А я уже мужчина, заявил мальчуган.
И сколько же тебе лет?
Услышав извечный вопрос, мальчик с минуту подозрительно разглядывал незнакомца, после чего заявил:
Двадцать шесть. Восемьсот и сорок восемьдесят.
Мать оторвала взгляд от книги. Четыре, сказала она, с нежностью посмотрев на сына.
Неужели? вежливо спросил мужчина, обращаясь к мальчику. Значит, двадцать шесть. Он кивнул сидевшей напротив женщине. А это твоя мама?
Мальчик перевел взгляд на мать, после чего кивнул: Она самая.
И как же тебя зовут?
Глаза мальчика подозрительно заблестели.
Мистер Иисус, ответил он.
Джонни, снова проговорила женщина. Перехватив взгляд сына, она деланно нахмурилась.
А вон моя сестра, указал мальчик пальцем. Ей двенадцать с половиной.
Ты любишь свою сестренку? спросил мужчина.
Мальчик уставился на него, а мужчина сделал шаг вперед и сел рядом с ним.
Слушай, проговорил седой, а хочешь, я расскажу тебе про свою маленькую сестренку?
Мать, которая было встревоженно посмотрела на незнакомца, когда он уселся рядом с ее сыном, снова умиротворенно уткнулась в книгу.
Расскажите мне про свою сестренку, сказал мальчик. Она что, ведьмой была?
Возможно, ответил мужчина.
Мальчик возбужденно рассмеялся, а мужчина откинулся на спинку сиденья и пыхнул сигарой.
Так вот, начал он, у меня тоже была маленькая сестренка, вот как у тебя.
Мальчик смотрел на него и кивал в такт каждому слову.
Моя сестренка, продолжал мужчина, была такая миленькая и хорошенькая, что я любил ее больше всего на свете. А сказать тебе, что я сделал?
Мальчик энергично закивал головой; женщина тоже оторвалась от книги и, улыбнувшись, стала слушать.
Я купил ей лошадкукачалку, куклу и миллион леденцов на палочке, а потом посадил ее себе на колени, одной рукой обхватил за шею, а другой принялся щипатьщипал, щипал, пока она наконец не умерла.
Мальчик сидел, затаив дыхание, а женщина зачем-то обернулась и глянула себе за спину. Улыбка с ее лица сошла. Пока мужчина говорил, ее рот то открывался, то снова закрывался.
А потом взял нож и отрезал ей голову, после чего взял эту голову
Вы ее на части разрезали? едва вымолвил мальчик.
Я отрезал ей голову, потом руки, ноги, а потом еще волосы и нос, сказал мужчина. И еще ударил ее палкой и вообще убил.
Погодите-ка, начала было женщина, но в этот момент младенец снова завалился набок, а когда она его поправила, мужчина уже продолжал свой рассказ.
А потом взял ее за голову и вырвал из нее все волосы, и
Вашу маленькую сестренку? увлеченно переспросил мальчик.
Мою маленькую сестренку, подтвердил мужчина. А потом засунул ее голову в клетку с медведем и тот съел ее целиком.
Съел всю голову целиком? переспросил мальчик.
Мать отложила книгу, поднялась и приблизилась к мужчине. Встав над ним, она проговорила:
Что это вы такое говорите, а? А когда мужчина поднял на нее учтивый взгляд, добавила: Убирайтесь отсюда.
Я вас напугал? спросил мужчина. Затем он посмотрел на мальчика, слегка поддел его локтем, и оба они весело рассмеялись.
Этот дядя разрезал свою маленькую сестренку, сказал мальчик, обращаясь к матери.
Я ведь и проводника могу позвать, проговорила женщина.
Проводник съест мою маму, сказал мальчик. А мы отрежем ей голову.
И голову сестренки тоже, добавил мужчина, вставая. Женщина чуть посторонилась, позволяя ему выйти.
И больше не возвращайтесь в это купе, произнесла она.
Моя мама вас съест, сказал мальчик, обращаясь к мужчине.
Незнакомец рассмеялся, мальчик тоже, после чего мужчина сказал, обращаясь к женщине:
Извините меня, и прошел мимо нее в коридор.
Когда дверь за ним закрылась, мальчик повернулся к матери и спросил:
Сколько нам еще ехать на этом старом поезде?
Немного уже осталось, ответила мать. Она посмотрела на него, явно собираясь что-то сказать, и наконец произнесла:
Сиди спокойно и будь хорошим мальчиком. Тогда получишь еще леденец.
