Поедут следом, ответил Имрик, постукивая по столу пальцами. Бел Шанаар славен роскошью своего дворца, тебе там понравится.
Но всю дорогу лететь верхом? Тиринор недоуменно развел руками, глядя на Имрика. Зачем?
Имрик встал и перекинул сложенный плащ через руку.
Мы, он ткнул себя пальцем в нагрудник, драконьи князья. Зачем плыть, если умеешь летать?
Глава вторая
Князь возвращается
Каледор был окутан огнем и дымомподобно драконам, сделавшим его своим домом. Темные вершины каледорских гор закрывали облака сернистого пепла, отсвечивающие красной лавой вулканов. Пылающие грозовые облака, подсвеченные молниями, смешивались с клубами дыма, и рокот грома сливался с треском извержений. По склонам текли потоки горячей лавы, и там, где они встречались с реками и озерами, к небу вставали огромные столбы пара. Подземная ярость извергалась сквозь сотни гейзеров и фумарол, а в спящих кальдерах росли густые леса, жирующие на скопившихся за века минеральных удобрениях.
От этих резких контрастов и суровой красоты даже у Имрика сердце забилось сильнее. Он устал от долгого путешествия: двадцать дней почти постоянного полета, и последние одиннадцать над океаномбез перерыва. Но усталость развеялась при виде Тор Каледа, родного ему города. Пристроившийся в складках восточного берега, он представлял собой массивное скопление стен и башен, вырубленных из сырой стихии вулканов магией Каледора Укротителя Драконов и его соратников. Стройные и изящные башни, подобные сталагмитам, возвышались над крутыми склонами берега, городская стена сбегала к воде плавными изгибами, сверкая в черном камне красными прожилками. С другой стороны город защищал лавовый ров, над ним нависали арочные гранитные мосты, и каждый из них с обоих концов был защищен башнями. Массивные монолиты, опоясанные серебром и золотом, взлетали над рекой огня, светясь пылающими рунами, сдерживающими пламя.
При жизни Имрика не случалось, чтобы враг осаждал столицу Каледора, но во времена Укротителя Драконов она служила неприступным укреплением против демонов. В те страшные дни пламя, окружавшее город, поднималось выше башен, и мосты были снесены. Сейчас во дворцах и домах знати многие картины и фрески изображали те эпические битвы, что велись тогда над горами.
За городом располагалась территория драконов: большое поле, поросшее редким кустарником, а под ним множество подземных камер, где размещались служители, принадлежащие к благородным родам Тор Каледа. Здесь драконы, освобожденные от сбруи, попрощались с князьями и полетели к своим родным пещерам в глубине гор.
И внутри, за стенами, город был укреплен не меньше. Хотя столетия мира смягчили грозный вид бастионов и башен огромных домов, и суровый камень украсился фресками и мозаикой, в нем все еще проглядывал прежний Тор Калед, основанный в военное время. На склоне горы можно было увидеть сетку улиц, которая тысячелетиями оставалась неизменной, и все они просматривались с каждого уровня сверху, давая возможность защитникам обрушить на атакующих мощь стрел и магии. Обрывы, разделяющие уровни города, были защищены редутами и амбразурами, окруженными шипастыми выступами для защиты с воздуха. На каждом повороте стояли массивные ворота, которые можно было закрыть и перегородить дорогу, всего их между стеной и вершиной было двадцать. И даже сейчас на сторожевых башнях стояли стрелометы и часовые.
Имрик, Дориен и Тиринор сели на коней и двинулись вверх по извилистой улице, заполненной людьми. Нижние районы Тор Каледа были отданы торговле и труду, три витка дороги были заполнены лавками торговцев и мастерскими ремесленников. Следующие четыре уровня служили жилым районом обычным горожанам, хотя даже здесь попадались величественные виллы с собственным садом: Каледор был не очень населенной страной, и едва ли десятая часть его жителей обитала в столицеостальные жили в укрепленных городах вдоль побережья Внутреннего моря. На подступах к вершине города расположился квартал ремесленников, где создавались многие чудесные и прекрасные вещи, а кроме того, на обозрение были выставлены товары гномов.
