Это мы все знаем, спокойно сказал Макс. Это некритично, уже все приспособилисьс накопителями и источниками. Почему ты-то, сильнейший из нас, выглядишь как восьмидесятилетний старик?
Я выгляжу на свой возраст, возразил Алекс. Наш возраст, добавил он тихо.
Алекс думает, что где-то, возможно, в нескольких местах, в момент отлива волны произошел точечный пробой, перебил его нетерпеливый Мартин. И, опять-таки возможно, нас скоро ждет демонический прорыв.
С чего ты взял? заволновался обычно невозмутимый Макс. Я ничего не чувствую.
Ты со своими зелеными друзьями и дракона за спиной не почувствуешь. Способность Малыша уходить в работу с головой давно стала притчей во языцех.
И что? Как это связано?
Им требуется пища, и чем качественнее, тем лучше, пояснил Свидерский. А если пища ослаблена физически, но при этом магически сильнее большинства живых существ, да еще и доступна? Какова вероятность, что захотят подкрепиться именно ею?
Так ты у нас типа приманки, что ли? поразился Макс. Ты с ума сошел, Данилыч? Именно поэтому ты блокируешь метаболизм, дурень? Я думал, что в нашей компании место патентованного идиота прочно занято Мартином. Фон Съедентент не обиделся, просто широко улыбнулся и отсалютовал бокалом. Но ты сразу побил все рекорды. Или, пока я отсутствовал, вы мозгами поменялись?
Не ори, поморщился ректор МагУниверситета. Думаешь, мне в кайф больше двух месяцев сидеть в скрипучем, стареющем теле? Но я уже и так прикидывал, и эдак, прежде чем решиться. Найдут наши «блахородные» дурни королеву или нет, непонятно, рисковать мы не можем. Хотя мой внешний вид послужил для лордов-заседателей отличным стимулятором. Пришлось наврать, что это из-за оттока магии, зато впечатлились. Задумались, наверное, что будет с их семейными артефактами и защитой имений. Но я не об этом Магическое поле все-таки крайне нестабильно, и по косвенным признакам я посчитал, что пробой уже произошел.
Это по каким таким признакам? поинтересовался Макс. Молчащая Виктория хмурилась и с жалостью поглядывала на Алекса.
А какие есть признаки прохода демонической сущности? пожал плечами Алекс. Седьмой курс, лекции Алмаза Григорьича.
Необъяснимые массовые психозы, самоубийства, перечислила отличница Виктория. Увеличение силы темных, уменьшение их способности себя контролировать. Активизация и резкое увеличение числа и силы нежити.
Собственно, Алекс налил себе еще вина, сообщил мне о возможном прорыве мой давний знакомый, темный. Они с семьей зашли попрощаться, решили переехать на побережье, поближе к монастырям Триединого. Там им проще не поддаваться. Он сказал, что начал слышать голос. Черные целыми семьями снимаются с мест и уезжают туда. И это легализованные, социально устойчивые. Что происходит в семьях со старым укладомбоюсь представить.
Так вы думаете, Макс обвел друзей взглядом, что прорыв уже произошел?
Либо уже, либо в самом скором времени произойдет, тихо сказал Александр. Но где, я не знаю. В Рудлоге или на границах с соседями. За границей королевские семьи держат крепко, туда они не сунутся. Даже направления не чувствую. Зато знаю, куда демон почти наверняка придет, чтобы поскорее вступить в полную силу. В место, полное не только молодых и вкусненьких магов с брызжущей во все стороны энергией, но и с десертом в виде меня. И бонусомстуденческой общагой, этой порочной смеси борделя, алкогольного бара и лавки с дурман-травой. Там уж точно он будет как рыба в воде.
Почему сюда, а не в любую другую академию? спросил неприятно потрясенный Малыш.
Самое крупное заведение страны, сам знаешь, и самые мощные преподаватели, самые одаренные студенты, ответил Алекс. В других обучаются десятки и сотни, у нас тысячи. Да, это допущение, но допущение очень вероятное. Если прорыв был, он не может не прийти сюда. А возможно, он уже среди поступающих или принятых на работу преподавателей. Или даже среди давно обучающихся студентов, если там были темные. Но пока я не чувствую ни присоски, ни усиления оттока. Несмотря на это, я приказал отслеживать студентов с необычными магическими способностями. А когда он дотянется до меня, я почувствую и смогу узнать, кто это.