Мальчик поспешно уселся на свое место, после чего женщина вынула из сумки леденец и дала сыну.
Что нужно сказать? спросила она.
Спасибо, сказал мальчик. А этот дядя и вправду разрезал свою маленькую сестренку на части?
Он просто шутил, ответила мать и добавилауже более поспешно. Просто шутил.
Наверное, кивнул мальчуган и, положив локти на стол, снова уткнулся в окно. Наверное, это была ведьма.
РОАЛЬД ДАЛЬБаранина к ужину
В комнате было тепло и чисто; шторы опущены, две настольные лампы зажженыее и та, что стояла рядом с пустующим креслом напротив. На серванте за спиной два высоких стакана, содовая вода, виски. В ведерке свежие кубики льда.
Мэри Мэлони ждала, когда с работы вернется ее муж.
Изредка она поглядывала на часы, однако без какой-либо тревоги, а просто чтобы в очередной раз порадовать себя приятной мыслью о том, что с каждой уходящей минутой приближается время, когда Патрик будет дома. Настроение у нее было приподнятое, и потому все, что она делала, сопровождалось легкой, радостной улыбкой. Голова женщины безмятежно склонилась над вышивкой; ее кожаона была на шестом месяце беременностиприобрела прелестную, доселе небывалую полупрозрачность, линии рта смягчились, а глаза, в которых появился спокойный, умиротворенный взгляд, стали казаться еще больше и темнее, чем прежде.
Когда часы показали без десяти пять, Мэри начала прислушиваться, и в самом делечерез несколько секунд с неизменной пунктуальностью на покрытой гравием дорожке под окном зашуршали шины, вслед за чем раздался стук закрываемой дверцы, шорох шагов под окном, и наконец звук поворачиваемого в замке ключа. Она отложила вязание, встала и прошла к двери, чтобы поцеловать супруга, когда он войдет в комнату.
Привет, дорогой, проговорила она.
Привет, ответил он.
Она взяла у него плащ и повесила в шкаф. Затем подошла к серванту, приготовила напитки, покрепче ему и послабее себе, и снова уселась с шитьем в руках. Он также опустился в кресло напротив нее, держа стакан обеими руками и чуть покачивая его, отчего кубики льда слабо ударялись о стекло стенок.
Для Мэри это всегда было самое блаженное время суток. Она знала, что он не был склонен пускаться в разговоры, пока не выпьет первый стакан, но ей нравилось сидеть вот так, притихнув, наслаждаясь его обществом после целого дня полного одиночества. Она испытывала особое наслаждение, находясь в обществе этого мужчины и чувствуя почти так же, как кожа ощущает мягкие солнечные лучи, приятное мужское тепло, переходившее от него к ней, когда они оставались наедине, совсем одни. Она любила смотреть, как он сидит в кресле, как появляется в дверях комнаты или медленно прохаживается от столика до окна. Любила внимательный и одновременно чуть задумчивый взгляд его серых глаз, смешной изгиб губ. Она любила даже его молчание, да, именно молчание. Мэри сидела притихшая, терпеливо дожидаясь того момента, когда виски постепенно начнет снимать накопившееся за день напряжение.
Устал, дорогой?
Да, сказал Патрик. Устал. Говоря это, он сделал одну непривычную вещь: поднял стакан и залпом осушил его, хотя там оставалось еще больше половины. Она не смотрела на него в тот момент, но поняла, что именно он делает, поскольку услышала, как звонко ударились кубики льда о донышко пустого стакана, когда он снова опустил руку. Сделав небольшую паузу, он чуть подался всем телом вперед, затем встал и медленно пошел к серванту за новой порцией.
Я принесу! воскликнула она, вскакивая с места.
Сядь, сказал он.
Когда он снова подошел к креслу, она заметила, что жидкость в стакане заметно потемнела, став похожей на янтарь от щедро налитого виски.
Дорогой, тапочки тебе принести?
Нет.
Мэри смотрела на него, пока он пил густо-желтый напиток, и видела, как в стакане появляются прозрачные маслянистые разводы в местах соприкосновения льда с крепким виски.
Мне кажется, это непорядок, сказала она, когда полицейского в старшем чине заставляют весь день проторчать на ногах.
