Парочка поравнялась с деревом. В свете фонаря на груди гостьи что-то блеснуло. Будь Мара сейчас человеком, она не успела бы рассмотреть этот небольшой металлический предмет. Но орлиное зрение было острым и цепким. Жетон, похожий на полицейский. Жетон с изображением солнца. Точно такое же украшало и лодку «Сольвейг», и флаг Линдхольма. Sol lucet omnibusдевиз всех перевертышей.
Гостья скрылась за кронами деревьев, но Мара еще слышала ритмичный шорох ее шагов и более тяжелую поступь Густава. Нанду тихонько свистнул, привлекая внимание подруги. Махнул крылом, заманивая ее вниз. Он был шумным и дерзким по пустякам, но в крупные неприятности влезать страшился. А следить за представителем Совета, да еще и непростым, а из отдела внутренней безопасности, грозило, несомненно, отборными неприятностями. Не такие уж дураки работают в Совете, чтобы не заметить слежку двух первокурсников. Но Мара предпочитала узнавать все лично. В конце концов, ей следовало опасаться Совета, как никому другому. И если кого-то послали в пансион по ее душу, она не собиралась оставаться в неведении. Даже если Нанду струсит и растворится в промозглой темноте.
Она взмахнула крыльями, набрала высоту и полетела к главному зданию. Окна столовой, библиотеки и учебных классов на втором и третьем этажах уже погасли. Свет горел лишь в холле, медпункте и кабинете Эдлунда. И вряд ли представительница Совета прибыла на остров так поздно только для того, чтобы поправить свое здоровье у мадам Венсан. Та, наверняка, не спала и возилась с третьекурсницей Лили. Девочка-акула из теплых вод Карибского бассейна застудилась во время незапланированной вылазки в море. Теперь ей предстояло лечить воспаление легких и отбывать наказание с подругами. Нерпу Анику и гигантского окуня Саманту уже отправили наводить порядок в библиотеке.
К счастью, профессор Эдлунд не переносил духоты. Окно его кабинета было привычно приоткрыто, и Мара устроилась на наружной балке справа. Так ее бы никто не увидел изнутри, зато она слышала все, что происходило в помещении.
Тихий шелест крыльев возвестил о появлении Нанду. Видимо, какое-то время он еще раздумывал, стоит ли участвовать в авантюре, и все же принял решение в пользу Мары. Уселся с другой стороны окна и замер. Что ж, по крайней мере, Мара будет уверена, что все это ей не приснилось. Советник из ее друга был никакой, но всегда проще разделить опасения хоть с кем-нибудь.
Эдлунд был не один. И пусть пока в кабинете царило молчание, Мара уже учуяла знакомый запах духов. Мисс Вукович. Когда-то она казалась девочке чересчур строгой и даже свирепой, но теперь это был единственный взрослый во всем Линдхольме, кому могла доверять новообретенная директорская дочь. Железная леди, несгибаемая. Но честная и самая порядочная из всех, кого Мара знала за свою жизнь. И от одного ее присутствия стало гораздо спокойнее.
Скрипнула деревянная дверь кабинета, раздались шаги и Густав, коротко поздоровавшись с начальством, удалился.
Мисс Нора Линкс,прозвучал ударом хлыста незнакомый женский голос.
Очень приятно. Можете называть меня Ларс, а это Мила Вукович, моя правая рука. Добро пожаловать на Линдхольм,мягко ответил Эдлунд.Я могу попросить синьору Коломбо организовать Вам поздний ужин. Сегодня у нас чудесное рагу
Я сыта.
Тогда присаживайтесь,по полу скрипнули ножки кресла.Могу я предложить вам выпить?
Благодарю,отозвалась Линкс.Но я на службе. Не будем тратить время на формальности. Я приехала поговорить о вашей дочери. И разговор будет серьезным.
Мара вздрогнула и на мгновение ослабила хватку, когти скользнули вниз. Пришлось помочь себе крыльями, чтобы вернуться на место. И только в воцарившейся тишине стало понятно, как громко прозвучали эти хлопки. Нанду не шевелился, будто сделался частью стены.
Что это за шум?напряженно спросила Линкс.
Деревья, я полагаю,мисс Вукович говорила бесстрастно.Я удивлюсь, если утром не выдернет с корнем ни одну липу.
Я бы хотела рассчитывать на полную конфиденциальность
Хорошо, я проверю.
