Тоом заметил, что и вправду стоит, прижавшись к дереву, а у его ног корчится и извивается Олф, который ещё не закончил битву с призраками.
Лорд пропал! снова взревел сотник, и теперь наконец все дружинники были уже на ногах. Только Олф, катаясь по мокрой траве, продолжал размахивать воображаемым мечом, который на самом деле так и оставался в ножнах.
Знаешь, хоть наши отцы и не были в родстве, я всё-таки думаю, что все лорды братья. А если между нами происходят мелкие недоразумения, это всегда легко исправить, стоит только сдвинуть кубки и выпить их до дна. Сим Тарл говорил доброжелательно и непринужденно. Могло показаться, что два лорда, добрые соседи, мирно беседуют друг с другом, и скоро действительно перед ними накроют стол для дружеской пирушки. Но руки второго собеседника были привязаны ремнями к подлокотникам кресла, а сам он ещё не совсем пришел в себя после того, что произошло ночью. Той самой ночью, память о которой оборвалась внезапно, когда на поляну, освещённую костром, выползли клубы серого тумана.
Развяжи. Юм старался, чтобы в его голосе не звучало и тени испуга, и ему это удалось.
Развяжу, конечно, развяжу, обнадежил его лорд Холм-Ала и отхлебнул какого-то дымящегося напитка из глиняной кружки. Я ведь понимаю ты не сможешь подписать договор со связанными руками.
Какой договор?
А я думал, ты сообразительней, брат. Сим щелкнул пальцами, и чья-то рука из полумрака за его спиной протянула свиток. Договор о передаче пограничных земель. У твоего Холма есть полсотни лиг границы с лесными варварами и ещё примерно столько же с прибрежными. Сам подумай, зачем тебе лишняя головная боль Тем более границы у тебя почти не охраняются. Мои люди перешли туда и обратно, не думая скрываться, но не встретили ни одного стражника. Только не надо искать в моих требованиях какой-то коварный умысел, и не подумай, будто я имею что-то против тебя лично. Просто я не хочу, чтобы варвары прошли через твои земли и ударили мне в спину. Хочешь, я даже заплачу за всё. Мы тут недавно захватили сотен пять пленных. Отдам одного парня и пару девиц за каждую квадратную лигу как раз хватит. Юные варварки кровь с молоком
По-моему, мы договорились, как будем решать этот спор. Юм хотел приподняться вместе с креслом, но оно оказалось прибитым к полу. Или ты струсил?
Сим резким движением плеснул ему в лицо из своей кружки. Густое черничное вино, сдобренное пряностями, потекло медленными струями на белую рубаху, и теперь надо было подавить приступ собственной ярости. Гнев того, чьи руки связаны, лишь доставляет радость врагу
Ты и впрямь труслив, как последний шакал Юм нашел в себе силы улыбнуться. Ты не достоин своих благородных предков, Сим Тарл.
Теперь он видел, как богатырская фигура лорда поднимается из-за стола, а его рука тянется к стилету, воткнутому в столешницу.
Ушпокойся, шоколик, послышалось откуда-то старушечье шмаканье. Ушпеешь ешшо
Заткнись, ведьма! взревел Сим, но, похоже, неведомая старуха имела над ним какую-то власть, и он опустился на своё место. И что теперь с ним делать?
Мгновение назад возле Сима никого не было, и вот старуха в длинной до пола мантии уже сидит рядом, положив сморщенную руку на его запястье.
Шегодня, как штемнеет она склонилась к его уху и начала что-то быстро нашептывать, а потом исчезла так же внезапно, как и появилась.
Юму вдруг показалось, что он где-то видел её раньше. Вспомнить бы где
Так вот, брат Сим, казалось, вполне овладел собой. У меня завелась славная гадалка. Никогда не ошибается. Она-то и раскусила твои козни Вместо благородного поединка ты хотел просто пристрелить меня из лука, ведь так? Так А я, как и ты, последний отпрыск, как говорится Так что кто победил тому и оба Холма, обе короны Нет, я, пожалуй, прикажу их расплавить и отлить из обеих одну. А ты скоро умрешь Как только Щарап скажет, что пора тебе, так и всё Плесень ходячая, а соображает. Мы с ней горы свернем.
Юм слушал и молчал. Говорить не хотелось, слушать бред явно одурманенного человека не хотелось тоже
Стража! рявкнул Сим и ударил кулаком по столу.
