Я направился обратно, и заметил Ариадну. Так и былоона глубоко погрузилась в разговор с Дэвоном. Я задержался, чтобы вспомнить правильное обращението есть я сверился со шпаргалкой, которую мне ранее дала Ариадна. Там было написано «Лорд Дэвон». Хотя он пока не был Герцогом Трэмонта, ему уже дали баронета. Поскольку «Трэмонт» могло означать Герцога Трэмонта, его отца, то обычно его звали по имени, а не по фамилии, и потомуЛорд Дэвон.
Ариадна, окликнул я её. Она с благодарностью взглянула на меня. Я повернулся к Дэвону:Прошу простить моё вторжение, Лорд Дэвон, её светлость попросила меня найти её, чтобы помочь в некоторых приготовлениях.
Конечно же, ответил он с добродушной улыбкой. Несмотря на его дружелюбное отношение, окружавшая его аура меня тревожила. Я надеялся на то, что найденные нами книги помогут мне лучше понять эти вещи. Я упустил ваше имя, когда мы прибыли сделал он паузу, превратив своё утверждение в явный вопрос.
А, моя оплошность, мне следовало лично представиться: Мордэкай Элдридж, ваше благородие, сказал я, и это в общем-то полностью исчерпало все темы, на которые я был готов говорить с будущим Герцогом Трэмонта.
Мордэкай, какое необычное имя, вы родом из Лосайона? На слух имя иностранное, заметил он. Чудесно. Я даже не знал ответа на этот вопрос, мой отец обнаружил имя вышитым на покрывале, в которое я был завёрнут.
Если честно, то я тоже не уверен, откуда происходит это имямоя мать любила иностранные романы, так что могла взять его в одной из своих книг. Однако я вырос недалеко от Ланкастера, поэтому в любом случае считаю себя истинным сыном Лосайона, нашёлся я. Постоянная практика начала оттачивать мои навыки в искусстве отвлечённого разглагольствования. Мне в голову пришёл данный Леди Роуз совет, поэтому я попытался вернуть себе инициативу:Моя жизнь, наверное, кажется очень скучной человеку, подобному вам, расскажите мне о вашей семье. У вас есть братья или сёстры?
Глаза Дэвона сузились на миг:
Брат, Эрик, но мы потеряли его в несчастном случае, год назад, сказал он. Есть у меня такой талантподнимать неудобные темы.
Прошу прощения, я не хотел напоминать вам о столь деликатной теме, ответил я.
Ничего, мы с ним никогда не ладили, и в его смерти тоже не было ничего деликатного. Напился, потерял сознание в ванной, и захлебнулся, беспечно проговорил Дэвон, но я чувствовал, что он внимательно следит за моей реакцией.
Кто-нибудь подозревал злой умысел? спросил я.
Лицо Дэвона не дрогнуло, но пурпурного оттенка аура вокруг него вспыхнула на миг.
Нет, в этом отношении не было причин для беспокойства. Эрика все любили, и нашедшая его девушка подтвердила тот факт, что он много пил перед принятием ванны, несколько других женщин в «заведении» подтвердили её рассказ.
Заведении? не понял я.
Он умер в борделе, ответил Лорд Девон. А теперь прошу прощения, мне нужно заново наполнить мой бокал.
Я с радостью сделаю это для вас, сказал я, радуясь возможности заняться чем-то другим. Он передал мне свой бокал, и я стал искать того, у кого была бутылка. Когда я вернулся, то обнаружил, что Дэвон стоит рядом с Марком.
Мы как раз обсуждали тебя, Мордэкай! с энтузиазмом произнёс мой друг, но его глаза глядели предостерегающе.
Да, Маркус рассказывал мне о том, что вы изучаете математику и философию, добавил Дэвон.
Я стараюсь, но боюсь, что всегда буду лишь скромным учёным, а не одним из первопроходцев на путях разума, ответил я.
А говорите вы как человек, которому могло бы подойти искусство поэзии. Скажите мне, что вы думаете о Рамануджане, и его работе над Зета-Функцией Римана, дома мне так редко удаётся поговорить на интересные темы, сказал он. Аура вокруг него снова потемнела, что делало его улыбку зловещей.
Я думаю, что сперва никто не воспринимал его всерьёз, но в этом он сам был виноват, сказал я.
Это как?
