Каждую ночь? Элохим уже не мог усидеть на месте. Он до этого никогда не слышал о том, как познакомились его родители.
Да, сынок. Каждую ночь. Так что мы были влюблены друг в друга задолго до первой встречи.
А потом были драконы. Голос Ману заставил испугаться даже Адоная. Великан просто появился возле костра так, как будто был здесь с самого начала. Мы тогда штурмовали Дайнорос на самом юге Ближних Пустошей. Никогда не забуду тот день. Жар, хаос, страх. Они свалились на нас как снег на голову.
Снег, как раз был потом. Появившись, Бора сразу же бросилась на шею Ману, от чего глаза у великана загорелись радостью и любовью. Всем привет. Снег, мой дорогой племянник, был потом, когда твоя мать обрушила пургу на головы драконов. Ты только представь. Знойное лето. Вся трава в пустошах увяла. Сушь стояла несусветная. И вдруг небо почернело и не только драконы, но и мы впервые услышали имя царицы лесов.
Да, грандиозная была тогда битва. Голос Тора как всегда был мрачен, только вот его появление уже никого не удивило. Правда, я провел ее в лазарете.
Да вы что, все сговорились что ли? Не выдержав и не скрывая своего удовольствия присутствием всех избранных советников, закричал Элохим.
Нет, племяш. Гор появился за спиной княжича и сразу же его крепко обнял. Когда люди любят друг друга, им не нужно договариваться. Им не нужна магия и телепатия. Они просто одновременно думают об одном и том же.
Боже мой, братцы. Как же давно мы вот так не собирались у костра, просто поговорить. Протянула Бора, вжавшись в своего огромного мужа. Как же я соскучилась по вот таким вот посиделкам.
Я же говорил тебе, что все получится. Внезапно выпалил Элохим, подмигнув Дрону.
Твоя, правда, княжич. Снимаю шляпу. Дрон встал и отвесил Элохиму поклон до земли. Хотя я итак никогда не сомневался в успехе.
Сомневался и еще как. Ухмыльнулась Мира. Мы тебя еле уговорили, врунишка.
Что? О чем это вы? Адонай сложил руки на груди и пристально посмотрел на сына, требуя объяснений.
Вы здесь не ради меня, отец. Мы с Дроном и Мирой это все подстроили, что бы вернуть вас к жизни. Посмотрите на себя. Сейчас вы счастливы и полны жизни. Сейчас вы настоящие, а были лишь блеклыми тенями. Элохим встал в центр около костра и обвел всех собравшихся взглядом. Вы же после Алгера перестали общаться друг с другом. Закрылись каждый в своей скорлупе. Здесь спасают не меня, здесь спасают вас.
Какой ты у меня стал большой и сильный. Нелана не смогла сдержать слез. Она подошла к Элохиму и, обняв, поцеловала в лоб. Настоящий князь. Смотри, Адонай, как бы наш сын не превзошел нас.
Он обязан превзойти. Адонай тоже встал и подошел к сыну. Я горжусь тобой, Элохим. Сегодня ты доказал, что готов к большему. Ты излечил мою душу, наши души. Завтра я начну твое обучение, и никакие мои бесы не помешают мне сделать это.
В очередь, голубоглазенький. Рыкнула Бора и зацокала языком. Первой буду я.
Адонай снисходительно улыбнулся, но спорить с Борой не стал. Остальные просто рассмеялись.
Этот вечер полностью изменил судьбу Элохима. Он вернулся в столицу, и теперь каждый день его обучали самые великие волшебники Реального Мира. Они открыли ему все тайны магии. Они наслаждались его обучением, и он благодарил их за это своими успехами.
***
Элохим смог примирить избранных советников и друг и другом и самими собой. Теперь, когда все точки на «и» были расставлены, когда не осталось недомолвок, дела стали спориться. Вот уже они сообща смогли снять проклятие Алгера с Бораноиса. Город тут же начал оживать. Сюда потянулись крестьяне, рыбаки и ремесленники. Они начали обживать пригороды и восстанавливать порт, хотя до былого величия Бораноису было еще далеко.
Элохим почти все время проводил в столице. Теперь он не сбегал по ночам в храм к Нюше, а ходил в него открыто, часто в сопровождении Тора и Алганы. Его успехами в магии восхищались все. Княжичу даже самые сложные заклинания давались легко и непринужденно. Иногда у него даже получалось удивить не только Адоная, но и Бору, а эту воительницу удивить не так-то просто.
