Сразу за плитой находилась двухэтажная койка, на верхней постели которой посапывал мальчишка: худенький, но поджарый, кожа смуглая, а щёкирумяные и обветренные.
Анна выключила газ, гневный свист чайника умолк. Кинула в кружку ромашку, зверобой, липу, добавила ложку мёда, залила водой. Пока ждала, сделала им с Шемом по чашке кофе.
Ветер загудел, шаги капитана громом раздались над головой. Анна привыкла.
Процедив отвар, она потрясла мальчика за плечо. Больной сонно открыл глаз и промычал.
Жем, мы скоро причаливаем. Я сделала тебе чай. Давай, просыпайся, собирайся и пей его, пока горячий.
Мальчик зевнул, привстал.
Спасибо, Овечка, прохрипел он голосом, который безотлагательно требовал вмешательства врача.
Чёрная Овечка кивнула, прихватила кофе и, балансируя на лестнице, поднялась наверх. Солёные брызги тут же прилетели в лицо и в напиток.
Ваш кофе с солью, капитан! крикнула она.
Мой любимый! Благодарю!
Капитан Шем осушил свою чашку за два глотка, пока Анна пила помаленьку, кутаясь в шрем из тюленьей шкуры.
Морская пелена, охватившая всё пространство до неба, постепенно растворялась. Капитан ткнул пальцем вперёд:
Ну, теперь-то видишь?
Городок бумажным трафаретом появился на горизонте. Тихий и спокойный, только чайки надрывались, оповещая всех о том, что земля и вода тут встречаются.
Дома уже покрылись белыми шапками, деревья нарядились в иней, но потеряли листву. Людей на причале было очень мало, но оно и понятно: все рыбаки давно уже ушли в море, а гулять с промозглым ветром под руку никому не хотелось.
Анна почувствовала привычное тепло: знакомая с детства радость, что она, наконец-то, снова окажется почти-дома и увидит Анжея. Городок не менялся совсем, только обзаводился нелепыми заплатками там, где совсем изнашивался: всё та же пристань, всё тот же магазин, где они таскали орехи, рыбная лавочка, заброшенный сарай, перевёрнутая лодка Будто не пролетали года, не взрослели дети, не сменялись времена годагород детства стойко противился течению времени.
Чайка сбросила скорость, Шем убрал паруса, взялся за руль и аккуратно, ювелирным движением, состыковал бок корабля с причалом. Лёгкий толчокоблегченный вздох судна, и путешествие окончилось.
Анна подняла рюкзак, закинула за плечо. Поправила шнурок на высоком сапоге и неуверенно оглянулась на капитана.
Он верно истолковал её взгляд:
Да беги-беги! Что ж я, не знаю что ли, как ты домой стремишься, чтоб тебя ещё тут задерживать? Я тут всё равно провожусь: пока лодку привяжу, документы заполню, Жема растолкаю Так что давай, брысь домой. Брату привет.
Спасибо, капитан Шем! Надеюсь, мы ещё увидимся.
Взмахом крыльев Мотылька.
Анна махнула рукой, вышла на пристань, доски причала скрипнули под каблуками, ботинок чуть скользнул на свежем льду, но она устояла. Ещё раз помахав на прощание, быстрым шагом отправилась в город, не оборачиваясь.
В лавку заглядывать не стала, да и желание пообедать в трактире отбросила: знала, что её разморит от тепла и сытости и придётся ночевать где-нибудь под столом. Нет уж, легче сделать последний рывок и спокойно поесть дома.
Она встала на знакомую дорогу, по которой час по прямой до фермы. Голова чуть-чуть кружилась, земля ходила туда-сюда, помня о море, но Овечка старалась держаться молодцом и шагать бодро.
Ночью, видимо, шёл снег: еле-еле видна лыжня, но человеческие следы замело совсем, поэтому приходилось прокладывать себе путь заново, утопая по голень. Над головой пели бесстрашные птицы, красногрудые снегири копошились в ветках кустарника, выискивая ягоды. Белое полотно успокаивало, но снег уже набился в сапоги, что мешало наслаждаться пейзажем.
Она шла уже довольно долго, как услышала звон колокольчиковеё нагоняли большие сани, запряженные двумя оленями, колокольчики на их рогах позвякивали.
На вожжах сидела женщина, укутанная в вязанный шрем так, что виднелись только глаза. Овечка энергично помахала, и сани остановились.
Горит Маяк! поприветствовала её женщина. Далеко тебе?
Горит! До ближайшей фермы.