Он представил свои идеи так, чтобы намеренно вызвать противоречия у остальных. Если бы он открыто говорил о своих методах, о том факте, что он изначально использовал Зета-функцию, чтобы прийти к своим выводам, то это вызвало бы гораздо меньше разногласий, ответил я, почти ощущая разочарование Девона. Математику в качестве своего научного прикрытия я выбрал по очень веской причине. Она стала для меня чем-то вроде хобби, как результат моего обучения вместе с Марком. Родители мои, конечно, считали её бесполезной абстракцией, как считал и Марк, но меня этот предмет весьма радовал. Поэтому я много времени провёл, впитывая в библиотеке Герцога материалы, о которых большинство людей и слыхом не слыхивало.
Возможно, разногласияединственная причина, почему кто-то вообще ещё помнит о его вкладе в науку, возможно, это было необходимо для сохранения его работ, парировал Дэвон.
Уверен, онне первый человек, скрывающий свои методы, сказал я, начиная злиться, и поэтому, пожалуй, сделал на этой фразе слишком сильный акцент. Он, несомненно, не будет и последним, но его двигавший им мотив сомнению не подлежит.
Прошу объяснить, сверкнул он зубами, напомнив мне о лисе.
Он держал свои методы в тайне, чтобы пристыдить своих современников. Если они признавались, что не могут понять его работу, то это заставляло их выглядеть невежественными, а если возражали, что он неправ, то он раскрывал свою методологию, и выставлял их глупцами. В сущности, он был самовлюблённым ослом, заявил я. Возможно, я слишком пылко говорил о своём предмете, и мог оскорбить Дэвона, но намерения такого у меня не было, по крайней мереосознанного. Окружавший его пурпурного оттенка свет запульсировал.
Прошу прощения, ваше благородие, я не хотел никого оскорбить, добавил я.
Ничего, ответил он, хотя было ясно, что он был иного мнения, вам эта тема очень небезразлична, это похвальное качество для учёного. Извините, но мне следует пообщаться с другими гостями, откланялся он. Я с облегчением посмотрел ему вслед.
Марк шагнул ближе ко мне, и взял меня за локоть:
Давай удалимся ненадолго, мне нужно подышать свежим воздухом, сказал он, и отвёл меня на пустовавший в данный момент балкон. Там он тихо заговорил сквозь зубы:Это что за хрень была?
Я не уверен, что ты имеешь ввиду, ответил я, небрежно отпивая вино из бокала.
Если бы ты мог кого угодно в мире выбрать себе новым врагом, то этот человек был бы, наверное, самым худшим выбором, сказал Марк, выглядя по-настоящему взволнованным. Что ты ему сказал, что он так крепко в тебя вцепился? спросил он, имея ввиду наш короткий разговор перед тем, как присоединился к нам.
Ну, я таки наткнулся совершенно случайно на неудобную ему темуспросил его о братьях или сёстрах, быстро пересказал я историю о брате Дэвона, и о его смерти. Но мне не показалось, что это его особо расстроило, закончил я.
Ничего хуже ты у него и спросить не мог. О смерти его старшего брата ходило много слухов. Многие подозревают, что к ней приложил руку сам Дэвон.
Я видел, в чём была проблема, но не понимал, при чём тут я:
Но он ведь знает, что я не пытался намеренно его расстроить.
Марк вздохнул, проведя рукой по своим густым волосам:
Ничего такого он не знает. Ты должен понять, как устроены люди вроде него. Позволь преподать тебе урок аристократии. Во-первых, он предполагает, что поскольку онтакая важная персона, все остальные должны знать о его делах почти так же хорошо, как и он сам. Во-вторых, если он правда имел какое-то отношение к смерти его брата, то он будет невероятно параноидален об этом. В-третьих, совершенно незнакомый человек подходит к нему, и начинает спрашивать о «плачевной» гибели его брата. Естественно, он посчитает, что ты либо пытаешься что-то ему этим сказать, либо поставить его в неудобное положение. В любом случае, он воспримет это как вызов.
Ох, находчиво ответил я. Ну, к счастью, я живу здесь, а не в Трэмонте.
Идиот, будто для таких, как он, это имеет значение, разозлился мой друг.
Что ты имеешь ввиду?
Единственный человек, который может безопасно оскорблять одного из высших дворянтот, кто равен или превышает их по рангу, напримермой отец, или кто-то из королевской семьи, как ребёнку объяснил он мне.