Однажды вечером Элохим вернулся после прогулки. Он оставил своего Боливара во дворе, а сам побежал к себе в спальню. Было уже поздно и во дворце практически никого не было. Эхо его шагов отражалось от мрачных стен и темных потолков. Элохим уже стоял возле своей двери, как вдруг его внимание привлек еле слышный голос отца. Прислушавшись, княжич понял, что тот разговаривает с Ману. Такой поздний разговор не мог не привлечь внимание принца, и он украдкой пробрался к кабинету отца. Дверь в него была закрыта не до конца. Сквозь узкую щель был виден свет свечей и хорошо слышен их разговор.
На севере пропадают люди, Адонай. Почти каждый день мне докладывают об одном, или двух подобных случаях.
Люди пропадали всегда. Что в этом странного? Адонай сидел в кресле. Он курил сигару и пил вино. Даже в долине иногда исчезают люди. За всеми не уследишь.
Это так, но все же донесения из Таежных лесов не дают мне покоя.
Элохим не видел Ману, но голос у великана непривычно дрожал. Что-то его действительно беспокоило. Иначе он бы не пришел к отцу так поздно.
Ходят слухи про каких-то монстров. Говорят, что любой, кто их видел, погибал, а его тело исчезало бесследно.
Ману, братишка. И ты в это веришь? Если все то, что говорят, правда и все погибали, то откуда берутся эти слухи? Адонай улыбнулся и махнул рукой. То, что люди исчезают плохо, а все эти слухи, скорее всего, придуманы для детей. Что б ни шастали где попало почем зря.
Возможно, ты и прав. Но вчера исчез рыцарь ордена Серых Журавлей. Ману встал и подошел к столу. Теперь Элохим смог увидеть его. Великан был закован в доспехи, стало быть, он явился сюда с границы. Я отправил его к Высоким Горам, что бы он там все разнюхал. А он исчез.
Это действительно странно, Ману. Теперь нотки тревожности были слышны и в голосе Адоная. Серые Журавли просто так не пропадают.
И я о том же. Позволь мне отправиться на север и все узнать.
Нет, Ману. Отправь туда еще разведчиков, но не поодиночке, а парами.
Но Адонай
Даже не спорь. Ты ведь полагаешь, что это Алгер. Если так, то в одиночку с ним лучше не встречаться.
А посылать на верную смерть рыцарей. Да?
Это их служба. Они могут погибнуть там, а могут погибнуть здесь. Любой из нас может погибнуть, ведь мы на войне. Адонай встал и подошел к Ману. Он взял его за плечи и пристально посмотрел в его грустные глаза. Я знаю, что Алгер рано, или поздно вернется. А еще я знаю, что только вместе мы сможем одолеть его. Ни я, ни ты, ни Нелана в одиночку с ним не справимся. Справиться с ним можем только мы все вместе и только так. Если хоть одного не будет хватать, нам не устоять.
Я понял тебя, брат. Ману залпом осушил кубок и со всей силы ударил кулаком по столу. Эхо от этого удара еще долго блуждало по пустынным коридорам дворца. Хорошо. Я отправлю в горы еще рыцарей. Будем молиться, что бы они смогли вернуться.
Ману протянул руку Адонаю и тот крепко пожал ее. О чем они говорили дальше, Элохим уже не слышал. Он быстро, но тихо бежал вниз во двор. Княжич уже давно мечтал совершить какой-нибудь подвиг и сразиться в битве. Ему казалось, что судьба улыбается ему. Естественно он понимал, что отец не отпустит его, поэтому и сбежал. Оседлав Боливара, он помчался к восточным воротам города.
Еще находясь в столице, Элохим преобразовал себя. Понимая, что стражники даже если и выпустят его, то обязательно доложат отцу, Элохим принял вид посыльного. Этих людей никто не останавливал, так как письма в их сумках были очень важны. Им всегда открывали все дороги и предоставляли свежих скакунов. Но это Элохиму не требовалось. Как только он покинул город, обернулся орлом и полетел по небу. Боливара Элохим уже несколько раз превращал в другое животное. Первые разы давались коню тяжело, но вскоре он привык. Орлом Боливар уже был и поэтому спокойно летел за своим хозяином.
Опустившись на землю уже в Таежных лесах, Элохим опять сменил образ. Теперь он был бродячим кузнецом. Княжич знал, что в дальних деревнях умельцев мало, поэтому кузнецу очень обрадуются. Добравшись до деревни стоящей на самом краю леса, Элохим постучал в двери дома наместника.
