Как и планировали, мы добрались до середины моста. Я всматривался в темный провал двора под нами, но так ничего путного там и не заметил. Не было ни факелов, ни светильников, ни даже света в окнах. В наступивших сумерках весь мир словно подернулся какой-то серой пеленой. Стражники наседали. Я почувствовал, как стал раскачиваться мост, когда они на него вступили, и коротко выкрикнул Орадану:
Руби!
Уверен? переспросил он, но уже занес саблю над тугим переплетением веревок.
Я крепко уцепился за поперечные доски деревянного настила и приготовился раскачиваться. Ответа Орадан не ждал. Рассек ударом сплеча несущий канат, резонно полагая, что все прочие порвутся под тяжестью моста и людей, взобравшихся на него.
Так и случилось. Словно тугая струна арфы лопнула в наступившей мгле, и затрещали переломанные доски. Я увидел, как несколько, видимо самых нерасторопных, стражников сорвались вниз и даже не успели закричать. Ветер хлестнул по лицу, мы сорвались. Орадан оказался в воздухе, молниеносным движением он метнул саблю в сторону преследователей, тех самых, что еще остались на крыше, и тут же уцепился за обвисший канат.
Приближаясь к стене, я успел выставить вперед ноги и смягчил удар. Как наемник перенес этот рискованный рывок, осталось не понятным. В тот момент меня больше беспокоила собственная безопасность.
Здесь, в темном дворе, мое зрение словно бы прояснилось. Я четко стал различать очертания стен, провалы окон, ворота и двери. Видел ярко-желтые накидки троих стражников, которые не удержались на мосту и рухнули вниз чуть раньше нас. Один из стражников стонал и пытался ползти.
Своей технике передвижения Орадан не изменял. Лишь только коснулся земли, спрыгнув с веревок, тут же встал на четвереньки и стремительно метнулся в сторону еще живого солдата. На фоне потемневшего, закатного неба суетились другие охранники, топая по крыше. Громко кричали, пытались стрелять из арбалетов. В руках одного из них я заметил тлеющий фитиль и пороховой кувшин. Гвардейцы короля знают свое дело, тем более королевские бомбардиры. Они могли подрезать фитиль так, что он зажигал порох как раз в тот момент, когда это требовалось. Да и метали они свои снаряды довольно метко. Так что попадать под их обстрел было бы нежелательно.
Я не видел, как наемник навсегда успокоил искалеченного стражника, как собрал у них всех оружие и прижался к противоположной стене. Для верности стражники стали бросать вниз факелы. Не способные пока спуститься, они подсвечивали двор для тех, кто шел другой дорогой. Нас окружали. Я заметил, как в коридорах дворца, по пролетам и коридорам дворца помчались торопливые группки по пять-шесть человек. В темных, еще полмеры назад, окнах замелькали огни. Еще штук пять факелов, и мы будем как на ладони. Бомбардиру хватит и пары кувшинов, чтобы навсегда лишить нас возможности быстро бегать и высоко прыгать.
Я лихорадочно искал выход. Вдали, за стенами дворца слышалась негромкая канонада. То ли мои друзья все же сделали еще один разворот и теперь идут снова к стенам на верную смерть, то ли поднялись вверх и пристреляли пару катапульт. Не это сейчас главное. Попасть на корабль в любом случае теперь невозможно.
Колодец! прошипел я в самое ухо притихшему наемнику. Прыгнем в него!
Ты точно тронулся головой, вор! Там нас без сомнений достанут!
Я немного знаю о колодцах. В них должен быть боковой проход, чтобы чистить его и чтобы он не переполнялся, когда тает снег в горах.
Больше Орадан не стал задавать вопросов. Серой теню метнулся к выложенному резным камнем выступу и закрепил в щели обрывок веревки с узлом. Я уже не обращал внимания на падающие с крыши факелы, их было слишком много. Уже загорелись обломки рухнувшего моста; высушенные на солнце, они занялись мгновенно. Лишь краем глаза увидел, как мелькнул вниз стремительный снаряд с раздувающимся фитилем. В один прыжок оказался возле Орадана и повалил его на каменные плиты. От грохота взорвавшегося пороха заложило уши, в голове зазвенело.
Я почувствовал, как в спину что-то больно кольнуло, но, задыхаясь гарью и дымом, не сразу обратил внимание на то, как горячее пятно постепенно стало растекаться под камзолом.
Оглушенный, раненый, я даже не смог понять, как оказался на дне этого глубокого провала. Ледяная вода быстро привела в чувства, тем более что пришлось барахтаться и цепляться за каменную кладку, так как дна я не чувствовал под ногами.