Он никак на это не отреагировал, и потому молодая женщина снова нагнула голову над своим рукоделием, но всякий раз, когда муж подносил стакан ко рту, она слышала характерное позвякивание кубиков льда о стекло стенок.
Дорогой, тебе принести немного сыра? Я не стала заниматься ужином, ведь сегодня же четверг.
Нет, ответил Патрик.
Если ты очень устал и сильно проголодался, продолжала она, еще не поздно все переиначить. В морозильнике полно еды и всяких закусок, а поужинать ты можешь прямо здесь, не вставая с кресла.
Она не отводила от него внимательного взгляда, ожидая какой-либо реакцииулыбки, кивка, но так и не дождалась.
Ну ладно, продолжила она, я все равно принесу тебе сыр и крекеры.
Не хочу я ничего, проговорил он.
Женщина неуютно поежилась в кресле, все так же пристально наблюдая за ним. Но тебе же надо поужинать. Я прекрасно все устрою прямо здесь. Мне даже будет приятно. Можно приготовить баранью ногу. Или свиные отбивные. Все, чего пожелаешь. Холодильник забит едой.
Оставь ты все это, сказал он.
Но дорогой, ты должен поесть! Я в любом случае приготовлю, а потом ты сам решишь, будешь есть или нет.
Она встала и положила шитье на стол рядом с лампой.
Сядь, сказал он. Присядь хотя бы на минуту.
Именно тогда в душу женщины начал заползать страх.
Да, присядь.
Мэри медленно опустилась в кресло, по-прежнему не отводя от него своих больших, изумленных глаз. Он уже успел прикончить второй стакан и сейчас угрюмо смотрел в его пустое чрево.
Послушай, наконец произнес он, мне надо тебе кое-что сказать.
Что случилось, дорогой? В чем дело?
Теперь муж сидел совершенно неподвижно, низко склонив голову, отчего свет от стоявшей рядом лампы скользил по верхней части его лица, оставляя подбородок и рот в тени. Она заметила, что у уголка его левого глаза подрагивает крохотный мускул.
Боюсь, это может вызвать у тебя некоторый шок, сказал он. Я много думал обо всем этом, но потом решил, что самое хорошее это сказать все сразу. Надеюсь, ты не станешь слишком сильно проклинать меня.
И все ей сказал. Много времени это не заняло, минуты четыре, от силы пять, и все это время она сидела неподвижно, глядя на него с выражением изумления и ужаса, пока он с каждым новым словом все больше отдалялся от нее.
Ну вот, добавил он. Понимаю, что сейчас не время говорить тебе о таких вещах, но у меня просто не было другого выхода. Разумеется, я дам тебе денег и вообще сделаю все, чтобы о тебе позаботились. Только прошу тебя, не надо поднимать шум. Во всяком случае, мне бы не хотелось. На работе могут не так понять.
Первой ее реакцией было то, что она не поверила собственным ушам, отвергая все это целиком и полностью. Ей даже показалось, что он вообще еще ничего не говорил и что она сама выдумала все это. Может, если бы она продолжала заниматься своими делами, притворяясь, что ничего не слышит, то потом, потом оказалось бы, что этого в действительности вовсе и не было.
Я займусь ужином, все-таки сумела выдавить она из себя, и на сей раз он ее не остановил.
Пока Мэри шла через комнату, ей казалось, что ее ноги совершенно не касаются пола. Она вообще ничего не чувствовалатолько легкую тошноту, слабые позывы к рвоте. Все происходило словно автоматическивот она спускается по лестнице в погреб, включает свет, подходит к камере глубокой заморозки, рука выхватывает первый попавшийся предмет. Она извлекает его наружу, смотритпредмет завернут в бумагу, ей приходится снять ее, чтобы увидеть, что же все-таки она вынула
Баранья нога.
Ну что ж, все в порядке, значит, на ужин у них будет баранина. Мэри понесла ее наверх. И когда проходила через гостиную, увидела мужа стоящим у окна спиной к ней. Она остановилась.
Прошу тебя, ради Бога, проговорил он, услышав ее шаги, но все так же не оборачиваясь, не надо никакого ужина. Я ухожу.
В эту самую секунду Мэри Мэлони просто приблизилась к нему, без малейшей паузы подняла замороженную баранью ногу и со всей силой, на которую была способна, опустила ее на его голову.
С таким же успехом она могла бы ударить его куском железной трубы.
Потом, сделав шаг назад, замерла в ожидании, но, как ни странно, Патрик продолжал стоять. Секунд пять он легонько покачивался, затем рухнул на ковер.