Юм услышал сзади торопливые тяжелые шаги, и чьи-то пальцы вцепились ему в плечо.
В подвал его Теперь Сим говорил угрюмо и тяжеловесно. И не вздумайте бить его по пути. Он мне пока целенький нужен.
Подвал небольшой пограничной башни, судя по всему, давно не использовали как темницу. Во всяком случае, охапка сена, на которую бросили Юма, связанного по рукам и ногам, ещё не пропиталась затхлостью, а на двери даже не было засова, и было слышно, как стражники, переругиваясь, посылают друг друга за поленом, чтобы подпереть снаружи ржавые железные створки.
Внезапно из дальнего угла донесся шорох, и чей-то голос спросил из темноты:
Ты кто?
А ты кто? в свою очередь спросил лорд, пытаясь принять сидячее положение.
Ясно пробормотал голос. Всё-таки споймали они тебя, лорд.
Можешь называть меня просто Ваша Милость, попытался Юм поставить на место невидимого собеседника.
Милость так Милость согласился голос. Ну, то, что ты, Милость, ушами прохлопал это понятно, а вот как Олф твой проглядел
Да кто ты такой? спросил Юм нетерпеливо.
Да вы у меня ещё погостить хотели, да дома не застали. Ведун я, Кряж меня зовут.
Голос ведуна звучал подозрительно молодо, а ведь Олф говорил, что старик еле ходит
До свету доживем посмотришь, заявил Кряж, будто бы прочитав мысли лорда. На вас морок, что ли, напустили?
Какой морок?
Ты, Милость, толком расскажи, как дело было, а я, может, придумаю чего.
Теперь, когда глаза привыкли к темноте, Юм разглядел копну седых волос и такую же растрепанную бороду. Ведун, связанный, лежал прямо на каменном полу, и только из-под головы торчало несколько соломинок. Приняли его здесь явно с меньшим почетом, чем лорда.
Молчишь? вновь донеслось из полумрака. Думаешь, поди, почему нас в одну кубышку посадили? А я тебе скажу: некуда им больше нас спрятать, так чтобы никто не видел. На Тарла уж и дружинники его косятся, что, мол, за ведьму он возле себя пригрел, а если узнают, что он лорда соседнего заарканил, разбегутся все, кому есть куда податься А знаешь, какая разница между ведуньей и ведьмой? А я тебе скажу: ведуны трудом да разумом доходят до премудростей своих, а ведьме всё Нечистый дает Эх, что-то я болтаю много, а ты молчишь всё, Милость, молчишь. Скажи, как дело было. Будешь молчать точно пропадем, а я ещё пожить хочу.
Юм рассказал. И то, как сидел на крыльце в ожидании ужина, и то, как густой рыхлый туман выполз из темноты, и про жуткие тени, поднявшиеся внезапно перед ним, и про бездонный колодец, в который он падал целую вечность, перестав ощущать своё тело до тех пор, пока не очнулся привязанным к дубовому креслу. Юм рассказал, но ведун умолк, и в молчании его было что-то холодное, тревожное, пугающее.
Ну, мы с тобой втетюрились! Кряж попытался сесть, привалившись к стене, но потом снова повалился набок. Тут дело похуже, чем я думал. Значит, не добили вы их в прошлый раз. Кишка тонка у Служителей оказалась. Затаились они до поры, а сейчас жди беды, лорд, жди беды Может, опять оборотни заведутся, а может, и чего похуже. Мы-то выберемся. Если б нам помирать нынче, я бы почуял
А почему ты не почуял, когда они к тебе подбирались? поинтересовался Юм.
Так люди пришли. Не нечисть какая, а люди обычные. Ко мне многие ходят, кто за советом, кто подлечиться А нечисть и не подошла бы. У меня там под каждым кустом по оберегу. А на вас точно кто-то морок наслал. Против морока у меня оберегов нет. Не запасся А вот мы сейчас посмотрим, что там за старушка. Уж больно от нее чернотой тащит, даже здесь чую. Может, оборотень? Да нет не так проста
По телу старика пробежала крупная дрожь, зрачки закатились под веки, и белки широко открытых глаз жутковато блеснули, поймав лунный свет, пробившийся в узкую щель высокого зарешеченного окна. Связанное тело начало корчиться, извиваться и кататься по полу. Если бы не путы, ведун, наверное, разбил бы себе голову о стену.