К счастью, мой лучший друг равен ему по рангу, улыбнулся я, думая, что это немного улучшит его настроение.
Это лишь ухудшает положениесмотри, он взглянул мне через плечо. Обернувшись, чтобы небрежно пройтись взглядом по комнате, я увидел, что Дэвон смотрит в нашу сторону, и он поднял свой стакан и кивнул мне, будто приветствуя.
Так что это значит? спросил я.
Он уже уловил, что мыдрузья, и он, вероятно, думает, что это я отправил тебя задавать вопросы о его брате. Раньше мы с ним были в дружеских отношениях, но теперь он отметит меня как своего врага. Тебя это не защищает, тебя это ставит под удар, Морт.
Не уверен, что понимаю, сказал я.
Он не может ударить по мне напрямую, так что очевидными целями для его возмездия станут мои союзники, особенноте, у кого мало собственных ресурсов, сказал Марк, пристально глядя на меня, и я наконец понял, что именно он пытался мне объяснить.
Но я его даже не знаю! Я определённо никогда не собирался делать его моим врагом, воскликнул я. Как всё могло обернуться так ужасно скверно?
В этих кругах намерения не имеют значения, угрюмо ответил Марк.
Так что же мне делать? забеспокоился я, как и подобало в этой ситуации.
Если возможноизбегай его, и молись, чтобы он остался недостаточно осведомлённым о твоей семье и друзьях. Давай возвращаться внутрь, мы лишь вызываем в нём ещё больше подозрений, болтая тут сами по себе, сказал Марк, и зашёл обратно внутрь. Я вскоре последовал за ним, и самостоятельно двинулся по помещению.
В итоге я попался в разговор со Стивеном Эйрдэйлом, бывшим достаточно эгоцентричным, чтобы не задавать мне никаких вопросов обо мне самом. Однако я быстро заскучал, поскольку не имел никакого интереса к торговле специями, или к тому, сколько он заработал денег, инвестируя в эту торговлю. Я уже собирался откланяться для визита в уборную, когда увидел, как в гостиную вошла Пенни, неся поднос с закусками. Она встретилась со мной взглядом, и неловко отвела глаза.
К уборным я шёл с тяжёлым ощущением в животе. За один короткий день я сумел стать политической обузой для моего лучшего друга, а также убедил другого моего друга в том, что нахожусь в союзе с тёмными силами. По крайней мере, я пока не доставил никаких неприятностей Дориану, но замечания Марка заставили меня беспокоиться о том, что он станет ещё одной целью для Дэвона, если тот узнает о нашей дружбе.
Остаток дня медленно миновал, и я наконец сумел удалиться в мою комнату, не устроив больше никаких неприятностей. Я попытался вздремнуть, поскольку предшествовавшее социальное маневрирование утомило меня, но сон ко мне не шёл. Вместо этого я провёл время, упражняясь в изученных мною мелочах. Через некоторое время я довольно неплохо овладел контролем над количеством создаваемого мною света. Я начал приноравливаться к течению эйсара, создавая световой шар. «Эйсар», как я выяснил, было правильным именем силы, которую маги использовали для создания магических эффектов.
Удобных субъектов для упражнения в сонном заклинании у меня не было, и после ястреба я стал осторожнее, поскольку всё ещё чувствовал себя немного виноватым. Ту, третью книгу я решил взять сразу же после ужина. Я не мог продвинуться в журнале Вестриуса дальше, не улучшив своё понимание лайсианского языка.
Наконец Бенчли явился с сообщением о том, что пришло время ужинать. Судя по всему, Пенни договорилась о том, чтобы он мне прислуживал, во избежание дальнейших сложностей. Каким бы тёмным ни было моё настроение, я не мог её винить. Я не чувствовал себя готовым к дальнейшим политическим интригам, поэтому взмолился о пощаде, сославшись на внезапное недомогание. Бенчли был камердинером уже много лет, и мгновенно меня понял:
Больше ни слова, сэр, я принесу ваши извинения вместо вас, сказал он, и незамедлительно удалился.
Часом позже мои мысли прервал стук в дверь, и на миг у меня появилась надежда, что может быть Пенни простила меня за то, что я её напугал. Открыв дверь, я обнаружил снаружи Дориана, несущего поднос с едой.