Здесь Тиринор извинился и отстал от своих кузенов, чтобы поискать гостинец для жены. Дориен и Имрик поехали дальше, время от времени отмечая лавочку или ларек, открывшийся или закрывшийся за те пять лет, что их тут не было. Кроме этих мелочей, ничто не изменилось в городе, каким его помнил Имрик, и это ощущение неизменной стабильности внушало уверенность.
Дворцыпарящая красота башен, башенок и балконовбыли вырублены в склоне горы. Когда Имрик с Дориеном прибыли туда, им сообщили, что Каледриан покинул город в связи с неотложными делами. Братья попрощались и направились к своим семьям.
Весть о прибытии Имрика предупредила его появление, как он и ожидал, и его жена Анатерия приветствовала его у главного входа во дворцы. Рядом с ней, по тупив от смущения голову, стоял мальчик, держась за подол ее длинного платья, и непокорная шевелюра светлых волос скрывала его лицо. Имрик, не говоря ни слова, обнял жену и присел перед сыном.
Уже стоишь на ногах, сказал князь, сжимая плечо Титанира.
Мальчик отпрянул, съежился, большие голубые глаза вспыхнули страхом.
Имрик засмеялся.
Чему я тебя учила, Титанир? сурово спросила Анатерия.
Мальчик шагнул в сторону, составил ноги вместе, стиснутые руки прижал крепко к животу. Посмотрел на Имрика с выученной торжественностью.
Поздравляю тебя с возвращением, отец, сказал мальчик и поклонился.
Молодец, сказала Анатерия, тонкими пальцами взъерошивая волосы сына, и посмотрела на Имрика. А ты что скажешь, муж?
Приятно вернуться домой, сказал Имрик. Он притянул к себе сына, обнял его за плечи и поцеловал в лоб. Ты быстро растешь, сын.
Титанир улыбнулся, обнял закованную в поножи ногу Имрика и посмотрел на отца, задрав голову.
Ты летал на драконе? спросил он.
Да, сын, ответил Имрик. Когда-нибудь и ты полетишь.
Трудно было представить, что это возможно, улыбка Титанира стала еще шире, а взгляд поднялся к горам.
Я буду самый знаменитый драконий князь! объявил мальчик. И буду водить армии, как ты, и все будут знать, кто я.
Не сомневаюсь, сказал Имрик, обменявшись с Анатерией взглядами. Ты станешь гордостью Каледора.
Взяв мальчика за руку, он вошел во дворец, жена шла рядом. Титанир высвободил руку и побежал вперед, разговаривая сам с собой и показывая на гобелены на стенах. На каждом был властелин Каледора на своем драконе.
Я недолго пробуду, сказал Имрик жене.
Знаю, ответила она. Каледриан говорил со мной перед тем, как отправить письмо. Я думаю, что это для нас хорошо. Твой брат зря пренебрегает Бел Шанааром, а в это время другие княжества завоевывают благосклонность Короля-Феникса. Послы твоего брата впустую торчат в Тор Анроке, а пользы от них никакой. Надо вернуть нам наше законное место.
Меня больше беспокоит Нагарит, ответил Имрик, идя вместе с женой вслед за Титаниром по коврам, укрывающим коридор. Он слишком изолировался в последние десятилетия, и это не к добру. В отсутствии Малекита Морати может делать, что захочет. Наггаротты не только заносчивы, они становятся опасными. И все крепче держат колонии.
Значит, ты должен убедить Бел Шанаара и других князей заставить наггароттов ослабить хватку, сказала Анатерия. Заставить князей увидеть эту опасность.
Ты и мальчик останетесь здесь.
Почему? спросила жена с недовольным лицом. Титанир и так больше половины жизни провел вдали от отца.
Я не хочу, чтобы наш сын воспитывался в Тор Анроке, ответил Имрик. Он должен с самого детства усвоить традиции Каледора.
Слова Имрика рассердили Анатерию, и она ускорила шаги, окликая сына. Имрик догнал ее и ласково взял за руку. Она вырвала руку, но остановилась.
Я знаю, что семья тебя обременяет, но ты муж и отец, и у тебя есть обязанности! резко сказала она, понизив голос и косясь на Титанира.
Тот был поглощен доспехами из драконьей брони и водил руками по инкрустации драгоценных камней.
У тебя есть наследник, как ты того желал. У тебя теперь есть по отношению к нему долг.
Я же вернулся, с досадой сказал Имрик, возвышая голос.