А, ну запрыгивай тогдавсё равно по прямой.
Овечка, радуясь своему везению, забралась на вожжи и уселась рядом с женщиной. Вознице не нужен был разговор, поэтому все полчаса дороги они провели в благословенном молчании, наслаждаясь мелодией металла да птичьими трелями.
У нужного поворота Овечка спрыгнула с саней, бегло поблагодарив за поездку. Женщина кивнула, даже не глянув на неё, и поехала дальше. Колокольчики продолжали задорно звенеть.
Ферма Анжея виднелась из-за деревьев: зелёные стены, серая крыша, из трубы валит дым. Многих усилий стоило устоять и не помчаться к родному убежищу со всех ног, поэтому Анна просто перешла на быстрый шаг. Воспоминания падали на неё, как снежинки: все их игры, чаепития, радости, горести, визиты, совместную работу и приключения.
Она очень любила этот дом и всех, кто в нём. И всё же иногда боялась его: казалось, что он, как якорь, удерживает от свободного плавания, окончательного полёта, не даёт стать полностью собой. А вот обитателиэто другое.
По дяде с тётей она скучала, конечно, но Анжей всегда был для неё номером один, с самого детства. Овечка приезжала на похороны тёти в прошлом году и задержалась дольше обычного, поддерживая брата, пока он сам не отправил её в путь. Он отправил, а в глазах у него было останься здесь, тут так одиноко. И всё же она уехала, пообещав писать.
Написала за всё время два раза.
Залаяли собаки. Лохматое нечто, больше похожее на медведя, выскочило из конуры и забрехало на всю округу. Тревожно замычала корова за домом.
Собаказвали её Яблочко, всё не унималось. К ней присоединилась втораякособокая одноглазая дворняга по кличке Блинчик.
У Анжея была удивительная способность не только обогревать всех сирых и убогих, но ещё и подбирать им совершенно неподходящие имена.
А ну цыц! прикрикнула Чёрная Овечка. Своих не узнаёте?
Яблочко призадумалась, Блинчик продолжил лаять.
Анна отворила калитку, одновременно с этим отворилась дверь дома, и Анжей вышел на улицу. Тут уже Овечка не сдержалась и кинулась к брату со всех ног, а оней навстречу.
Пришлось подпрыгнуть, чтобы ухватить его за шею, и в следующую секунду они уже кружились на снегу, радостно смеясь. С прошлого года Анжей умудрился ещё подрасти и возмужать (хотя казалось быкуда?). Медные волосы волнами зачёсаны назад, веснушки горят на бледном лице. Тёплые глаза глядят радостно, как всегда.
Овечка потрепала его по голове.
Ну ты и дылда! крикнула она.
Анжей ахнул и поднял её в воздух. Невысоко, но Овечка испуганно взвизгнула для приличия.
Пошли в дом, я приготовил тебе суп.
Святой человек! выдохнула Анна, и живот её тут же радостно откликнулся на предложение брата.
Тарелка с супом из утки притягательно дымилась и манила одним только запахом. Рядом стоял рыбный салат, пирог со шпинатом и чайничек травяного отвара.
Овечка наворачивала ложку за ложкой, попутно отогревая ноги в одеяле, а собаки попытались было выклянчить у неё кусочек утки, но девушка быстро их приструнила.
Анжей сидел напротив, пил чай и размеренно пересказывал последние события. Иногда доставал очередную банку варенья и, получив отказ (сладкое Овечка не любила), убирал назад, в закрома. Периодически подкидывал дрова в печь, гладя толстого ленивого кота, пробуждая громовое мурлыканье из пушистой туши.
Дремота мягким пледом укутала Овечку: после такого долгого пути, в атмосфере тепла и уюта ей страшно захотелось спать. Приходилось часто моргать и мотивировать себя едой, но слова Анжея начали потихоньку растворяться.
Чеслав, вон, заглядывает ко мнемы на рыбалку ходим. Ему ехать неблизко, но он привозит корм курам, а потом целый день просто сидит, удит рыбу и молчит. А мне-то чтопусть привозит, пусть сидит, он славный, говорил брат.
Угукивнула Анна, прожёвывая пирог.
Она моргнула. Слишком долго, когда глаза открылисьАнжей уже вещал о другом:
у него было пробито крыло, но что мне с воронымяса ноль, перья не нужны. Поэтому я его забрал и выходил. Он сейчас тут, лететь ешё рано, но сварливыйужас! Я тебе покажу, он в пристройке живёт, там клетка
Снова темнота. Внезапно Анжей появился совсем близко.