Доброй ночи, уважаемый. Не найдется ли в вашей деревне кров для меня.
Кров? Конечно найдется, приятель. Наместник осветил Элохима огнем факела. А кто таков ты будешь?
Меня зовут Эльх. Я кузнец.
А что ты делаешь в такой глуши, Эльх?
Отец обучил меня всему, что знает сам. Пришло время строить свою жизнь. Элохим говорил, чуть шепелявя, стараясь ошибаться в словах. Так он хотел скрыть свою образованность, ведь кузнецам она не присуща. В долине Уссури много кузнецов, а здесь я слышал, их не хватает.
Правду люди говорят. Здесь нам кузнец очень нужен. Пойдем, я провожу.
Наместник накинул на себя плащ и повел Элохима к кузне. Деревня была небольшая. Не более двадцати домов. Дом кузнеца стоял на окраине. Он был заброшен, но Элохима это не остановило.
Располагайся пока. Завтра жена принесет тебе чего-нибудь поесть. Все что нужно найдешь в кузне. Там все осталось после смерти последнего кузнеца.
Смерти? А как он погиб? Элохим поджег факел и вошел в дом. Он был крепким, но чувствовалось, что в нем давно никто не живет. Его призвали на войну?
На войну? Что ты. Какая тут война. Уже лет десять здесь тихо и спокойно. Правда, вот люди иногда пропадают. Наместник присел на лавку и забил себе трубку. Кого медведь задерет, кто в тайге заблудится. Места-то тут опасные.
Да. Я заметил. Жутковато у вас здесь.
А что делать? Адонаю нужен лес. А где его брать, как ни здесь. Без кузнеца конечно очень трудно. Все пилы да топоры затупились.
Ты так и не сказал, как погиб мой предшественник. Перебил наместника Элохим, настаивая на желании узнать это как можно скорее.
Да как погиб. По глупости своей. Наместник с грустью выдохнул и затянулся трубкой. Была у него дочь. Жены не было, а дочь была. Что сталось с женой, я не знаю, он уже без нее сюда приехал. В дочурке он, конечно, души ни чаял. Во всем ей потакал. Но где-то год назад, может чуть больше, пропала она. Кузнец места себе не находил. Всю деревню на ноги поставил. Целый месяц мы ее по лесам да горам искали. Так и не нашли. Обезумел он. Пошел сам искать. Так и не вернулся. Мы его прождали пару месяцев, а потом в погибшие записали.
Да. Грустная история.
Грустная не то слово. Что-то не хорошее в здешних местах твориться. Я когда на юг лес отвожу, со многими наместниками общаюсь. И у каждого в деревне подобные случаи есть. Два-три человека за год пропадает, а то и больше. Наместник докурил трубку и потушив, спрятал ее в карман. Ладно, пойду я, а тебе с дороги, небось, отоспаться хочется.
Наместник похлопал задумавшегося Элохима по плечу и направился к выходу из дома, но в дверях остановился.
Конь у тебя добрый. Не похож он на обычного деревенского скакуна. Холеный весь. Я таких даже у рыцарей не видел. Если хочешь сберечь его, на улице не держи. Пусть с тобой в доме ночует. Так надежней будет.
Элохим кивком головы поблагодарил наместника и тот вышел из дома.
Эту ночь княжич не уснул. Он постоянно перебирал в голове рассказ наместника о кузнеце и его дочке. В молодом разуме Элохима все смешалось. Отец, Ману, наместник, дочь кузнеца. Все это было неспроста, и Элохим чувствовал это. Он так и простоял всю ночь, глядя в окно. Когда на улице начало светать к его дому подошло несколько женщин. Они принесли ему еду и воду, а также кое-какое барахло. Элохим был ужасно голоден и, не стесняясь, набросился на крынку с молоком. Еще никогда свежее парное молоко не было столь вкусным как здесь.
Еще бы. Гордо задрав нос, ответила на удивленный взгляд Элохима жена наместника. Наши коровки на чистых изумрудных лугах пасутся. Отсюда и молоко такое вкусное.
Спасибо вам. Вытерев рот рукавом, поблагодарил женщин Элохим. Три дня во рту маковой росинки не было.
Это тебе спасибо, Эльх. Без кузнеца нам тут ох как нелегко. Закачала головой молодая девушка, глядя на руки Элохима. Какая чистая кожа? У старого кузнеца руки были шершавые и все в ожогах. А у него, посмотрите, какие гладкие ладони.
Элохим застыл как вкопанный, не зная, что ответить, а все женщины как раз и ожидали от него ответа.