Не по своей воле. Жена отвернулась. Ты всегда ставишь долг перед Каледором выше, чем долг перед семьей.
Я делаю то, что нужно для тебя и для него, попробовал успокоить жену Имрик, поэтому ты останешься здесь. Тор Анрок не за океаном, мы будем часто видеться с Титанироми здесь, и там.
Он не знал, услышала ли его жена: она взяла сына за руку и ушла, оставив князя в коридоре. Имрик недовольно мотнул головой. Да, Анатерии не понять долг князя из династии Укротителя Драконов перед Каледором, но Титанир поймет, когда вырастет. Быть вождем у него в крови, во всем его великом наследии.
Вдруг Имрику стало как-то тяжело, и он не понял, это из-за тяжести доспеха или какой-то иной тяжести.
Через восемь дней после прибытия Имрику доложили, что его брат возвратится в Тор Калед в ближайшие два дня и его следует встретить всему двору Каледора. Имрик передал эту весть другим князьям и знатным эльфам, разослав верховых к тем, кто жил за городом. Событие было примечательное, знать Каледора веками не собиралась в столице вся вместе.
Город гудел слухами, и Имрик не раз одергивал своих домашних, обсуждающих эти слухи. Тор Калед пестрел свитами прибывающей знати, и каждый вечер задавались пышные пиры в честь очередного прибытия. При свете красных фонарей эльфы танцевали и пели на площадях и улицахдля веселья хватало любого повода.
Накануне прибытия Каледриана в город приехал другой высокопоставленный эльф: Хотек, жрец Ваула. Услышав эту новость, Имрик лично отправился к главным вратам встретить Хотека и с должной церемонией провести его во дворец. Тяготясь зачастую государственными обязанностями и нескончаемой суетой, с ними связанной, Имрик дорожил древними обычаями Каледора и встретил Хотека согласно им.
Это было почтение не столько к конкретно этому эльфу, сколько занимаемой им должности, ибо верховный жрец Ваула, предшественник Хотека, помогал Каледору Укротителю Драконов ковать оружие и магические предметы во время войны с демонами.
Помощь верховного жреца была связана с риском, и несколько раз святилище на вершине Наковальни Ваула подвергалось атаке служителей Хаоса. Хотя с тех пор миновали тысячи лет, Имрик был верен долгу своих предков, о чем и сказал, встречая Хотека.
И я тебя приветствую, Имрик, ответил Хотек, садясь вместе с ним в золотую карету с навесом из зеленой и серой драконьей чешуи.
Внешность жреца была суровой: лицо худощавое даже для эльфа, широкие скулы, крутой лоб, белые волосы перехвачены лентой черной кожи с бронзовыми шипами. Самой примечательной деталью его внешности были глаза: совершенно белые. Как и те, кем он руководил в своем ордене, Хотек совершил над собой ритуальное ослеплениечтобы разделить страдания Ваула. Но его увечье никак не было заметно: другие чувства, включая внутреннее мистическое осознание, усилились и возместили недостаток зрения. Тем не менее Имрик всегда испытывал неловкость, разговаривая с кем-либо из жрецов Ваула, и сейчас отводил глаза от лица Хотека.
В тебе и твоих родных мощь и честь Укротителя Драконов остается сильной, продолжал Хотек. Мало осталось нынче тех, чей зов слышат драконы. Тебя они слышат, а ведь столько их родичей спит уже целые века.
Четверка лошадей повлекла карету по крутой дороге. Хотек поправил складки тяжелых синих одежд и откинулся на спинку сиденья. Пальцы он переплел на груди, и на каждом был тяжелый перстень, а вокруг запястий и шеимножество тонких цепочек из золота и серебра.
Чему я обязан радостью этого приглашения? спросил жрец, повернув голову к князю, будто видел его. Посланец Каледриана просто сказал, что Каледриан созывает весь каледорский двор и что я как верховный жрец Баула по традиции приглашен присутствовать в этом высоком собрании.
Я сам точно не знаю, ответил Имрик. Меня он вызвал из Элтин Арвана представлять Каледор в Тор Анроке, и ничего иного я после возвращения не слышал. Его беспокоит странное поведение наггароттов.
Наггароттов? Хотек попытался произнести это слово небрежно, но Имрик заметил внезапное напряжение в голосе и осанке жреца. Какое дело каледорцам до Нагарита?