Каблуки Вукович застучали по деревянному полу, и окно распахнулось. Женщина выглянула наружу и порыв ветра выбил несколько прядей из ее тугого каштанового пучка. Она повернулась в одну сторону, в другую и, разумеется, увидела Мару. И надо отдать ей должное: ни на секунду не изменилась в лице.
Ветер, как я и говорила,она поправила очки и прикрыла окно, оставив небольшую щель.
Отлично,успокоилась Линкс.Тогда перейдем к делу. Господин Эдлунд, вы же не будете отрицать, что Тамара Корсакоффваша биологическая дочь?
Я не делал из этого тайны,голос профессора звучал хрипло.
Мара моргнула. Столько лет директором пансиона, а он совершенно не умеет держать себя в руках!
Тогда почему вы до сих пор не подали документы в Совет? И не оформили отцовство?
Я узнал об этом недавно, и знаете, то одно, то другое Годовая отчетность, итоговая аттестация, выпускной Собирался заняться этим на весенних каникулах.
В России это долгая бюрократическая процедура,вмешалась Вукович.И понадобится личное присутствие Ларса. Он не может пока оставить дела.
Допустим,нехотя согласилась Линкс.Хотя желательно было бы сразу уведомить Совет. Девочка знает?
Разумеется.Эдлунд кашлянул.Конечно, папой она меня пока не называет, но прогресс наметился.
Мара мотнула головой и усмехнулась про себя. Спасибо, что не сказал, будто они за ручку гуляют на закате. Какой к черту прогресс?
Мы были удивлены, когда узнали об этом,сообщила гостья.
Интересно, откуда,не удержалась Вукович.
Это несущественно. Гораздо важнее, почему вы не сообщили об этом сами. Сами понимаете, Совет привык рассчитывать на откровенность. Особенно от человека, которому доверено воспитание и обучение наших детей.
Так или иначе, вы все выяснили. И я даже этому рад,Эдлунд подошел к окну, его голос стало лучше слышно.Вы приехали, чтобы выразить недовольство высших чинов?
Если бы они хотели выразить свое недовольство, за вами бы прислали не меня,усмехнулась Линкс.Пока я приехала всего лишь поговорить.
О чем же?
Дело в том, что мы провели небольшое расследование. Представляете, оказалось, что Вы не видели Елену Корсакофф, мать Мары, по меньшей мере два года до рождения девочки.
Потрясающе!фыркнула Вукович.Вы что, за всеми следите?
Нет, конечно. Но моменты, когда директор пансиона покидает свой пост, нам известны,спокойно пояснила Линкс.Дело в том, что Селия Айвана, арестованная зимой за нападение на юную мисс Корсакофф, рассказала нам удивительные вещи.
Она же признана невменяемой!возмутился Эдлунд.И мы планируем доказать, что именно она виновна в пожаре, убившем Елену Корсакофф!
Конечно, конечно. Никто не стал бы верить на слово сумасшедшей женщине, подозреваемой в убийстве. Но мы попытались проверить ее показания и выяснили, что в них есть доля правды. И я хочу услышать это от вас, господин Эдлунд. Это правда, что между вами и Еленой Корсакофф ничего не было?
В кабинете стало так тихо, что Мара слышала дыхание своего отца. Соври! Придумай что-то! Не выдавай им нашу тайну!..
Да,все же сдался он после паузы.
И тем не менее, девочка, которую она родила,ваша биологическая дочь?
Да.
И это связано с теми генетическими экспериментами, которые вы проводили в те годы?
Да.
Послушайте, какое это имеет значение?вмешалась Вукович.Эксперименты, отношения Лена мертва, а Мара жива. И у девочки должен быть отец, неважно, как он им стал! Прошло пятнадцать лет, ни к чему ворошить эти глупости!
Я бы и рада с вами согласиться,без энтузиазма ответила Линкс.Но Совет считает иначе. Так что, господин Эдлунд, как же получилось, что Мара стала вашей дочерью?
Лене был подсажен эмбрион. Один из тех, что находился в моем криохранилище.
Вы знали об этом?
Нет. К тому моменту я забросил эксперимент, а Лена похитила один из эмбрионов. Она хотела ребенка и не задумывалась о последствиях.
И что же это был за эмбрион?
Биологический отеця, матьИнира Нанук, которая погибла еще до рождения Мары.