Боковой проход был. Орадан сразу его нашел и проворно взобрался в узкий лаз, извиваясь словно змея. Закрепившись на небольшом выступе, он протянул руку и просто выдернул меня из воды.
Мы ползли словно черви. В полной темноте, стуча зубами от холода, в хлюпающей, мокрой одежде, которая так и норовила сползти с нас в узких изгибах колодца. Я упирался руками, как мог отталкивался ступнями ног. Лаз был такой узкий, что не было возможности даже поджать нот. В одном месте, видимо, развалилась старая кладка и проход почти наполовину был засыпан мокрой глиной. Орадан, который карабкался впереди, ворошил эту тугую массу и отталкивал в мою сторону, я как мог отгребал еще дальше, а в голове все крутились те безумные действия, что мы только что совершили.
Я вспоминал расположение тюремного двора. Он находился на восточной стороне дворца. Мы бежали к казармам, на запад. Поднялись на крышу и по ней вдоль всего здания на север, потом к мосту, опять на запад. На юг, цепляясь за шаткие и скрипучие перила. Упав вниз, прижимались все к той же стене, о которую так звонко шваркнулись. В колодец я прыгал, стоя лицом к загоревшимся доскам на противоположной стене. Закрепленная наемником веревка была у меня за спиной. Значит, и боковой проход, в который мы влезли, находился на северной стороне колодца. Насколько хватало глаз его рассмотреть, это боковое ответвление казалось довольно ровным. А это значило, что мы все еще продолжаем двигаться на север. Я всегда старался точно определить направление. Порой это было не просто, но необходимо. Если мне не удавалось понять, куда я двигаюсь, то заблудиться, даже в знакомой местности, было легко.
Мы наконец расчистили завал и просочились дальше. Жуткая нора тянулась еще колен сто, быть можетсто двадцать. Я уже стал побаиваться, что мы загнали себя в ловушку и что на выходе из этого подземелья нас будут ждать железные цепи и сети, но Орадан, что так ловко полз впереди меня, вдруг остановился и прошептал:
Здесь какой-то зал. Много воды и десяток тоннелей.
В странном зале воды было по колено. Дно рыхлое, илистое, двигаться было очень тяжело. Я чувствовал какую-то слабость. Осколок в спине давал о себе знать неприятным жжением и тупой, ноющей болью. Я все еще продолжал стоять спиной к тому узкому проходу, из которого мы только что вывалились. Чтобы не запутаться и не сбиться с пути, хоть я и не мог себе даже представить, куда следует двигаться дальше.
В такой кромешной мгле нам будет очень трудно найти выход. Надо перевести дух.
Мои конечности похолодели. Я уже с трудом шевелил пальцами рук. В глазах плыли фиолетовые круги, дыхание участилось. Орадан приблизился ко мне вплотную, ощупал шею, руки.
Куда тебя ранило? спросил он и, еще не дождавшись ответа, стал копошиться в складках моей одежды.
В спину, осколком.
Сними камзол.
Зайдя за спину, пустынный волк помог мне стянуть ставшую тугой намокшую одежду, убедился, что я ее взял в руки, и ощупал спину. Я сдержанно завыл, когда его худые пальцы коснулись ноющей раны.
Закуси рукав камзола, осколок не глубоко, я попробую его вытащить, иначе еще больше крови потеряешь.
Я даже не успел сжать зубы, когда Орадан схватил меня за горло одной рукой, а второй сильно сжат кожу на спине и просто вырвал осколок, как будто вместе с моей душой.
Я провалился в беспамятство. Сознание совсем покинуло меня и, если бы не крепкие руки наемника, я бы точно рухнул в зловонный ручей у нас под ногами.
Мне нельзя терять сознание, нельзя валяться тут в холодном подземелье, до той поры пока мы не выберемся наружу. Надо найти выход. Он есть! Он должен быть! Филадеяслишком древний город, его перестраивали и перекапывали много раз, он весь изрыт тоннелями, как норами кротов.
Я очнулся на сухом и теплом камне. Было все так же темно, но я мог различать серые, еле заметные выступы сводов пещеры.
Орадан сидел рядом и что-то тер в руках.
Что ты делаешь?
Промок весь насквозь, даже нитки сухой нет. Пытался добыть огонь.
Глупая затея. Я жил в квартале шахтеров, так что не понаслышке знаю, как от маленькой искры рождаются духи огня. В таких сильно влажных пещерах они больше всего любят таиться от солнечного света.
Я не кошка, я в темноте видеть не умею, сказал наемник спокойно и спрятал руки в складках одежды.