Это из-за долины Уссури. В ней такой мягкий климат, что и кожа становится такой гладкой и бархатистой.
Элохим поставил крынку на стол и стыдливо спрятал свои руки за спину. Они ведь никогда не держали молот и не испытывали жар горнил кузни. А эти женщины всю жизнь трудились и знали, как должны выглядеть руки кузнеца.
Не по рукам смотри, а по работе. Сняла неловкое напряжение жена наместника. Вот придем вечером и посмотрим, на что кузнецы уссурийские способны.
Женщины поклонились и оставили Элохима одного. Закончив завтрак, он пошел в кузню. По первому ее виду стало понятно, что прежний кузнец был мастером своего дела. Все лежало аккуратно, на своих местах. Молотки, наковальня, меха. Все было исправно и готово к работе.
Значит, посмотреть хотите, на что я способен. Потирая руки, прошептал Элохим. Значит, посмотрите.
Княжич запер кузню и, убедившись, что его никто не видит, щелкнул пальцами. Дальше все делала магия. Она распалила огонь в жаровнях. Меха раздули жар и молотки начали стучать по наковальне, выковывая топоры один за другим.
Вечером к его дому пришла вся деревня. Элохим с очень важным видом отворил ворота кузни и люди увидели, на что способны уссурийские кузнецы.
Идеальная работа. Такой топор не то, что дерево, волосок вдоль рассечет. Рассматривая выкованный Элохимом топор, пробубнил наместник. Красота.
Неужто такому мастеру не нашлось места в столице? Вопросила та любопытная девушка, кокетливо закутавшись в пуховый платок.
В столице такие кузницы, что я им не ровня. Парировал Элохим, поднеся девушке выкованную специально для нее брошь. Столичные умельцы могут такое, на что не способны даже волшебники.
Так и не способны? Буркнул наместник. Видал я один раз, как рыцари упражнялись. Вот это уж точно зрелище не для слабонервных. Этим, даже самые умелые Ксаи, в подметки не годятся.
Да, наш повелитель Адонай научил их многому. Я каждый день славлю его имя. Произнесла жена наместника, протянув руки к солнцу. Он, наше истинное солнце. За него и в огонь и в воду.
Вы так благоволите Адонаю? Удивился Элохим и, отойдя от девушки, облокотился о стену. Но почему? Война продолжается и конца ей не видно. За что вы так любите его?
Ты, паренек, говори, но не заговаривайся. А то я не посмотрю, что ты кузнец умелый. Нахмурив брови, прорычал наместник и за его спиной тут же выросли фигуры грозных мужчин. Молод ты еще. Не знаешь ничего. Побыл бы рабом у гномов годик другой, враз по-другому заговорил бы.
И то правда. Подхватила за наместником его жена. Вы молодежь родились уже свободными. Хлебнули бы нашего, так бы не хорохорились.
Успокойтесь, прошу вас. Выставив вперед руки, взмолился Элохим, не ожидая такого напора от селян. Для меня Адонай, как второй отец. Я не хотел обидеть его.
А что тогда хотел?
Вы просто меня не правильно поняли. Я видел жизнь в столице. Там есть чему удивляться. И понятно, почему горожане поют ему хвалебные оды. А здесь, в глуши, жизнь у вас тяжелая и суровая. Вот мне и стало интересно.
Ишь ты. Интересно ему стало. Выпороть бы тебя за такой интерес. Ну да ладно, на первый раз прощаю. Уж больно топоры твои хороши. Наместник сменил гнев на милость и, подмигнув Элохиму, вышел.
За ним кузню покинули и остальные, не забыв толкнуть молодого кузнеца плечом, что б не зазнавался. За мужчинами вышли и женщины. Оставшись в одиночестве, Элохим глубоко выдохнул и несколько раз повел головой, удивляясь величию своего отца.
Пока магия ковала топоры, Элохим выспался и поэтому к вечеру был готов. Одевшись в черный костюм с маской полностью скрывающей лицо, Элохим взял свой меч и аккуратно вышел из кузни. Солнце уже село и на деревню опустились сумерки. Выбрав хорошее место, из которого просматривается вся деревня, Элохим засел в засаду. Небо было звездным, по нему плавно плыла луна. Близилась полночь, но ничего не происходило. В деревне и ее окрестностях было очень тихо. В Адонаисе таких тихих ночей не было никогда. Город постоянно кипел и бурлил. А здесь все мирно спали. Тишина была такой, что княжич слышал биение своего сердца.