Вот видите, это было просто,удовлетворенно произнесла Линкс.Никто не желает вам зла. Мы очень бы хотели видеть Мару в гостях на каникулах. Сами понимаете, первый перевертыш, рожденный из пробирки, должен стать научной сенсацией. Наши специалисты были бы рады с ней познакомиться, взять некоторые анализы. Возможно, это прорыв в будущее, ведь ее способность проявилась необычно. Девочка стала зимним перевертышем, хотя родилась летом. Да еще к тому первая ее трансформация была полной Согласитесь, это интересно. Так что мы с нетерпением ждем
Нет,отрезала Вукович.
Что, простите?
Нет. Я ее законный опекун, девочка несовершеннолетняя. Я не даю своего согласия на выезд.
Вы отдаете себе отчет в своих действиях?холодно спросила Линкс.
Абсолютно.
Прекрасно,кресло снова скрипнуло, видимо, представительница Совета встала.С вами еще свяжутся.
Резкие шаги, хлопок двери.
Эдлунд тихо выругался по-шведски.
И что теперь будетвыдохнул он.
Рано или поздно это должно было случиться,Вукович подошла к окну и повернула ручку.Залетай.
Мара удивленно взглянула на Нанду, бедолага дрожал то ли от холода, то ли от ветра, то ли от ужаса.
Да залетайте уже! Вы оба!завуч устало вздохнула.У меня нет сил придумывать вам наказание.
Замерзший Нанду впорхнул первым, следом влетела Мара и мягко опустилась на дубовый письменный стол.
И что теперь с ней делать?Вукович обессилено рухнула на диванчик для посетителей, сняла очки и потерла переносицу.Если они узнают, что у нее обе способности
Без вариантов,Эдлунд захлопнул окно.Пора ей познакомиться с дедом.
Глава 2. Зов предков
Уважаемые пассажиры, пристегните ремни, мы приступаем к снижению. Через тридцать минут мы совершим посадку в аэропорту Икалуит. Местное время пять часов сорок пять минут пополудни, температура воздуха семь градусов по Цельсию.
Мара вздохнула и вцепилась в подлокотники. Да, в облике орла она с удовольствием летала самостоятельно, но самолеты переносила с трудом. При смене высоты у нее страшно закладывало уши и болела голова.
Может, перевоплотишься?участливо предложил Эдлунд.Никто не обратит на тебя внимания.
Не знаю Рискованно. По международному праву перевертышей мы не можем трансформироваться, если вблизи находится хотя бы один
Как директор я рад, что ты подготовилась к тесту,отмахнулся профессор.Но необязательно же каждый раз так мучиться! Накинь капюшон. И займись ушами.
Разве они и изнутри?..
А ты попробуй. Сделай мои уши, это не отнимет у тебя сил. А я всегда прекрасно переносил полеты.
Мара накинула капюшон толстовки, затянула завязки, пригнулась. Эдлунд положил руку ей на плечо, видимо, желая поддержать, но она вздрогнула. Не привыкла еще к таким нежностям. Он почувствовал это и убрал ладонь.
Перевоплощения в других людей и даже частичное изменение внешности она терпеть не могла. Но отступать было некуда, ведь ее уже считали зимней, училась она на курсе Найджела Смеартона, терпела издевки, превращалась то в рыжую, то в блондинку, то и вовсе в парня. Конечно, вредный англичанин всегда находил к чему придраться. Она мечтала однажды утереть ему нос, но пока не получалось. Стабильная шестеркаи на том спасибо. Оценку выше он ей никогда не ставил, хотя наверняка был в курсе ее родства с директором. Этот ушлый старикан, который на своем факультативе для старшекурсников растил шпионов для мировых спецслужб, знал все, что происходило в радиусе десяти километров. Но делать для кого-то исключения не собирался. Скорее наоборот, возненавидел Мару еще сильнее.
То ли из-за вечного осуждения профессора Смеартона, то ли из-за нелюбви к зимним вообще, поскольку все они отличались довольно вредным характером, Мара плохо переносила трансформации иноликих. В орладругое дело. Это было легко, приятно, внутри будто взрывались маленькие пузырьки с веселящим газом. Весь мир становился ближе и раскрывал ей свои объятия.
Дар зимних отнимал силы. И физические, и моральные. Чтобы настроиться на перевоплощение в другого человека, она должна была представить, что скрывается от преследователя. Ее не покидало чувство гадливости, чего-то неправильного, незаконного, преступного. Словно она становилась в эти минуты каким-то мошенником и обманщиком. Двуличной. И это претило, вызывало привкус мыла и досады.