Зато я умею. Так что огонь сейчас не самое важное из того, что нам нужно.
Чуть привстав, я понял, что был без сознания довольно долго. Часть одежды на мне успела почти совсем просохнуть. Грудь стягивала тугая и влажная повязка. Израненные руки были так же замотаны обрывками ткани и вымазаны каким-то едким настоем.
Где мы сейчас?
Из большого зала с колодцами и тоннелями я выбрал крайний справа и понес тебя вдоль него. Через триста шагов повернул еще раз направо, еще через двадцать налево. Здесь сухое место и две дороги. Куда идтине знаю, да и тащить тебя непросто в узких проходах.
Погони нет?
Не знаю, вроде притихли. Ни шума, ни крика, я слушаю.
Не стоит рассчитывать на то, что нас посчитали утопленниками. А что бы ты сделал на их месте?
Какое это имеет значение? Пытаешься предугадать действие королевской стражи? Забыл своего друга Марифа! Много он накомандует?
Да уж, сравнивать с тобой гвардейцев нет смысла
Орадан подтянул пояс, поправил одежду и, проверив, надежно ли закрепил оружие, сказал:
Я бы продолжил преследование. Я всегда преследую, если нет возможности вступить в поединок, если противник бежит.
Стражаразжиревшие увальни. Они застрянут своими толстыми задницами в этих узких проходах, так что преследовать нас просто некому, А если и найдется смельчак, то ему потребуется время от полнолуния до полнолуния, чтобы обойти весь этот лабиринт!
Прежде я в Филадее не бывал, тебе виднее, хоть ты и харидец. С твоим ремеслом не знать здешнего подземелья было бы непростительно.
Достаточно того, что я знал о его существовании. Но вот изучать сточные подземные реки как-то не сподобился, мараться не хотел.
Возможно, однажды я пожалею, что не убил тебя, но сейчас я твой должник. Ты вытащил меня из гнойной ямы, ты увел меня от стражи, прикрыл от взрыва. С гвардейцами я бы непременно полез в драку и даже не сомневаюсь в исходе этой стычки.
Мы двигались в кромешной тьме, ориентировались по течению ручейков, по запаху, по звукам. Пустынный волк дал мне какое-то снадобье, от которого немного закружилась голова, но сил прибавилось. Я чувствовал себя крысой, улизнувшей из хитроумного капкана. Двигаясь вдоль этих древних тоннелей, я ощущал какую-то уверенность и даже азарт. На время забыл, что над нами сейчас город, погруженный во мрак ночи. Притихшие дворы знатных особ, крестьянские лачуги, бараки шахтеров. Как глубоко мы были под землей, определить было не возможно. Идя по этим проходам, несколько раз поднимались наверх и спускались вниз. Спрыгивали с каких-то уступов и каскадов. Попадались коридоры, в которых каменная кладка казалась не такой старой и рыхлой, как в прочих. Я даже чувствовал, что запахи там чуточку отличаются. Мы бродили всю ночь. В одной из котловин обнаружили узкую трещину в потолке сводов, сквозь которую увидели звезды в черном небе.
До следующей сточной решетки добрались только на рассвете. Крохотное отверстие, такое маленькое, что даже моя голова в него бы не пролезла, было закрыто решеткой с треугольными ячейками. Я попросил у Орадана его заколку-зеркальце и, встав спутнику на плечи, просунул это удивительное приспособление в забитый грязью сток.
Можно понять, где мы находимся? прошептал наемник, удерживая меня на своих плечах как балаганный акробат.
Я вижу угол дома какого-то богатея. Неподалеку от ворот стоит запряженная повозка, видимо слуги собираются на рынок. Солнце у нас со стероны правого плеча, так что если не ошибаюсь, то мы сейчас как раз под южной частью дворцового холма.
Мне это ни о чем не говорит. За то время, пока я был в городе, мог понять только расположение улиц и особенности некоторых кварталов.
Спрыгнув вниз на сухой камень, я сразу же присел и расслабился. Торопиться теперь не имело смысла. В свете дня появляться из-под земли грязными и ободраннымиглупость. Ждать на этом пятачке наступления ночи также нет резона. Я чувствовал, что выход где-то рядом. Под самым носом. Нужно немного передохнуть и с новыми силами начать поиски, уже имея в виду расположение улиц и домов которые сейчас прямо над нами. Наверное, весь город стоит на ушах! Еще бы! Такое событие! Двое беглецов, один из которых наемный убийца, другойхоть и липовый, но все же капитан боевого фрегата, совершивший дерзкое нападение на королевский дворец. Не удивлюсь, если за наши головы назначили солидную награду в сотню золотых грифов.
