, ты была просто большой пацанкой с дырками между зубами, а теперь ты стала ну тобой.
Ага, я снова попал в яблочко. Я уже упоминал, что ягений?
Пацанкой? спросила она, явно перебирая мои слова, и пытаясь понять, оскорбил ли я её снова. Полагаю, что и впрямь была, но к чему это вообще имеет какое-нибудь отношение? Я в основном всё та же. В конце концов, мы оба выше. Ты что, пытаешься сказать, что я выгляжу смешно?
Нет, нет ты выглядишь замечательно! То есть, очень, очень замечательно, красиво, вообще-то, настолько красиво, что я чувствую себя немного неуклюжим.
Я заливался краской по мере того, как мой внутренний голос заново произносил мне то, что я сказал. К этому моменту она поняла, к чему я клонил, и я готов поклясться, что на миг я увидел на её губах улыбку, прежде чем она покраснела и отвернулась. Уверен, мне просто показалось.
Извинения приняты, ответила она, и благодарю тебя за комплимент.
Она подошла к двери, и оглянулась:
Вам лучше поспешить, если вы не хотите опоздать к ужину, Мастер Элдридж.
Я схватил подушку, и метнул в неё, но она захлопнула дверь до того, как подушка до неё долетела. Никогда я не пойму женщин, но полагаю, что иметь одну из них в друзьяхне так уж плохо.
Я последний раз оглядел себя в зеркале. Перемена была изумительной. Из зеркала на меня смотрел высокий мужчина с тёмными волосами и резко контрастировавшими с ними голубыми глазами. Я всё ещё был немного долговязым, но дублет также многое делал, чтобы это скрадывать, и я вынужден был признать, что серое мне шло. В дверь постучались, и я обнаружил снаружи маленького мальчика.
Коли сэр не против, время ужинать, Мастер Маркус сказал, что вы захотите знать.
Он был неряшливым юным мальчиком, где-то между восемью и десятью годами от роду. У него не хватало одного из передних зубов, что придавало эксцентричность его улыбке.
Как тебя зовут, мальчик? сказал я таким взрослым тоном, что я сам чуть было не поверил.
Его ответ прозвучал слегка шепеляво:
Тимоти, сэр.
Веди, Тимоти, ответил я, и низко ему поклонился.
Почувствовав моё настроение, Тимоти приосанился, пока мы вышагивали по коридорам и холлам подобно великим лордам. По крайней мере пока мы не встретили по пути Герцогиню. Мы прекратили дурачиться, и я подмигнул Тимоти, когда тот уходил. Остаток пути я прошёл вместе с её светлостью, и в гораздо более серьёзном настроении.
К счастью, я неплохо знал планировку донжона, поэтому найти главный зал мне не составило труда. Я бы уселся за стол для слуг, где мне явно и было место, но Марк поймал меня при входе, и отвёл к высокому столу. Я чувствовал себя так, будто все в комнате глазели на меня, когда садился. Герцог восседал во главе стола, его леди-жена сидела на первом месте справа от него. Напротив неё расположились Лорд и Леди Торнбер, а я оказался рядом с ней, с Маркусом по левую руку от меня. Остальные дети герцога, Ариадна и Ро́ланд, сидели напротив меня, а Отец То́ннсдэйл, замковый капеллан, сидел в дальнем конце стола. Я впервые в жизни сидел за высоким столом, и чувствовал, что явно бросаюсь в глаза.
Разговор за ужином был тихим, и полностью вращался вокруг ожидаемого на следующий день приезда их гостей. К счастью, никто не ожидал от меня высказывания моего мнения, поскольку я в этом вопросе понимал весьма плохо. Однако я держал уши открытыми, и немало узнал. Судя по всему, события грядущей недели были в основном устроены для того, чтобы познакомить Маркуса и, в меньшей мере, его брата и сестру с другими аристократами их возраста. Учитывая то, что владения дворян-землевладельцев были разделены большими расстояниями, каждый дворянин устраивал подобные приёмы, чтобы позволить молодым пообщаться с равными себе. Надежда была на то, что это поможет им сформировать важные дружеские отношения, которые позже послужат им в их политической жизни, не говоря уже о возможности найти брачного партнёра. Ничего из этого прямо не говорили, конечно, но я быстро учусь, и сумел уловить недосказанное.