Все-таки ты идиот, обреченно выдохнул Макс. И вы это поддерживаете? обвиняюще глянул он на друзей. Данилыч ослабленный, в дряхлом теле, да он двух шагов не может сделать, чтоб не развалиться. А от демона, как мы знаем, придется бегать! Несмотря на то, что мы гораздо сильнее сейчас, чем тогда
Это если мы не накроем его раньше, перебил Алекс.
Я предлагала не страдать дурью, а обратиться к Алмазу Григорьевичу, стала оправдываться Вики, но ты же знаешь Алекса, он скорее подставится демону, чем покажет старикану свою несамостоятельность.
Восемьдесят лет, а ты все еще дуешься на него из-за «тройки» по демонологии? изумился Макс.
Единственной «тройки» в аттестате, между прочим, отозвался Алекс. Эта старая скотина лишила меня красного диплома, зато обеспечила десяток лет боевой практики по трактам и кладбищам, за что ему, конечно, поясной поклон. В то время как вы проходили практику при дворах и университетах, мы с Михеем мерзли и мокли под дождем и снегом.
Хорошо, Макс поморщился. Как ты думаешь его одолеть? С демонами практика у нас не очень удачная. Мягко говоря.
Как всегда, при упоминании о погибшем друге и «практике» общения с демонами они притихли и помрачнели.
Поэтому и нужно вычислить его до того, как он насосется энергии и войдет в полную силу. Заманим, свяжем Сетью или Ловушкой, а потом раскатаем. Заманивать, Свидерский усмехнулся, будем мной.
А если это не сработает? Данилыч, обещай мне, что обратишься к Алмазу. Иначе я сам к нему приду! Не будь дураком, цена ошибки слишком велика.
Не кипятись, успокаивающе попросил Алекс. Дай мне пару недель, и я обязательно схожу к Деду на поклон. Но ты же знаешь его: если я что-то не учту, пошлет и еще спасибо, если посохом поперек спины не огреет. Он сейчас занят теорией глобального сеяния, ему не до мелочей типа демонов. Он божественные истины познает.
Нам нужны еще участники, Виктория в упор посмотрела на Александра. Нужно обращаться к магам Йеллоувиня, к серениткам, пригласить сюда служителей Триединого. Духовники нужны как воздух, без них ты не справишься.
Свидерский тяжело вздохнул.
Друзья, я не хочу никого звать. Я доверяю вам троим, а остальные сами знаете. Никогда не будешь уверен, что перед тобой не затаившийся темный. Полукровки могут не проявляться всю жизнь. А если устроим облаву, нагоним специалистов, спецслужбы, то спугнем. И ищи его потомкогда он силы наберется, как в прошлый раз.
Чем мы можем помочь, Данилыч? нетерпеливо спросил Макс. Его ожидала работа в лаборатории, и было не до долгих разговоров.
Прежде всего я хотел попросить вас временно поработать в университете в качестве приглашенных специалистов. Мартин, с тобой можно согласовать это в рамках обмена опытом и преподавателями. Обещаю, когда все закончится, провести у тебя годичный курс лекций и практикумов. Ну соглашайся, ты же умрешь от скуки и любопытства, если не согласишься.
Все-то ты знаешь, широко улыбнулся захмелевший уже господин блакорийский ректор и отсалютовал другу бутылкой. Соглашусь, если Вики меня поцелует.
Виктория, не говоря ни слова и чеканя шаг, подошла к опешившему барону, наклонилась, схватила его за грудки, подтягивая к себе, и впилась в его губы поцелуем. Макс и Алекс наблюдали только квадратные глаза шутника, виднеющиеся из-за затылка Вики.
Когда поцелуй закончился, Виктория вернулась на место, взяла бокал и иронично отсалютовала Мартину.
Что ж сразу так пугать-то, Кусака, проворчал пытающийся отдышаться фон Съедентент. Меня чуть кондратий не хватил. Я понял, что это серьезно. Кстати, как тебе поцелуй?
У твоей герцогини отвратительный вкус помады, скривилась Виктория, демонстративно оттирая губы.
Так я ж ее не ем, глумливо засмеялся Мартин. Ладно, я согласен. Я бы и так согласился, вы же знаете. А ты, Макс? Пересилишь себя?
Алекс повернулся к природнику:
Да, Макс, я знаю, как ты не любишь людей
я не люблю тупых людей, поправил педантичный Малыш.
Ну что сделаешь, если почти все человечество и не-человечество тупее тебя? Но мне нужны глаза и уши. И твои репелленты. На демонов ты их еще не мешал? Вот тебе и поле для экспериментов.