Я чувствовал запах жареного мяса. Нет это была не галлюцинация и не мое буйное воображение, подстегнутое пустым животом. Я действительно улавливал запах, ползущий по сырым проходам. Где-то рядом был жилой дом. В этот ранний час только слуги могли готовить еду для своих хозяев в кухне, и коль скоро я учуял снедь, то стало быть, и дом где-то рядом.
Смотри, Орадан, здесь камни очень ровно выложены и обтесаны совсем недавно. Чистые, не отсыревшие, сразу видно, что проветриваются сквозь узкие щели. А рядомнасквозь пропитались мокрой глиной.
Подвал дома? Замурованный проход?
Даже не сомневаюсь. Подвал или погреб.
Я попробовал толкнуть один из камней. Кладка была плотной, надежной, но я почувствовал, что камень все-таки немного сдвинулся. Не говоря ни слова, Орадан только протянул мне окованную железными кольцами дубину. Чтобы не привлекать внимания, я стал выдавливать камни наружу, раскачивая их тупым концом дубины.
За массивной кладкой оказался довольно большой и богатый погреб. Вдоль высокой стены стоял целый ряд огромных бочек, явно заполненных вином. Или полынной настойкой. Высоко, под самым сводом этого подвала, светилось маленькое окошко. Со стороны улицы оно было почти на уровне земли, а здесь мне пришлось встать на упругую корзину, чтобы дотянуться до этой отдушины. За окошком был двор. Пустой двор в ранний, рассветный час. Туман, как тонкое кружево, тянулся молочной пеленой над теплой землей, просыхающей после ночной прохлады от утренней росы.
Из погреба вели три двери и тот узкий лаз в стене, что мы только что проделали. Я немного осмотрелся и принялся закладывать камни обратно в стену. Смахивал рукой каменное крошево, что осыпалось на твердый пол, ворошил солому под ногами.
Что ты делаешь? спросил наемник тихо, пригибаясь к земле. Зачем закрываешь единственный путь отступления?
Не знаю как у вас, кочевников, но городские жители спускаются в погреб крайне редко. Один раз в несколько дней. И если сегодня именно такой день, то слуги или хозяин появятся здесь ближе к обеду, это в лучшем случае. Спрятаться здесь есть где. Это наше зрение привыкло к темноте, а слуга, спустившийся со двора, освещенного солнечными лучами, будет шарить здесь, как слепец, даже с лампой в руках. Поверь, приятель, я знаю, что делаю.
Здесь еще три двери, и пыль на лестнице не успела накопиться. Видно, что люди бывают здесь часто. Я бы на твоем месте не был так скор на выводы.
Нам нужно привести себя в порядок, добыть еды, умыться и ближе к ночи рискнуть выбраться отсюда незамеченными.
Пустынный волк слушал внимательно, осматривался, что-то прикидывал. Я почти уверен, что будь он один, то действовал как-нибудь иначе. Но он со мной и уже успел убедиться, что я не хуже наемника умею путать следы и выживать. Если я правильно все рассчитал и увидел, то мы находились в подвале дома очень состоятельного человека. Может, даже королевского придворного или знатного князя. Возможно, что во всей усадьбе этот подвал не единственный. Хотя Орадан прав, сюда входят довольно часто, и если я правильно могу прочесть все следы и отметины на стенах, то ходят в это подземелье не за вином.
Протоптанная в пыли дорожка вела как раз к одной из массивных дверей с большим харидским замком. Замок был новый. Я смог определить это сразу. Новой также была и дверь из прочной древесины горного дуба. Жаль, что при мне не было ни одной отмычки или щупа. Если изловчиться и втолкнуть в скважину замка сыромятную кожу и провернуть ее деревянной щепкой, то замок откроется. Время повозиться с этой хитроумной железкой еще есть, так что я не стал тянуть и тут же принялся за дело, отодрав длинную щепу от пустой бочки. Для несведущего человека харидские замки были эталоном надежности. Мастера изощрялись кто как мог, выдумывая хитрую форму ключа, но суть самого механизма при этом не менялась. Да, выбить этот запор просто так, с наскока, даже кувалдой не получится. А вот против щепки в умелых руках он не устоит. У меня даже была любимая бронзовая отмычка, которой я отпирал почти любой из новых харидских замков. А вычурная форма ключа с тонкими завитушками, выступами и углублениямиэто для отвода глаз. Действительно, повторить такой ключ мог далеко не каждый мастер, но мало кто знал, что в этом не было никакой необходимости.