Так, Анна. Иди-ка ты спать. Вижу же, что у тебя глаза слипаются. Твою комнату я подготовил, там должно быть тепло. Если нетпринесу ещё одеяло.
Овечка слабо улыбнулась, поднялась и побрела по привычному маршруту по коридору, сказав:
Спасибо, ты лучший. Посуду потом помою.
Хорошо, сказал Анжей. Спокойной ночи, хотя, конечно, сейчас только день.
Спокойной.
Дойдя до нужной комнаты, Анна услышала звук воды, мыла и звон тарелок.
Её комната не изменилась с весны, только стала опрятнее. Видно, Анжей приготовился к приезду сестры капитально: подушка взбита, лоскутное одеяло аккуратно лежит на кровати, у изголовьясухие травы и воздух свежий-свежий.
Скинув одежду, Овечка быстро юркнула под одеяло, поглядела за окно, где царствовала зимняя сказка и закрыла глаза, провалившись в сон.
Зима коварна и путает любого, кому не посчастливилось уследить за солнцем. Вот и Овечка пропустила его заход, а проснувшись, долго моргала в темноту, пытаясь понять, какой вообще день и сколько она проспала. Потом решила, что гадать глупо и встала. Продефилировала до кухни прямо в одеяле, где и нашла Анжея.
Брат сидел в круге света, исходящего от лампы, читал книжку. Собаки и кот расположились рядом: кто в ногах, кто на коленях.
Услышав шаги, Анж захлопнул книгу, встал, аккуратно распихивая недовольную живность.
Кофе?
О да, пожалуйста!
Зевая, Овечка уселась за стол. Пахло выпечкой. На стене мирно тикали часы, показывая семь вечера.
Слушай, Анж, а вот сейчас семь вечера сегодняшнего дня?
Конечно, это же сейчас. А те семь вечера, были бы, скорее всего, семью вечера вчерашнего дня.
Ты меня прекрасно понял, не умничай.
Ну ладно. Тогда да, ты проспала часов восемь.
Неплохо. Мне казалось, прошла неделя.
Было бы грустно, ведь я не смог бы с тобой говорить.
Ловким движением Анжей наколдовал две чашки кофе, наполнил кухню умопомрачительным запахом и поставил на стол. Добавил себе молока, сестре оставил как былочёрный-чёрный напиток под стать её волосам.
Навалившись на стол и счастливо щурясь, Анна вдыхала аромат горячих зерён, теплого дерева и домашнего уюта.
Расскажи, где ты была летом.
О! Весной я отправилась к маме, на землю Ках, она там как раз остановилась со своим кланом.
Это который с Крутом?
Да, они до сих пор кочуют все вместе этой огромной семьей: Янушем, Марьей, Зендой, Агатой
Здорово. У неё всё хорошо?
Ага, тебе привет и много объятий! Так вот, на земле Ках и встретилась с мамой, Крутом и остальными, и мы отправились на остров Доврич, там Солнечный берег.
Это же на юге?
Почти, на юго-востоке. Он, формально, принадлежит земле Пустырника, но живут более-менее отдельно, у них там законы свои и всё такое. Они только с князем всякие важные политические вещи обсуждают, ну и всё. Свободный народ.
Анжей достал из печки пирог. Выпечка дымилась и застенчиво румянилась. Брат разрезал пирог на куски: яично-луковая начинка немного вывалилась наружус такой щедростью была положена. Овечке достался кусок размером с две её ладони, но она не жаловалась: готовку брата она обожала и ни за что бы не оставила ни крошки. Усердно дуя на горячее угощение, продолжила рассказ:
В общем, мы на этот остров плыли несколько дюжин дней, но зато по спокойному морю. Один раз видели дельфиновони чуть не потопили нашу баржу, но обошлось. А сам остров, Анжей! Он потрясающий. Там песок сияет, как солнце, даже глаза слепит, поэтому все местные часто носят такие забавные очки с тёмными стёклами, и я носила, а то невозможно любоваться так, чтоб глаза не слезились. И он мягкий-мягкий, этот песок, лежишь, как в одеяле. И море тёплое, даже по утрам можно купаться. А ещё там птицы! Наверное, тысяча птиц за один раз летают, я сначала подумала, что это грозовое облако, оказалась нет, так они танцуют каждый день, эти стаи. Там и другие птицы есть, огромные, размером с двух оленей, наверное. Они голубые, живут на скалах в дальней части острова. Я как увиделаподумала, что мне конец, но нет, они рыбой питаются. Но жуть, конечно. Но хорошо.