Однако, как назло, именно эта способность не раз выручала ее в трудную минуту. Вот и сейчас, ощутив в ушах легкое покалывание, ощупав их и констатировав некоторую лопоухость, Мара на удивление безболезненно перенесла снижение самолета. И все же особой радости ей это не доставило. Уж лучше глотать ртом воздух, опасаясь, что барабанные перепонки вот-вот лопнут, чем лишние полчаса думать о предстоящей встрече. Нехорошее предчувствие стиснуло желудок, пальцы стали липкими и холодными, и Мара скрестила руки на груди, словно защищаясь.
Не переживай,неуклюже поддержал ее Эдлунд.Он специфический и непредсказуемый, но хороший человек.
Вы поэтому весь полет терзаете пуговицу на рубашке?
Профессор удивленно посмотрел вниз и спрятал руку.
Действительно Ну, меня он не любит, но у тебя особый случай. Семьяэто святое.
Мара вздохнула. Хорошо бы. Не успела она прижиться в Линдхольме, завести друзей, почувствовать себя дома, как снова уезжать. И не куда-нибудь, а чуть ли не на край земли. Нунавут, Канада. Она погуглила: тундра, арктическая пустыня. Вечная мерзлота. Сама большая жара, на которую можно рассчитыватьплюс десять. И то вряд ли. Чем не мечта для каникул? А ведь Нанду звал ее к себе в Рио, и даже его мама готова была взять на себя ответственность. Донна Зилда прекрасно относилась к Маре. Ладно, допустим, Бразилияслишком далеко. И фавела Росинья, в которой обитает небольшая семья Торду, изобилует злачными местами. Но почему бы тогда не в Исландию к Брин? Миссис Ревюрсдоттир на свою младшенькую надышаться не может, вот уж где бы Мара была под присмотром! Конечно, некоторым занудством это путешествие и попахивало, но Брин была хотя бы подругой! Или взять Джо. Тоже Канада, тоже Большой Белый Север. Но резервация индейцев оджибве гораздо южнее и у Мары оставался шанс искупаться этим летом. И пусть Джо молчалив, надежнее него нет никого. И его отец работает в полиции. Чем не защитник?
Но нет. Мисс Вукович долго совещалась с Эдлундом, и они постановили: Мара едет к деду. К отцу Иниры Нанук. Инуиту, обитающему в далекой канадской провинции Нунавут. ИмяСэм Нанук. Летний. Родной языкинуктитут. И выговорить непросто, не то, что освоить. Тотембелый медведь. Пятнадцать лет назад работал учителем в школе. Старший сынИла Нанук, тоже летний, тоже медведь. На этом скудные познания о эскимосской родне заканчивались. И не потому, что это была тайна, покрытая мраком. Просто никто с ними не общался с момента похорон Иниры.
Инуитская красавица, зимняя, но при этом, по слухам, невероятно скромная и нежная, была возлюбленной Ларса Эдлунда. Поддерживала его эксперименты и сдала яйцеклетку. Но погибла. Выпала из линдхольмского маяка, и долгие годы этот случай считали самоубийством, пока Мара не нашла истинного виновника. Однако отец Иниры успел прочно возненавидеть несостоявшегося зятя. Проклял на похоронах дочери, и с тех пор ни разу не выходил на связь.
О том, что у него есть внучка, Сэму Нануку сообщили в январе. Отреагировал он странно. Долго молчал в трубку, и когда Эдлунд уже было решил, что связь прервалась, вдруг произнес:
У нее всегда будет дом в Иллуаасаке,и отсоединился.
За эти слова и уцепился Ларс Эдлунд, когда решил спрятать Мару от Совета. Он объяснил дочери, что канадские инуиты, как и многие индейцы и другие малые народы, не подчиняются Верховному Совету перевертышей. Они не подписывали международный пакт о содействии, детей своих обучают сами, от политических игрищ открещиваются, а правовые вопросы у них решает местный шаман. Инира, в отличие от брата и остальных сородичей, мечтала увидеть другой мир. Узнав о существовании Линдхольма, на следующий день после своего совершеннолетия она собрала чемодан и вылетела в Швецию, пусть и была на тот момент старше остальных учеников. Обычно в пансион поступают подростки четырнадцати-пятнадцати лет. Именно в этом возрасте у перевертышей способность проявляется впервые. А Инира уже владела навыками перевоплощений, усвоила знания своего народа и, тем не менее, терпеливо училась наравне с тинейджерами с самого первого курса.