Юм смотрел на него в нерешительности то ли постараться подползти к ведуну и прижать его к полу, то ли забиться подальше в свой угол и спокойно дождаться, когда у старика кончится припадок.
Р-разойдись! Я иду! вдруг прохрипел ведун. Слышишь меня? Я знаю слышишь. Крик превратился в еле слышное невнятное бормотание, а сам старик замер в неестественной позе, и казалось, что он даже слегка приподнялся над каменным полом, а вокруг поднявшихся дыбом длинных седых волос возникло едва заметное серебристое сияние, но в темноте трудно было разглядеть
Юм внезапно ощутил усталость, какую не испытывал никогда раньше, даже после изнурительных упражнений в рубке на тяжелых секирах, даже после многих бессонных ночей во время давнего похода в Пальмеру. Мышцы вдруг стали деревянными и налились тяжестью, перед глазами начали мелькать красные искорки. Он повалился набок, и не было сил даже пошевелиться, а потом пришло забытье, полное расплывчатых видений и неясных звуков.
«Мир это чаша скорби, и чем полнее испить её при жизни, тем светлее путь по Небесам» Мелькнуло лицо летописца Иона, учившего его когда-то истории и словесности, умершего в тот же миг, как была поставлена последняя точка «Летописи похода за Северную Гряду».
«Чем больше тебе достается богатств и власти, тем большим испытанием становится для тебя жизнь» Это говорил отец, передавая ему корону. После этого они ни разу не встречались, и только голубиная почта порой приносила вести из не так уж и далекого Холм-Гота.
«Я открыла тебе много тайн Теперь ты знаешь назначение трав и смысл заклинаний, но последний урок, который я тебе дам, это не только урок любви, но и урок печали, потому что, познав мою душу и мое тело, ты потеряешь меня навсегда» Сольвей, прекрасная ведунья, исчезнувшая без следа
К чему эта цепь воспоминаний? Может быть, и вправду перед смертью жизнь повторяется вновь лоскутами видений?
Эй, Милость, ты живой? Голос ведуна звучал откуда-то издалека, сквозь каменные стены, через бескрайние заснеженные равнины. Но ведь снега уже растаяли
Юм тряхнул головой, возвращаясь к незавидной реальности. Солома, на которой он лежал, была на месте, и темнота сырого подземелья тоже. Рядом на голом полу сидел ведун, и веревки, ещё недавно опутывавшие его, валялись тут же беспомощными обрывками.
Ты это извиняй. Ведун зевнул, прикрыв рот морщинистой рукой. Мне своих-то силенок не хватило, так что я у тебя позаимствовал Зато теперь там знают, где мы и что с нами.
Где там?
Там, где надо. Внучке я своей весточку послал, а она уж твоему Олфу передаст, будь спокоен.
Глава 5
Любое странствие имеет цель, даже если она неведома самому путнику.
Имей терпение, парень, и когда-нибудь достигнешь всего, к чему стремишься Если, конечно, не будешь хотеть невозможного и проживёшь достаточный срок. Пока мы в пути, у нас есть время для разговоров, но ты задаешь странные вопросы, Ойван, сын Увита, и среди них есть такие, на которые я не могу и не хочу отвечать. Многое я просто не могу открыть непосвященным
А ты меня посвяти, и буду я посвященным, прервал Служителя Ойван. А то «Ойван, поймай зайца, Ойван, накорми коня, Ойван, разведи костер» как будто я сам не знаю, что делать. А ты мне даже имени своего не назвал. Это что тоже тайна?
А вот об этом ты меня не спрашивал.
Ну, спрашиваю.
А без «ну»
Назови мне, всеведущий Служитель, своё имя, а заодно и имя своего бога, если, конечно, у него вообще есть имя. Ойван поднялся в стременах и посмотрел на своего спутника сверху вниз.
Меня зовут Герант, а вот Истинного Имени Творца я тебе не назову. Мелкая нечисть, услышав его, просто дохнет, но и тем людям, кого не коснулось Откровение, знать его опасно. К несчастью, в любой душе есть место для Зла
Некоторое время ехали молча, прислушиваясь к шорохам, доносящимся из чащи, которая обступала узкую натоптанную просеку. Седьмой день пути и ни одного встречного, ни одного дозора, ни одного костровища, хранящего недавнее тепло
А что это за тварь, которая на тебя напала? Этот вопрос давно вертелся у Ойвана на языке, но какой-то суеверный страх мешал задать его.