Ну что ты меня, как маленького, уговариваешь, устало отмахнулся Максимилиан. Естественно, я помогу тебе. Только жить в общаге я не буду, уж уволь. Ты же знаешь, как могут доставать студенты. Буду ходить через зеркала. И никаких студенток на занятиях.
Хорошо, вздохнул Свидерский. Спасибо, друже! Вики?
Я возьму отпуск на пару месяцев. Потом ничего не обещаю. Но зато пока смогу пожить в общаге, помониторить там ситуацию. И все равно я считаю, что нам нужна помощь.
Я обещаю тебе поговорить и с коллегами, специализирующимися на демонологии, и с Алмазом. Спасибо, что согласилась, дорогая.
Не за что, Виктория цапнула со стола дольку апельсина. Хорошо, что мы снова в деле.
Ага, произнес ставший вдруг серьезным Мартин. Главное, никого не потерять больше. Как в прошлый раз.
Перед уходом, пока Алекс с Мартином чертили схемы силового поля, Виктория подошла к моющему руки Максу и прислонилась к нему сзади.
Хочешь, я пойду сегодня с тобой, Малыш?
Его спина напряглась, и прошло несколько мгновений, прежде чем он глухо сказал:
Нет, Вики, не нужно. Иди домой.
Она только горько улыбнулась. В который раз.
Глава 7
Конец августа, Белый город Истаил, Пески
Садись, брат, хорошо, что ты проводил меня в мои покои. Да, я пьян, я пьян оттого, что я живой, и оттого, что они все мертвы. Мама, отец Во мне бьется безумная надежда на то, что они, так же как и я, как все мы, чудом спаслись
Что тебе рассказать? Когда нас поймали в камень, я находился выше, чем ты, поэтому, наверное, и выжил. Отец с матерью парили под нами. После того, как прилетел стазис, я еще чувствовал их, чувствовал, и когда мы погружались во тьму. Они успокаивали нас, помнишь? Пытались бороться, пытались спасти нас
Иногда я думаю: я выжил, потому что не стал бороться, а они умерли, потому что потратили лишние силы, пытаясь противостоять проклятому Седрику.
Нет, я не хочу спать. Я боюсь спать. Смешно, да? Теперь я боюсь темноты и боюсь засыпать, потому что ночью снова оказываюсь там, под тысячами тонн скалы и задыхаюсь, бьюсь, не могу вырваться. Кто бы знал, что взрослый дракон может вести себя как истеричка? Мне очень стыдно, но я поэтому и напиваюсь, чтобы отключиться и спать без снов
Не надо меня жалеть, я не маленький. Ну хорошо, пусть для тебя я всегда малыш, но я тебе шею сверну, если ты еще при ком-то это повторишь. Да, брат, я тоже тебя люблю. Знаешь, а пойдем наверх, а? Как раньше, посмотрим город на закате?
Двое очень похожих красноволосых мужчин сидят на скате крыши второго этажа дворца. Только одинкрепкий, с длинными волосами, завязанными в узел, а другойисхудавший, с неровно отрастающими короткими волосами. Черты лица его немного мягче, чем у старшего, и кожа отливает не перламутром, а золотом. Присмотревшись, можно заметить и другие отличия: в волосы старшего вплетен амулет, напоминающий ключ, и тела мужчин покрыты едва видными разными узорами, которые не проступают в свете солнца, зато ночью, напитанные солнечной энергией, мягко, чуть заметно сияют.
Небо налито синевой и пурпуром, огромное солнце дрожит в вечернем мареве, опускаясь за горизонт. Дворец расположен на возвышении, и Белый город, окрашенный закатом в нежно-розовый цвет, ручейками улиц уходит вниз, светится огоньками в длинных и густых синих тенях между домами, гудит многоголосым базаром, звучит вечерними молитвами в храмах богов. Они молчат и смотрят, словно подпитываясь желанием жить от тех, какими и они когда-то были, когда приходили сюда провожать солнце.
Младший внезапно закрывает лицо руками и трясется от горьких рыданий, всхлипывая и шмыгая носом, как в детстве. Старший, ничего не говоря, обнимает его. В глазах его тоже стоят слезы. Сейчас можно, ведь никто не увидит, как они оплакивают родителей.
Как мы будем теперь жить, брат? Без них? И зачем, почему я выжил, а онинет?
Самое забавное, что я даже не помню, как улетал с места нашего пленения. Помню только ощущение безумной легкости, я тогда еще подумал, что наконец-то умер.