Звук удара, грохот падающего тела, перевернувшего маленький столик, все это помогло ей прийти в чувство. Она медленно отступила назад, спокойная и удивленная, и так простояла некоторое время, уставившись на тело, по-прежнему крепко сжимая обеими руками нелепый кусок мяса.
Все понятно, сказала она себе. Итак, я его убила.
Было просто поразительно, что рассудок ее внезапно заработал с такой четкостью и ясностью. Она стала быстро соображать. Будучи женой полицейского детектива, Мэри прекрасно понимала, какое ее ждет наказание, но как ни странно, ее это совершенно не волновало. Пожалуй, служило даже своего рода облегчением. Но с другой стороны, а как же ребенок? Что записано в законах насчет убийц, у которых скоро должен родиться ребенок? Неужели они убивают обоихмать и дитя? Или дожидаются наступления десятого месяца? Как они раньше поступали в таких случаях?
Этого Мэри Мэлони не знала. Однако явно считала себя не готовой испытывать судьбу.
Она отнесла замороженную баранину на кухню, положила в жаровню, включила духовку на максимум и сунула в нее мясо. После этого вымыла руки и поспешила наверх, в спальню. Там она присела перед зеркалом, привела в порядок лицо, подкрасила губы. Попробовала улыбнуться. Улыбка вышла довольно своеобразная.
Попробовала снова.
Привет, Сэм, громко и нарочито бодро проговорила она.
Голос также звучал весьма странно.
Сэм, я хотела бы купить немного картошки. Да, и баночку горошка.
Уже лучше. И улыбка, и фраза получились намного удачнее. Она проделала все это несколько раз. Затем сбежала по лестнице, схватила плащ, через заднюю дверь выскочила наружу, пересекла сад и вышла на улицу.
Не было еще и шести, и в лавке зеленщика горел свет.
Привет, Сэм, бодро проговорила она, улыбнувшись мужчине за кассовым аппаратом.
О, добрый вечер, миссис Мэлони. Здравствуйте.
Пожалуйста, Сэм, я хотела бы купить немного картошки. И еще, пожалуй, банку горошка.
Мужчина потянулся к полке за спиной, где стояли банки с консервами.
Патрик сегодня слишком устал не хочет никуда ехать, пояснила она. Вы же знаете, по четвергам мы обычно ужинаем в городе, а у меня в доме все овощи закончились.
А как насчет мяса, миссис Мэлони?
О, мясом я запаслась, спасибо. В морозилке у меня целая баранья нога.
О!
Вообще-то я не люблю готовить замороженное мясо, но сейчас ничего другого не остается, придется рискнуть. Как вы считаете, получится?
Лично я не нахожу, что вообще есть какая-то разница, проговорил он. Вам какую картошку, из Айдахо?
Да, отлично. Два пакета, пожалуйста.
Еще что-нибудь? спросил он, чуть наклоняя голову набок и приветливо глядя на женщину. А на десерт? Что вы предложите ему на десерт?
Э А что бы вы порекомендовали, Сэм?
Мужчина окинул взглядом свой магазин: Как бы вы отнеслись к творожному пудингу? Я знаю, он его любит.
Прекрасно, кивнула она. Уверена, Патрик будет доволен.
Когда все это было завернуто и уложено в пакеты, она расплатилась и изобразила одну из своих ярчайших улыбок.
Спасибо, Сэм. Всего вам доброго.
Всего доброго, миссис Мэлони. И вам спасибо.
А теперь, сказала она себе, поспешно выходя из магазина, все, что я делаю, это возвращаюсь домой, где меня ждет изголодавшийся муж. Ну конечно, все надо приготовить как следует, чтобы получилось вкусно, ведь бедняжка так устал. Ну а если, войдя в дом, она обнаружит что-то не так, увидит что-то необычное, трагичное, даже кошмарное, то, естественно, будет в шоке, места себе не сможет найти от горя и ужаса. Разумеется, разве она могла представить, что случится что-либо подобное? Она ведь просто возвращалась домой из магазина, где покупала овощи. В четверг вечером миссис Мэлони возвращалась домой с овощами, чтобы приготовить мужу ужин.
Да, все будет именно так, сказала она себе. Делай все как надо и постарайся вести себя естественно. Держи себя максимально просто и естественно, и тогда не придется ничего разыгрывать и изображать.