Гарпия. Герант нахмурился, вспомнив, как в локте от его руки щёлкала пасть, полная смертоносных игл. В мире есть творения, а есть и твари Вот это тварь. Нежить выползает из Несотворенного пространства. Рухнула Черная скала, но они снова нашли какую-то лазейку
Стоп! прервал его Ойван. Что такое Несотворенное пространство? Что такое Черная скала? Я же помогаю тебе. Зачем говорить со мной загадками?
Ну, хорошо, хорошо Начнем сначала. Тем более что всё это и так уже расползлось легендами и слухами
Было безбрежное серое пространство, которого, по сути, и не было, поскольку лишь то существует, что отличается от прочего. Не было ни прошлого, ни будущего, потому что время стояло на месте. Не было ни света, ни тьмы, ни земли, ни неба, ни жизни, ни смерти.
Посреди Великого Ничего было Великое Одиночество, и в Нем было заключено Начало.
Начало было Словом.
Слово отделило Дух от Плоти, и стало два мира живой и мертвый.
Живой мир был внутри Одиночества, а мертвый вовне Его, и тогда Одиночество, вобравшее в себя Дух, обрело волю и стало Творцом.
Творец был всегда, поскольку обретение Им воли стало Началом Времен.
Творец отделил мертвую плоть от пустоты, а свет от тьмы.
Творец создал небесные светила и земную твердь, и началось движение сфер.
Но Он был по-прежнему одинок, поскольку не было в мире иной воли, кроме Его.
Творец создал элоимов, дал каждому имя и наделил их волей.
Творец отделил живое от мертвого, создал зверей и птиц.
Творец создал человека, наделив его бессмертной душой, разумом и волей.
Творец создал женщину, чтобы человеческий род имел продолжение.
Творец создал смерть, чтобы отделить жизнь земную от жизни вечной.
И сказал Творец, что всё, созданное Им, прекрасно.
Но три элоима Луциф, Аспар и Иблит решили, что превзошли Творца величием своих замыслов. Познав язык Творения, они вывернули его наизнанку, создав зеркальное письмо, и начали выискивать в бесконечности крупинки Несотворенного пространства, первозданного Хаоса.
И сказал Творец: «В мире может быть только одно Совершенство, одна Красота, одно Добро, одна Справедливость, одна Любовь и один Закон, а всё, что существует помимо них, не суть, а подобие». И тогда гордые элоимы восстали против Творца, решив, что не сотворят они своего мира, пока всё, что создано Им, не будет вновь обращено в Хаос. И была битва, от которой долго сотрясались небесные сферы и земная твердь, пока не были гордые элоимы низвергнуты в Бездну, которую сами же и создали в недрах Небытия.
Но Творец ни у кого не отнимает надежду, и даже падшим Он не препятствует идти своим путем, как бы долог он ни оказался. Он заключил мятежных элоимов в сферы, внутри которых иная бесконечность, чтобы могли они за пределами мира осуществить все свои замыслы и познать своё несовершенство. Но жажда творчества в них иссякла и уступила место жажде разрушения, которое они продолжали считать творчеством. И все их помыслы были направлены не внутрь своих сфер, а вовне их. И от их ненависти, рвущейся наружу, возгорелась Алая звезда, и множество неприкаянных душ потянулось к её сиянию, наполняясь непомерной гордыней. И крупица Несотворенного пространства, осколок небытия, затерялась среди праха земного, и сам страж гордых духов пропитался Злом и жаждой разрушения. Он назвал себя Морохом Великолепным, и великое множество душ заманил он во Тьму великими соблазнами
Герант говорил неторопливо. Временами он совсем замолкал, тревожно вглядываясь в сгущавшиеся сумерки. Казалось, будто он выбирает, что можно сказать молодому варвару, а что стоит до поры сохранить в тайне
А я слышал, что этот самый Морох убит! воспользовавшись паузой, заметил Ойван. Геройский подвиг совершила горстка храбрецов во главе с нынешним лордом Холм-Дола, который сам изрубил в капусту этого самого Мороха, а какой-то Святитель только и успевал подавать ему мечи взамен затупившихся, потому как серебро самый что ни на есть металл против нечисти, только очень уж мягкий
Ойван замолчал, заметив, что Герант трясется от смеха, так что даже конь под ним начал сбиваться с шага.