Я не помню, куда и как долго я летел. Помню, что очнулся в хижине в горах. В этой хижине живут старик и две его дочери. Старика зовут Михайлис. Он охотник, отшельник. Потом я узнал, что они нашли меня, лысого, истощенного, всего измазанного кровью, среди оставшихся от их скудного стада трех козочек. Добрые люди не поняли, кто я такой, подумали, что на коз напали волки, а откуда взялся янепонятно.
Я был так слаб, что почти не мог шевелиться. Старик каждый день уходил на охоту, но часто возвращался ни с чем. Иногда с ним уходила старшая из сестер, а младшая хлопотала по хозяйству. Я наблюдал за ней, и за ее сестрой, и за их отцом, когда они возвращались. Если мясо добыть не получалось, мы ели овощную похлебку и домашний хлеб. Точнее, сначала они кормили меня, а потом уже ели сами. Удивительные люди.
Старшую сестру зовут Таисия, а младшую Лори. Младшая красавица, каких поискать. Я часто заглядывался на нее даже в том состоянии, так хороша она. Золотистая кожа, темные блестящие волосы, пухлые губы, брови вразлет
Старшая некрасива, лицо ее с одной стороны обезображено давнишней встречей с горным леопардом. У нее мягкие русые волосы и строгие голубые глаза. Она широка в кости, но спину всегда держит прямо, как будто и не стесняется своего увечья. Все-таки какое счастье, что у нас настолько сильна регенерация и шрамы рассасываются без следа!
Я был все еще слаб и практически не мог двигаться. В глазах иногда начинала стучать темнота, тогда мне хотелось перекинуться и попробовать их крови. Видят боги, чего мне стоило подавлять дракона. Ты знаешь, Нориэн, как обессиливает человека голод, ты ведь сам через это прошел. Иногда мне казалось, что я трачу последние крохи энергии на то, чтобы обуздать жажду крови.
Домик у них небольшой, одноэтажный, с белыми мазаными стенами и голубыми наличниками на окнах. Внутри кухонька и две комнатки. Старый Михайлис уступил мне свою комнату, а сам расположился на кухне. Мы почти не разговаривали: я не мог, только сипел, а обитатели домика сами по себе не очень разговорчивы.
Внутри всегда тепло, топится печка, но мне все равно было недостаточно тепла! Я все время мерз, иногда не мог двинуться от судорог. Тело пыталось восстановиться, но ему не хватало пищи, хотя я ел больше, чем мои хозяева втроем. Но ведь надо было накормить голодного дракона, а для него это капля в море. Меня иногда выводили на солнце, тогда я сидел, укутанный в несколько одеял, и грелся. От невозможности восстановиться мне все время было холодно, и я трясся, пока не свалился в лихорадке.
Той ночью меня бросало то в жар, то в холод. Старый Михайлис ушел вниз, в селение, за целителем, а девушки следили за мной. Через несколько часов пришел целитель, осмотрел меня, и я услышал, как он что-то взволнованно говорит старику. В меня влили какое-то лекарство, и я наконец-то заснул.
Проснулся я весь в поту, стуча зубами от холода. Пытался позвать на помощь, но не мог издать ни звука. Упал на подушку, закрыл глаза и вдруг почувствовал теплые руки на лбу. Это была Таисия. Она обтерла меня, приговаривая: «Потерпи, я знаю, что тебе холодно, сейчас пройдет», переодела в сухое белье, и мне сразу стало теплее. Помогла дойти до уборнойя не мог себе позволить, чтобы хрупкие женщины выносили за мной, если я в сознании. Путь туда и обратно отнял все мои силы, я буквально висел на ней, пока мы доползли до моей постели. Таисия перестелила ее, усадив меня на стул. Я наблюдал за ней и остро ощущал свою слабость и то, что мне нечем отблагодарить этих людей.
Меня снова начало трясти. Она уложила меня в постель, укрыла одеялами, принесла завернутый в ткань нагретый кирпич, чтобы укрыть ноги. Мне было холодно, и она напоила меня горячим молоком, которое немного убавило дрожь. Мне казалось, я умираю от холода, и тут она подняла одеяла и легла ко мне, прижалась и сказала: «Тихо, тихо, сейчас станет лучше». Не сразу я понял, что она так греет меня. Я лежал на спине, а она, обхватив меня руками и ногами, сбоку, и я чувствовал, как бьется ее сердце. Тело у нее горячее, как солнце, и дрожь почти уходит. Я заснул, а когда проснулся, ее уже не было рядом. Сестры вдвоем ушли на охоту. Старик посмотрел на меня и покачал головой, но ничего не сказал.