Я подумал, что ты, наверное, голоден, сказал он.
Увидев свежий хлеб и сыр, я вспомнил, что пропустил завтрак. У меня заурчало в животе.
Входи, Дориан, друг мне сейчас не помешает, сказал я, отложив свою депрессию в сторону, и налепил для него на лицо свою самую широкую улыбку.
Я съел всё, что он принёс, и вскоре обнаружил, что собираю крошки с тарелки. Теперь, когда мой живот относительно успокоился, я почувствовал себя более способным к разговорам, поэтому некоторые время провёл, описывая Дориану мои невзгоды. Он был подобающим образом впечатлён глубинами моей глупости:
Да, ты уж точно не останавливаешься на полпути, Морт, заметил он.
Я вынужден был согласиться.
По крайней мере, тебе выпало отвести Леди Роуз в гостиную, сказал он. У моего друга всегда всё было написано на лице.
Окей, выкладывай, я же видел, как ты смотрел на неё, когда мы вошли. Ты как-то с ней знаком?
Он выглядел смущённым:
Ты помнишь, как меня на год отослали на воспитание? начал Дориан. Это была обычная практика для дворянских сыновей и дочерейпожить год или два в поместье другого лорда. Это помогало им больше узнать о том, как управлять королевством, давало им более широкий жизненный опыт в мире, и создавало связи с другими членами правящего класса.
Помню, где-то в Албамарле, так ведь? ответил я, а потом вспомнил, что дом Хайтауэров был в столице. О-о-о-о, ясно выразился я. У меня замечательный словарный запас, когда я стараюсь. Наконец мне в голову пришло чёткое предложение:Ты влюбился в неё, а?
В общемда, ответил он. Но мы особо не разговаривали, так что я сомневаюсь, что она вообще меня помнит.
Тут ты, возможно, ошибаешься, сказал я, вспомнив о том, как она ранее бросала на него взгляд, но больше ничего не сказал об этом. Мы ещё поговорили, а потом он ушёл. Но никому из нас не пришло в голову никаких подходящих мыслей насчёт моих неприятностей с Дэвоном Трэмонтом.
Когда он ушёл, я направился в библиотеку, чтобы забрать третью книгу, «Лайсианскую Грамматику».
Глава 6
Реже всего те, что рождаются с высоким испусканием и высокой ёмкостью. Не известно, с\сколько именно их рождается, вероятноне более одного из тысячи, и немногие из них доживают до зрелого возраста. Причина этого в том, что их таланты чрезвычайно опасны, причём для них самихв наибольшей степени. Хорошей аналогией для этого будет ребёнок, которому дали бритву или другой опасный предметон вероятнее всего повредит себе, нежели научится правильно ею пользоваться. Те немногие, что доживают до зрелого возраста, обнаруживают себя в одиночестве, почти без наставления в надлежащем использовании их дара, если только им не выпала удача быть найденными кем-то знающим. Из-за этих прискорбных фактов истинно талантливые маги, или волшебники, как их часто называют, весьма редки, и обычно живут в одиночестве, за исключением некоторых очень густонаселённых городов.
Когда Пенелопа Купер шла по коридору, время было уже позднее. Она слишком задержалась на работе, и устала. Она могла думать лишь о том, как добраться до своей комнаты и найти там весьма заслуженный отдых. Так получилось, что она прошла через тот коридор, который вёл в библиотеку. Если бы она прошла лишь пяти минутами ранее, она встретила бы Мордэкая, и всё могло бы сложиться совсем по-другому.
А так она была одна в коридоре, погружённая в свои мысли. Она чувствовала себя виноватой за своё прежнее поведение. Она знала, что Морт не хотел её пугать, но она была совершенно не готова, когда тот люто яркий шар света ослепил её в его комнате. Когда он сказал ей закрыть шторы и сесть на кровать рядом с ним, она не этого ожидала. По правде говоря, она не была уверена, как бы отреагировала, если бы он стал с ней заигрывать, поскольку у неё было гораздо меньше опыта с мужчинами, чем он, похоже, полагал.
Опустившаяся тьма, за которой последовало внезапное появление Маркуса, совершенно выбили её из колеи, и заставили впасть в панику. Собственная реакция устыдила её, и она не знала, как ответить ему, когда он позже посмотрел на неё в солнечной комнате, из-за чего она почувствовала себя ещё хуже.