Она откусила кусок, зажмурилась от удовольствия.
Там на Довриче не очень большие города, мы были на Солнечном берегеэто я уже говорилатам город Тарса. У них все домики очень низкие, в один этаж, и разноцветные. Прям не селение, а радуга, как в сказках. Местные очень часто ходят на рыбалку и лодки у них тоже всё цветные, кроме фиолетового, они думают, что фиолетовыйк неудаче, но почемутак и не сказали. В общем, хороший остров, мне понравилось. Я там с парнем познакомилась, Глепко, и перекочевала жить к нему.
Ох уж эти твои курортные романы, улыбнулся Анжей.
Овечка хохотнула.
Ну а что! Он был очень милым и красивым, показывал мне остров, водил меня на рыбалку и знал, что я уплыву к зимевсё по чести. Зато мы с ним хорошо провели время. Там в городе довольно спокойно, но всё равно приезжим лучше держаться с кем-то из местных, одну девушку из клана, вон, ограбили в первый же день на рынке Конечно, она сама хорошадержала все деньги в сумочке, но всё же. Второго парня, но это уже под конец, пытались тоже ограбить, но уже по-серьезному, с ножами и угрозам. По счастью, он ходил с друзьями, так что в общем, всё хорошо закончилось.
И ты всё лето лежала на пляже и рыбачила?
Обижаешь! Я же не иждивенец, на шее у Глепко или мамы сидеть. Не, там у них есть плантации целые мясных орехов, я их собирала. Это не так-то просто, я тебе скажу, у них очень колючие кустарники, и эти орехи, почему-то, очень любят островные гадюки, так что приходилось ходить в таких высоких сапогах и перчатках, а ещё с палкой. Я убила гадюк сорок, мне кажется.
Ого, Анжей снова поставил чай.
Ага. Там у них очень большая проблема, хоть все про них знают, а всё равно суются, так один мужик чуть не умер.
Ужас.
Ну, не умер же В общем, там много всего было. Мы и к этим птицам ходили, и на деревьях ночевали, и от змей отбивались, но в основном тихо, спокойное лето. В конце мы отправились назад, заглянули в Джину и Паинтис, шли по устью реки Кхара, а потом я как раз высадилась у Мады, это через пролив. Там нашла Шема, ну, вот.
Посмотрев в окно, Анна понизила голос:
Меня всегда удивляет, как такой большой отрывок жизни может быть рассказан в трёх строчках, я столько дней там былаа тебе всё за одной чашкой кофе выложила. Знаешь, самое главное в путешествии состоит из мелочей, и мне бы так хотелось тебе их показать, а когда я пытаюсь их вспомнить сейчасони разлетаются в мыслях как те птицы.
Анжей похлопал её по руке, налил кипятка в заварку, подкинул дров в печь:
Ничего, у нас ещё полно времени, а ты очень устала.
И то верно.
Они немного помолчали. Снег за окном пришёл в движение: принялся демонстрировать ночи грациозный танец снежинок под аккомпанемент из свиста ветра и уханья совы. Свеча почти догорелапришлось поменять на другую.
Анне показалось, что, несмотря на радушный приём (хотя другого и не ожидалось), что-то тревожит её брата: он часто украдкой поглядывал в окно, прислушивался к чему-то, нервно отбивал дробь ногтями по столешнице. Он был добр и внимателен, но он был таким всегда, а вот нервничал нечасто.
Долго тянуть смысла не было, сделав глоток горячего напитка, Овечка спросила:
Анжей, что у тебя стряслось?
Всё в порядке, робко улыбнулся он.
Раздражение зажглось щелчкомОвечка терпеть не могла все эти окольные пути ну-пожалуйста, расскажи, почему ты злишься-обиделся-расстроился-плачешь. По её мнению, жизнь была бы намного проще, если бы люди прямо говорили о том, что они думают и чувствуют.
А вот Анжей в этом плане был полной противоположностью.
Так, давай ты просто расскажешь мне, хорошо? Всё равно же я выпытаю, так что сэкономим время и нервы, ну серьезно.
Анжей вздохнул, признавая её правоту. Помолчал. Отпил чаю. Открыл рот. Закрыл.
Овечка внутренне считала секунды, контролируя искорку злости.
Анж.
В общем, мама, как оказалось, заложила дом, выпалил он. Совсем. Людям, которым теперь я должен кучу денег
Ага.
В голове тут же родилось куча плановодин другого безумнее. Но они не перекрывали главной мысли: Ну как так-то?