Возможно, никакого, ответил Имрик. Но даже на Наковальне Баула вы не могли не слышать, что они закрыли свои границы. Вам это не кажется странным?
Святилища вне политики, и их не интересуют границы княжеств, ответил Хотек, поведя рукой, и явно успокоенный. Если наггаротты хотят жить сами по себе, я не против. Тем лучше для нас для всех, кому не придется видеть их надменные физиономии и слышать презрительные замечания.
Говорят, что они открыто почитают китараев, сказал Имрик. Каинанаверняка и других помельче. В колониях они просто этим бахвалятся.
Мы никому не диктуем, каких богов себе выбирать, пожал плечами Хотек. Я знаю, что они стараются распространить свое почитание китараев на другие города и княжества, но этот прозелитизм обращен к нежелающим слышать. Лучше всего не обращать на них внимания и дать металлу остыть, чем закалять его твердость обвинениями и преследованием.
Благоденствует ли ваше святилище? спросил Имрик.
К счастью, миновали дни, когда мы были оружейниками князей, ответил Хотек. Теперь мы делаем амулеты вместо мечей, кольца вместо щитов. И очень много времени проводим за изучением гномьих изделий, что попадают в наши руки. Замечательнейшие вещи, не похожи ни на что, сделанное в Ултуане. На вид, признаю, бывают грубы, но всегда содержат простые, но мощные чары.
Разговор в таком стиле продолжался до самого дворца. Имрик передал Хотека на попечение слуг старшего брата и, освободившись таким образом от обязанностей, остаток утра играл с Титаниром. В полдень, ожидаемое время прибытия брата, он направился в огромный зал, уставленный рядами кресел с высокими спинками для совета, их было почти сто. Трон Каледриана был обращен к массивным дверям. Советники короля ждали рядом, и собралась уже почти вся знать.
Имрик занял свое место справа от трона, Дориенпо другую сторону, а рядом с нимТиринор. Вскоре зал наполнился, и осталась лишь горстка незанятых мест для тех членов совета, что не смогли или не захотели присутствовать. Далекий звук труб со стороны цитадели объявил о появлении Каледриана. Собравшиеся эльфы встали в ожидании его прихода, и по залу пробежал шепот.
Застучали шаги, потом открылись двери, и все глаза обратились на вошедшего Каледриана. Правитель Каледора был одет в длинную белую мантию, расшитую золотистыми языками пламени. Ее стягивал широкий пояс, а на голове у правителя был узкий обруч. В зал он вошел без церемоний, кому-то из своих советников помахал рукой, с другими перебросился парой слов на ходу. Он беззаботно улыбался, пожимал руки, похлопывал по плечам, но Имрик подумал, что есть в движениях брата некоторая скованность, будто какое-то бремя лежит у него на плечах.
Когда брат подходил к трону Имрик шагнул ему навстречу, обнял Каледриана, и Дориен тоже его обнял, и они простояли так втроем несколько секунд.
Приятно видеть вас снова здесь, сказал Каледриан, глянул через плечо Дориена и улыбнулся Тиринору. И тебя, кузен. Хотелось бы встретиться в более счастливые времена, но у меня мрачные новости. После совета сядем пировать и тогда уж вспомним старые дни.
Сказав эти слова, Каледриан жестом пригласил совет садиться, хотя сам остался стоять. Имрик заметил, что в короткий ряд выстроившихся за троном сановников встал еще один эльф. Чуть коренастее других, с седыми волосами и почти белой кожейявно не каледорец. Одет он был в легкую пурпурную мантию, и она колыхалась при малейшем движении воздуха. Он был собран, хотя и не напряжен, глаза его ни минуты не находились в покое, отмечая все подробности происходящего.
Благодарю всех, кто приехал, невзирая на позднее извещение, объявил Каледриан, заставив Имрика отвлечься от неизвестного. По поводу моих последних действий высказывалось множество предположений, так что позвольте мне внести ясность. Недавно ко мне прибыл представитель Бел Шанаара. Он рукой показал на эльфа, на которого смотрел Имрик. Это Тиратанил, герольд Короля-Феникса, который принес мне тревожные вести, и мы несколько дней обсуждали их значение. Возникшие вопросы столь важны, что я, согласно обычаю, поставлю их перед советом и проведу голосование, чтобы знать мнение Каледора.